Глава 13

— Можно провести психологическое тестирование, уважаемый, если желаете. Однако могу сказать: работа Печати в части, отвечающей за головной мозг, без явных признаков декомпенсации в абсолютно подавляющем большинстве случаев означает, что проблем с психикой тоже нет.

Таня терпеливо замерла, позволяя мне и врачу провести осмотр. Специальный артефакт, чем-то похожий на экран для проектора на подставке, позволял визуализировать рисунок резидентного заклинания на его развернутую плоскость так, чтобы и я, и доктор видели его одинаково. Сложно ткнуть пальцем во что-то, что ты воспринимаешь не глазами, а собственной магией.

– То есть Печать нормализует и психологические процессы? — уточнил я.

– Они сами нормализуются, достаточно лишь поддерживать работу материальной основы сознания без отклонений, — медик покосилась на меня, и пояснила. – Депрессия, клинические психозы, снижение уровня когнитивных функций, неадекватные обстановке перепады настроения, отсутствие положительных эмоций или их избыток – всё это отражается в биохимической картине работы коры головного мозга. Именно потому и говорят о психическом заболевании или, как минимум, синдроме. Печать фиксирует отклонение, точнее, мозг сам его фиксирует и пытается скорректировать, а Печать лишь перераспределяет траты силы Стихии Жизни для увеличения эффективности этих мер.

Тут настала моя очередь задуматься. Звучит, конечно, диковато, но… помогают же правильно подобранные врачом земные антидепрессанты в случаях как раз-таки проявления депрессий и других психологических синдромов. Вопрос – как? Ведь это же просто таблетки, химия. Видимо, как раз-таки и стимулируют в мозгу то, что нужно. То, что таблетки “от депрессии” не фигня, я знал — не по своему опыту, к счастью, но видел, как это срабатывало на подчинённых. Когда работоспособность специалиста скачком увеличивается процентов на двадцать, да и сам он (или сама) начинает гораздо более адекватно общаться с коллегами — это трудно не заметить. Правда, врачам из моего мира приходится посложнее местных медиков – воздействие нужно правильно подобрать, а подсказки в виде более чем наглядной Печати нет.

— Давайте всё-таки прогоним тест, -- вздохнул я. Я уже понял, что обратился не по адресу, но, раз уж пришёл сам и привёл напарницу…

– Ваше право, – Повелитель Жизни в ранге врача достала из шкафа тонкую папку, откуда вытащила стопку листов, которую протянула химере. Судя по тому, как поморщилась волкоухая, заглянув в верхний, она увидела там явно нечто знакомое.

– Ты его уже проходила? – я заглянул напарнице через плечо. Хм, текстовые задачи и графические головоломки типа “подставь число в свободную клетку”?

– Каждые три месяца, – Таня смотрела на бумагу словно та собиралась её укусить.

– Стандартный тест, все разумные химеры его проходят дважды: после получения Печати и перед выпуском, – женщина-виталист посмотрела на меня и добавила. – А также все граждане первого поколения в день получения Печати. Рабы и дети граждан проходят упрощённый вариант.

Я только пожал плечами: Арн его наверняка тоже прошёл, но я-то этого не помню.

– Задачи нужны для оценки работы когнитивных возможностей психики: прежде всего логики и способности концентрировать внимание, – правильно истолковав мой жест, продолжила объяснения врач. – Далее – нагрузочный тест: оценивается время и затраты магии Жизни для возврата психики к нормальному состоянию после перегрузки эмоциональным воздействием.

Уши химеры нервно дернулись и попытались прижаться к голове: я уже научился по ним понимать нюансы настроения волкодевушки. Похоже, процесс тестирования далеко не из приятных. А Таня как обычно: я ей прямо сказал, зачем веду её в клинику, хоть бы слово против сказала.

– Пациент, вы готовы? – доктор достала из папки свой лист, видимо, с ответами. – Начинайте решать задачи в порядке возрастания номера и громко проговаривайте ответ вслух…

Задачи, видимо, от теста к тесту менялись, или просто у врачихи был незнакомый моей спутнице вариант – голову химере пришлось порядком поломать. Некоторые задания давались легко, а на некоторых Печать заметно начинала прибавлять в яркости, одновременно стимулируя мозг, надпочечники и печень. Последнее для насыщения крови глюкозой. Повелитель Жизни скрупулезно делала пометки при прохождении Таней каждого пункта. Я, хоть и не проходил сейчас тест, тоже получил хороший такой повод задуматься.

Получается, Печать даёт неплохие такие преимущества своему пользователю не только в плане здоровья. Она позволяет… нет, не лучше, но точно больше думать. Не знаю насчёт “быстрее”, но вот скорость восстановления уставших участков мозга при поддержке Стихии Жизни должна быть намного выше, чем у обычного человека. Дела-а… Получается, я не просто так с лёгкостью “глотаю” тексты учебников и в целом держусь более-менее ровно под той сумасшедшей нагрузкой, которую сам себе взвалил на плечи. То-то у Пака глаза стали абсолютно круглыми, когда он заглянул в мою комнату и увидел сложенные вдоль стены книги. Ему-то собственная магия тоже помогает, но без поддержки Печати, направляющей и связывающей между собой потоки Силы, эффективность наверняка много, много ниже.

Тогда мне становится лучше понятна политика хозяев республики, когда свежепринятые граждане волей-неволей вынуждены самостоятельно искать нужную им для выживания информацию по открытым источникам и напрягать голову не только для еды. Мозги мало “прокачать” – ими ещё и пользоваться надо научиться.

Жестоко, конечно, но не факт, что вчерашние жители королевств лучше восприняли бы обучение из-под палки. Для окружающего мира Лид считается оплотом едва ли не вольнодумия и, что одновременно смешно и грустно, свободы. Пока я жил в Варнаве, успел наслушаться того, что горожане перетирали между собой, сидя в очереди в клинику доброго “доктора” Тохи. Жители “земляного города”, в отличии от тех, кто отхватил себе местечко поближе к обители монарха Эпии, в выражениях не особо стеснялись и в фантазиях себя особо не ограничивали. Чванливая мразь – это почти что самое мягкое, что я слышал от тамошней черни про дворян. А вот республику жители трущоб и бедных кварталов старательно славословили: и делать там можно, что хочешь (ничего), потому что никто над тобой с палкой не стоит, а захочется чего – пальцем щёлкни и твои рабы тебе притащат. Я, разумеется, помалкивал в тряпочку, и с объяснениями ни к кому не лез: каждый имеет право искренне заблуждаться. Хотя трепачам в республике вообще ничего не светило, кроме разве что казарм для “мяса” при аренах: из числа пациентов Тохи ни одного одарённого латентной Жизнью, что логично, я так и не встретил…

– С когнитивной частью закончили, переходим к нагрузочной, – поставив последнюю отметку, перевернула бумагу виталист. – Пациент, по моей команде вы откладываете верхний лист и внимательно рассматриваете изображение на следующем. Как только я говорю “дальше” – повторяете действие. Все ясно?

– Ясно, – напряжённо отозвалась волкоухая.

Повелитель Жизни повернулась ко мне.

– Рисунки подобраны таким образом, чтобы вызывать у смотрящего какую-то определённую эмоцию. Не важно, какую именно: задача состоит в том, чтобы её усилить воздействием на одну из компонент Печати вот в этой зоне, – врач обвела карандашом область на экране. Ту самую область, на которую я воздействовал, чтобы эмоции в боевой обстановке подавить. – Я буду показывать нужную линию, вы – усиливать…

– Я? – не ожидал, что потребуется моё личное участие.

– Ну не я же, – доктор чуть ли не впервые за сеанс едва заметно улыбнулась. – Пациент – ваша собственность, доступ к его Печати именно у вас.

Логично, блин. Нет, разумеется, Повелитель Жизни, разумеется, сможет пересилить систему аутентификации главного резидентного заклинания республики, вот только ни к чему хорошему для Тани это не приведёт. Не зря же Печати с рабов нельзя удалить магией Жизни… и никакой другой, кроме Света.

– Всё понял, я готов, – кивнув, подтвердил я.

– Начинаем. Пациент, следующая страница, внимание на бумагу.

Проекционный экран, оказывается, ещё и увеличивал контраст изображения – так бы я едва заметное дрожание и мерцание одной из зелёных световых линий не заметил. Карандаш врача требовательно уперся в неё, и я послушно подал воздействие. Со стороны химеры донесся судорожный вздох, а “эмоциональный центр” печати натурально вспыхнул! Вспыхнул – и буквально за несколько секунд погас. Доктор поставила у себя на бумаге пометку и прокомментировала:

– Волнение. Пациент, дальше.

Всё повторилось, только в этот раз моя напарница промолчала.

– Страх. Дальше.

– Нет эффекта, дальше.

– Дальше.

– Дальше.

– Сразу дальше.

– Дальше.

Тонкий девичий стон заставил меня дёрнуться.

– Это была эйфория, – посмотрев на меня, отрицательно качнула головой женщина – и я сел на своё место за экраном. Печать и в этот раз убрала искусственную эмоциональную перегрузку в считанные мгновения. Понимаю, почему Таня так отреагировала на моё решение проводить тестирование… и ни слова против не сказала, мазохистка чёртова.

– Можно продолжать, – выдавил из себя я.

– Последний рисунок, – успокаивающе пояснила виталист. Видимо, у меня на лице было написано всё, что я в этот момент думал. – Пациент, дальше.

Я ткнул в линию, часть Печати в очередной раз засветилась… и вернулась к нормальной яркости только спустя целых восемь секунд!

– Результат ниже среднего, но в норму уложился, – ответила на незаданный вопрос Повелитель Жизни и, помедлив, уточнила. – Это было отчаяние.

Я заглянул за ширму экрана и успел заметить, как волкоухая, глядя перед собой пустыми глазами, стирает с щеки влагу. У неё на коленях лежал последний лист бумаги, на котором лаконично и одновременно закончено карандашными штрихами был изображен абстрактный тёмный пустой коридор, где-то впереди обрывающийся светлым пятном выхода. Я подхватил рисунок, повернулся к доктору.

– Это – “отчаяние”?!

– Ассоциации на один и тот же визуальный сигнал могут быть разными, – пожала плечами та. – Надо понимать, что “отчаяние” – это обозначение чувства из группы однотипных эмоциональных откликов: грусть, печаль, разочарование, горе… и так далее. Причём вызван отклик ещё более сложным чувством.

Виталист подхватила отложенные пришедшей в себя химерой бланки с картинками, быстро перетасовала и показала мне нарисованный в той же полу-схематичной манере, только цветными карандашами, цветущий луг.

– Вот на эту карточку обычно бывает отклик либо “радость”, либо “умиротворение”, либо “воодушевление”. Но, например, ваша собственность на неё никак не отреагировала вообще, а эйфорию вызвала вот эта.

Я с усилием проглотил подступивший к горлу комок: Таня обрадовалась натюрморту. На листе был изображён заставленный едой стол.

Я подавил желание скомкать выданную справку. Наоборот, аккуратно сложил и спрятал во внутренний карман. Криво и совсем не радостно улыбнулся. “Проблем не обнаружено” – значит, и помощь не нужна. Когда я отправил напарницу дожидаться меня в холле клиники и приступил к расспросам насчёт помощи не психиатра, а психолога, то был, мягко говоря, не понят. Виталист долго минут десять только пыталась понять, что я от неё хочу, а когда, наконец, примерно поняла… Посоветовала не забивать себе мозги всякой фигнёй. Нет, не прямо так, а вполне обстоятельно, используя медицинские термины, подвела базу.

Если совсем кратко, то медицинская школа Лида так же сводила всю прикладную психологию до утверждения “в здоровом теле – здоровый дух”. Детские психологические травмы? Низкая самооценка? Неудовлетворенность собой? Да, у простого человека на этом фоне будут и депрессии, и снижение работоспособности, и прочий букет последствий вплоть до пресловутого “поведения жертвы”. Но если твоя нейробиохимия на провокации сознания и подсознания не поддаётся, то происходит обратный процесс: вслед за нервной системой в норму приходит и разум. Здоровые инстинкты берут верх над нездоровыми. Нужно только подождать, пока это само не произойдёт. “Так это растянуться на годы может!” – в сердцах бросил я и получил в ответ лишь равнодушное согласие. Может, да. Однако, на эффективности выполнения приказов и распоряжений химерой никак не скажется.

Н-да. Похоже, придётся записываться на приём к декану. Раз уж, несмотря на официально декларируемую позицию, словосочетание “эмоциональная травма” удивление врача не вызвало – психология в в республике всё же изучалась и даже в какой-то мере преподавалась, для общего развития. Наверняка были среди преподавателей и прикладные специалисты по нужному мне вопросу, вот только их свободное время стоило гораздо больше, чем я мог себе позволить. Опять деньги, да…

Напоследок я наведался в администрацию клиники и зарылся в каталоги медицинских услуг. Раньше, до начала обучения на мага, для меня большая часть названий предлагаемых лечебных, профилактических и хирургических воздействий была натуральной филькиной грамотой. Теперь я более-менее разбирался хотя бы в классификации и понимал термины, потому без труда нашёл раздел трансплантологии, а в нём – работу над химерами. Полюбовался на цены минимум с двумя нулями и припиской для самых умных “материал для заместительной операции подбирает клиника” – и закрыл. Что ж. В любом случае буду иметь в виду. Иногда заплатить золотом, сколько бы его отдать не требовалось, в любом случае будет гораздо выгоднее, чем поплатиться здоровьем. При условии, конечно, что это золото есть.

Таня устроилась в холле клиники напротив огромного аквариума: когда я подошёл, она с бездумным видом следила за мельтешением мелкой рыбёшки. Университетская клиника была не чета тому уютному домику в Эрсте, где всех принимал один-единственный одарённый доктор. Здесь же здание что снаружи, что внутри отчётливо напоминало медицинские учреждения с Земли. Только не совсем современные, а годов этак шестидесятых, навскидку: аптечное стекло, инструменты из нержавеющей стали, куча папок, бумажные медицинские карты… Впрочем, артефактное обеспечение вполне можно приравнять к технике, так что не исключено, что я ошибся с периодом.

– Извини, что заставил тебя через это пройти, – осторожно дотронувшись пальцами до руки химеры, попросил прощения я.

– Надо – значит надо, – не меняя позы и выражения лица, отозвалась напарница.

– Не хочешь по дороге домой зайти со мной в кафе? – я попытался произнести эту фразу лёгким тоном, но, кажется, не получилось. “Тестирование” произвело на меня сильное впечатление.

Таня шевельнула ухом, потом повернула голову в мою сторону. Дурой она не была уж точно, потому сложить причину и следствие для неё проблемой не стало.

– Твоя двоюродная сестра достаточно вкусно готовит. И много, я наедаюсь, – наконец сообщила волкодевушка. – Ты – тоже. Идти в заведение общественного питания ради меня будет нерациональной и совершенно бесполезной тратой денег. Которые вы как раз пытаетесь сэкономить, питаясь дома.

Как всегда – прямо и по существу.

– Тогда, может быть, сходим куда-нибудь все вместе? – предложил я. – Сейчас финансовая ситуация у нас выправляется, острой необходимости экономить на мелочах нет. А прожрать золотой, пусть даже и вчетвером и при местных ценах – это очень сильно постараться надо!

– Тогда меня тем более брать не стоит, я ем больше всех.

Опять двадцать пять.

– Смысл совместного похода в ресторан – вовсе не в том, чтобы наестся, – покачал головой я.

– Тем более я там буду лишней, – видимо, по моей гримасе Таня что-то поняла, потому честно попыталась объяснить свою позицию. – За инструментом нужно ухаживать, чтобы он хорошо и долго служил. Но размазывать по нему начинку от пирожного тоже глупо, пусть даже это будет считаться проявлением заботы.

– Ты – не инструмент, – я понял свою ошибку и поправился быстрее, чем волкодевушка успела возразить. – Любой чело… любой разумный много больше, чем инструмент. Ты…

Тут я невольно притормозил, задумавшись. Я уже говорил эту фразу, раньше. Но говорил тем, кого успел узнать. Полгода – это, конечно, небольшой срок. Но полгода в обстановке постоянной смертельной опасности – совсем другое дело. Да, сейчас “коренные” монстры приграничья рядом с Эрстом для меня даже для одного по большей части лёгкая мишень, но тогда-то было совсем не так. Таня же… хотя, какого чёрта, а? Мы в ответе за тех, кого приручили, так ведь?

– Ты – моя семья, – уверенно закончил я. И не дождался ровным счётом никакой реакции. Мы смотрели друг на друга, я на неё, она на меня, и только тут, с огромным скрипом, до меня начало доходить…

– Тот рисунок. Коридор. Это было “одиночество”, – произнёс я. Уши химеры вздрогнули.

Семья. Ну да. Что такое “семья” для той, кто родился в инкубаторе и вырос в лаборатории на положении белой мыши для опытов? Абстракция. Просто слово, обозначающее социальное явление. Значение которого вроде бы даже понятно – но на на уровне “группа людей, обычно с большой долей кровных родственников в своём составе, объединившаяся как правило для совместного выращивания и воспитания своих детей и детей родственников. Кажется, именно так написано в толковом словаре.

Я новыми глазами посмотрел на напарницу: теперь мне многое из её поведения стало видеться совсем в другом свете. Танни действительно оценила, что я спас её от верной смерти в лаборатории, оценила и мою заботу о себе. И пыталась оплатить тем же. Я сказал, что мне важно её мнение? Вот откуда развёрнутые и максимально недвусмысленные ответы на вопросы. Сказал, что она важна для меня? Что она должна быть самой собой? Вот откуда все эти слова про “инструмент”. Химера действительно себя искренне им считает.При этом волкодевушка пытается защитить меня, своего хозяина. Защитить и помочь. В том числе и оградить от лишних трат на неё саму.

Ох-х… Вроде бы и разобрался с причиной проблемы, да? Но теперь я ещё меньше понимаю, что мне со всем этим делать. Разве что последовать совету врача и подождать пока “само рассосётся”? Забыл, кто кто это сказал, но фраза по-прежнему актуальна: “быть свободным от общества нельзя*”. Живя рядом со мной, наблюдая за окружающими Таня рано или поздно поймёт, что воспринимает себя неправильно… наверное. Пока, правда, на это даже намёков нет, но ведь и времени с момента, как я выез свою напарницу на спине Вспышки за пределы НПО прошло всего ничего.

Да. Ровно месяц назад это и произошло. Причём из этого месяца волкоухая первую неделю просто была недееспособна и могла только лежать, пока я не собрал мышечный материал, а потом на первой же охоте получила травму и лечилась. Чтобы ещё через неделю опять нарваться – в этот раз из-за крепления меча. Да, получается, мы всего трижды в рейд выходили – именно в последнем нам “повезло” наткнуться на варана и хаски. А в промежутках между рейдами я всю неделю либо пропадаю в Университете, сдавая лабы и экзаменации, либо застреваю в библиотеке, либо дома сижу уткнувшись в книги и конспекты. Ну просто море возможностей влиться в нормальную жизнь, ага. Ч-чёрт. Ладно. Я в любом случае решил добиваться у Вирна допуска к материалам по психологии, может, они помогут. Вопрос, как сделать, чтобы ректор с ходу не послал меня подальше с такими инициативами…

– Хорошо, я понял, – продолжая обдумывать ситуацию, поднялся я с лавки. – В кафе не будем заходить, только в бордель…

Ой. Я это вслух сказал, да? Не знал, что химера тоже может подавиться воздухом, как обычный человек.

[*Автор цитаты – В.И. Ленин.]