Глава 21
Мюррей
– Насколько я понимаю, муж в призраков не верит, – уточнила Сара, сидя на черном кожаном диванчике в комнате отдыха в Хайфилде.
– Парень, а не муж. – Мюррей пришел проведать Сару в свой вечерний перерыв, на который ему отводилось ровно сорок пять минут, чтобы успеть поужинать. – Нет, он говорит, что это «галлюцинаторные переживания, вызванные смертью близкого человека».
– Каспер пришел бы в ужас от его слов.
Дверь открылась, и в комнату отдыха вошла молодая девушка, такая худая, что ее голова казалась непропорционально большой. Шрамы испещряли ее руки от запястья до плеча. На Мюррея и Сару она внимания не обратила, взяла с кофейного столика какой-то журнал и снова вышла.
– По словам Марка Хеммингса, до шестидесяти процентов людей говорят, что видели или слышали близких людей после их смерти или же как-то иначе ощущали их присутствие.
– Ну, так в чем разница между этим «диагнозом» и призраками? – Сара пролистывала страницы дневника Кэролайн Джонсон.
В Хайфилде расписание питания было чуть сдвинуто, и все ели немного раньше (как детей угощают чаем вовсе не в пять вечера), и потому Сара сидела, скрестив ноги, на диване и просматривала материалы дела, пока Маккензи поглощал свои бутерброды.
– Понятия не имею.
– Я буду являться тебе после смерти.
– Не надо.
– Почему? Я думала, ты будешь рад меня видеть.
– Я не это имел в виду. Я хотел сказать… Ой, не важно.
Он имел в виду, что Саре не стоит говорить о смерти. Мюррей посмотрел в окно. Погода стояла ясная, и усеянное звездами небо пробудило в нем воспоминание о том, как они с Сарой валялись в парке на пледе, показывая друг другу знакомые созвездия и придумывая названия для созвездий, которых они не знали. Тогда они только начали встречаться.
«Это Плуг». – «А это – Дикобраз». – «Дурашка ты». – «Сам ты дурашка».
Они занимались любовью на влажной траве и ушли из парка, только когда вспомнили, что ничего не ели с обеда.
– Пойдем погуляем? – предложил Маккензи, доев бутерброд. – Вокруг больницы, у?
И искорка веселья в глазах Сары тут же сменилась тревогой. Она подтянула колени к груди, обхватила их руками, и пальцы впились в дневник Кэролайн, будто приклеились.
Это что-то новое – этот страх выходить на улицу. Не агорафобия – по крайней мере, именно так утверждал ее психиатр, – просто еще один фрагмент мозаики тревоги, составлявшей душу прекрасной, веселой, невероятно сложной жены Мюррея.
– Ладно. – Он отмахнулся от этой идеи – а вместе с ней и от своей мечты о том, что Сара вот-вот вернется домой.
«Мелкими шажками, нам нужно двигаться к цели мелкими шажками», – подумал он. Сегодня пятница. Рождество только в понедельник. Еще полно времени. Сара успеет вернуться домой.
– Не замечаешь ничего странного? – Он указал на дневник.
Теперь, когда Мюррей больше не уговаривал ее выйти из больницы, мышцы Сары постепенно начали расслабляться. Она открыла дневник, что-то высматривая.
– Дочь Кэролайн что-то рассказывала тебе по поводу протеста против перепланировки участка?
– Ничего такого не припоминаю.
Сара показала ему страницу ежедневника: под датой за месяц до смерти Кэролайн значился какой-то номер с подписью: «Протест против перепланировки».
– Получение разрешения на перепланировку может приводить к серьезным конфликтам.
– Настолько серьезным, чтобы кого-то убили?
– Люди – странные существа.
Маккензи достал смартфон, зашел на сайт, посвященный перепланировкам участков и домов в Истборне, и ввел записанный в еженедельнике номер.
– Под этим номером зарегистрировано ходатайство о получении разрешения на расширение дома. – Он нашел имя заявителя. – Мистер Роберт Дрейк. – Мюррей вспомнил список друзей и родственников, утешавших Кэролайн Джонсон в день смерти ее мужа. – Он живет по соседству с Анной Джонсон. – Маккензи просмотрел запись на сайте. – Ходатайство было отклонено. Хотя похоже, что Дрейк подал новое заявление – тут приведена ссылка.
– Ну вот, видишь. Вот твой мотив, Пуаро.
– На это ходатайство поступило тридцать четыре возражения. Пожалуй, мне стоит проверить, не столкнули ли всех соседей в квартале со скалы.
– Ну-ну, смейся над моими теориями. – Сара приподняла брови. – Но на что ты-то готов был бы сделать ставку, детектив?
Мюррей не был склонен к азартным играм – в его жизни и так хватало рисков, чтобы искать какие-то еще, да и сама картина с расследованием дела Джонсонов оставалась неясной.
«Самоубийство? Едва ли».
– Самоубийство Кэролайн Джонсон было точной копией самоубийства ее супруга, – произнес он, обращаясь то ли к Саре, то ли к самому себе. – Именно это сходство повлияло на решение судмедэксперта, в том числе и потому, что некоторые обстоятельства смерти Тома Джонсона не освещались в прессе.
После смерти Тома в «Лондон гэзет» вышел его некролог. Семью Джонсонов многие знали в городе, их семейное дело процветало вот уже три поколения. В статье написали о личных вещах, оставленных на вершине скалы, о брошенной на парковке машине, но не упомянули о рюкзаке с камнями. Единственными людьми, владевшими этой информацией, были близкие усопшего и женщина, ставшая свидетельницей его самоубийства, Дайан Брент-Тейлор.
Маккензи подумал об анонимной открытке, присланной Анне, о кролике на ее крыльце. О том, что самоубийство во время прилива не позволяет обнаружить тело и тайны остаются погребены под слоем воды. И Том, и Кэролайн выясняли время прилива, но почему их волновало, обнаружат ли их тела впоследствии? Все это казалось слишком… удобным. Слишком постановочным.
– Что такое? – Сара заметила отрешенность на лице супруга.
– У меня нет доказательств…
– Первым делом – интуиция, а доказательства найдутся, так ведь ты всегда говоришь?
Мюррей рассмеялся. Полагаясь на этот принцип, он проработал всю свою карьеру, и его это ни разу не подвело. Конечно, чтобы установить, как именно Том и Кэролайн Джонсон умерли, ему еще предстоял долгий путь, но все его инстинкты указывали в одном направлении.
– Ты думаешь, что ее убили, верно?
Мюррей медленно кивнул.
– Я думаю, они оба были убиты.
На лице Сары проступило задумчивое выражение. Открыв ежедневник Кэролайн, она перебрала визитки и листовки, заложенные на последней странице, выбрала одну визитку и протянула Маккензи.
– Мне казалось, ты говорил, что Марк Хеммингс не был знаком с Джонсонами.
– Да, они погибли еще до его знакомства с Анной.
– Судя по этой визитке, это не так.
Мюррей взял картонку: «Марк Хеммингс, психотерапевт (системная семейная психотерапия), преподаватель теории и практики системной семейной терапии, супервизор практики психотерапии, магистр (психол.), аккредитованный член Британского психотерапевтического сообщества, член Британской ассоциации психологов и психотерапевтов». На обратной стороне визитки почерком Кэролайн, уже знакомым ему по предыдущим многочисленным записям, значилось: «14–30, ср., 16 ноября».
Сара открыла соответствующую страницу ежедневника – назначенная встреча была отмечена и там.
– Он лжет.
