Глава 12

СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ВЫДАЕТСЯ ПАСМУРНЫМ И ДОЖДЛИВЫМ. Мы остаемся дома втроем. Папа оставил на холодильнике записку, что его вызвали в больницу и мы увидимся за ужином. Марго все еще живет в британском часовом поясе, поэтому она встала рано и приготовила нам яйца всмятку с беконом. Я расслабленно распределяю яйца по тосту с маслом, слушаю стук дождя по крыше и внезапно говорю:

– Что если я сегодня не пойду в школу, и мы будем просто развлекаться?

– Чем? – оживляется Китти.

– Нет, тебе надо идти в школу. Я ее уже практически окончила. Никто не обратит внимания на мои прогулы.

– Папа обратит, – говорит Марго.

– Но представь, мы могли бы сделать что угодно.

– Что угодно? – Марго кусает бекон. – Мы бы сели на поезд в Нью-Йорк и сыграли в лотерею «Гамильтона». И выиграли бы.

– Вы не можете пойти без меня, – говорит Китти.

– Тихо, «и Пегги», – хихикаю я. Она отвечает сердитым взглядом.

– Не зови меня «и Пегги».

– Ты даже не знаешь, о чем мы говорим, успокойся.

– Достаточно того, что ты хихикаешь как ведьма. И я знаю, что такое «Гамильтон». Ты слушаешь саундтрек целыми днями. «Говори меньше, улыбайся больше…» – поет она.

– К твоему сведению, это не саундтрек, а театральный альбом, – отвечаю я, и она очень выразительно закатывает глаза.

На самом деле из всех персонажей Китти похожа на Джефферсона: изворотливая, стильная, остроумная. Марго – конечно, Анжелика. Она плавает сама по себе с ранних лет. Она всегда знала, кто она и чего хочет. Я – вероятно, Элайза, хотя куда больше хотела бы быть Анжеликой. Но на самом деле я, наверное, «и Пегги». Но я не хочу быть «и Пегги» в своей собственной истории. Я хочу быть Гамильтоном.

Дождь идет целый день, и мы с Китти, едва вернувшись из школы, переодеваемся в пижамы. Марго свою вообще не снимала. Она в очках, волосы завязаны в узел на макушке (они слишком короткие и не держатся). Китти в большой футболке. А я радуюсь, что уже достаточно прохладно, чтобы надеть красную фланель. Только папа все еще одет как днем.

Мы заказываем на ужин две большие пиццы: одну – только с сыром (для Китти), другую – «Суприм», со всеми добавками. Мы сидим на диване в гостиной и уплетаем истекающие сыром куски пиццы, когда папа внезапно говорит:

– Девочки, я должен с вами поговорить. – Он прокашливается, как обычно делает, когда нервничает. Мы с Китти обмениваемся любопытными взглядами. Наконец он говорит:

– Я хочу предложить Трине выйти за меня замуж.

Я зажимаю рот руками.

– О господи!

Китти таращит глаза и раскрывает рот, а потом отбрасывает пиццу и визжит так громко, что Джейми Фокс-Пикл подскакивает на месте. И бросается обнимать папу под его смех. Я вскакиваю и обнимаю его со спины.

Я не могу перестать улыбаться, пока не смотрю на Марго, у которой на лице нет никакого выражения. Папа тоже смотрит на нее, нервно и с надеждой.

– Марго, ты еще с нами? Что ты думаешь, милая?

– Я думаю, что это потрясающе.

– Правда?

– Абсолютно, – кивает она. – Трина замечательная. И Китти ее обожает, да, Китти?

Китти не отвечает, она визжит и прыгает по дивану вместе с Джейми. Марго мягко добавляет:

– Я рада за тебя, папа. Очень рада.

Ее выдает «абсолютно». Конечно, папа не замечает в своем облегчении, но я-то слышу. Конечно, для нее это странно. Она еще только привыкает к тому, что мисс Ротшильд хозяйничает на нашей кухне. Она не видела, насколько хорошо мисс Ротшильд и папа подходят друг другу. Для Марго мисс Ротшильд – все еще наша соседка, которая стрижет газон в откровенных шортах и бикини.

– Мне нужна ваша помощь в подготовке предложения, – говорит папа. – Лара Джин, уверен, что у тебя найдутся идеи.

Я уверенно говорю:

– Конечно. Сейчас сезон приглашений на выпускной, поэтому у меня много образцов для вдохновения.

Марго смеется, звучит это почти искренне.

– Папе нужно что-то более достойное, чем надпись «Выходи за меня» кремом для бритья на капоте машины.

– Нынче приглашения на выпускной делают куда изысканнее, чем в твои времена, Гоу-Гоу, – говорю я, подыгрывая ее шутке, чтобы все казалось нормальным, словно папа не перевернул только что наш мир.

– В мои времена? Я всего на два года старше. – Она пытается поддерживать легкий тон, но я слышу напряжение в голосе.

– В школе каждый год считается за семь, как у собак. Правда, Китти? – я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю. Она выворачивается из рук.

– Да вы обе уже старушки, – говорит она. – Можно я поучаствую в предложении, папа?

– Конечно. Без вас я не смогу жениться. – У него слезы на глазах. – Мы же команда, правильно?

Китти прыгает на месте, как ребенок.

– Ура! – кричит она, полная восторга. Марго тоже видит, насколько все это важно для нее.

– Когда ты собираешься делать предложение? – спрашивает Марго.

– Сегодня! – требует Китти.

Я сердито смотрю на нее.

– Нет! Времени на планирование недостаточно. Нужна как минимум неделя. И у папы даже нет кольца… Или есть?

Папа снимает очки и протирает глаза.

– Конечно, нет. Я хотел сначала поговорить с вами тремя. Я хочу, чтобы вы все присутствовали во время предложения, поэтому собираюсь подождать, пока Марго не приедет летом.

– Это слишком долго, – возражает Китти.

– Да, не нужно столько ждать, папа, – говорит Марго.

– По крайней мере, ты поможешь мне выбрать кольцо, – говорит папа.

– Лара Джин лучше разбирается в таких мелочах, – спокойно говорит Марго. – К тому же я едва знакома с мисс Ротшильд. Я не имею ни малейшего представления о том, какое кольцо ей может понравиться.

По папиному лицу пробегает тень, наверняка из-за «я едва знакома с мисс Ротшильд». Я тороплюсь вставить словечко, подражая Гермионе:

– Ты «не имеешь ни малейшего представления»? Гоу-Гоу, ты еще не забыла, что американка? Мы здесь, в Америке, так высокопарно не разговариваем.

Она смеется. А потом Марго, которая, наверное, тоже заметила тень на лице отца, говорит:

– Снимите все, что будет происходить, я тоже хочу посмотреть.

Папа благодарно отвечает:

– Обязательно. Снимем на видео и на все, на что сможем. Господи, надеюсь, что она согласится.

– Конечно, согласится, не иначе, – хором убеждаем мы.

Мы с Марго заворачиваем куски пиццы в пластик, а потом в фольгу.

– Я говорила, что две пиццы – это слишком много, – говорит она.

– Китти доест после уроков, – отвечаю я. – И Питер тоже. – Я бросаю взгляд в сторону гостиной, где Китти и папа свернулись на диване и смотрят телевизор, а потом шепчу:

– Так что ты на самом деле думаешь по поводу этого предложения?

– Я думаю, что папа сошел с ума, – шепчет она в ответ. – Она живет через дорогу. Могли бы продолжать встречаться, как нормальные взрослые. Зачем им жениться?

– Может, они просто хотят сделать свои отношения официальными. Или ради Китти.

– Они не так давно встречаются! Сколько времени прошло, шесть месяцев?

– Немного дольше. Но они знакомы много лет, Гоу-Гоу.

Марго складывает завернутую пиццу стопкой и говорит:

– Представляешь, как странно будет жить с мисс Ротшильд в одном доме?

Я задумываюсь над ее вопросом. Мисс Ротшильд часто бывает в нашем доме, но все-таки не живет. Она привыкла к определенному устройству хозяйства, как и мы. Например, у себя дома она ходит в обуви, а мы разуваемся, и она здесь тоже разувается. И, как я теперь припоминаю, она никогда не оставалась ночевать; вечером она всегда уходит домой. А еще она хранит хлеб в холодильнике, чего я терпеть не могу. И, честно говоря, ее собака Симона все время линяет и иногда писает на ковер. Однако раз я буду учиться не в университете Вирджинии, то редко буду дома, потому что уеду в колледж.

– Мы не будем жить здесь постоянно, – говорю я наконец. – Только Китти, а она в восторге.

Марго отвечает не сразу.

– Да, они, кажется, близки.

Она расчищает в холодильнике место для пиццы. Не поворачиваясь ко мне, она говорит:

– Не забудь, нам нужно сходить поискать тебе платье на выпускной, прежде чем я уеду.

– О-о-о, ладно! – Кажется, что всего две секунды назад мы искали платье для выпускного Марго, а теперь настала моя очередь.

Я не заметила, что папа вошел в кухню.

– Может, Трина тоже может пойти с вами? – Он смотрит на меня с надеждой. Но смотреть надо не на меня. Я уже люблю мисс Ротшильд. А вот сердце Марго ей еще предстоит завоевать. Марго смотрит на меня в панике.

– Э-э-э… – тяну я. – Думаю, в этот раз должны участвовать только девочки Сонг.

– А, понял, – кивает папа, а потом говорит Марго: – Мы с тобой сможем провести время наедине до твоего отъезда? Может, поедем кататься на велосипедах?

– Звучит отлично, – говорит она.

Когда он поворачивается спиной, Марго одними губами говорит «спасибо». Мне кажется, что я предаю мисс Ротшильд, но Марго – моя сестра. Я должна быть на ее стороне.

Марго, кажется, чувствует себя виноватой из-за того, что не включила мисс Ротшильд в поездку за платьем. Когда на следующий день после уроков мы приезжаем в торговый центр, она объявляет, что каждая из нас выберет по два платья, и я обязана примерить их все, несмотря ни на что, а потом мы поставим им оценки. Она даже распечатала картинки с пальцем вверх и пальцем вниз – одобрение и неодобрение – и приделала их на палки, чтобы можно было показывать.

В примерочной тесно и все завалено платьями. Марго поручает Китти организацию и развешивание нарядов, но та уже сдалась и вместо этого играет в «Кэнди краш» на телефоне Марго.

Первым Марго вручает мне одно из выбранных ею платьев – черное, летящее, с трепещущими рукавами-крылышками.

– С этим платьем волосы можно уложить наверх.

Не поднимая глаз от телефона, Китти говорит:

– Я бы уложила свободными волнами.

Марго корчит ей гримаску в зеркале.

– Но разве черный – мой цвет? – размышляю я.

– Тебе стоит носить его чаще, – говорит Марго. – Он тебе очень идет.

Китти чешет ссадину на ноге.

– На свой выпускной я пойду в облегающем кожаном платье, – говорит она.

– В мае в Вирджинии бывает жарко, – отвечаю я. – Но ты можешь надеть кожаное платье на осенний бал, в октябре.

Марго застегивает молнию у меня на спине, и мы рассматриваем мое отражение в зеркале. В груди платье велико, а черный цвет делает меня похожей на ведьму, но в плохо сидящем платье.

– Думаю, для этого платья нужна грудь побольше, – говорит Китти и поднимает палку с рукой пальцем вниз. Я неодобрительно смотрю на нее в зеркало. Но она права.

– У мамы была большая грудь? – внезапно спрашивает Китти.

– Хм. По-моему, небольшая, – отвечает Марго. – Первого размера.

– А какой размер носишь ты?

– Второй.

Китти косится на меня:

– А Лара Джин – первый, как у мамы.

– Эй, у меня почти второй размер! – возражаю я. – Расстегните на мне молнию.

– У Три большая грудь, – говорит Китти.

– Настоящая? – спрашивает Марго, помогая мне с платьем. Я снимаю его и вручаю Китти, чтобы она его повесила.

– Думаю, да.

– Настоящая. Я видела ее в белье. Когда она ложится, грудь сплющивается, так можно проверить. Искусственная грудь остается торчать, как шарики мороженого. – Китти снова берется за телефон Марго. – К тому же я ее спрашивала.

– Вряд ли она призналась бы, что у нее искусственная грудь, – говорит Марго.

Китти хмурится.

– Три меня не обманывает.

– Я не говорю, что она стала бы тебя обманывать, но она могла бы не захотеть рассказывать про пластическую операцию! Имеет на это полное право! – спокойно пожимает плечами Марго.

Я быстро надеваю следующее платье, чтобы перестать обсуждать грудь мисс Ротшильд.

– Что вы думаете об этом?

Они обе качают головами и одновременно тянутся за значком пальцем вниз. По крайней мере, в этом они сходятся.

– Где мои варианты? Примерь теперь один из них.

Китти выбрала облегающее белое платье с открытыми плечами, которое я не надела бы ни за что в жизни, и она об этом знает.

– Я просто хочу посмотреть, как ты в нем выглядишь.

Я примеряю платье, чтобы ей угодить. Китти настаивает, что это самый лучший вариант, потому что она хочет, чтобы выиграло ее платье. В конечном счете ни одно из платьев не подходит мне по стилю, но меня это не беспокоит. До выпускного еще целый месяц, и я хочу пройтись по винтажным магазинам, прежде чем покупать что-то в обычном. Мне нравится мысль о платье, у которого есть история, которое кто-то уже носил. Может, такая девушка, как Сторми, надевала его на танцы.

На следующее утро Марго улетает в Шотландию и берет с меня обещание присылать ей фотографии всех вариантов платьев, чтобы она могла высказать свое мнение. О мисс Ротшильд она больше не говорит ни слова.