Глава 22

В УТРО ВЫПУСКНОГО КИТТИ ЗАХОДИТ ко мне в комнату, когда я крашу ногти на ногах.

– Как думаешь, подойдет этот цвет к моему платью? – спрашиваю я.

– Ты как будто окунула ноги в «Пепто-Бисмол».

Я смотрю на свои ноги. Действительно похоже. Может, лучше покрасить в бежевый?

Решено, что к этому платью нужна высокая прическа.

– Чтобы продемонстрировать ключицы, – говорит Трина. Я никогда не думала, что мои ключицы стоит демонстрировать. Я вообще о них не думала.

После обеда Китти идет со мной в салон проконтролировать укладку. Она говорит стилисту:

– Не нужно укладывать слишком строго, понимаете, о чем я?

Стилист нервно поглядывает на меня в зеркало.

– Наверное. Хотите, чтобы выглядело естественно? – Она разговаривает с Китти, потому что очевидно, кто тут главный. – Как бы естественный шиньон?

– Но не слишком естественный. Как у Грейс Келли. – Китти открывает и показывает фото на телефоне. – Вот примерно так, но пучок сбоку.

– Главное – не надо слишком много лака, – жалобно прошу я, пока стилист скручивает мои волосы в узел на затылке и показывает Китти.

– Отлично, – говорит ей Китти, а потом добавляет уже мне: – Лара Джин, лак нужен, чтобы прическа держалась.

Я начинаю сомневаться в нашем плане.

– Мы уверены, что нужно укладывать волосы наверх?

– Да, – говорит Китти и повторяет, уже обращаясь к стилисту: – Мы укладываем наверх.

Прическа получается более гладкой, чем я привыкла. Волосы собраны в пучок сбоку, макушка гладкая, как у балерины. Выглядит красиво, но я не узнаю себя в зеркале. Девушка в зеркале старше, элегантнее, она идет в оперу или на симфонический концерт.

Стилист в салоне потратила на меня массу времени, но, вернувшись домой, я распускаю волосы. Китти кричит на меня, но помогает расчесать. Сегодня я хочу быть собой.

– Как мы обставим твое торжественное появление? – спрашивает Китти, в последний раз проводя по волосам щеткой.

– О чем ты?

– Когда Питер за тобой приедет, как ты собираешься входить?

Трина, которая ест фруктовый лед, лежа на моей кровати, вставляет:

– Когда я шла на выпускной, было принято, чтобы папа помогал девушке спуститься по лестнице, а потом кто-нибудь объявлял ее имя.

Я смотрю на них обеих как на сумасшедших.

– Трина, я не выхожу замуж, просто иду на выпускной.

– Мы можем выключить свет и поставить музыку, и ты выйдешь и примешь позу наверху лестницы…

– Я не хочу, – перебиваю я. Она хмурится.

– Чего не хочешь?

– Всего этого.

– Но должен быть момент, когда все смотрят на тебя и только на тебя, – говорит Китти.

– Это называется «первый взгляд», – поясняет Трина. – Не волнуйся, я все сниму на видео.

– Если бы мы об этом подумали заранее, то могли бы придумать что-то крутое, и видео разошлось бы по Интернету. – Китти неодобрительно качает головой и смотрит на меня так, словно это я виновата.

– Последнее, чего я хочу, – чтобы видео со мной снова разошлось по Интернету, – говорю я и с напором добавляю: – Помнишь видео в джакузи?

Ей хватает совести смутиться на секунду.

– Не будем думать о прошлом, – говорит она, взбивая мои волосы.

– Эй, именинница, – окликает меня Трина, – мы еще собираемся завтра пойти есть барбекю?

– Ага, – отвечаю я.

Смерть Сторми, свадьба, выпускной, все остальное – я не успела всерьез подумать про свой день рождения. Трина хотела устроить мне большую вечеринку, но я сказала, что лучше просто поужинать где-нибудь с семьей, а потом дома будут торт и мороженое. Трина и Китти собираются печь торт, пока я буду на выпускном. Посмотрим, что у них получится!

Я все бегаю и доделываю последние мелочи, когда папа кричит снизу:

– Девочки, Питер с мамой приехали!

– Духи! – шиплю я на Китти, и она меня обрызгивает. – Где мой клатч? – Трина бросает его мне.

– Ты положила помаду?

Я открываю клатч и проверяю.

– Да! Где мои туфли?

– Вот они. – Китти поднимает их с пола. – Надевай пошустрее. Я пойду вниз, скажу, что ты уже спускаешься.

– А я открою бутылку шампанского для взрослых, – добавляет Трина, уходя за ней следом.

Не знаю, почему я так нервничаю. Это же просто Питер. Наверное, у выпускного есть своя магия. Последнее, что я делаю, – надеваю кольцо Сторми и думаю, что она, наверное, смотрит на меня сейчас. Радуется, что я буду носить ее кольцо на выпускном в ее честь и в память обо всех танцах, которые она исполняла.

Когда я спускаюсь по лестнице, Питер сидит на диване вместе с мамой и трясет коленкой. Значит, он тоже нервничает. Заметив меня, он сразу же встает. И приподнимает брови.

– Ты выглядишь о-го-го!

Всю последнюю неделю он выспрашивал детали про мое платье, а я ничего не говорила, чтобы устроить сюрприз. Это стоило выражения его лица.

– Ты тоже выглядишь о-го-го как. – Смокинг так хорошо на нем сидит, что можно подумать, он сшит на заказ, но нет – он взят напрокат. Может быть, миссис Кавински его немного подогнала. Она волшебно управляется с иголкой. Я бы хотела, чтобы мужчины чаще носили смокинги, хотя это было бы не так интересно.

Питер надевает браслет мне на руку: в нем белые лютики и гипсофилы, и именно такой браслет я выбрала бы сама. Я уже представляю, как повешу его над кроватью, чтобы высушить на память.

Китти надела свое любимое платье, чтобы хорошо выглядеть на фото. Когда Питер прикалывает ей на грудь бутоньерку из маргариток, она розовеет от удовольствия, и он мне подмигивает. Сначала я фотографируюсь вдвоем с Китти, потом с ней и с Питером, а потом она говорит начальственным тоном:

– Теперь только я и Питер.

Мне приходится отойти в сторону к Трине, которая смеется:

– Ее ровесникам придется тяжело, – говорит она мне и улыбающейся маме Питера.

– Почему меня нет на фотографиях? – спрашивает папа, и, разумеется, мы фотографируемся еще с ним, Триной и миссис Кавински.

Потом мы переходим на улицу и фотографируемся на фоне кизила, перед машиной Питера, на крыльце, пока Питер наконец не говорит: «Хватит! Мы пропустим выпускной».

Он галантно открывает передо мной дверцу машины. По дороге в школу он все время бросает на меня взгляды. Я смотрю прямо перед собой, но краем глаза вижу его. Мной никогда так не восхищались. Наверное, Сторми все время так себя чувствовала.

Я сразу же заставляю Питера встать в очередь к профессиональному фотографу. Он говорит, что нужно подождать, пока очередь закончится, но я настаиваю, чтобы снимок был сделан до того, как у меня растреплются волосы. Это фото пойдет в альбом для Питера. Мы принимаем традиционную позу: Питер у меня за спиной, придерживает меня за бедра. Фотограф дает посмотреть на снимок, и Питер настаивает на том, чтобы переснять его, потому что ему не нравится, как выглядят его волосы.

После съемки мы находим на танцплощадке всех своих друзей. Дэррил подобрал галстук в тон сиреневого платья Пэмми. На Крис облегающее черное платье, похожее на то, которое примеряли на меня Китти и Марго в магазине. Лукас выглядит как английский денди, его костюм идеально сидит по фигуре. Я уговорила их обоих прийти, сказав, что они могут просто «заглянуть». Крис говорит, что потом все равно поедет в клуб с друзьями с работы, но незаметно, чтобы она куда-то собиралась в ближайшее время. Ее платье привлекает много внимания.

Начинает играть «Style», и мы все сходим с ума, кричим и прыгаем, особенно Питер. Он все время спрашивает, весело ли мне. Вслух он задает этот вопрос всего один раз, но взглядом повторяет его снова и снова. У него яркие глаза, полные надежды и предвкушения. Я отвечаю ему тоже взглядом: да, да, да, мне весело.

У нас начинают получаться медленные танцы. Может, когда я переведусь в университет Вирджинии, нам стоит пойти на бальные танцы и научиться танцевать по-настоящему? Я предлагаю это Питеру, и он с нежностью говорит:

– Ты всегда хочешь довести все до совершенства. Лучшее шоколадное печенье…

– Я перестала им заниматься.

– Лучшие костюмы на Хэллоуин.

– Мне нравится, чтобы все было на уровне.

Питер улыбается. Я говорю:

– Жаль только, что мы никогда не будем танцевать щека к щеке.

– Можно заказать тебе танцевальные ходули.

– То есть высокие каблуки?

Он хихикает.

– Не думаю, что делают каблуки высотой в десять дюймов.

Я его игнорирую.

– Жаль, что у тебя руки слишком тонкие и слабые, чтобы меня поднять.

Питер ревет как раненый лев, подхватывает меня и кружит, как я и ожидала. Как редко мы знаем человека настолько хорошо, чтобы угадать, куда он свернет – налево или направо. Мне кажется, его я знаю лучше всех, кроме своей семьи.

Конечно, Питер выигрывает титул короля выпускного. Королевой становится Ашанти Диксон. Какое облегчение, что не Женевьева. С коронами на головах они танцуют медленный танец. Ашанти почти одного роста с Питером, так что у них получилось бы «щекой к щеке», хотя они этого не делают. Питер ловит мой взгляд и подмигивает. Я стою в стороне с Маршоном Хопкинсом, пришедшим с Ашанти. Он наклоняется ко мне и говорит:

– Когда они к нам вернутся, надо просто не обращать на них внимания и танцевать вдвоем.

Я смеюсь.

Я горжусь Питером, тем, как прямо он держит спину, как двигается. В финале песни он запрокидывает Ашанти на руку, и все кричат, хлопают и топают. Этим я тоже горжусь. Люди так искренне выражают свою симпатию к нему. Они восхищаются Питером, потому что он хороший и всем хорошо рядом с ним. Он делает вечер немного ярче, и все этому радуются, я в том числе. Как славно, что он так прощается со школой.

Последний танец. Мы оба молчим. Ничего еще не закончилось, впереди целое лето. Но школа и то, какими мы были в школе, Лара Джин и Питер, – это закончилось. Мы никогда больше не будем такими, как сейчас.

Я задумываюсь, грустно ли Питеру, но он шепчет:

– Смотри, как Гейб пытается незаметно положить руку Кеише на задницу.

Он немного меня разворачивает, и я вижу, что рука Гейба действительно сползает Кеише Вуд пониже спины, словно нерешительная бабочка, которая ищет, куда бы приземлиться. Я хихикаю. Вот что еще мне так нравится в Питере. Он видит то, чего я не замечаю.

– Я знаю, что должно быть нашей песней, – говорит он.

– Что?

И словно по волшебству голос Эла Грина наполняет зал. «Let’s Stay Together».

– Это ты ее заказал, – обвинительно говорю я. На глазах у меня слезы. Питер ухмыляется.

– Это судьба.

«Все, что ты хочешь сделать… мне подхо-одит».

Питер берет мою руку и кладет себе на сердце.

– Давай, давай останемся вместе, – поет он. Голос у него чистый и верный, как он сам.

По дороге на вечеринку после официальной части Питер говорит, что хочет есть, и предлагает заехать в закусочную.

– На вечеринке будет пицца, – говорю я. – Давай поедим там.

– Но я хочу блинчики, – ноет он.

Мы паркуемся перед закусочной, и он бегом обходит машину, чтобы открыть передо мной дверь.

– Сегодня ты настоящий джентльмен.

Он улыбается и потом торжественным жестом открывает передо мной дверь закусочной.

– Я могу привыкнуть к такому обращению, – говорю я.

– Эй, я всегда открываю перед тобой двери! – возражает он.

Мы заходим внутрь, и я застываю. Вокруг кабинки, где мы обычно сидим, привязаны бледно-розовые воздушные шарики. Посреди стола красуется круглый торт – множество свечей, розовая глазурь с обсыпкой, надпись белой глазурью «С днем рождения, Лара Джин!». Внезапно из кабинок начинают выглядывать люди – наши друзья, все в одежде для выпускного: Лукас, Гейб, девушка Гейба Кеиша, Дэррил, Пэмми, Крис.

– Сюрприз! – кричат все.

– Господи, Питер! – оборачиваюсь я к нему. Он не перестает улыбаться. Бросив взгляд на часы, он говорит:

– Уже полночь. С днем рождения, Лара Джин.

Я подпрыгиваю и обнимаю его.

– Именно такой день рождения в ночь выпускного я и хотела, хотя этого не осознавала!

А потом я бегу к кабинке. Все встают и обнимают меня.

– Я даже не думала, что про мой день рождения вспомнят! – говорю я.

– Конечно, мы помнили, – говорит Лукас.

А Дэррил добавляет:

– Питер много недель все планировал.

– Это было так мило, – говорит Пэмми. – Он мне позвонил и спросил, какой противень использовать для торта.

– Мне он тоже позвонил, – вставляет Крис. – И я ему: откуда мне-то знать?

– Ты! – я шлепаю ее по руке. – Я думала, что ты поедешь по клубам!

– Может, и поеду, только поем картошки. Моя ночь еще только началась, детка. – Она притягивает меня в объятия и целует в щеку. – С днем рождения, подруга.

Я оборачиваюсь к Питеру.

– Поверить не могу, что ты это сделал.

– Я сам испек торт, – хвастается он. – Из готовой смеси, но все-таки.

Он снимает пиджак, достает зажигалку и зажигает свечи. Гейб вытягивает одну горящую и помогает. А потом Питер садится на стол, свесив ноги, и зовет меня к себе. Я оглядываюсь по сторонам.

– Э-э-э…

И тут раздаются первые ноты «Если бы ты была здесь» группы «Томпсон Твинс».

Я прижимаю ладони к щекам. Не могу поверить. Питер воссоздает финальную сцену из «Шестнадцати свеч», где Молли Рингвальд и Джейк Райан сидят на столе, а именинный торт стоит между ними. Когда мы смотрели этот фильм несколько месяцев назад, я сказала, что никогда не видела ничего романтичнее. И теперь он повторяет эту сцену для меня.

– Не тяни, Лара Джин, а то свечи сгорят, – восклицает Крис.

Дэррил и Гейб помогают мне аккуратно забраться на стол, чтобы не поджечь платье. Питер говорит:

– А теперь ты должна смотреть на меня с обожанием, а я наклонюсь вот так.

Крис пышнее раскладывает мою юбку.

– Закатай рукава повыше, – говорит она Питеру, сверяясь с экраном телефона. Он подчиняется, и Крис кивает. – Выглядит отлично.

Потом она возвращается на место и принимается снимать.

Мне не приходится прикладывать усилий, чтобы смотреть на Питера с обожанием.

Задувая свечи, я загадываю желание: всегда любить Питера так, как люблю сейчас.