Глава 28
Мюррей
Третий этаж полицейского участка был пуст. Большинство сотрудников не работали в выходные, а те, кто дежурил сегодня, уже разошлись. Только в кабинете суперинтенданта еще кто-то засиделся: сам начальник участка и его секретарша.
Женщина печатала отчет, не глядя на порхавшие над клавиатурой пальцы. В волосах у нее был дождик, а к серьгам она прикрепила маленькие елочные шарики, переливавшиеся при каждом ее движении.
– Шеф потребовал, чтобы я оформила материалы пары дел, – объяснила она, когда Мюррей удивился, почему она сидит здесь в воскресенье, более того – в канун Рождества. – Хочет привести все в порядок перед праздниками. Планируете на завтра что-то интересное?
– Да. Спокойное Рождество дома. – Маккензи помолчал. – А вы? – уточнил он, когда стало ясно, что она ждет этого вопроса.
– Поеду к маме с папой. – Прекратив набирать текст, она опустила сложенные руки на стол. – Мы все еще подвешиваем носки для подарков над камином, хотя моему брату уже двадцать четыре. Открываем подарки, потом едим копченого лосося, омлет, пьем шампанское с апельсиновым соком…
Мюррей, улыбаясь, слушал о семейных традициях Рождества, а сам думал о том, сколько же продлится его выволочка.
Дверь кабинета открылась.
– Мюррей! Простите, что заставил вас ждать.
– Ничего страшного.
Полагавшееся в такой ситуации обращение «сэр» Маккензи так и не произнес. Не только потому, что теперь он выступал в роли гражданского и больше не был обязан соблюдать субординацию, но и потому, что, когда Лео Гриффитс только поступил в полицию и Мюррея назначили его наставником, парень уже вел себя как придурок.
В кабинете Лео стояло два кресла, но суперинтендант сел за стол, и потому Мюррею пришлось занять деревянный стул напротив. Их разделяла полированная столешница, на которой Лео рассыпал скрепки для бумаг. Да, перекладывание бумаг – тот самый нелегкий труд, за который он получал зарплату.
Сложив пальцы домиком, Гриффитс откинулся на спинку кресла.
– Я слегка озадачен.
Конечно, он не был озадачен, но суперинтенданту нравилось покрасоваться перед подчиненными. Что несколько затягивало разговор.
– Вчера во время ночной смены, незадолго до полуночи, поступил вызов от мистера Марка Хеммингса и его сожительницы, мисс Анны Джонсон.
Ага, значит, речь действительно шла о деле Джонсонов.
– В окно их дома кто-то бросил кирпич с прикрепленной запиской с угрозами.
– Да, я слышал. В нескольких домах на этой улице установлены камеры слежения. Стоило бы…
– Да, этим занимаются, спасибо, – перебил его Лео. – Меня куда больше тревожит тот факт, что мисс Джонсон заявила, будто этот инцидент – уже не первый. – Он сделал паузу для пущего драматического эффекта. – И что расследованием этой череды инцидентов занимаетесь… вы.
Мюррей помолчал. «Можешь хоть в узел завязаться с такими высказываниями, Лео. Я не собираюсь облегчать тебе задачу. Задай мне прямой вопрос. Вот тогда я отвечу».
Тишина затянулась.
– И я слегка озадачен, Мюррей, ведь у меня складывалось впечатление, что в ваши должностные обязанности входит прием заявлений от потерпевших. Должностные обязанности гражданского. И что вы вышли на пенсию, покинув Департамент уголовного розыска – и полицейскую службу в целом – несколько лет назад.
Без комментариев.
Теперь в голосе Лео уже явственно слышалось раздражение: с Маккензи ему приходилось напрягаться куда сильнее, чем обычно.
– Мюррей, вы расследуете серию преступлений, включающую два уже закрытых дела касательно самоубийств?
– Нет, отнюдь.
Это ведь были убийства, а не самоубийства.
– Анна Джонсон пришла в полицейский участок во вторник, чтобы обсудить некоторые сомнения, возникшие у нее по поводу внезапной смерти ее родителей в прошлом году. Я довольно долго отвечал на ее вопросы. – Мюррей мягко улыбнулся. – В конце концов, в мои должностные обязанности входит обеспечение высокого уровня работы с клиентами. Сэр.
– Держурные сказали, что пострадавшая получила испугавшую ее записку. – Лео прищурился.
– Анонимную открытку в день годовщины смерти ее матери, – кивнул Маккензи.
– В базе данных ничего не значится. Почему вы не составили отчет?
– На каком основании? – вежливо осведомился Мюррей. – В открытке не содержалось никаких угроз. Ни один закон не был нарушен. Конечно, девушка была расстроена, но ни о каком правонарушении речь не шла.
Последовала еще одна долгая пауза, пока Лео переваривал эту информацию.
– Но кирпич в окно…
– …является правонарушением, – перебил его Мюррей. – И я уверен, что ведущие это дело полицейские великолепно справятся с расследованием.
– Мисс Джонсон, судя по всему, считает, что смерть ее матери была результатом убийства, а не самоубийства.
– Да, я понимаю. Ведь это дело в прошлом году расследовала группа из департамента. – Маккензи вежливо растянул губы в улыбке.
Лео уставился на Мюррея, пытаясь понять, не издевается ли над ним подчиненный такими намеками. Упрекая Мюррея за то, что тот не передал это дело в департамент, Гриффитс вынужден был бы признать, что детективы допустили халатность при изначальном расследовании.
Мюррей ждал.
– Опишите сложившуюся ситуацию в отчете и передайте все в департамент, чтобы они разобрались с этим как полагается. Ясно?
– Конечно. – Маккензи встал, не дожидаясь разрешения. – Счастливого Рождества.
– Спасибо, вам тоже. И… Мюррей!
– Да?
– Занимайтесь своим делом.
Пока что Мюррей не лгал своему начальнику и не собирался начинать сейчас.
– Не волнуйтесь, Лео. – Он широко улыбнулся. – Я не собираюсь делать то, для чего не имею должной квалификации.
Комната на первом этаже, где можно было написать отчет, оказалась пуста, и Маккензи, заперев дверь, включил компьютер. Он сдал свой рабочий ноутбук, когда уволился, а перед Рождеством хотел еще кое-что проверить, прежде чем идти домой. Если Лео Гриффитсу вздумается проверить историю запросов Мюррея во внутренней сети, их легко можно будет объяснить поиском дополнительной информации для подробного отчета в департамент.
Первым делом он проверил Дубовую усадьбу в базе данных, где фиксировался каждый вызов полиции. Следователи, безусловно, поднимали эту информацию, но в материалах дела не было распечатки, а Маккензи привык полагаться на дотошность. Он искал данные по грабежам, семейному насилию, какой-то подозрительной деятельности, связанной с Дубовой усадьбой или Джонсонами. Что-то, что могло бы указывать на то, что еще до смерти Том и Кэролайн выступали в роли пострадавших.
За все годы существования компьютерной базы данных Дубовая усадьба пару раз попадала в систему. С этого адреса дважды поступал вызов в службу спасения, но звонивший так ничего и не сказал. Оба раза из службы перезванивали по этому номеру, и объяснение инциденту давалось одно и то же:
«ЖИЛЬЦЫ ПРИНОСЯТ ИЗВИНЕНИЯ. РЕБЕНОК ИГРАЛ С ТЕЛЕФОНОМ».
Мюррей проверил дату записи. Десятое февраля 2001 года. Ребенок? Анне Джонсон к этому времени уже исполнилось десять лет. Она была слишком взрослой, чтобы случайно набрать номер телефона. Быть может, в доме находился какой-то другой ребенок? Или звонки в службу спасения были криком о помощи?
В 2008 году в службу спасения поступил звонок от соседа, Роберта Дрейка, заявившего о подозрительном шуме, доносящемся из соседнего дома. Мюррей просмотрел записи в базе данных:
«ЗВОНИВШИЙ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО СЛЫШАЛ КРИКИ. ЗВУК БЬЮЩЕГОСЯ СТЕКЛА. ВЕРОЯТНО, ЭПИЗОД ДОМАШНЕГО НАСИЛИЯ. ОТРЯД ПОЛИЦИИ ВЫЕХАЛ НА МЕСТО».
Но правонарушение не было зарегистрировано.
«ПО ПРИЕЗДЕ В ДОМЕ ВСЕ ТИХО. У ЖИЛЬЦОВ ВЗЯТЫ СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ. ОБА ЖИЛЬЦА ОТРИЦАЮТ ДОМАШНЕЕ НАСИЛИЕ».
В отчете также говорилось, что Кэролайн Джонсон пребывала в «эмоциональном состоянии», но подробностей в коротком примечании было немного и без возможности определить, кто выезжал тогда по вызову. Маккензи придется работать с тем, что есть, к тому же вряд ли полицейские вспомнят случившееся по прошествии десяти лет.
Но и этого было достаточно, чтобы у Мюррея стало складываться впечатление о Джонсонах, совсем не совпадающее с образом, обрисованным их дочерью. Может быть, брат Тома, Билли Джонсон, прольет свет на произошедшее? Маккензи посмотрел на часы. Проклятый Лео Гриффитс с его заскоками! Если не выйти сейчас, он опоздает к Саре. А она и так достаточно уязвима, малейшая перемена планов может выбить ее из колеи.
– Я схожу с тобой.
Мюррей успел в последнюю минутку. Сара первым делом спросила его о Джонсонах и настояла на том, чтобы съездить к Билли вместе с ним.
– Это может подождать до Рождества, – все еще возражал Мюррей, заводя двигатель.
Они медленно выехали с парковки Хайфилда.
Приятно было видеть Сару в машине. Знать, что не придется возвращаться в пустой дом.
– Все в порядке, правда. Это же фактически по дороге домой.
Маккензи украдкой покосился на жену. Даже в машине она сидела не так, как все: левая ступня поджата под правое колено. Ладонью она натягивала ремень безопасности перед шеей, а локоть опустила на стекло дверцы.
– Ты уверена?
– Уверена.
Магазин «Машины Джонсонов» сильно изменился с тех пор, как Мюррей покупал свой «вольво». Тут все еще можно было увидеть паноптикум старого автохлама в глубине зала, но в основном вокруг красовались блестящие «ягуары», «ауди» и «БМВ», самые дорогие из них были установлены на наклонной плоскости, отчего казалось, что автомобили вот-вот рванутся вдаль.
– Десять минут, – сказал Маккензи.
– Не торопись. – Сара отстегнула ремень безопасности и открыла книгу.
Засовывая ключи в карман, Мюррей по привычке обвел взглядом машину в поисках всего, что могло представлять опасность. «Ее выписали, – напомнил он себе. – Успокойся».
Пересекая двор, он оглянулся, но Сара, казалось, была поглощена книгой. Гладко выбритые продавцы наматывали по залу круги, словно акулы, и двое бросились к нему с разных сторон, уже предвкушая комиссионные. Долговязый рыжий парень дошел до него первым, его коллега направился к модно одетой парочке, державшейся за руки и осматривавшей автомобили с откидным верхом. «Вот это надежные клиенты», – подумалось Маккензи.
– Билли Джонсон?
– Он в кабинете, – парень мотнул головой в сторону здания салона. – Но, может быть, я смогу вам помочь?
В его белозубой улыбке не было и тени искренности. Продавец склонил голову к плечу, словно оценивая Мюррея.
– Вы предпочитаете «вольво», я прав? – поразмыслив, предположил парень.
Учитывая, что Маккензи приехал сюда на «вольво», такое замечание производило куда меньшее впечатление, чем предполагалось. Он не замедлил шаг.
– Вот эта дверь, правильно?
Рыжий пожал плечами, его сверкающая улыбка угасла, когда растаяли шансы на продажу.
– Да. Шанин в приемной направит вас к нему.
Лицо Шанин было на два тона темнее шеи, а губы так блестели от помады, что Мюррей мог бы разглядеть в них свое отражение. Девушка стояла у изогнутой стойки в приемной, украшенной новогодней мишурой, и расставляла на подносе бокалы: видимо, сотрудники собирались отмечать Рождество. Завидев гостя, она улыбнулась.
– Добро пожаловать в «Машины Джонсонов», чем я могу вам помочь? – протарахтела она так быстро, что Маккензи потребовалась еще секунда, чтобы осознать услышанное.
– Мне бы хотелось поговорить с Билли Джонсоном, если вас не затруднит. Я из полиции Сассекса.
– Сейчас проверю, не занят ли он.
Она проклацала по начищенному полу каблучками вытянутых туфель, невероятно искажавших очертания человеческой ступни, и скрылась в кабинете своего шефа.
Стекла в кабинете были односторонними. Мюррей выглянул в окно огромного салона, жалея, что не припарковал «вольво» немного ближе: обзор из окна не позволял ему видеть Сару. Маккензи посмотрел на часы. Он уже потерял три минуты из обещанных десяти.
Тут Шанин возникла в дверном проеме.
– Проходите, мистер… – Девушка смутилась, осознав, что забыла спросить его имя.
– Маккензи. Мюррей Маккензи. – Улыбнувшись секретарше, он вошел в роскошно обставленный кабинет с двумя огромными столами.
Билли Джонсон поднялся ему навстречу. Лоб у него блестел, протянутая Мюррею рука была горячей и липкой. Он не улыбнулся и не предложил Маккензи присесть.
– Департамент уголовного розыска, верно?
Мюррей не стал его исправлять.
– Чем обязан визитом? В последний раз грабители залезли к нам полгода назад – как-то вы медленно реагируете на заявление о преступлении, даже по вашим стандартам. – Он растянул губы, показывая, что это шутка, хотя сами его слова прозвучали напряженно.
Билли Джонсон оказался грузным мужчиной, скорее дородным, чем толстым. Даже не лишенным привлекательности, решил Маккензи, хотя как он мог судить? Владелец магазина был облачен в отлично сшитый костюм, блестящие туфли и ярко-желтый галстук в тон полоскам на рубашке. Безусловно, его резкость была обусловлена стрессом, а не недоброжелательностью, но Мюррей предпочел остаться у двери.
– Если вы по поводу налогов…
– Нет, вовсе нет.
Билли немного расслабился.
– Я навожу справки касательно гибели вашего брата и его супруги, – пояснил Маккензи.
– Так вы тот полицейский, с которым говорила наша Энни?
– А вы ее дядя, насколько я понимаю?
Невзирая на взвинченность Билли, было очевидно, что в племяннице он души не чает. Лицо у мужчины смягчилось, и он энергично закивал.
– Чудесная девчушка. Ей пришлось очень нелегко из-за всей этой истории.
– Как и всем вам, – предположил Мюррей.
– Да, да, безусловно. Но Энни… – Он достал из кармана огромный белый носовой платок и вытер лоб. – Простите, утро выдалось очень напряженным. Пожалуйста, присаживайтесь. – Он опустился в кожаное вращающееся кресло. – Она вбила себе в голову, что Тома и Кэролайн убили.
Маккензи помолчал.
– Я думаю, она может быть права.
– Господи…
В окне за спиной Билли Мюррей увидел, как до боли знакомая ему фигурка мечется среди рядов машин. Сара. В двадцати ярдах от нее, едва не переходя на бег, рванул с места рыжий продавец.
– Вы были близки с Томом, мистер Джонсон? – поспешно спросил Маккензи, косясь на демонстрационный зал.
– Мы были братьями. – Билли нахмурился.
– Вы ладили?
Этот вопрос, похоже, его разозлил.
– Мы были братьями! Поддерживали друг друга. Ну и повздорить могли, конечно. Понимаете, о чем я?
– И вы были деловыми партнерами, как я понимаю?
Билли кивнул.
– У папы началась старческая деменция, и он больше не мог управлять магазином, поэтому мы с Томом начали работать здесь в 1991 году. Семья есть семья, – добавил он, будто это все объясняло.
На столе перед ним, рядом со стопкой конвертов и распечатанным списком сотрудников, лежала чековая книжка. Он суетливым жестом поправил конверты и мотнул головой в сторону списка:
– Рождественские премии. Меньше, чем обычно, но – такова жизнь.
– Как вы ладили с Кэролайн?
Шея мужчины побагровела.
– Она сидела в приемной. Том в основном работал с клиентами. А я занимался закупками.
Маккензи отметил, что Билли не ответил на его вопрос, но настаивать не стал. Ему и вовсе не полагалось находиться здесь – только еще одной жалобы Лео Гриффитсу и не хватало. Он попробовал другой подход:
– У Тома и Кэролайн были хорошие отношения?
Билли выглянул в окно, словно раздумывая, поделиться своими мыслями или нет. Рыжий вел Сару к «лендроверу» с табличкой «Цена договорная» на лобовом стекле. Мюррей надеялся, что с ней все в порядке. Что рыжий не скажет ничего, что ее расстроит.
Билли повернул голову к Маккензи:
– Он плохо с ней обращался. Он был моим братом, и я любил его, но она заслуживала лучшего.
Мюррей ждал. Очевидно, за этими словами крылась целая история.
– Он у нас выпить любил. Ну, кто не любит, конечно, но… – Билли покачал головой. – Это неправильно. О мертвых либо хорошо, либо ничего. Неправильно это.
– Вы намекаете, что у Тома были проблемы с алкоголем, мистер Джонсон?
Билли долго молчал, глядя в окно.
– Кэролайн пыталась его покрывать, но я ведь не дурак. Что бы там ни думал Том. – Последние слова он произнес с горечью, обращаясь скорее к самому себе, чем к Маккензи.
Мюррей видел, как рыжий за его спиной открывает дверцу «лендровера». Сара уселась за руль и установила удобное для себя положение сиденья. Если Маккензи не вмешается, продавец повезет ее на тест-драйв.
– Вы очень помогли мне, мистер Джонсон. – Мюррей поднялся. – Спасибо.
Маккензи было неловко – он оставлял погрузившегося в уныние свидетеля, которого только что своими разговорами навел на неутешительные воспоминания. Но Сара была важнее.
Когда он выскочил в демонстрационный зал, она уже шла ему навстречу. Рыжий с понурым видом стоял рядом с «лендровером», засунув руки в карманы.
– Все в порядке? – спросил Мюррей.
Сара казалась очень довольной, и он вздохнул с облегчением, когда выяснилось, что рыжий ее все-таки не расстроил.
– Просто отлично. – Женщина коварно ухмыльнулась.
Маккензи опять бросил взгляд на продавца. Тот выглядел так, будто только что кто-то сказал ему, что Рождество отменяется.
– Что с ним случилось?
– Я сказала ему, что интересуюсь новейшими моделями.
– Та-ак…
– Что хочу купить машину экстра-класса, что-нибудь навороченное, и твердо намерена заключить сделку сегодня же.
– Та-ак…
Сара опять ухмыльнулась.
– А потом попросила совета, мол, может, мне все же стоит продолжить пользоваться своим велосипедом?
