Глава 67
Мюррей
«Букет ноготков».
Сара догадалась бы раньше. Она заметила бы это название, обратила бы на него внимание, чего в свое время не сделал Мюррей. Сара бы остановилась, прочла бы эти два слова вслух, порассуждала бы.
«Какое ужасное название для салона красоты».
Он представил себе, как она стучит пальцем по странице записной книжки, куда Маккензи тщательно переписал данные всех присутствовавших в тот момент, когда полиция сообщила семье известие о самоубийстве мужа Кэролайн.
«Лора Барнс, администратор в салоне “Букет ноготков”, крестница».
«Терпеть не могу, когда фирмы используют каламбуры в названии… – Мюррей столь отчетливо представлял себе слова Сары, словно она ехала рядом с ним в машине. – С тем же успехом могли бы назвать салон “Пышные ноготки”. А что, ногти упоминаются, да и звучит броско. Но все равно отвратительно. Распушили девки ноготки…»
Маккензи рассмеялся, но тут же осекся. Если разговор с самим собой – это первый симптом безумия, то как расценивать воображаемые разговоры?
И все равно – Сара бы запомнила это название. А если бы она поговорила об этом с Мюрреем, он бы тоже запомнил. И потом, выходя из дома Дайан Брент-Тейлор и раздумывая, кто же назвался ее именем, Маккензи сразу бы обратил внимание на рекламную листовку салона красоты на доске – и связал бы название салона с бывшим местом работы Лоры Барнс.
Маккензи знал, что изобретать правдоподобную жизненную историю другого человека на удивление сложно. Он, бывало, посмеивался над арестованными подростками, детьми состоятельных родителей, которые безуспешно пытались измыслить что-то вразумительное, пугаясь собственной лжи, словно кролик, пойманный в луч фар. Они всегда назывались либо своим вторым именем, либо именем одноклассника, либо соседа.
Лора запаниковала. Она, наверное, вообще не рассчитывала, что у нее спросят имя, думала, что позвонит в службу спасения, сообщит о самоубийстве и на этом все закончится. «Как вас зовут?» Мюррей представил себе диспетчера, принимавшего звонок: гарнитура на голове, пальцы замерли над клавиатурой. И Лору: как она стоит на скале, ветер искажает ее слова. В голове пусто. Только не Лора. Она не Лора. Она…
…клиентка из салона красоты. Первое имя, пришедшее ей на ум:
«Дайан Брент-Тейлор».
Почти сработало.
Маккензи свернул на свою улицу в половине двенадцатого. Как раз хватит времени, чтобы найти тапочки, открыть шампанское и плюхнуться на диван смотреть новогоднее музыкальное шоу Джулса Холланда и приглашенных им исполнителей. А в полночь, когда они встретят Новый год, он скажет Саре, что не вернется на работу. Выйдет на пенсию и де-юре, и де-факто. На этот раз – окончательно. Мюррей вспомнил старого детектива-инспектора, отработавшего тридцать лет в полиции и потом оставшегося на службе еще на десять. «Женат на работе», – говорили о нем, хотя дома его ждала жена. Маккензи ходил на его прощальную вечеринку – когда детектив все-таки решил уйти. Старик рассказывал, что мечтает посмотреть мир, выучить новый язык, заняться гольфом. А потом он умер. Скончался на месте. Ровно через неделю после того, как сдал свой значок.
Жизнь слишком коротка. Маккензи хотел насладиться ею в полной мере, пока он еще не стар и у него хватает сил.
Две недели назад он чувствовал себя вымотанным, и возможность пользоваться пенсионным удостоверением в автобусе казалась вполне заслуженной, но сегодня, даже в столь поздний час, после такого тяжелого дня, к нему словно вернулась былая молодость.
Кто-то на соседней улице запускал фейерверк, и на секунду в небе вспыхнули голубые, фиолетовые и розовые огоньки. Маккензи залюбовался разлетевшимися в стороны искрами, быстро угасшими в небесах. В конце к улице примыкал переулок, и Мюррей притормозил, прежде чем свернуть туда. В основном его соседи были уже пожилыми людьми и едва ли стали бы праздновать Новый год, танцуя на улице, но лучше перестраховаться.
Когда он свернул за угол, небо окрасилось голубым – снова эти фейерверки, и…
Нет. Не фейерверки!
Маккензи почувствовал, как леденеет.
Это был не фейерверк.
Мигалка на машине беззвучно вращалась, заливая голубым светом дома, деревья и выскочивших на улицу людей.
– Нет-нет-нет-нет-нет…
Мюррей слышал, как кто-то произносит эти слова, но не понимал, что это он сам. Что же это происходит прямо перед ним? Скорая, врачи, распахнутая дверь…
Дверь его дома.
