31

Я никогда не видела улицы Токио такими пустыми. Я мчусь по дороге на скейтборде, волосы развеваются, от ветра слезятся глаза.

Как все стало сложно. Не так давно я пробиралась по запруженному центру Нью-Йорка, желая лишь заработать достаточно денег, чтобы не оказаться на улице. Хидео был тогда человеком с обложки журнала, строчкой в новостной статье, фотографией в телерепортаже, заголовком таблоида. Теперь он тот, кого я пытаюсь понять, тот, чьи тысячи личин я пытаюсь собрать воедино.

Все, о чем кричат заголовки, – что результаты финальной игры нечестные, что игра скомпрометирована нелегальными бонусами. Болельщики требуют переиграть матч. Фанатские сообщества уже полнятся теориями заговора, утверждающими, что кто-то из сотрудников добавил эти бонусы в качестве шутки, или что Henka Games хотела поднять рейтинги, или что игроки каким-то образом наткнулись на секреты, спрятанные в финальном уровне. Если рассказать правду, никто ее не различит в потоке других историй.

Все направляются по своим делам, даже не ощущая, что произошло маленькое, но значительное изменение в «НейроЛинке», который теперь контролирует их жизни. Да и поменялось ли что-то вообще? Разве мы все уже не подключены много лет назад, разве мы не зависимы от этого виртуального мира? Неужели мы так легко готовы сдаться? Я заставляю себя отвернуться, когда прохожу мимо полицейской машины. Может ли Хидео теперь просто сказать полиции арестовать меня? Поступит ли он так со мной? Когда его терпение закончится? Когда он выступит против меня во всю силу?

«Нужно найти способ остановить его первой. До того, как он остановит меня».

Я достаю свой старый побитый телефон, программа на нем позволяет мне отследить других «Всадников Феникса», не подключаясь к новому алгоритму «НейроЛинка». Они все собрались в квартире на окраине города, которая, как я догадываюсь, принадлежит Эшеру.

На телефон приходит сообщение. Оно от зашифрованного, неизвестного источника. Хидео, скорее всего. Я заставляю себя проигнорировать его, вытираю влагу с глаз и разгоняю свой борд до максимума вдоль пустой автострады.

Солнце уже начинает садиться, купая город в оттенках золотого, когда я останавливаюсь на тихом перекрестке на окраине Токио, где город переходит в холмы и редкие улочки. Я оказываюсь возле ворот трехэтажного дома, облицованного темным и светлым деревом.

Эшер приветствует меня в дверях. Быстро приглашает внутрь и ведет в гостиную, где уже сидят Хэмми и Рошан. Когда я вхожу, они встают, а Хэмми обнимает меня. Чуть позже я замечаю на диване и членов других команд. Зигги Фрост. Абени Леа из «Облачных Рыцарей». Тримейн тоже тут, сидит намеренно подальше от Рошана, но они смотрят друг на друга, словно только что разговаривали. Напряжение между ними, которое я всегда ощущала, кажется, поубавилось, если не исчезло совсем.

– Что мы теперь будем делать? – спрашивает Хэмми, когда все рассаживаются. В ответ повисает долгая тишина.

Я тоже сажусь.

– Я пользуюсь взломанной версией Warcross̕а, – говорю я. – Так что на меня не должно было подействовать. Может, я пойму, как и вам использовать ее.

Я рассказываю им всю историю с самого начала. Как Хидео нанял меня после моего случайного попадания в игру, о наших частых встречах, о понимании того, что действительно произошло, когда Ноль оказался в финальной игре. Я говорю, пока не зажигаются фонари на улицах и Эшеру не приходится включить свет в гостиной.

– Я видела его, – заканчиваю я, – в финальный момент, когда мы все почувствовали статический разряд. Я тогда впервые увидела хоть какие-то его данные.

Тримейн смотрит на меня:

– Ты тоже видела Ноля? Не только я?

Другие подключаются.

– И я видел его, – добавляет Эшер. – На нем был непрозрачный шлем и ник [не указано] над головой. Черные доспехи.

Хэмми повторяет то же самое, что и Рошан.

В тот момент все видели Ноля. Это значит, что он показался вне моей программы, что на какое-то мгновение его данные были открыты. «Все его данные были открыты».

Внезапно я выпрямляюсь и начинаю печатать. Я авторизуюсь в своем аккаунте в Warcross̕е и ищу «Миры Воспоминаний». Там у меня есть только одно Воспоминание – о финальной игре.

– Мне нужно кое-что посмотреть, – бормочу я, когда остальные собираются вокруг. Я захожу в Воспоминание и делюсь им с остальными, чтобы они могли видеть то же самое. Мир сразу же исчезает, возвращая меня в записанный момент. Я вижу начало игры, потом мосты, затем появляющихся из ангаров роботов и всю последующую битву. Я перематываю до конца, до момента, когда мы все почувствовали статический разряд, когда Ноль внезапно появился передо мной. Ставлю на паузу.

Вот его данные. Я записала их.

«Я вижу его настоящий аккаунт».

– Эмс, – Эшер сидит возле меня и тоже просматривает Воспоминание, – ты сейчас можешь узнать, кто он?

Дрожащими руками я прокручиваю данные личного аккаунта Ноля.

И конечно же, вот оно. Запуск программы открыл его, всего лишь на секунду, но этого достаточно. Потеряв дар речи, смотрю на информацию аккаунта, парящую перед нами в центре гостиной.

Тут есть его имя, настоящее имя рядом с фотографией настоящего пользователя, который является Нолем. Мне даже не надо читать его, чтобы узнать, кто это. На меня смотрит некто, похожий на более молодую версию Хидео, юноша, который выглядит как Хидео несколько лет назад. Парень моего возраста. Взгляд перемещается к его имени. Не могу поверить глазам.

Позже вечером я выхожу из квартиры и стою во дворике. Мне нужно побыть на воздухе. Уличные фонари возле дома Эшера бросают отсвет на тротуары, и я решаю сосредоточиться на них, постараться очистить свой разум и успокоиться. А потом я поднимаю взгляд к небу, ищу звезды. Отсюда видно всего несколько, разбросанные точки представляют остальную часть Млечного Пути, невидимого без виртуального слоя. Мне все равно. В кои-то веки можно увидеть настоящий мир, каков он есть, а не украшенную версию «НейроЛинка».

Сасукэ. Сасукэ.

Бесконечные вопросы проносятся в моей голове. Хидео не может об этом знать. Если бы знал, то мог бы даже остановить свой план. Но как это вообще возможно? Сасукэ исчез много лет назад, похищен неизвестным. Почему он снова появился как хакер, пытающийся остановить Хидео? Почему он не явился к Хидео собственной персоной, не открыл, кто он такой? Помнит ли он вообще свою прошлую жизнь, знает ли он, что Хидео – его брат? Кто его контролирует? На кого он работает? И почему скрывает свою личность?

Настоящий ли он вообще?

Я сажусь на бордюр и подтягиваю колени к подбородку. Что будет с Хидео, когда он узнает? «Остановится ли он, когда узнает?» Хочу ли я вообще его остановить? Что хуже: мир, в котором Хидео борется против жестокости, или мир, в котором Ноль сражается с помощью нее?

Я гадаю, о чем думает Хидео прямо сейчас, и мне требуется вся сила воли, чтобы не связаться с ним, не почувствовать то, что чувствует он, не отправить ему сообщение, чтобы услышать его голос.

Сообщение. Я снова смотрю на свой телефон, вспоминая зашифрованное послание, полученное ранее сегодня. Тихий голосок в моей голове уговаривает не открывать его, не давать Хидео убедить себя. Но мой палец все еще над сообщением, и через долгие секунды размышлений я наконец решаю открыть его.

Оно не от Хидео. Оно от Ноля.

Раздается слабый «дзынь», предупреждая меня, что я что-то загрузила в свой аккаунт. Моя рука замирает над новыми файлами.

Это мои Воспоминания. «Мои “Миры Воспоминаний”». Я ахаю, когда одно за другим Воспоминания об отце, которые Ноль украл, возвращаются в папку, словно они и не исчезали.

Он вернул их.

Рука начинает дрожать. Потом я закрываю глаза и обнимаю колени, прижимая их к груди, словно мне вернули жизнь. Когда я открываю глаза, их застилают слезы.

«Мое предложение все еще в силе».

Его предложение. Почему он возвращает мне то, что забрал? Как он смеет делать вид, что возвращает их как подарок, словно оказывает мне услугу? Я вспоминаю темную фигуру в красной пещере, его низкий, тихий голос. Я вспоминаю черные доспехи, покрывающие мои руки, тело и ноги, превращающие меня в кого-то другого.

– Привет.

Мои мысли разбегаются в стороны от оклика. Я быстро вытираю глаза и поворачиваюсь к подошедшему Тримейну.

– Привет! – бормочу я, пряча телефон. Тримейн замечает это и хотя бросает на меня быстрый косой взгляд, ничего не говорит по этому поводу. На сегодня достаточно секретов раскрыто.

– Со мной связался еще один охотник за головами, – наконец говорит он, потягиваясь. Уличные фонари освещают его бледную кожу.

Я встречаюсь с ним взглядом.

– Охотник Хидео?

Он кивает.

– Думаю, я пересекся с ним там, внизу. Он сидел с другими аватарами, наблюдал за лотереей убийств. Если мы будем работать вместе, то попробуем отследить его, и он нам поможет. Мы – те немногие, кто понимал внутреннее устройство Warcross̕а и некогда работал на Хидео.

Послание Ноля эхом отдается в голове. Я снова отворачиваюсь и киваю.

– Тогда мы отправимся в «Темный мир». И найдем способ связаться с ним. Мы найдем решение.

– Чтобы остановить Хидео? – спрашивает Тримейн. – Или Ноля?

Я думаю о напряженном взгляде Хидео, об одиноком гении. Я вспоминаю, как он склонился ко мне и прошептал мое имя, как смотрел на звезды, пытаясь забыть свое прошлое. Я думаю о наших последних словах друг другу. А потом я вспоминаю удивленный голос Ноля, его злость, когда он встретился со мной в финальной игре. Как он украл мои Воспоминания. И как их вернул.

«У всех есть цена, – сказал он. – Назови свою».

Тримейн предлагает мне руку, и через секунду я ее принимаю, позволяя ему помочь мне подняться на ноги. Потом мы просто стоим неподвижно, смотрим на электрические огни Токио. Взгляд направлен не в сторону дома, а в сторону города. Я стою на распутье, и не знают, куда дальше двигаться.