Глава 41

ВЕЧЕРОМ ПЕРЕД МОИМ ОТЪЕЗДОМ В КОЛЛЕДЖ прогноз обещает метеоритный дождь. Мы с Питером едем на озеро наблюдать его. Китти не говорит этого вслух, но она тоже ужасно хочет поехать. В любой другой момент я бы согласилась.

Когда я прощаюсь, ее губы разочарованно поджимаются всего на секунду, но она хорошо это скрывает. Как трудно иногда быть самой младшей, которую оставляют позади.

В машине я страдаю от чувства вины за то, что так жадно оберегаю время, которое провожу с Питером. Но его остается так мало… Я ужасная сестра. Марго взяла бы Китти с собой.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Питер.

– О, ни о чем, – отвечаю я. Мне стыдно признаться, что нужно было пригласить Китти.

Когда я вернусь на осенних каникулах, мы что-нибудь организуем для нас втроем. Возьмем ее с собой в уличный кинотеатр на ночной показ. Она будет в пижаме, и я постелю на заднем сиденье одеяло, чтобы она могла там заснуть. Но сегодня я хочу побыть наедине с Питером. Нет смысла погружаться в чувство вины и портить этим вечер. И если быть до конца честной, я бы не поступила иначе. Так сильно я дорожу каждым мгновением, которое остается нам с Питером. Я хочу, чтобы он смотрел только на меня. Хочу говорить только с ним, быть только с ним. Однажды Китти поймет: когда влюбится и захочет быть только с этим человеком и ни с кем не делить его внимание.

– Нужно было взять Китти с собой, – говорю я внезапно.

– Знаю, – отвечает Питер. – Мне тоже стыдно. Думаешь, она сердится?

– Скорее всего, грустит.

Но никто не вернется за ней. Мы молчим, а потом оба смеемся с облегчением. Питер уверенно говорит:

– В следующий раз мы возьмем ее с собой.

– В следующий раз, – соглашаюсь я и беру его за руку, переплетая пальцы. Он сжимает их в ответ, и меня успокаивает знание, что сегодня он чувствует то же, что и я, и между нами нет расстояния.

Мы расстилаем одеяло и ложимся рядышком. Луна в синей ночи выглядит ледяной. Пока я не вижу ничего необычного, просто ночное небо.

– Может, нужно было поехать в горы? – спрашивает Питер, повернувшись ко мне.

– Нет, это идеальное место, – отвечаю я. – И я читала, что наблюдение за звездами всегда требует терпения, где бы ты ни был.

– У нас вся ночь впереди, – говорит он, притягивая меня ближе.

Иногда я хотела бы, чтобы мы встретились в двадцать семь лет. Двадцать семь – это хороший возраст, чтобы встретить человека, с которым проведешь всю жизнь. В двадцать семь ты еще молод, но, надо надеяться, уже на пути к тому, кем хочешь быть.

Но потом я думаю, что нет, я ни за что никому не отдам свои двенадцать, тринадцать, шестнадцать, семнадцать лет с Питером. Первый поцелуй, первый ненастоящий роман, первый настоящий роман. Первый мальчик, который купил мне украшение. Сторми сказала бы, что это самый грандиозный момент. Она говорила, что так мальчик дает понять, что ты принадлежишь ему. У нас было наоборот. Так я поняла, что он принадлежит мне.

Я не хочу ничего этого забывать. То, как он смотрит на меня прямо сейчас. Как до сих пор от его поцелуев у меня каждый раз бегут мурашки по спине.

– Первое собрание в шестом классе.

Я поднимаю на него глаза.

– М-м?

– Тогда я впервые тебя увидел. Ты сидела передо мной. Я подумал, что ты симпатичная.

– Хорошая попытка, – смеюсь я.

Как мило и типично для Питера – пытаться что-то выдумать для романтичности момента. Но он продолжает:

– У тебя были очень длинные волосы и ободок с бантиком. Мне всегда нравились твои волосы.

– Ладно, Питер. – Я глажу его по щеке. Он не обращает внимания на мои слова.

– У тебя на рюкзаке было написано твое имя блестками. Мне никогда не встречалось имя «Лара Джин».

Я раскрываю рот. Я сама приклеивала блестки на рюкзак! У меня ушла целая вечность на то, чтобы сделать это ровно. Я совсем об этом забыла, хотя обожала тот рюкзак.

– Директор стал вызывать всех в случайном порядке, чтобы выходили на сцену и соревновались за призы. Все поднимали руки, но у тебя волосы зацепились за стул, и ты пыталась их распутать, так что тебя не вызвали. Я помню, как думал, что, может, надо тебе помочь, но потом решил, что это будет странно.

– Как вышло, что ты все это помнишь? – изумленно спрашиваю я. Он с улыбкой пожимает плечами.

– Не знаю. Просто помню.

Китти всегда говорит: важно, с чего все началось.

Что мы ответим, когда нас будут спрашивать, как мы познакомились? Может быть, мы вместе выросли? Но это больше про меня и Джоша. Мы начали встречаться в школе? Это про Питера и Джен. А что сказать про нас?

Наверное, я буду говорить, что все началось с любовного письма.

Люси Мод Монтгомери, «Аня из Зеленых Мезонинов» (перевод М. Батищевой)