Эпилог

Букет алых роз лег на алтарь золотого грифона. Покровитель рода моего без пяти минут мужа подмигнул глазом, и розы исчезли. В этот раз Ветреное Крыло не стал пугать меня новыми узорами на пьедестале. Но, судя по хитрому выражению изумрудных очей божества, в моей жизни будет еще много интересного.

Я незаметно глянула на Эрика и встретилась с брошенным украдкой довольным взглядом зеленых глаз. В них было столько любви, нежности и страсти, что я покраснела и с трудом сдержалась, чтобы не закусить нижнюю губу и не испортить всю торжественность момента.

Да, я выходила замуж не девицей. До торжества мы недотерпели два дня. Эрик умел ухаживать и ухаживал. У меня были сказочные свидания, поцелуи до головокружения, нежные объятия, пылкие признания. У меня была моя личная сказка. И ничего, что «принцесса» сдалась на милость принца немного раньше. Знала бы, насколько прекрасно принадлежать тому, кем дышишь и чье сердце бьется ради тебя, капитулировала бы еще в горах.

Возможно, тогда бы я легче восприняла разговор с родителями и знакомство с настоящим отцом. Мать и того, кого я считала отцом, осудили за пособничество Вернону и незаконное ведовство. Их приговорили к двадцати годам в колонии-поселении. Не навестить их в тюрьме перед отправкой я не могла.

Мать огорошила неожиданным известием. Оказывается, у меня есть младший брат. Он тоже неудачное вложение — за него не захотели платить, и родители определили его в приют на другом конце королевства. Не бросили, а определили, мать добавила, что раз в месяц они инкогнито справлялись о его здоровье у директора. И раз я не хочу помочь родителям выбраться из переплета, мне с младшим и разбираться.

Это была большая жирная точка в наших отношениях.

И новая страница в моей жизни. Дик, шесть месяцев, синеглазый бутуз. Наш с Эриком приемный сын.

Едва мы разобрались с бумагами на опекунство, как меня изволил видеть отец. Настоящий. Для этого он даже прервал путешествие с супругой. Всему виной оказалась наша с Натаном дружба. Меня заподозрили в связи с новоявленным герцогом и в попытке отбить у невесты. О помолвке брату пришлось объявить, чтобы избавиться от многочисленных аристократов, желающих стать тестем герцога Уилбера. Вот так отец Натана узнал, кто я.

Он старался втоптать меня в грязь, показать, что недостойна быть пылью на сапогах его сына, и я не выдержала. Однако, справившись с удивлением, мой настоящий отец тут же начал угрожать полицией в случае шантажа.

Ему повезло — Эрик вернулся домой, иначе не знаю, что мои силы сделали бы с напыщенным снобом и как бы потом я избавлялась от его внимания. Эрик вернулся не один, а в компании Чада, Тьмы и Серины. Последняя услышала конец нашего разговора и влепила герцогу такую оплеуху, что он даже сел от удивления. А потом она выставила его из дома. Еще одна точка окончательно отделила меня от настоящего отца.

Мои силы так и остались для него секретом. И хоть и говорят, что знают двое — знает весь мир, в своих друзьях, в своей семье я была уверена. Никто из них никогда не расскажет об источнике и истинном размахе моих способностей, избавиться от которых я не могла. По официальной версии, я универсал вроде Натана, только немного сильнее.

Об обучении в школе для магов речи идти не могло. Учителей наняли проверенных. По их словам, я неплохо справлялась.

С обязанностями мамы у меня выходило хуже. Малыш на руках добавил нам с Эриком кучу незабываемых моментов. Роль старшей сестры, бабушки и наставницы в непростом деле ухода за младенцами взяла на себя мать Чада — Серина. Она оказалась бойкой и доброй рысью, любящей своего вредного мужа, непутевого сына и непоседливую приемную дочь. Да, семейство Винса тоже пополнилось приемным ребенком: Рита, бывший фамильяр тетушки Доротеи, попалась на глаза оборотнице. Вначале считающая себя вполне взрослой девушка (тринадцать лет!) отнеслась к Серине настороженно, потом оттаяла и радовала окружающих веселым, легким нравом. Особенно Чада. Он засматривался на большеглазую совушку. Думаю, через несколько лет мы сыграем еще одну свадьбу.

Или не одну.

Натана явно раздражало внимание других мужчин, особенно нашего артефактора, к Делле, но брат в этом не хотел признаваться. Говорил, что Делла забавная — и точка. Все ему «верили». Ханк мрачнел, упрямо продолжая ухаживать за девушкой. А сама Делла ничего не замечала — все же она аристократка, любимая дочь и в свои восемнадцать мыслит как подросток. Но однажды она вырастет. Надеюсь, к тому времени Натан созреет и не позволит артефактору ее увести.

Тихое покашливание Эрика выдернуло меня из немного сумбурных от волнения мыслей.

Жрец закончил свадебную речь тожественным пожеланием многих лет счастья. Мы с Эриком отпили из церемониальной чаши вино. По нашим запястьям заструилась замысловатая брачная татуировка, отлично гармонирующая с моим браслетом, подаренным источником. Его мне так и не удалось снять. Обменялись кольцами и едва коснулись легким поцелуем губ обретенной половинки. Поймали улыбку друг друга. Гости дружно зааплодировали, на нас посыпался рис.

На заснеженную улицу, освещенную праздничными фонарями, мы выскочили под громкие здравицы и тявканье Тьмы. Поцеловали сонного Дика, которого Серина забрала на время нашего медового месяца к себе вместе с Тьмой, и нырнули в тепло самоходных саней. Нацеловались до боли в губах.

Устроившись в объятиях Эрика, я с улыбкой следила за проплывающими мимо заснеженными улицами, тонущими в серых зимних сумерках и расцветающими огнями праздника.

— Люблю! — тихо прошептала, понимая, что главная мечта моей жизни сбылась: я мечтала не о богатстве, не о титулах, а о счастье и о семье. О самой лучшей семье, той, что связывают узы куда прочнее кровного родства.

— Люблю тебя! — эхом отозвался муж.