Глава 11
– Что ж, камни довольно высокого качества. – Ювелир сдвинул на лоб окуляр с увеличительным стеклом и поднял взгляд на Алекса. – Я готов купить их у вас по восемьдесят пять франков за карат.
Наверное, стоило немного поторговаться, но Алекс уже настолько устал за день, что лишь махнул рукой. Как-никак, это был шестой ювелир, которого он сегодня посетил. И это только сегодня!
– Согласен.
Ювелир довольно улыбнулся и, выдвинув ящик стола, достал из него аккуратный деревянный ящичек, раскрыв который, принялся выкладывать из него разобранные маленькие весы и набор миниатюрных и почти невесомых гирек…
Гестаповец из начала XXI века влетел в портал как атакующий демон и-и-и… рухнул прямо на Алекса. Тот испуганно заорал и, оттолкнув навалившегося на него Обервеера, вскочил на четвереньки и, будто испуганный заяц, рванул через все развалины прямо в сторону полуобрушившегося угла. Добравшись до него, парень перемахнул остатки каменной стенки и, приземлившись на ноги, не останавливаясь, чесанул дальше, к дороге.
Алекс бежал, напрягая все свои силы и каждую секунду ожидая выстрела или хотя бы грозного окрика… Но ничего так и не прозвучало. Поэтому, добежав наконец до дороги, парень нашел-таки в себе силы притормозить и оглянуться. Сзади никого не было. Совсем никого. Алекс остановился и согнулся, упершись ладонями в колени и тяжело дыша. Черт, что случилось-то? Почему Обервеер не стал за ним гнаться? Ведь это же гестаповец вылетел из портала через секунду после него. Парень узнал его совершенно точно.
Отдышавшись, Алекс еще несколько минут подождал – не появится ли его преследователь, а затем осторожно двинулся обратно к развалинам. Как бы там ни было, двигаться дальше, оставив вопрос с гестаповцем без прояснения, было нельзя. Несмотря на весьма значительную вероятность того, что тот сейчас просто засел в развалинах и внимательно наблюдает за осторожно приближающимся объектом своего интереса.
Засады не было. Гестаповец просто лежал на боку, там, куда Алекс его отбросил, не подавая никаких признаков жизни. Парень некоторое время подождал, спрятавшись за тот самый полуобрушившийся угол и выглядывая из-за него, но Обервеер просто лежал, не шевелясь и в весьма безжизненной позе. Так что минут через пять Алекс нервно сглотнул и осторожно двинулся в сторону лежащего тела.
Попытки реанимации, предпринятые скорее для того, чтобы убедиться в окончательной смерти, чем для чего-то еще, и последовавший за ними обыск заняли около пятнадцати минут, спустя которые парень разогнулся и уставил озадаченный взгляд на относительно ровную скальную поверхность, в которой и был скрыт портал. Что же он такое? Почему сам Алекс проходит через него без всяких проблем, а прыгнувший сразу же вслед за ним гестаповец откинул коньки? Потому что других причин его смерти парень отыскать не мог. Никаких внешних признаков или там следов внутренних повреждений на теле не было – ни ран, ни ушибов, ни какой-нибудь подозрительной синюшности.
– И что мне теперь с этим делать? – вздохнув, произнес путешественник во времени спустя минут десять, занятых напряженными, но бесплодными размышлениями, и уставился на тело гестаповца раздраженным взглядом. Ибо ответа на мучивший его вопрос он так и не нашел, а вот факт наличия совсем незапланированного трупа являлся проблемой. Причем нешуточной. Ну посудите сами: есть труп, причем одетый в одежду из материалов, которые еще не существуют, вооруженный пистолетом, который также не существует, и даже если передать его на завод той фирмы, клеймо которой он носит, та просто не сможет его повторить на имеющейся у нее в данный момент технологической базе. Но и этого мало. Потому что кроме пистолета у трупа еще полный карман артефактов – от документов и денег до сожженного мобильного теле… тут Алекс вздрогнул и торопливо полез в свой саквояж.
– Вот блин! – взвыл он спустя полминуты. Его собственный clefon , который он купил еще в то короткое время, пока был вроде как богатым, также сгорел напрочь. То-то ему показалось, что во время прошлого попадания его смартфон не только разбился, но еще и горел… Алекс нервно порылся в саквояже. Похоже, ничего особенно не пострадало. Так, слегка подгорела бумажная упаковка кашемировых носков, которые он прикупил в Peek&Cloppenburg в качестве подарка родственникам… Но телефон было жалко. Очень. Для перехода в прошлое он всю собранную информацию распечатал. Ну не с телефона же ее в прошлом читать? А планшетов в массовой продаже в Райхе еще не было. Да и вообще, парень решил, что давать кому-нибудь в руки столь продвинутые технические устройства будет очень глупым поступком. Распечатывать же информацию с гаджетов будущего в двадцать третьем году двадцатого века было просто не на чем. Ибо самым продвинутым печатным устройством для вывода текстовой информации тут пока являлась механическая пишущая машинка. Так что багаж для путешествия в прошлое у Алекса получился весьма объемным. Но восемьдесят процентов распечатанного, упакованного в пару армейских сумок, которые он собирался сразу после перехода спрятать в лесу неподалеку от шале Хуберов, во время преследования пришлось бросить. Особой беды Алекс в этом не видел, так как самые важные распечатки, а также сведения, с помощью которых он собирался выйти на связь со Сталиным и убедить его встретиться, парень упаковал вместе с документами и подарками родственникам в саквояж и не собирался бросать ни в коем случае. А большую часть остального он сохранил именно в телефоне. Не все – возможности аппарата были где-то на уровне самых первых коммуникаторов BlackBerry и «нокиевских» раскладушек, так что там была в основном текстовая информация, но все же большую часть… Нет, теоретически потерянное вполне можно было восстановить. Конечно, электрическая сеть здесь пока была – смерть аккуму, но сварганить там для телефона простенький блок питания с сетевым фильтром… Ну неужели он не сможет сделать столь простое устройство на местной технологической базе? Или не найдет того, кто сможет это сделать? А потом просто тупо перепечатать с экрана. Или, шут с ним, переписать от руки. Не все, конечно, объем уж больно большой, но самое существенное… И вот на тебе! Ну и что теперь делать? Нет, кое-что он может вспомнить, даже многое – все доклады он перечитал по много раз и почти выучил наизусть. Да и из другой информации тоже много помнил. Но не все же! И что, если этих остатков распечатанных материалов, а также того, что он может вспомнить, окажется недостаточно для того, чтобы вернуть историю в ее прежнее русло? Бли-и-ин, ну как достало, когда все регулярно идет через задницу… И ведь вроде он все продумывает, готовится – а все равно один хрен!
Ладно, об этом можно будет подумать позже. Сейчас главный вопрос: что делать с трупом? Лопаты-то у него нет. Осталась в одной из брошенных сумок. А просто как-то схоронить, листьями там забросать или ветками – не решение вопроса. Это в, слава богу, удачно покинутом им будущем люди в Швейцарии в лес почти не ходят. А если и ходят, то передвигаются по нему исключительно по обустроенным и оттрассиро́ванным дорожкам, устраивая пикники только лишь на отведенных для этого местах и тщательно убирая за собой мусор. Здесь же и сейчас лес – источник жизненно необходимых ресурсов. В настоящем в него регулярно ходят и ездят буквально толпы народа – и собрать хворост, и нарубить дров, и поохотиться, и насобирать грибов и ягод… И если насчет грибов и ягод до осени можно не переживать, то вот все остальное весьма актуально и сейчас. В марте. Так что труп здесь обнаружат очень быстро.
Алекс тяжело вздохнул… и как раз в этот момент снизу, из долины, донесся протяжный волчий вой. Парень замер. Хм-м… а что – вполне себе вариант! Вроде как волки чуют кровь на расстоянии до полутора километров. Алекс быстро подбежал к гребню и заглянул вниз. Тут явно намного дальше, но если скинуть тело, да при удаче… Только сначала труп стоит раздеть. Вещи спрятать куда легче, а недоумение у полиции от одежды из синтетики после того, как все равно отыщут недоеденные волками останки, нам совсем не нужно.
Спустя час парень осторожно спустился со скалы и, тяжело дыша, рухнул на камень, рядом со стоящим саквояжем и аккуратно сложенным пальто. Карабкаться на скалы в цивильном костюме было не очень-то удобно, но зато теперь можно было надеяться, что большая часть улик надежно сокрыта. Труп уже валялся далеко внизу, скатившись по склону почти до самого подножия, а снятые с него вещи вместе с документами и другим содержимым карманов Алекс заныкал в скальной расщелине, на высоте около четырех метров. Насколько парень помнил, эти развалины не пользовались особенной популярностью среди местных. Здесь лазали только мальчишки. Но до того, как настанет их время, было еще не менее месяца. Вряд ли их сюда потянет, пока не станет достаточно тепло. До деревни-то вон сколько топать… Так что можно было надеяться, что как минимум неделю на все спрятанное никто не наткнется. А до того момента либо Алекс придумает, что с ними делать дальше, либо ему уже станет все равно… Из компрометирующего при нем остался только весьма брутально выглядящий пистолет Обервеера марки Walther с двумя запасными магазинами. Тоже, по идее, иновременной артефакт, но Алекс не собирался давать его кому-нибудь в руки. Да и вообще как-то светить. Слава богу, сам факт наличия оружия сейчас в Европе не являлся преступлением практически нигде. И уж тем более в Швейцарии. Парень вздохнул. Да уж, работка выдалась… Если для сокрытия следов приходится прилагать столько усилий – то ну его на фиг становиться преступником. Впрочем, его это благое пожелание уже никаким боком не касается. Потому как он уже вляпался по полной…
Минут через пять, отдышавшись, он принялся неторопливо одеваться. Да уж, видок у него сейчас – бомжи лучше выглядят… А ведь изначально Алекс собирался предстать перед тетушкой Мартой в виде щегольски одетого господина, вернувшегося из Америки, где он добился впечатляющего успеха. И помочь ему в этом должны были купленные им во время двух поездок в Париж старые швейцарские и американские банкноты, а также изрядный мешочек с синтетическими изумрудами. Изумруды он выбрал не наобум, а после тщательного изучения вопроса. Синтетические рубины и сапфиры в этом времени уже были известны, а вот о том, что синтетическими могут быть еще и изумруды, пока никто не догадывался… Нет, большая часть этих денег была предназначена для помещения на счет, вернее, на счета, поскольку ограничиваться только одним счетом Алекс на этот раз не собирался, но некоторую часть он планировал потратить на родственников. Ведь он же еще раньше решил, что восстановит справедливость и возместит все то, что когда-то украл из тайника в комнате покойного «дядюшки». Вот и возместит. С лихвой… И вот на тебе! Пальто изгваздано, рукав порван пулей, а костюм из-за долгого бега так пропитался и провонял потом, что близко стоящего человека от ядреного запаха с ног валит. Короче, тот еще щеголь получается… Ну да ладно. Все равно делать нечего – надо идти!
В этот раз дверь ему открыла не тетушка, а Гертруда, жена того самого сына сестры тетушки Марты, который являлся в этом доме старшим мужчиной.
– Кто там? – настороженно спросила кутающаяся в шаль женщина, поднимая вверх свечную лампу.
– Добрый день, Гертруда, это я, Алекс.
– Алекс! – Гертруда испуганно отшатнулась и зажала рот рукой. – Ты?! Но ты же погиб!
– То есть как? – удивился парень. – Когда?
Спустя десять минут криков, воплей, оханий, слез и всего такого прочего его усадили на лавку и поведали вот какую историю.
После того как год назад он не вернулся из своего похода к порталу, тетушка подняла всю деревню на его поиски. Эти поиски затянулись почти на неделю, в конце которой в одиннадцати километрах от Унтершехена, в узкой расщелине был обнаружен окоченевший и почти засыпанный снегом труп охотника с ружьем, одетого в очень похожий костюм. Расщелина была довольно узкой и глубокой, а склоны все еще изрядно обледенелыми, так что вниз, к трупу, никто не полез. Но тетушку к этой расщелине с трудом, но доставили. Та заглянула вниз, вздохнула и, перекрестив тело, произнесла:
– Это он, – после чего, приехав домой, поднялась в свою комнату и легла в постель. И больше не встала. Ровно через месяц ее похоронили…
У Алекса защипало в глазах и потянуло сердце. Он тяжело вздохнул, утер глаза рукавом и отвернулся. Гертруда сидела рядом и тоже молчала.
– Уф… ладно, покажешь мне ее могилку. Памятник вы ей еще не поставили?
– Нет, еще и года ведь не прошло. Не осела могила-то, – также утирая слезы, ответила уже новая хозяйка усадьбы. – А ты-то как, откуда?
– Из Америки, – сообщил Алекс. У него уже была заготовлена версия собственных приключений. Не столько стопроцентно надежная, сколько рассчитанная на текущий невысокий уровень коммуникаций. И на то, что, несмотря на всю свою въедливость, тетушка скорее порадуется вернувшемуся племяннику, чем будет специально выяснять и перепроверять, на каком корабле он приплыл, каким поездом ехал, в каких отелях останавливался… Так что для тетушки ее, по идее, должно было хватить. А вот Гертруде… а Гертруде он решил ее полностью не рассказывать. Потому как если тетушка, исходя из сложившихся между ними взаимоотношений, могла потребовать от него полного отчета, то Гертруду он мог и отфутболить. Мягко, конечно, поскольку портить отношения с Хуберами было совершенно незачем. Но мог. Конечно, женское любопытство – вещь термоядерная, но у него было чем ее отвлечь. Да и подарки, что он заготовил для тетушки, теперь ведь надо было куда-то девать…
Выйдя из ювелирной лавки, Алекс с хрустом потянулся. Трудный день закончился.
Париж был последним из одиннадцати городов, в ювелирных лавках которых он распродавал свои запасы синтетических камней. А куда было деваться? Во-первых, камни одной партии были очень похожи друг на друга по структуре, что в случае продажи крупной партии одному покупателю могло вызвать подозрения. Так что распродавать их надо было мелкими порциями, сформированными из небольших объемов камней из разных партий. А во-вторых, продать всю партию разом можно было бы только крупному оптовику. Но выходов на таковых Алекс не имел. Да и не хотел иметь. Потому что это автоматически означало бы такую бешеную «засветку», что ну его на фиг! Крупные торговцы драгоценными камнями являлись едва ли не самой первой силой на Земле, сформировавшей свои собственные спецслужбы, конкурируя за это первенство только, пожалуй, с менялами. Еще ни у одного государства ничего подобного не было – а у этих было… Причем к настоящему моменту они присутствовали у них в полном объеме. То есть не только разведка и контрразведка, но еще и, так сказать, силы специальных операций. И засветиться перед ними – это как минимум заполучить подарочек в виде очень внимательного «хвоста». Алексу же, с учетом ближайших планов, такой «хвост» не нужен был от слова совсем. И «хвост» был еще самым легким вариантом. Остальные были куда хуже: от захвата и «потрошения» на предмет поделиться информацией о новом месторождении до прямого устранения. Конкуренты, да еще такие – мутные и неизвестно откуда взявшиеся – никому не нужны… Так что лучше вот так – по мелким ювелирным лавкам и мастерским, пару десятков каратов там, пару десятков здесь. Да – долго, муторно, но зато куда безопаснее…
– Один франк, мсье…
Алекс резко развернулся и отпрыгнул назад, одновременно сунув руку за лацкан пальто и хватаясь за рукоятку пистолета. Внезапно возникший перед ним «клошар», как подобных типов называли во Франции, испуганно отшатнулся, но не убежал, а снова умоляюще прохрипел:
– Один франк, прошу вас…
Алекс несколько мгновений сверлил его глазами, а затем, не отпуская рукоятки «браунинга» образца 1903 года, сунул руку в боковой карман и достал однофранковую монету. Дьявол, нервы совсем ни к черту стали. И прибытие подкачало, и то, что запланировано на ближайшее время, тоже выбивало из колеи и заставляло нервничать…
– Благодарю вас, мсье, да благословит вас Господь, – забормотал тот, принимая монету. Но когда «клошар» отошел на пару шагов, до Алекса донеслось уже на русском:
– Проклятый зажравшийся буржуа…
Парень едва сдержался, чтобы не ответить, но сумел-таки промолчать и лишь криво усмехнулся. Вот ведь странно – чего это он с такими взглядами делает в Европе? Это ж у него на родине поют: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!»… А, впрочем, Европа сегодня – то еще дно. Мировая война и целая цепь революций, вызвавшие распад аж четырех империй, наводнили континент таким количеством взрывоопасного материала, которое и не снилось Европе начала XXI века. И что с того, что, в отличие от будущих времен, этот материал был одного с местными цвета кожи? Менее опасным он от этого не становился…
Когда «клошар» скрылся с глаз, Алекс огляделся и отпустил рукоятку пистолета. Он купил его в Париже, в покинутом будущем… Вернее, не купил, а обменял на свое ружье. Оно оказалось весьма известной немецкой фирмы Anschütz. Причем одной из первых ее моделей. Так что, несмотря на весьма поношенное состояние, владелец оружейного магазина обменял его на заказанный пистолет с большим удовольствием. Тем более что в обмен Алекс получил вполне себе ординарный «браунинг» 1903 года, в свое время выпущенный тиражом за сто тысяч экземпляров. Нет, в начале XXI века он тоже был значимым раритетом, но их, в отличие от его ружья, до тех времен сохранилось весьма немало. Алексу же непременно нужен был пистолет, выпущенный именно до двадцатых годов. А лучше и вообще до Первой мировой. Потому что тот вариант выхода на Сталина, который он придумал, предусматривал использование пистолета с последующей сдачей полиции. А антикварный (ну для XXI века) пистолет совершенно точно не может быть почти новым, каковым он должен бы выглядеть, если бы был произведен уже после Первой мировой. Такой вот был у него заказ. И такой пистолет ему и подобрали.
Алекс настороженно огляделся, после чего повернулся и двинулся в сторону ближайшего банка. Надо было обменять французские франки на швейцарские, да и вообще лучше избавиться от наличных. Так что он собирался оформить именной вексель…
* * *
Первые полтора месяца после перехода прошли в некоторой суматохе. Алекс проехался по родственникам и раздал подарки, после чего заглянул в контору адвокатского бюро «Мориц Циммерман и партнеры», где разобрался, почему в том будущем, которое он только что покинул, у него на счетах оказалась намного меньшая сумма, чем парень изначально рассчитывал. Как выяснилось, все дело было в его собственном отсутствии. Герр Циммерман добросовестно подготовил все необходимые документы на расширение и продление патентов, но… без подписи самого патентообладателя они были недействительны. А патентообладатель в этот момент исчез, как ежик в тумане. Потому что ушел за портал… Так что деньги на счет Алекса капали только в течение первых пяти лет. После чего непродленный патент стал считаться закончившимся, и все выплаты прекратились… Разобравшись с этим вопросом, он поручил адвокату вновь запустить процесс нового оформления, заверив герра Циммермана, что на этот раз он никуда не исчезнет и вовремя подпишет все необходимое, а затем выдвинулся в Амстердам с первой партией драгоценностей. Следующий заход был в Антверпен, потом пошли Цюрих, Рим, Брюссель, Вена… А в промежутке между поездками Алекс начал подготовку к патентованию новых технологий. Для чего снова снял квартиру с химической лабораторией. В Люцерне. Потому что теперь, когда основные проблемы с финансами были решены, можно было не торопясь заняться и другими, куда более «вкусными» технологиями. То есть теми, которые, скорее всего, станут востребованы только через несколько лет или даже одно-два десятилетия, но которые потенциально способны были принести ему куда больше денег… А почему в Люцерне? Увы, в Базеле была мадемуазель Фавр. Нынешние Базель, Женева, да и тот же Цюрих, по сравнению с самими собой сто лет тому вперед, представляли собой всего лишь «уютные маленькие деревеньки», где все люди того круга, к которому он будет принадлежать просто по факту своих занятий, грубо говоря, «жопами толкаются». Так что, вернись он снова в Базель, мадемуазель Фавр узнала бы об этом практически молниеносно. После чего, несомненно, она приложила бы все усилия, чтобы устроить ему о-очень веселую жизнь. О-о, он знал это совершенно точно… А на что еще тратить время женщине, так сказать, обиженной в лучших побуждениях, с несколько истеричным характером, если она ведет жизнь обеспеченной рантье? Люцерн же ему очень нравился. Древние деревянные пешеходные мосты, расписанные дома, горные вершины вокруг, буквально летящие над Фирвальдште́тским озером… Недаром он и в оставленном им будущем купил себе квартиру именно в Люцерне. К тому же тут у него была кое-какая поддержка. Да-да, «братец» Манфред, чье семейство после получения «подарков из Америки» и заверений Алекса в том, что у него и мыслей нет претендовать на какое-либо наследство, относилось к вновь обретенному родственнику вполне благосклонно. Ну и была еще одна причина, по которой он предпочел поселиться недалеко от, так сказать, усадьбы Хуберов. Дело в том, что ему уже надоело при каждом переходе падать чуть ли не мордой на камни…
В Лозанну, город, являющийся ключевым для его планов, Алекс приехал восьмого мая, во вторник. Официально – для встречи с архитектором. Кусок земли в одном из медвежьих углов кантона Ури, да еще захламленный какими-то непонятными развалинами, ему продали быстро. У людей этого времени пока не было никаких лишних заморочек по поводу «руки прочь от исторического наследия». Чего уж тут говорить, если в настоящее время даже большинство признанных архитектурных шедевров вполне себе спокойно перестраивались. Причем по меркам будущих времен – совершенно варварски. То есть в них, например, совершенно спокойно пробивались или вообще переносились стены, чтобы внутри этих стен проложить трубы отопления, газового освещения или провести электрическую проводку. А в уютных будуарах с фресками кого-нибудь типа Караваджо или Каналетто мастеровые в замызганных спецовках деловито обустраивали котельные или электрощитовые… Знать, владевшая роскошными дворцами, чьи величественные формы уже столетия ласкали глаз местных жителей и путешественников, ничтоже сумняшеся обустраивала свой быт в соответствии с самыми передовыми возможностями, предоставляемыми бурно развивающимися технологиями, не особенно заморачиваясь сохранением исторической аутентичности. Чего уж тут говорить о каких-то непонятных развалинах… Так что с бумагами все решилось достаточно быстро. Впрочем, Алекс относил это «быстро» в том числе и на счет доброжелательной поддержки Хуберов. Все-таки принадлежность к крупному местному семейному клану значила очень многое не только в России конца XX – начала XXI века, но и в Швейцарии начала XX… Так что теперь он был готов вплотную заняться обустройством, так сказать, межвременного погрузочно-разгрузочного терминала.
Нет, никаких планов скакать туда-обратно, как горный козлик, парень не строил. Если на данном такте у него (ну ради разнообразия) все пройдет более-менее так, как он запланировал, а не как раньше, то более возвращаться в прошлое он не хотел. Зачем? Тетушки Марты больше нет, а более он ни к кому здесь не привязался. Жить же лучше на более технологически развитом временном участке цивилизации – и возможностей больше и, так сказать, для здоровья полезнее. Нет, кое-какой набор медикаментов у него с собой был. Но ведь таблетки – не панацея. Однако кто знает, как все оно повернется…
В день приезда Алекс только заселился в весьма престижный отель «Сесиль», после чего отправился погулять по городу. А на встречу с архитектором поехал уже на следующий день. Для него – жуткая потеря времени. Но здесь и сейчас подобный темп считался как бы даже и неприлично быстрым…
Беседа с архитектором оказалась весьма напряженной. Сеньор Эмилио Бонетти, владелец одного из трех самых модных архитектурных бюро Лозанны, горел неистовым желанием максимально продвинуть в жизнь остромодные сейчас архитектурные стили, буквально навязывая их своему клиенту. У самого же Алекса предложенное отчего-то вызывало стойкую ассоциацию с энгельсскими «хрущобами». Вследствие чего он отчаянно сопротивлялся. Но модный архитектор не сдавался, атакуя клиента раз за разом. Похоже, он видел в этом возможность обессмертить свое имя и быть причисленным к лику «родоначальников» этих стилей в Европе. Потому что Бонетти был весьма амбициозен… Так что разговор довольно быстро стал весьма нервным. Архитектор давил авторитетом и европейской модой, а Алекс возражал, что жить-то в доме ему. И, уж извините, в глухом лесу, на склоне горы, у дикой скалы ему вот на хрен не сдались все эти «чистые геометрические формы».
Наконец сеньор Эмилио сдался и, картинно сложив ладони домиком, окинул клиента раздраженным взглядом. Какая глупая упертость… Вот вроде как еще совсем молодой человек – но до чего ж старомоден!
– Ну хорошо, если вы не хотите построить ваш домик-лабораторию, используя стилистические решения наиболее передовых и современных архитектурных стилей, которыми являются функционализм и модернизм, я предлагаю вернуться на шаг назад. А именно к «еловому стилю» .
– Э-э-э… как это? – не понял Алекс. Модный лозаннский архитектор едва заметно сморщился. Ну, встречаются же на свете настолько необразованные люди…
– Так у нас в Швейцарии называют стиль, который французы именуют «арт-нуово», а в Германии – «югендштиль». – С этими словами сеньор Бонетти с ленивой грацией протянул руку к массивной полке, закрепленной сбоку от стола, и достал очередной альбом с рисунками. Небрежно откинув толстую кожаную обложку, он перекинул несколько листов и развернул альбом к посетителю.
– Вот, нечто подобное… Как вам? Этот стиль сегодня, конечно, немного устарел. На пике моды он был в конце девятнадцатого и самом начале двадцатого века. До Великой войны. Но в нем и сейчас кое-кто работает. Например, довольно известный в некоторых кругах испанский старичок Гауди.
Алекс едва не поперхнулся. Старичо-ок Гауди?! М-дам… как-то очень небрежно этот тип о нем отзывается. Зависть? Скорее всего… Парень нахмурился и придвинул к себе альбом. Перелистнув несколько страниц, он поднял взгляд на сеньора Бонетти и кивнул.
– Да, этот вариант мне кажется более подходящим.
– Ну и отлично, – облегченно выдохнул архитектор. Клиент его несколько утомил. Но куш обещал быть неплохим. Нет, само планируемое к постройке здание было не очень большим, но клиенту приспичило, чтобы стройка закончилась не позднее осени этого года. То есть встретить зиму он собирался уже в новом доме. И готов был за это платить. А подобный подход открывал весьма многообещающие перспективы.
– Но у меня есть несколько условий, на выполнении которых я категорически настаиваю, – продолжил между тем Алекс.
Эмилио удивленно вскинул брови. Вот как? Ему, самому модному архитектору Лозанны, тут собираются ставить условия? Хм-м-м, это уже наглость… А с другой стороны, заказ был жирный. Так что как минимум стоит послушать, что это за условия.
– Во-первых, я хочу, чтобы пол основного помещения первого этажа располагался на уровне земли.
Сеньор Бонетти усмехнулся.
– Понимаете, молодой человек, высокий цокольный этаж в швейцарских шале сделан вовсе не из прихоти. Дело в том, что зимой в горах насыпается много снега. И если не поднять…
– Я это знаю, – холодно оборвал его Алекс, которому уже надоел этот бессмысленный, с его точки зрения, спор. Он заказчик – и этим все сказано. А всякие там «я – художник, я так вижу» – идут в топку! – Но все равно настаиваю на этом условии. Вход можно сделать и выше. Пусть основное помещение имеет пол на уроне земли, а ко входу и другим помещениям по периметру стен ведет внутренняя лестница. Ну или трап. Да, трап будет лучше… Но это еще не все. Я хочу, чтобы строение не просто примыкало к скале, а чтобы эта скала являлась одной из четырех его стен.
– Скала?
– Да, причем необработанная. Ну-у… м-м-м… этакий кусок дикой природы прямо в доме.
– Но сопряжение стен со скалой – дело довольно сложное, – задумчиво начал архитектор. Идея была безумной, но этим она как раз его и заинтересовала. – У вас будет так дуть из щелей…
– Ничего, я думаю, вы с этим справитесь. В конце концов, придумаете какой-нибудь специальный внутренний стык и декоративно его закроете. И я хочу видеть эскиз как можно быстрее. Вам нужны фотографии?
– Фотографии? Вы привезли фотографии?
– Ну да. Я подумал, что они вам пригодятся, – кивнул парень. – Вот, смотрите – общая панорама, еще одна, но с другого ракурса, а вот здесь – скала, и вот тут она же, но под другим углом. Как скоро вы сможете сделать первые эскизы?
– Хм. – Архитектор задумался. – Дайте мне пару дней.
– Хорошо, я продлю отель до субботы, – кивнул Алекс и облегченно откинулся на спинку. Несмотря на сложное начало, все шло по плану. Если полиция после всего, что должно будет случиться, все-таки проникнется подозрениями и начнет собирать о нем дополнительные сведения, у него есть теперь железное алиби насчет того, что он совершенно не собирался задерживаться и сделал это под давлением обстоятельств… Архитектор же еще некоторое время задумчиво перебирал фотографии. А затем поднял взгляд на сидящего перед ним парня и… неожиданно улыбнулся.
– А знаете, ваша идея с «куском дикой природы» кажется мне очень привлекательной. Но вот что касается пола…
– Нет, пол тоже. Две природные плоскости в почти первозданном виде и без всяких дополнительных украшательств – я так это вижу. Камень и сам по себе неплохое украшение… Пол, конечно, придется немного выровнять, но аккуратно.
– Он будет холодным.
– Ничего. Первый этаж у меня планируется больше… э-э-э… представительским. Лаборатория и спальня будут на втором. А всякие подсобные помещения типа кухни расположим по периметру, где и поднимем пол на уровень входа…
Следующий день Алекс провел, гуляя по городу и изо всех сил изображая беззаботность. Он уже успел небрежно сообщить и портье, и соседям по столику на завтраке, что вынужден задержаться, поскольку архитектор попросил два дня на первые эскизы его будущего загородного дома. Так что, так сказать, операция прикрытия вступила в завершающую фазу… За день парень отмотал почти пятнадцать километров, в основном вдоль Женевского озера. Сжег массу калорий. А вот адреналина – нет. Поэтому, когда вечером Алекс спустился в ресторан, его немного потряхивало. Все должно было решиться именно сегодня…
В ресторане пока было относительно многолюдно. Алекс повертел головой – тех гостей, которые должны были сыграть главную роль в его «бенефисе», пока видно не было. Поэтому он спокойно прошел и сел за предложенный метрдотелем столик.
– Скажите, а у вас всегда так много попрошаек на улице? – подпустив раздражения в голосе, поинтересовался он, когда «владыка ресторана» положил перед ним роскошную кожаную папку с меню. – Да еще таких назойливых… Я вынужден был с полдороги вернуться в номер за пистолетом!
Метрдотель виновато поморщился.
– Это эмигранты, мсье. Работать не хотят, попрошайничают… Обычно их несколько меньше, но сейчас в городе проходит Международная конференция по Ближнему Востоку, на которую приехала «красная» делегация. И все, кто сбежал в Европу от большевиков, слетелись в город, чтобы очередной раз выразить им свою ненависть… Соболезную, что вам пришлось посетить Лозанну в такое неудобное для путешествий время. Поверьте, мы сами в раздражении.
– Вот оно как… – Алекс покачал головой. Метрдотель слегка виновато улыбнулся, а затем, заметив что-то боковым зрением, несколько оживился.
– Вот, кстати, их делегация. Они остановились в нашем отеле, – и он кивнул на троих мужчин, только что появившихся в зале ресторана. Алекс несколько мгновений рассматривал их, а затем встревоженно поинтересовался:
– То есть эти бежавшие от большевиков могут появиться и здесь, в отеле?
– О-о, – метрдотель мелко рассмеялся, – могу вас заверить, что в нашем отеле вам ничего не угрожает. Швейцар не пустит их на порог.
Алекс недоверчиво покачал головой, после чего заявил с самым решительным видом:
– И все-таки я после заказа на всякий случай схожу в номер за пистолетом. Вы меня очень встревожили…
Ходить ему никуда не требовалось. «Браунинг» уже лежал во внутреннем кармане пиджака. Да и опасался Алекс покидать ресторан сколько-нибудь надолго. Поскольку так и не смог найти точное время той трагедии, что должна была произойти этим вечером в ресторане отеля «Сесиль». Но логичное обоснование того, каким образом у него в ресторане оказался пистолет, он только что себе обеспечил. Для чего и была разыграна эта сценка с метрдотелем, в процессе которой он удачно «вывел» его на те реплики, которые и помогут ему с этим обоснованием. Что же касается опасности, покинув ресторан, вернуться потом к шапочному разбору, – все было предусмотрено. Ведь никто же не заставляет его действительно идти в номер. Так что выйдет, подождет минут пять, скажем, руки сполоснет в уборной, что неподалеку от входа в ресторан, и вернется…
Убийца появился, когда «советским» уже принесли еду. Алекс напрягся, но молодой мужчина заметно моложе тридцати лет не стал сразу стрелять, а сначала присел к соседнему столику. Он был возбужден, хотя изо всех сил старался скрыть это возбуждение. Впрочем, что уж там говорить об убийце, если самого Алекса трясло еще как… Купив «браунинг», он потом почти месяц ходил в Базеле в частный тир, где занимался с инструктором. Да и после перехода сюда несколько раз практиковался в стрельбе, уходя подальше в лес. Взятые из будущего патроны все равно надо было дострелять – еще не хватало, чтобы в полицию попали гильзы с маркировкой из будущего… Поэтому у него была серьезная надежда, что он сумеет справиться с поставленной перед собой задачей. Потому что если нет – то весь его план выхода на Сталина накрывался медным тазом… Он должен был заявить о себе перед ним сразу же и громко. Ибо, судя по тому, что Алекс смог выудить в Сети, без раскрытия тайны своего происхождения он мог бы продираться через препоны советской бюрократии неделями, а то и месяцами. А он не хотел ее открывать ни перед кем, даже перед самим Сталиным. Хотя по поводу последнего Алекс был совершенно не уверен, что это у него получится…
Дело в том, что, планируя «информационную интервенцию», которая должна была вернуть историю как можно ближе к прежнему руслу, он серьезно размышлял над тем, кому предоставить эти сведения. Варианты были разные. Например, Троцкий. После того, что Бригитта с горящими от возбуждения глазами поведала ему об этом человеке, парень проникся к нему немалым уважением. Ну а как же – Вождь революции, лично организовавший и возглавивший восстание в столице империи. Создатель Красной армии! Вождь и создатель Четвертого интернационала! Так что теоретически было вполне возможно выйти на контакт и с ним. Однако существовало одно большое «но»… В той уже навсегда исчезнувшей первой реальности Алекса СССР победил в войне именно под руководством Сталина. И после зрелого размышления парень решил, что лучшим выходом будет не множить сущности сверх необходимого, а пойти уже опробованным историей путем… Нет, если быть до конца откровенным – Сталин ему не нравился. Ну после всего того, что он о нем слышал в уже исчезнувшей реальности, и уж тем более после того, чего он начитался в этой, какое-то иное отношение было бы невозможным… Но где искать лучшего? В каких краях? По каким источникам? Выбрать Троцкого означало довериться мнению кучки экзальтированных личностей из числа тех самых изнывающих от скуки «отпрысков хороших семей». Извините, он еще не настолько сошел с ума… Что же касается любых других доступных в той реальности источников информации, так в них все предвоенное руководство СССР было поголовно и тщательно замазано толстенным слоем дерьма. Если судить по написанному, среди оного не было ни единого не то что честного и порядочного, но даже просто умного и психически нормального человека. Сплошь дебилы, прелюбодеи, властолюбцы и паталогические убийцы. Так что вариант со Сталиным был по большому счету единственно возможным. Один же раз он смог победить – может, и сейчас как-то получится… А это напрочь отсекало любую возможность сотрудничества с Троцким. Потому что эти двое друг друга жутко не любили. Настолько, что Троцкий, которого Сталин выпер из СССР, гадил ему где только возможно, не обращая внимания на то, что при этом он параллельно гадил, причем сильно, и стране. А Сталин изо всех сил старался его убить. И в конце концов убил. Что опять же характеризовало его как человека, способного добиваться своих целей, несмотря ни на какие преграды…
Долго сидеть у убийцы терпения не хватило. Сделав заказ, он немного поерзал, а затем встал и решительно направился к столику, за которым сидела советская делегация. Алекс мгновение выждал, затем с крайне демонстративным видом отшвырнул салфетку, привлекая внимание окружающих, поскольку ему требовались свидетели того, что не он первый выхватил оружие, после чего засунул руку за лацкан пиджака и, ухватив рукоятку пистолета, потянул его из кармана… Че-е-ерт! «Браунинг» зацепился за подкладку!!! Алекс мысленно взвыл и, запаниковав, рванул сильнее. Потому что к этому моменту убийца тоже уже выхватил свое оружие… Раздался треск материи, и в следующее мгновение Алекс, с дикими от возбуждения глазами, принялся садить выстрел за выстрелом по убийце, уже вытянувшему руку с пистолетом в сторону затылка Воровского.
– Дах… Дах! Дах! – Первая пуля промазала, влетев в зеркальную витрину бара, заполненную бутылками, и обдав стоящего за стойкой бармена дождем сверкающих осколков… Зато две другие попали. В тело. Убийцу развернуло так, что его пистолет, неожиданно для них обоих, оказался направлен в сторону Алекса.
– Дах!.. А-а-ай! – Убийца выстрелил, но его пуля прошла стороной. Впрочем, судя по взвизгу, в кого-то она все-таки попала. Алекс стиснул зубы и, прицелившись, выстрелил еще раз. В грудь. В ее левую сторону, которая скрывала сердце.
– Дах! – Морис Конради вздрогнул всем телом и-и-и… медленно завалился на спину. И только после этого ресторан потряс слитный многоголосый вопль…
