Глава 11. Похороненные тайны
Станция-мегаполис Парадиз, орбита планеты Терра-Нова, ОСП.
Час назад правительственный корабль вайтери прибыл в космопорт «Парадиз интернациональ». Все это время Корвуаль Датильна пыталась справиться с дурнотой, одолевшей в полете. Будь космос океаном, она бы чувствовала себя куда лучше, но космос - это чуждая, враждебная стихия, которой Корвуаль откровенно побаивалась.
Задолго до появления в доке «Бегущей по волнам» часть космопорта перекрыли. В седьмом терминале не было никого из людей, кроме спецподразделений СГБ, отвечающих за безопасность. Когда суматоха немного улеглась на борт «Бегущей» доставили цветы. Огромный букет из трех сотен белых роз преподнес один из подручных Колмана и сообщил, что советник снарядил кортеж для встречи высокопоставленных гостей. Внимание Корвуаль оценила и в свою очередь распорядилась об ответном жесте - передать советнику «Су-кери» - редкую коллекционную статуэтку, вырезанную из голубой древесины токери.
Улыбнувшись отражению в зеркале, Корвуаль расправила складки платья. Портные потрудились на славу, создав наряд специально для поездки на Парадиз. Сиреневая органза с вставками невесомого шелка, на шлейфе россыпь жемчуга, от подола к груди нитями тянулись цветы вэй. На Ваете не сыскать сиреневого цвета, его попросту не существует, пришлось заказывать ткань в ОСП. Советник Колман родом с Терра-Нова, и платье в тон неба этой планеты - лучший выбор, еще одна деталь, которая должна располагать и вызывать симпатию. Корвуаль была уверена, что добьется желаемого: заключит союз с Колманом, получит его поддержку в Совете и защиту.
Аэрокар-лимузин скользнул сквозь пропускные рамки терминала и взмыл ввысь. Пока приспешники обсуждали детали, готовили данные и цифры, наперебой предлагали те или иные ходы, Корвуаль задумчиво смотрела в окно.
Вечерний Парадиз куда привлекательнее многих поселений человечества, которые довелось видеть. Город притягивал своим непостоянством и буйством цвета. Необычайно глубокие краски искусственного неба пестрили палитрой от пастельно-голубого до лилового и даже синего. Здания люди тоже строили необычные. Грубые зеркальные гиганты тянулись так высоко, что закрывали разноцветное небо. Они кричали о самоуверенности, были символом бахвальства и жесткости.
Впереди показалось здание администрации. Кругом столпились люди: журналисты, клерки, и зеваки, желающие поглазеть на представителей иной расы. Охрана никого не пускала за периметр.
Стоило кортежу опуститься на площадку, как вокруг здания выросли энергетические щиты. Дверца лимузина открылась, приспешник приклонил колено и подал руку. Корвуаль ступила на красную дорожку, обворожительно улыбнулась присутствующим и в сопровождении свиты скрылась в пасти стеклянного исполина.
Красная дорожка привела к дверям кабинета советника. Секретарь увлекала за собой делегацию в холл, а Корвуаль сделала уверенный шаг навстречу выгодному союзу и будущему Ваеты. В победе она не сомневалась.
- Советник Датильна, рад приветствовать на Парадиз, - Колман поцеловал ей руку. - Надеюсь, дорога не сильно утомила?
- Вовсе нет. А ту усталость, которая все же одолела после перелета, искоренил ваш теплый прием. Благодарю за оказанное внимание и цветы.
- Госпожа, они меркнут рядом с вашей красотой, - тепло улыбнулся Колман, но улыбка не коснулась глаз.
Колман - личность притягательная. Умен, прагматичен и обаятелен, не лишен харизмы и чувства такта. Но куда интереснее то, как он подбирал слова. Ничего не говорил просто так. Ничего и никогда. Зная эту особенность, Корвуаль тщательно взвешивала каждую его фразу, будь то учтивый комплимент или доклад в Совете. В свои пятьдесят он выглядел весьма молодо, как для человека. Люди удивительные создания, за какую-то сотню лет успевают из личинки превратиться в бабочку, состариться и умереть. Жадно ловят каждый момент, порой и вовсе живут одним днем. Для вайтери же время - всего лишь инструмент.
– Корвуаль, разрешите предложить необычайное игристое вино, рожденное на лучших виноградниках Терра-Нова?
– С удовольствием.
Колман подошел к бару, достал пузатую сиреневую бутылку и бокалы. Движения были плавными, почти небрежными, однако за ними угадывалась собранность хищника, готового к прыжку. В хрустальных бокалах заплескался золотистый напиток, поднялась воздушная шапка пены.
– За нашу встречу и совместные начинания, – сказал Колман и поднял фужер.
– За начинания.
Звон хрусталя потревожил пузырьки, и те резво запрыгали в бокале. Корвуаль пригубила напиток.
– Вино восхитительно, – заметила она, чтобы поддержать разговор. Обмен любезностями и пустая болтовня - обязательная прелюдия перед боем.
– Я распоряжусь доставить на «Бегущую по волнам» несколько ящиков из личной коллекции.
– Вы слишком любезны, – Корвуаль одарила признательной улыбкой, такой, какая уместна в подобных случаях. Пора заканчивать с пустыми разговорами. – А сейчас позвольте перейти к делам.
– Конечно. Я вижу, что вы обеспокоены и вполне понимаю ваше желание поскорее решить проблему. Вы здесь для того, чтобы поговорить о сотрудничестве?
Вопрос не был вопросом. Это утверждение. Колман добавил вопросительную интонацию сугубо из вежливости. В игре всегда есть правила, и неважно кто делает ставки: союзник или соперник. Тем более что Колман пока не был ни тем, ни другим.
– Да, вы правы. Ни для кого не секрет, что дрогийцы давно смотрят на Ваету как на возможную колонию. Владычица обеспокоена, мой народ обеспокоен. Те доказательства, о которых я говорила на заседании, не смогут убедить Совет в продлении санкций против дрогийцев. Они ничтожны. Слежка, прослушка, и прочие несущественные доводы, представленные лишь разведкой вайтери. Но я уверенна, что опасения не безосновательны и прибыла сюда, чтобы народ Ваеты смог обрести союзника и защитника в лице человечества.
– Но вы же понимаете, что один мой голос ничего не решит?
Снова вопрос-утверждение, принуждающий свернуть с окольного пути на дорогу откровенности. Но Корвуаль и не думала юлить.
– Конечно. Поэтому я здесь с неофициальным визитом. Наш боевой флот немногочисленный, оружие и вовсе никуда не годится. Против дрогийцев и темных кораблей нам не выстоять. Но если на Ваете будет ваша военная база, если человечество окажет поддержку, то Император никогда не подумает об интервенции. Мы могли бы заключить союз выгодный обеим сторонам.
Колман замешкался. Нет, в его глазах не было беспокойства или алчного блеска, это было удивление. Выдала мимика: левая бровь слегка поползла вверх. Корвуаль никогда бы этого не заметила, если бы не едва углубившаяся морщинка на лбу.
– Весьма интригующе. Могу узнать, о какой выгоде идет речь?
– Сотрудничество может быть плодотворным, – Корвуаль улыбнулась почти торжествующе, и глотнула вина, пряча радость в бокале. – Наши расы могли бы обмениваться знаниями, достижениями науки и медицины. У древних есть чем поделиться с человечеством. Это не считая взаимовыгодной торговли. На данный момент я предлагаю вам торговый путь Хо. В моих силах лоббировать решение в Совете. Это огромная финансовая выгода.
Настал черед Колмана взять паузу длинною в глоток вина.
– Торговый путь Хо – привлекательно. Но это меня не интересует.
Корвуаль чуть не поперхнулась. Сколько времени он потратил на обсуждение этого контракта в Совете, сколько крови попортил… А теперь оказывается!
– Могу узнать почему? – спокойно спросила Корвуаль, хотя внутри все бурлило. Она сделала свой ход. Хуже того, она бросила на стол единственный козырь.
– Я и так его получу. Да, это будет непросто, но я уверен в своих силах. Так что, не вижу смысла в подобной сделке. Еще вина, советник?
Корвуаль спешно кивнула в надежде выиграть время, пока Колман наполняет фужеры. Что сказать она не знала.
Он начал сам:
– Я искренне хочу помочь вашему народу, госпожа Датильна, – тон его пропитан доброжелательностью, скользкий и слащавый. – Дрогийцы опасны, и нет гарантий, что после Ваеты они не примутся за наши отдаленные колонии. Думаю, при определенных условиях мы могли бы предоставить защиту вайтери и котусам, - последнее слово Колман нарочито растянул, да так, что Корвуаль показалось, будто нажали на болевую точку. Хотелось вскрикнуть.
– Давайте не будем ходить вокруг да около. Что вы хотите взамен?
– Сущий пустяк... Мне нужен «Валеро».
Дыхание перехватило. Корвуаль показалось, что ее накрыло толщей океана и теперь никогда не выплыть на поверхность. Да как он смеет просить об этом?!
– Зачем вам «Валеро»? Это всего лишь камень, обладающий ценность только для вайтери.
– Допустим, я заядлый коллекционер и хотел бы получить его лично для себя. А человечеству вполне хватит культурного обмена и вашей технологии регенерации клеток.
Ложью пропитано каждое слово, ее источают жесты и взгляд. «Валеро» - не просто камень. Это уникальный накопитель энергии, святыня вайтери, и отдать его Колману - значит предать веру своего народа.
– Я не могу пойти на это, Владычица не позволит. «Валеро» занимает особое место в культуре вайтери, мой народ не одобрит подобную сделку.
– Советник Датильна, вы молодой, перспективный политик. Взвесьте все «за» и «против». Подумайте, что даст такой союз, и вы сможете убедить Владычицу. А что до народа… Мы изготовим точную копию, никто не узнает о подмене. В конце концов, вы же сами сказали: это всего лишь камень.
– Мой ответ «нет», - отрезала Корвуаль и поставила фужер на стол. Это был сигнал. Точка.
– Я сделаю вид, что не слышал. Поймите, Корвуаль, Император Аллод Ях не вечен, а амбиции советника Алвахта непомерны. Он импульсивен и непредсказуем, это под руководством Алвахта дрогийцы начали конфликт на Руш. Откуда идут поставки оружия? Откуда берутся взрывы стратегически важных объектов? Терроризм не коснулся Ваеты, ваше счастье, но человечество знает об этом не понаслышке. Подумайте и сообщите ответ позже. Одно ваше слово может все изменить.
Корвуаль встала, дав понять, что беседа окончена.
– Благодарю за столь любезный прием и надеюсь вновь посетить Парадиз.
– Мои двери всегда для вас открыты. Разрешите проводить?
– С радостью.
Корвуаль взяла советника под руку. В ответ Колман улыбнулся, той своей улыбкой, которая обычно достается поверженному противнику. Двери распахнулись и они покинули кабинет, оставив в его стенах все, что было сказано и все, о чем каждый промолчал.
* * *
Мегаполис Надежда, планета Крон, ОСП.
Андре ненавидел эту планету и этот город. Надежда – мрачный промышленный мегаполис с уродливой архитектурой, по-видимому, состряпанной инженерами-проектировщиками в пьяном бреду. Город казался вымершим, почти весь он лежал в сырости и сером тумане, узкие улочки трущоб провоняли отходами и нищетой, в грудах мусора шарили крысы. Для них окраина Надежды была раем. Для людей Надежда была чистилищем.
На этом достопримечательности не заканчивались. Грязные серые высотки и цепляющие облака трубы заводов меркли рядом с рекой с гордым названием – Великая. Некогда чистая и могучая, она давно стала местом для сброса отходов. Вода превратилась в тягучую зеленоватую жижу, Андре был уверен: по ночам та светится от избытка радиоактивных нуклидов, а крысы здесь раздобрели и выросли до размера овец. На дне полным-полно мусора, вонь стояла такая, что без специальных фильтров не подойти. После начала тераформации Крона выяснилось, что на планете не так много пригодных для проживания мест. Построили всего пять городов, все они стояли на берегу Великой, все они сбрасывали туда оставшееся от очистки ирания дерьмо.
Смотреть было гадко.
Аэрокар взвизгнул турбинами, поднимаясь над трущобами. Вид за окном слился в одну серую полосу, только цветные рекламные проекции изредка мелькали рядом, привнося краски в блеклый мир.
Домчавшись к центру города, Андре облегченно выдохнул, будто все это время дышал удушливым газом и только сейчас глотнул свежего воздуха. В центре вид куда лучше. Сферические здания бизнес-сектора, стеклянные торговые площадки, утыканный низенькими деревьями парк. Даже воды Великой оказались относительно чистыми. Здесь стояла дамба, работали фильтры. Река разрезала мегаполис надвое, а соединял Надежду длинный мост. В каждом городе Крона есть такой.
Андре припарковал машину, решив пройти по мосту пешком. Стоило хлопнуть дверце, как пошел дождь. Тяжелые капли падали на серую брусчатку, шумели в пыльной зелени и оставляли мокрые пятна на его дорогом костюме. Андре активировал защиту. Теперь вода замирала в двадцати сантиметрах над головой и стекала по невидимому барьеру кривыми струйками, будто по стеклу. Если он что-то и любил, так это дождь. Часами мог слушать его шорох и любоваться хмурым небом.
Вскоре показалось здание исследовательского центра, известного в списках корпорации как "Объект 25". Неприметная постройка в три этажа напоминала заброшенный склад. Неизвестные художники размалевали облупившиеся стены граффити, окна наглухо закрывали стальные роллеты. Глядя на здание можно решить, будто здесь давно никто не бывал, что внутри ничего не найти, кроме пустых павильонов и хлама, но датчики на бронированной двери и камеры говорили об обратном.
Дверь с грохотом открылась. В оборудованном под пункт пропуска зале встретил Роб Кавило с охраной. В кои-то веки майор сменил СГБэшный тренч на коричневую кожаную куртку, чему Андре искренне удивился. Всегда считал, что Кавило спит в нем, ласково поглаживая погоны.
– Прошу, – Кавило открыл дверь кабинета и отпустил охрану.
Кабинет у майора тесный. Из мебели минимум: рабочий стол, кресло да пара стульев для посетителей, но он никогда не жаловался. Уверял, что служба в СГБ приучила к малому, а нечто навроде дивана или шкафов для личных вещей только мешают, спартанские условия куда лучше и даже приятнее.
Андре деловито сел в кресло, Кавило плюхнулся на стул.
– Давно не бывал на Кроне. Даже ностальгия проснулась, – задумчиво обронил Андре, осматривая стальные стены с дисплеями. – Как вам Надежда, майор?
Тот пожал плечами.
– Город как город. Я почти не покидаю объект. Некогда. Последние две недели вообще работаем без перерывов. Оружие готово, испытания можно провести хоть сейчас. Пойманный командой «Зевса» зверь сдвинул работу с мертвой точки, я бы даже сказал: пня под зад зарядил. Ученые извлекли яд и токсины чаёнс, синтезировали это дело, что-то там клонировали и теперь все работает. Они толк в таких вещах знают.
– С удовольствием посмотрю.
Кавило подпрыгнул со стула, готовясь тянуть на «полигон», но уловив протест во взгляде, снова сел.
– Уймите прыть, майор. У меня для вас задание. Вот, посмотрите видеозапись, – Андре включил хэндком и передал файл.
На записи стальные коридоры, кабинеты, лаборатории, столовая… и трупы. Десятки разодранных тел в белых халатах. Мужчины и женщины лежали на полу в неестественных позах, конечностей недоставало, у некоторых несчастных оторваны головы. Почему-то они казались андроидами, которых использовали для съемок хоррора, а теперь бросили в павильоне.
Камера скользнула в узкий залитый кровью коридор, оттуда в столовую и застыла. Этот ракурс Андре считал самым удачным. Здесь было пять трупов и все с оторванными головами. А на обеденном столе, ах в луже крови, прямо на тарелках с салатом лежала женщина. Она-то и выделялась среди остальных. Ее вспороли от подбородка до промежности, а внутренности шевелились, будто их перебирал кто-то невидимый.
Андре остановил запись.
Кавило зло смотрел на проекцию, хмурил брови, сопел и сжимал кулаки.
– Это случилось сегодня утром, я как раз подлетал к Крону, – пояснил Андре. – Пострадала лаборатория корпорации на орбитальной станции Вселенная в системе Тау-Рис. Двести двадцать два сотрудника.
– Картина та же, что мы видели на краере «Хоуп», – прорычал майор. Будь его воля, он бы бросилсяв бой с противником. Только с кем?
– Да. Энергетические всплески совпали точь-в-точь. Но сейчас появились подробности. Посмотрите сюда, на эту женщину, – Андре ткнул пальцем на обеденный стол, который превратился в разделочный. – Если наложить фильтры и поменять спектр, то получим это…
Изображение прыгнуло раз-другой и посерело, теперь стал отчетливо виден силуэт, склонившийся над женщиной. Он напоминал призрак из кино – весь дрожащий, бесформенный, с зеленоватым свечением. Какая-то часть «призрака» тянулась к покойнице и ковырялась в ее внутренностях.
– Творец всемогущий… Как такое возможно? Демон… – выдохнул побледневший Кавило, разве что не перекрестился.
– Не смешите, майор, – скептически вскинул бровь Андре. – Мне рассказать о достижениях науки и техники? О том, как Иные расы ведут разработки новых типов вооружения? Всему есть рациональное объяснение и вскоре мы его найдем. Не бесплотный же дух с ними разделался, право слово, что за бредни.
Майор спохватился и кивнул, по-видимому, поняв, сколь глупым и неуместным оказался испуг.
– Оно все еще там, – указал Андре на проекцию. – Наше оборудование передает сигнал с задержкой, но энергетические всплески подтверждают: Оно там. «Зевс» должен немедленно с этим разобраться. Где сейчас корвет?
– На утреннем брифинге Аллерт докладывал, что близ туманности Херунга, – Кавило вывел проекцию звездной карты и рассчитал приблизительное время полета. – Через четыре часа будут на месте. Но как идти на зачистку, когда мы не знаем, с чем имеем дело? Понимаю, что нужно разобраться с этой технологией, схватить того, кто сейчас разгуливает по коридорам Вселенной, но это риск! Оружие не прошло испытаний. Мы можем потерять команду, «Зевс» может постигнуть участь «Хоуп».
- Не надо никуда соваться, пусть взорвут станцию из орудий корвета. Чтобы ни пылинки не осталось. Рисковать проектом я не намерен. Сначала испытания оружия, а потом уже бой. Я уверен, что «Хоуп» и Вселенная это только начало. Мы обязательно выясним правду, но придется немного подождать.
Стул под майором жалобно скрипнул. Кавило встал, уперся руками в стол и так всматривался в проекцию, будто пытался увидеть ответы, которые от него скрыли. Андре едва сдержал снисходительную улыбку. Майор много не знает и не понимает, но чего у него не отнять – это СГБэшного чутья на подвох.
Кавило включил хэндком и принялся набирать сообщение, содержание которого Андре прочел у себя на дисплее:
«Кому: Рэйн Аллерт
Приоритет: срочно
Пункт назначения: орбитальная станция Вселенная, система Тау-Рис, координаты в приложении
Задача: уничтожить из орудий «Зевса»
Примечание: объект вышел из строя»
Ответ тут же всплыл зеленой строчкой: «принято». Никакой лишней болтовни. Никаких вопросов.
– Идемте, майор. Самое время посмотреть, что с нашим оружием против «демонов».
– Господин Балатье, – замялся Кавило, – я еще раз проанализировал действия ИскИна «Зевса» на Арияне…
– И что хотите сказать? Что стоит назначить старпомом одного из членов команды? В ущерб приоритетам? Или переписать программу? Никто этого делать не станет.
– Но из-за ИскИна мы чуть не потеряли Аллерта.
– Майор, – нахмурился Андре, отчего-то вспомнив помойку на реке Великая. – Мы создали суперсолдата не для того чтобы нянчиться и беречь как зеницу ока. Да, дорогостоящий проект. Да, он уникален. Но Рэйн Аллерт всего лишь первый из многих. Он прототип. К тому же весьма живучий, как убедились. Идемте. Время не терпит.
Когда Андре покинул «Объект 25» на улице по-прежнему шел дождь. Как ни странно, но ливню есть дело до Надежды, и он решил навести порядок в уродливом городе: хлестал мостовые, смывал грязь и прибивал мусор к обочинам. Вот бы так же легко смыть кровь в коридорах станции Вселенная. Найти виновных. Разгадать все тайны.
Андре шел под аркой моста. Тускло светили фонари, росчерки дождя секли по металлическим перилам и пластику арки. Андре остановился, перегнулся через перила и долго смотрел на реку.
Великая почернела, отразив свинцовое небо, и подумалось, что сейчас река оживает. Дышит, жадно пьет каждую каплю и сбрасывает толщу грязи. Андре пытался разглядеть собственное отражение в темной воде, но видел лишь как расходятся оставленные дождем круги. Это и есть отражение. Каждое его усилие – маленькая капля в одно большое дело. Ждать осталось недолго. Сегодня Колман отбыл на Дрогис для встречи с советником Алвахтом, и от того, как пройдут переговоры с дрогийцами зависит куда повернет русло реки.
Интерлюдия
Двенадцать часов назад.
Станция Вселенная, система Тау-Рис, ОСП.
Ничего не возникает из пустоты, но он появился. Не помнил своего имени, не знал своего рода. Он даже не был дрогийцем. Больше нет. Он не чувствовал этого мира, а только слышал знакомый зов. Голос звучал в голове, пульсировал в крови: «Бери… Ищи… Бери…».
Он брал.
Пил жизнь, высасывая до последней капли. Брал ее отовсюду: опустошал растения, которые росли в зеленой зоне станции; тянул энергию из воздуха; потрошил людские тела.
Он бродил по стальным коридорам обессиленный и опустошенный. Мертвые стены, пустые комнаты, открытые шлюзы… он шел, не зная куда, а позади клубился черный туман. Темнота сделалась его руками и мыслями, она легко подчинялась зову.: «Бери… Ищи…» Он должен насытиться. Надо искать.
Так нескончаемо долго мучила жажда, так больно и сладко хотелось чужой смерти. Повезло. Внутренним зрением он увидел тепло: там, в столовой, укрывшись за толстыми стенами, живые существа льнут друг к другу надеясь спастись. Он остановился. Черный туман послушно собрался вокруг пальцев, готовясь принести пищу. Мир сиюминутно наводнили ароматы и звуки. Стук человеческих сердец, панически гоняющих кровь; осипшие голоса, шепчущие молитву; горьковатый запах пота. От них разит страхом.
Черный туман обратился в двух гончих и бросился к двери столовой. Прошел сквозь железо, будто это была лишь иллюзия. Еще немного и жажда отступит. Голос умолкнет.
Он наслаждался. Люди кричали, а он забирал. Их тела раздирал на куски туман, а он брал и хотел все больше жизни. Он никогда не остановится - зов не позволит. Придется остаться здесь и выжидать. Сидеть, как паук, плести энергетическую ловушку и ждать, ибо голос приказывал: «Бери… Ищи…»
А потом было время. Оно шло, шло и шло… Пока не замерло в одной точке вместе с серебристым корветом рядом со станцией Вселенная. Он чуял жизнь далеко в космосе, но ничего не мог поделать - лишь исступленно, будто заводная кукла, скреб ногтями стальные переборки, желая добраться до живых на том корабле, имя которого ZEUS.
А потом было пламя. И он кричал, когда сталь и пластик оплавились, когда тело прошило огненным обручем взрыва, когда под натиском ядерных боеголовок Вечность и Голос обратились в пыль.
* * *
Станция Ориваль, свободная космическая зона.
Железный лифт долго спускался из внешнего дока к терминалу станции. Желая поскорее оказаться на Ориваль, Лиса нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Осознание того, что она дома никак не приходило. Казалось, закрой глаза хотя бы на минуту, как все обернется сном.
В космосе Лиса пробыла больше двух недель. Ее челнок имел преобразователь, но энергии вырабатывал ничтожно мало, пространство неохотно поддавалось стараниям двигателя белобокой капельки. На дозаправку пришлось потратить драгоценные часы, но с курса не сбилась - благо Рэйн в точности рассчитал маршрут.
После дней, проведенных вместе, полет в одиночестве показался адом, и Лиса часто думала о наемнике. Сама того не желая возвращалась в недалекое прошлое, вспоминая неспешные разговоры у костра и наглую ухмылку. Когда Рэйн узнал, что она дочь ректора и почти всю жизнь провела на Терра-Нова, то назвал избалованной принцессой. Лиса только рассмеялась, ответив, что дворца и свиты давно нет. Аллерт отвесил поклон и стал набиваться в рыцари, вызвав очередной приступ смеха. Но именно тогда она впервые подумала о безопасности. Больше не нужно было бояться чудовищ, беспокоиться о добыче пищи или о том, что произойдет нечто ужасное. Даже если бы на Арияну упал метеорит, а за ним приземлился десяток эсминцев Ордена, Рэйн Аллерт нашел бы способ ее защитить. Иногда Лиса задавалась вопросом: что было бы, если бы они остались там навсегда? А поняв ответ, гнала мысли прочь. У наемника своя судьба, у нее - своя.
Лиса стояла в тоннеле «трубы», дожидаться спидера. Покатые бетонные стены давили, мимо проходили люди:спешили к выходу в док или к будке с неоновой вывеской, на которой красовался гамбургер. После длительного заточения находиться в толпе было странно, даже немного пугающе. Ладони вспотели от волнения, Лиса всматривалась в лица прохожих, надеясь встретить кого-то из знакомых. Но все они были чужими.
Обшарпанный вагон-гусеница загудел магнитными подушками и остановился у терминала, выпустив из нутра всего с десяток пассажиров. Влетев в вагон, Лиса принялась рассматривать интерактивную карту на стене. Ориваль – большая станция, здесь проживает примерно сто сорок тысяч человек, в основном эспиритуалы. Станция являла собой оставшийся со времен Первой Экспансии ковчег, но прежде всего - это лабиринт. Десятки уровней, тоннелей и секретных переходов. Попав на Ориваль, чужак увидит лишь жилые сектора, ферму, парк да институт археологии, но никогда не узрит тайную красоту. Ведь чтобы понять всю прелесть муравейника – нужно быть муравьем.
На дисплее всплыла надпись «Остановка: Центральный парк. Институт археологии». Не успел спидер затормозить, как Лиса уже пыталась выскочить из душного вагона. Протиснувшись между створок, она вышла на вымощенную камнем площадку.
В сравнении с парками Терра-Нова Центральный парк Ориваль до смешного мал. Скорее клумба. Но для курсирующей в космосе стальной громадины это было уже что-то. Обычно на станциях парками никто не обзаводился, вода на вес золота: на помывки жителям отводили лимит, остальное шло на нужды фермерства и систем жизнеобеспечения. Другое дело ковчег. Гидропонная система позволяла такую роскошь как деревья или кустарник клера, не говоря о газонах и очищающих воздух фикусах, которые стояли почти в каждом переходе. Даже пруд имелся. Мутный, с чахлыми кувшинками. Интересно, здесь так же по вечерам гуляют влюбленные парочки? Или пруд давно осушили? На Ориваль Лиса не была почти пять лет, за это время станция разительно изменилась.
Лиса думала, что немного побродит по парку, полюбуется ухоженными клумбами с сочной зеленью, но вместо этого побежала к институту. Как сквозняк врывается в распахнутое окно, так она влетела в пустой холл.
- Эй! Есть кто-нибудь? - позвала она, осматриваясь. Пластиковые перегородки, стеклянные двери, гипсовые арки показались до жути ненастоящими, как во сне. В здании царила мертвая тишина.
Переведя дух, Лиса поднялась по лестнице на второй этаж. Что ж, кабинетов и лекторий здесь не так много, можно заглянуть в каждую и поискать Марка Полянского. Раньше он всегда сутками торчал в институте, склонившись над своими заплесневелыми артефактами, и вряд ли изменил привычке.
Широкий коридор был застлан пыльной ковровой дорожкой, зеленый ворс вытерся до проплешин, кое-где светились дыры. Лиса дергала ручки дверей, но все они оказались закрытыми. Она уже отчаялась, решила, что придется ехать в двенадцатый сектор, как вдруг послышалась музыка. Незабываемый джазовый ритм - «Детка» Ома Алекуры. Лиса улыбнулась, щелкнула пальцами на высокой ноте припева и поспешила на звук.
Когда она вошла в кабинет, музыка стихла, а Марк Полянский даже не обернулся. Согнувшись над захламленным рабочим столом, он продолжал всматриваться в ворох бумаг. Не поднимая головы, спросил:
- Джо, это ты?
Чтобы не завизжать от радости, Лиса ущипнула себя за запястье.
– Нет, это не Джо, - ответила она, пряча улыбку.
Услышав знакомый голос, Марк обернулся, завидев ее - оторопел. Ни капли не изменился: седые волосы с наметившимися залысинами, седая аккуратная борода и очки. Он походил на персонажа из старого кино, название которого Лиса не помнила. По сути, Марк Полянский и был человеком забытого прошлого.
- Василиса… Девочка моя… Живая!
Он широко улыбнулся, сделал шаг навстречу. Только теперь Лиса почувствовала, что неимоверно устала, земля уходила из-под ног, сдерживать эмоции сил не оставалось, да и незачем.
Она бросилась Полянскому на шею и разрыдалась. Плакала от радости, от усталости, от тяжести нахлынувших воспоминаний. Марк крепко прижимал к себе и гладил по волосам, приговаривая:
- Тише-тише… Ну? Все позади. Ты дома.
– Дядя Марк, я так рада тебя видеть.
- Хвала Психеи ты здесь. Даже не представляешь, как мы волновались, когда потеряли с тобой связь. Но не будем об этом. Ты, должно быть, устала.
В ответ Лиса только громко шмыгнула носом.
- Пойдем домой, - улыбнулся Марк и взял за руку.
Полянский жил в двенадцатом секторе, недалеко от стеклянного купола фермы, где выращивали сою и модифицированную пшеницу. Дом - коробка из стали и пластика - одиноко стоял на отшибе, подальше от семиуровневого «муравейника». Лиса отметила, что если центр Ориваль и доки преобразились, то окраина медленно увядала.
Дверь со скрипом закрылась за спиной, в крошечной прихожей загорелся светильник. Дома светло и уютно. Не важно какого цвета стены, сколько кругом дорогущей мебели или потрепанной рухляди. Ничего не имеет значения, потому как дом - укромный уголок в сердце.
Откуда-то повеяло сладким запахом корицы и ванили. Лиса втянула воздух и невольно сглотнула слюну. Пирог! Представив золотистую корочку и яблочную начинку, она поняла, что сойдет с ума, если не съест хотя бы кусочек.
– Гаяна, иди сюда! – позвал дядя. – У нас гости!
В дверном проеме появилась женщина в сером домашнем платье, в руках она держала полотенце, которое чуть не скрутила в узел при виде гостьи. Гаяна Полянская, в девичестве де Воль. Годы безжалостны, узкое скуластое лидо тетушки испещрили морщинки, каштановые волосы утратили блеск, фигура иссохла, осанка сделалась кособокой. Гаяна совсем не походила на свою сестру, даже отдаленно не напоминала красавицу Рэйчел. Только зеленые глаза горели так же как у де Воль младшей. В них читался вкус к жизни и одержимость борьбой.
- Василиса… - Гаяна выронила полотенце.
Лиса подлетела и крепко обняла. Худые плечи показались совсем хрупкими, сожми посильнее - раздавишь, как птичку.
- Тетя, я так скучала!
– Ну? Чего стоите? Гаяна, накрывай на стол, – скомандовал Марк.
Блюда появлялись одно за другим. Горячий гороховый суп, ароматные ломти соевого мяса с подливой, пестрые овощи и румяный пирог. Лиса почти забыла какова на вкус домашняя стряпня. Набросилась на еду, как оголодавший узник, коим и была все это время. Запихивая в рот кусок за куском, она пыталась рассказать о случившемся, но вместо слов получалось сдавленное мычание. Гаяна с Марком только смеялись, умиляясь аппетиту. Тетушка охотно подкладывала в тарелку все новые и новые вкусности. Наконец, дойдя до той стадии, когда глаза еще голодны, а в желудок уже ничего не лезет, Лиса сыто откинулась на спинку дивана.
- Сейчас лопну, - довольно вдохнула. - А пирог еще остался?
Гаяна подмигнула:
– Если хочешь, буду печь для тебя пироги хоть каждый день.
Собрав тарелки, тетушка скрылась на кухне. Загремела посуда, послышался свист чайника.
Оставшись с дядей наедине, Лиса вдруг почувствовала себя неуютно. Да, он гостеприимно встретил и проявил заботу, но что сделает Марк Полянский, глава Сопротивления станции Ориваль, когда узнает о ней всю правду?
– Дядя Марк, нам надо поговорить.
– Да, но не сегодня. Отдохни. Гаяна приготовит комнату.
– Не стоит беспокоиться, я могу лечь здесь, на диване. Но сначала хотела бы о многом тебя расспросить.
– Не будь упрямой, как твоя мать. Сегодня отдых, а завтра дела. Только ответь: ты надолго?
– Навсегда, дядя Марк. Навсегда…
Кое-как осилив кусок пирога, Лиса поняла, что действительно вымоталась. Веки слипались, зевки вырывались сами собой - она даже не успевала прикрывать рот рукой. Тетя провела в комнату. Раздевшись, Лиса плюхнулась на постель. Не успела голова упасть на подушку, как одолел сон без сновидений.
Проснулась только к полудню. Сладко потянувшись, Лиса выскользнула из-под одеяла. На маленьком пластиковом столике лежала стопка чистой одежды и записка. Ровным почерком на клочке бумаги выведено: «После завтрака жду в Убежище. М.». Лиса спешно надела облегающий комбинезон цвета электрик и короткую куртку, которые достала для нее тетка. Собрала волосы в высокий хвост. Куртка оказалась тесновата - молния застегнулась только под грудью и теперь из выреза виднелась черная майка с надписью «ZEUS».
Дорогу в Убежище Лиса помнила плохо, пришлось долго блуждать по узким переходам двенадцатого сектора. Все коридоры и лестницы похожи друг на друга, и она никак не могла выйти к зданию архива. Помнится, здесь когда-то была железная площадка, на третьем уровне, с нее хорошо просматривался сверкающий купол фермы. Если свернуть направо…
- Василиса де Воль? - послышался за спиной приятный баритон.
Лиса медленно обернулась и почувствовала, как внутри ёкнуло, даже дыхание перехватило. Перед ней стоял молодой темноволосый мужчина с черными, будто уголь глазами, аккуратная бородка-эспаньолка расползлась по смуглому лицу. Серая куртка нараспашку, под футболкой легко угадывались мышцы, хотя было время, когда он и штангу-то поднять не мог. Изменился. Сильно изменился, но черты знакомы столь хорошо, что даже сотня лет не смогла бы стереть их из памяти.
- Вакарай Мехди! Быть не может! - улыбнулась Лиса и протянула руку, чтобы поздороваться. Жест Вакарай проигнорировал. Сгреб ее в охапку и закружил в объятиях.
- Ты мне кости сломаешь, - пропищала Лиса, на что ее тут же отпустили. - Когда бороду успел отрастить? Я тебя едва узнала.
- А когда ты успела стать такой красоткой? - прищурился Вакарай.
Комплимент Лиса приняла со скромной улыбкой, прекрасно понимая, что на красотку не тянет. Исхудавшая, бледная и уставшая. Не такой ее видел Вакарай, когда они несколько лет назад прощались в доках.
- Лиса, я уж и не думал, что встретимся. Когда Полянский сказал, что ты пропала… я всю сумеречную сеть на уши поднял, боялся худшего. Ты как? Какими судьбами?
Вдаваться в подробности не хотелось. Раньше она бы рассказала Вакараю о неудачной попытке играть в настоящую жизнь под чужим именем, но сейчас вместо веселого юноши перед ней уверенный в себе мужчина с тяжелым взглядом человека, повидавшего трудности и смерть. Он больше походил на незнакомца, нежели на улыбчивого парня из прошлого.
- Все хорошо, - отговорилась Лиса. - Сейчас гощу у Полянских. Вот, пытаюсь найти Убежище.
- Давай проведу.
По дороге Вакарай рассказал о том, как изменилась жизнь на Ориваль за последние годы, и похвастал, что теперь командует отрядом агентов, чему Лиса искренне обрадовалась. Он всегда был напористым, сильным и неплохо разбирался в стратегических аспектах. Она не сомневалась, что Вакарай Мехди добьется успеха, да и дядя Марк говорил: этот парень рано или поздно поставит Инквизицию на колени, вот увидишь, он первоклассный агент.
Вдали блестел купол фермы, голограммы неба здесь не было. Высоко-высоко, там, где должно светить искусственное солнце, просматривалась сталь. Вакарай привел к одноуровневому заброшенному зданию с выбитыми окнами, хотя Лиса отчетливо помнила: вход в Убежище был в архиве. Наверное, перенесли.
Внутри здания ничего не обнаружилось кроме барахла и груды битого камня; кучей мусора валялся покореженный пластик и картонные коробки.
- А разве вход не в архиве? - спросила Лиса разглядывая захламленную комнату. Глаза привыкли к полумраку, и она рассмотрела на стене черно-белое граффити.
- Это второй. Всего на станции их сорок восемь, ты просто не все видела.
Вакарай коснулся ладонью рисунка - черного треугольника в сложном орнаменте граффити. Зеленая сетка сканера облизала ладонь, после чего стена зашлась рябью и исчезла. Взгляду открылся вход: бронированный шлюз с мигающими датчиками и черными глазками камер.
Только сейчас Лиса поняла, как сильно изменилась Ориваль.
Убежище - секретный уровень станции, некогда служил тренировочным центром, здесь были склады с оружием и даже старые ракетные установки, которые давным-давно демонтировали.
А теперь Лиса попала в оснащенную по последнему слову техники зону. Она словно оказалась на линкоре, где имелось все, чтобы начать войну. Они с Вакараем проходили мимо капсул-симуляторов и площадок полигонов, мимо оружейных стоек и лабораторий, мимо ангаров с машинами и боевыми роботами. Лиса не верила собственным глазам. Вопросы вертелись на языке, но она решила промолчать. Всю дорогу прикидывала дважды два. Ремонт нескольких секторов станции, модернизация доков и Убежища вряд ли сделаны на деньги, которые приносили древние заводы и фермы ячеек Сопротивления. Скорее всего, Ориваль финансируют. Кто-то могущественный, кто-то, кому Орден перешел дорогу. Очевидно, что в Сопротивлении больше не намерены прятаться и заниматься мелкими пакостями. Они готовятся к чему-то масштабному, и она не собиралась это пропускать.
- Василиса, проходи, - улыбнулся дядя, когда они вошли в кабинет.
Лиса поблагодарила Вакарая, на что он потребовал срочно обменяться номерами, а потом скрылся в длинном мрачном коридоре.
Полянский принялся спешно сгребать со стола документы, чтобы создать хотя бы видимость порядка - аккуратностью дядя никогда не отличался. Все файлы в его кабинете оказались бумажными, как и висящие на стенах карты. По-видимому, сеть и хэндкомы он до сих пор терпеть не может.
- Выспалась? - спросил Марк, запихивая кипу бумаг в ящик стола.
- Еще как. Будто в раю побывала.
Освободив от книг стул, Лиса села. Полянский поправил очки и пристально на нее посмотрел. Зачем он носит эти стеклянные штуки, когда коррекция зрения займет всего несколько минут? Дядя всегда казался странным. Он упорно отказывался принимать все новое, обращаясь к культу древности. Это касалось не только очков, но и подхода к делам.
– Василиса, ты хорошо подумала над тем, что сказала вчера?
– Да. Я хочу остаться на Ориваль и присоединиться к Сопротивлению. Знаю, моя мать была против, но прятаться больше не собираюсь. Инквизиция заплатит за ее смерть, за смерть Евгении и остальных.
– Мне жаль. Рэйчел не заслуживала этого. Она была нашей надеждой. Она… Лиса, не ищи смысла жизни в мести. Это не облегчит страданий. Если твоя цель месть, то я тебе не помощник.
– Речь не о мести, просто дай возможность бороться! Направь, и я буду делать все, чтобы труд моей матери не пропал даром.
- Ты так на нее похожа, - печально улыбнулся Полянский. - Смотрю на тебя, и будто вижу Рэйчел в те годы, когда мы были молоды и так же безрассудны. Но ты…
Лиса мысленно достроила фразу: «никогда не станешь такой». Куда бы она ни шла, с кем бы ни говорила - всегда натыкалась на сравнение. Людей будто заклинило: «Рэйчел, Рэйчел…»
- Конечно, я не Рэйчел. Ведь у меня нет ее знаний, нет связей, у меня даже имени нет. Я всего лишь ее тень. Плохо срисованная копия. Ты это хотел сказать?
Марк сжал губы в тонкую ниточку. Взгляд прожег.
- Не говори так. Ты даже не представляешь, насколько ценна и что можешь сделать для будущего эспиритуалов. Твои способности…
- Бесполезны! - вспылила Лиса, надоело с детства слушать одно и то же. - Какой от них прок, если я не имею права ими пользоваться? И вовсе они не уникальные. Дэн Кальбери тоже обладал даром пирокинеза.
- Только жил он шестьсот лет назад, а парапсихологи по сей день спорят, существовал ли этот человек вообще. Пойми, дело даже не в способностях.
- А в чем?
- В твоем геноме, он абсолютно чист. Рэйчел никогда не принимала псион, как и ты.
- А мой отец? Тоже не принимал? - ехидно спросила Лиса.
Марк потупил взгляд и принялся теребить дужку очков.
- Не знаю, - выдавил он.
- Вот именно. Она никогда о нем не говорила, делая вид, что нашла меня в капусте.
- Не ёрничай, - остудил Марк, и затянул тоном, годным для публичных агитаций: - Пойми, псион вовсе не лекарство от одержимости. Это наркотик, разрушающий наши гены, купирующий мутации. Орден превратил нас в подконтрольное стадо, снабдив чипами, а потом сделал каждого эспиритуала наркоманом, неспособным дышать без псиона. Люди нас боятся, отказываются признать, что эспиритуалы - новый виток в эволюции человечества. Сколько длится это глупое противостояние? Костры Инквизиции все еще горят, только теперь в иной форме, но никто не желает этого замечать. Политики делают вид, будто проблемы нет, а есть лишь угроза с нашей стороны. Обществу и подавно плевать. Их волнует одно: чтобы эспы - одержимые, психи, колдуны и ведьмы - не ходили в школу с их детьми, не трудились рядом с ними в новых офисах. Чтобы держались подальше, а лучше вовсе исчезли. А ты - доказательство того, что можно жить без псиона и не стать одержимым, даже сделаться сильнее.
Лиса не слышала слов дяди. Перед глазами стояла жуткая картина: академия Психеи, стеклянная комната и она… Маленькая плачущая девочка, запертая внутри. А рядом дисплеи и медицинские манипуляторы, и на висках холодные присоски датчиков, и на исколотых руках катетеры для капельниц…
- Эту теорию мне вливали в уши сотни раз, - зло сказала она. - Но все равно не перестану считать ее бредом. Мать уверяла, что мой дар можно развить, но это глупости. Никому не дано больше одной способности.
- Ошибаешься. Это вполне возможно. Рэйчел с командой ученых провели десятки исследований, подтверждающих теорию многофункциональности. Если бы она успела закончить и обнародовать данные, если бы смогла убедить общество и Совет…
- Конечно! - завелась Лиса. - Рэйчел гений. Возведенная в святые мученица! А ставить опыты на собственной дочери это правильно?! Правильно?! - кричала она. - Как можно заставлять ребенка делать ужасные вещи?! Смотреть на это сквозь стекло и записывать в свой дурацкий планшет! Часами измываться!
Лицо Марка побагровело. Он с силой стукнул кулаком по столу:
- Замолчи!
Повисла гнетущая тишина.
Лиса сверлила взглядом пол, на глаза навернулись слезы. Полянский нервно перекладывал бумаги с одной стопки в другую. Каждый думал о своем, у каждого были тайны.
Марк заговорил первым:
- Прости. Я погорячился.
- Это ты прости, - извинилась Лиса, смахнув слезу.
- Пустое, - ласково сказал он. - Ты устала, я тоже на взводе. Давай попросту забудем об этом неприятном разговоре, ладно? Ты хотела примкнуть к Сопротивлению? Предлагаю обсудить.
- Дядя, это моя мечта. Большего не нужно.
- Хорошо. Но я должен кое о чем тебя спросить.
- Станешь проверять? - горестно усмехнулась Лиса. - Будешь меня читать?
Он стянул очки и протер краем рубашки, после чего снова водрузил на переносицу. Марк Полянский обладал особым даром - он видел ложь. Лиса панически боялась, что он ее прочтет, прекрасно понимая: тест будет завален.
- Дочка, я не хочу этого делать, но есть правила, которые нужно соблюдать. Поэтому предлагаю самой все рассказать. У тебя не должно быть тайн.
Лиса тяжело вздохнула. Мысли не желали собираться во что-то годное, она понятия не имела с чего начать. С одной стороны, рассказать правду - звучало заманчиво; с другой, узнай Полянский о сожженном фрегате Ордена, о преследовании и об Арияне, то может снова запрятать на краю мира.
- После нашего последнего разговора начались неприятности, - сказала Лиса, запинаясь. В груди пекло, это горел дар Полянского, и она мялась как провинившаяся школьница. - Дядя, я лгу. Неприятности сами по себе не начинаются. Я специально их искала: встревала в сомнительные дела, раскопала выходы на местное подполье и познакомилась с нужными людьми. От них узнала, что на Кавире после одной из бомбардировок открылся разлом. Там много артефактов. Сильных, до краев наполненных темной энергией. Поговаривали, что это осколки метеорита, которые попали на Кавир миллиарды лет назад. Наша группа решила их достать. Черная археология, если угодно.
Марк печально покачал головой, взгляд по-прежнему прожигал до костей.
- Так и знал, что этим кончится. Порода де Воль сказывается. Что было дальше?
- На Кавир мы отправились вчетвером. Записались в группу рабочих на рудники, но на планету так и не высадились. На краер Гильдии напали работорговцы: команду перестреляли, корабль забрали, а людей заперли. Почти через сутки случился еще один бой… Работорговцев атаковал фрегат Ордена.
- Тебя поймали инквизиторы?
- Да, - выдохнула Лиса, слова давались тяжело. - Но мне удалось бежать. Я использовала способности и уничтожила корабль. Дядя, на моем счету Инквизиторский фрегат! Это многое значит!
Лиса ждала от Полянского похвалы или хотя бы сочувствия, но услышала совсем другое:
- Твоя глупость не знает границ, Василиса. Фрегат и мертвые инквизиторы - это проблема. У тебя была крепкая легенда, они бы ничего тебе не сделали. Нужно было дать о себе знать, мы бы тебя вытащили. Но теперь им известно кто ты на самом деле: дочь Рэйчел де Воль, единственный в ОСП пиромант. Они вверх дном перевернут каждое поселение паранормальных, чтобы тебя найти.
- Исключено, - возразила Лиса. - В Ордене считаю, что я погибла. Мой челнок совершил аварийную посадку на Арияне. Там я провела два месяца, а потом отправилась сюда. Обо мне никто не знает. Меня не существует.
- Лиса, хочешь сказать: никто не знает, что ты здесь? - спросил Полянский, пристально глядя поверх дужки очков. - Арияна очень суровая планета, людей там нет. Как выбралась? А твоя одежда? - он кивнул на майку с надписью «ZEUS» - Прости, что спрашиваю, но я должен знать. Ради безопасности Ориваль.
- Помог один человек, - пробормотала Лиса. - Форма, в которую я была одета, с его корабля, челнок тоже, - уловив недоверие в серых глазах, она затараторила: - Рэйну можно верить! Мы связанны. Я спасла ему жизнь, а челнок и экипировка - всего лишь попытка отблагодарить. Дьявол! Да если бы не он, я бы померла на этой мерзкой планете!
Полянский молчал. Лиса вжалась в твердую спинку стула, даже показалось, будто та оставила царапины на теле. Неужели не верит? О задании Рэйна она ни слова не сказала, о том, что ее видел его друг - тоже. А если Полянский узнал, что тогда сделает? Прикажет уйти и никогда не возвращаться?
Полянский молчал, глядя на нее в упор. Тишина сделалась болезненно невыносимой.
- Добро пожаловать в ряды Сопротивления, - наконец произнес Марк и улыбнулся.
