Я проснулась резко и некоторое время, моргая, смотрела на темный потолок, украшенный светящимися наклейками в виде звезд, затем повернулась и взглянула на часы, пытаясь понять, что же меня разбудило. В ногах я увидела два мерцающих глаза, которые уставились на меня из темноты.

– Годо! – прошипела я и запустила в кота подушкой.

Мне совершенно не хотелось его поранить или спугнуть, но он сам напугал меня так, что сердце колотилось с бешеной скоростью.

Я промазала, и кот даже не моргнул, когда подушка приземлилась рядом с ним. Одарив меня взглядом, который иначе чем презрительный, было не назвать, Годо потянулся и спрыгнул на пол, затем направился к двери, открыл ее лапой и вышел.

– Глупый кот, – пробормотала я, вставая за подушкой, и тут заметила, что стопка чистых маек на моем комоде как будто подсвечивается изнутри. Источник света обнаружился очень быстро – это был мобильный телефон, погребенный под принесенным из прачечной бельем. Световой сигнал подавали входящие СМС.

Я немедленно набрала ответ.

Я прокралась по ступенькам вниз, стараясь не издавать лишних звуков. Хотя час был поздний и ночь с пятницы на субботу, но папа всегда отличался плохим сном, а в будни вставал к первой паре, к восьми утра, и вряд ли обрадовался бы, если бы я разбудила его в выходной, когда он намеревался наконец выспаться. На полпути я вдруг поняла, что не мешало бы обуться и накинуть что-нибудь потеплее. В доме у нас всегда было полно сквозняков, особенно зимой, и ноги у меня уже замерзли. Подсвечивая себе путь телефоном, я спустилась вниз – на экране стояла заставка: мы со Слоан на августовском концерте одной из наших любимых групп. На мне вывернутая наизнанку футболка, потому что, пока подруга не сказала мне, я не знала, что неприлично надевать на концерт группы одежду с их фотографиями или символами.

Внизу подсветка мне уже не требовалась: в окно достаточно ярко светила луна. И здесь можно было не так бояться, что кто-нибудь услышит шум. Через прихожую я пробежала почти бегом. Господи, если даже в доме так холодно, то каково же снаружи? Я рывком распахнула входную дверь. Моя лучшая подруга с покрасневшими щеками и кончиком носа стояла на пороге.

– Слава богу! – она порывисто и сильно обняла меня – это было особенное объятие – и скользнула в прихожую. Я чувствовала запах ее духов – сегодня как будто сильнее, чем обычно: аромат утреннего леса с оттенком гардении. Пока я закрывала дверь, Слоан топталась на месте, растирая замерзшие руки.

– Как хорошо, что ты увидела сообщения. Я тут совсем уже окоченела.

– Откуда ты вообще взялась? – прошептала я в ответ. Хотя мы были на кухне, этажом выше спали мои родители, и не стоило рисковать, разговаривая в полный голос.

Я наконец разглядела, во что одета Слоан. На ней было длинное черное платье с глубоким вырезом, на груди – брошка со стразами. Поверх платья она накинула меховую пелеринку, которую, несомненно, позаимствовала у глубоких сундуков своей бабушки, а может, купила в любимом магазинчике винтажной одежды. Что вещица была винтажная, не было никаких сомнений.

– У нас что, сегодня вечером какой-то особый дресс-код, а меня не предупредили?

– Нет, – тихо рассмеялась подруга. – Я просто сразу с вечеринки, куда меня затащили Милли и Андерсон, помнишь, я рассказывала?

– Ну и как вечеринка? – что-то тут было странное, и я наконец поняла, что.

Мы были примерно одного роста. Потому что я босиком, а Слоан – на высоченных каблуках.

– Может, поднимемся в спальню? – она широко зевнула. – Просто с ног валюсь.

Я кивнула, и она первая пошла вверх по лестнице. Слоан хорошо знала расположение комнат и уже чувствовала себя тут настолько по-свойски, что могла спокойно открыть холодильник и взять что-нибудь перекусить, если вдруг проголодалась. Я по-прежнему не понимала, почему после вечеринки она решила поехать ко мне, а не домой, но тем не менее была ужасно рада ее видеть. Слоан старалась идти тихонько, покачиваясь на каблуках и приподняв подол платья, чтобы случайно на него не наступить.

Едва войдя в мою комнату, подруга тут же сбросила туфли и вытянула из шкафа с бельем длинную футболку. Конечно же, это была футболка с логотипом ужасного фильма, который сняли по мотивам «Большого Джуса». Фильм получился скандальный. Продюсеры изменили возраст детей с 11 лет на 16, а главная актриса после съемок отправилась прямиком в центр психической реабилитации. Надпись на футболке гласила: «Кому Большого Джуса?», и по неизвестной причине Слоан влюбилась в эту тряпку с первого взгляда. Так влюбилась, что даже угрожала ее украсть.

– Клянусь, – зевнула она, натягивая футболку через голову, чтобы потом сбросить как змеиную шкуру видневшееся из-под нее платье, – настанет день, когда эта маечка просто пропадет… И ты никогда не догадаешься, куда она подевалась.

– Думаю, что догадаюсь, – вздохнула я.

Покопавшись в ящике с бельем, я нашла совершенно чистые пижамные штаны и перекинула их подруге.

– Хочешь?

Слоан моментально натянула их и с новым зевком повалилась на кровать. Кровать у меня была старая, с продавленным местами матрасом, но зато двуспальная, так что нам вполне хватало места на двоих, чтобы лежать свободно и разговаривать. Слоан перекатилась на ту сторону, которую обычно занимала, когда оставалась ночевать, устроилась под одеялом и обняла подушку. Я отлично видела, что подруга хочет что-то рассказать, – поняла это, как только открыла входную дверь, и терпеливо ждала, когда она соберется это сделать.

– Значит, так, я сегодня встретила одного парня.

– Парня? – я тоже забралась под одеяло и развернулась к подруге лицом. – На вечеринке, да?

– Угу. Он там тоже был с родителями.

– Он из Стэнвичской высшей? – я откинулась на спину и тут поняла, что моя подушка валяется на полу.

Вытянувшись, я подхватила ее и втянула обратно на кровать, готовясь слушать долгую историю.

Парни интересовались Слоан с самого момента ее появления в Стэнвичской высшей школе, но она всегда была разборчивой и часто меняла кавалеров. На втором курсе она несколько недель встречалась со старшекурсником, потом с нашим ровесником, а предыдущим летом у нее был короткий роман с парнем, который учился в интернате и приезжал в город только на каникулы. Ни одни из этих отношений не продлились долго, и их окончание ни разу не огорчало Слоан всерьез – инициатором разрыва всегда была она. Но со времен последнего романа уже прошло некоторое время, и никаких молодых людей на ее горизонте не появлялось – до этого самого вечера.

– Нет, из Стэнвичского колледжа.

Это было частное учебное заведение, отчасти конкурировавшее со Стэнвичской высшей школой, и хотя я шапочно знала нескольких девушек оттуда, круг общения учащихся обычно не пересекался. – Его зовут Сэм. Сэм Уоткинс.

Она так бережно выговорила его имя, будто произносила иностранное слово и боялась ошибиться, но получала удовольствие от самого его звучания. Слоан широко улыбалась, и я подумала, что, похоже, ей и правда понравился этот Сэм.

– Ого, – сказала я. – Да он серьезно тебя зацепил, я вижу.

Слоан не возражала, в ответ она просто зарылась лицом в подушку, и я увидела, что ее волнистые волосы уложены красивыми локонами.

– Расскажи про него.

Она снова повернулась ко мне и зевнула, не открывая глаз.

– Он очень классный. – Подруга говорила медленно, словно подбирая слова. – Ты сама увидишь.

Я ждала продолжения, какого-то детального описания этой классности, и поняла, что, должно быть, он подбросил Слоан до моего дома: Милли и Андерсон просто увезли бы дочку домой. Не потому, что их волновало, во сколько она ложится, а просто чтобы не делать лишний крюк по городу. Я попробовала вспомнить, видела ли я машину, когда открывала дверь, – кого-то, кто ждет за рулем, пока не убедится, что Слоан добралась благополучно и не ночует на улице, – но не могла.

– Эй, – прошептала я и легонько толкнула ее ногой. – И что, этот Сэм…

Но Слоан уже сладко и глубоко спала, накрашенные глаза были закрыты. Она всегда умела стремительно засыпать, по той причине, что у них в семье никогда не было четкого распорядка дня. «Просто приучаешься спать, когда на это есть время, – объясняла она. – Никаких этих ритуалов с укачиванием, сказкой на ночь и всего такого. Если родители задерживались на вечеринках допоздна, я просто засыпала на груде пальто, сложенных в коридоре».

Чтобы убедиться, что она действительно спит, я легонько потормошила ее за плечо. Она не шелохнулась, и я решила отложить расспросы до завтра. Я повернулась на бок, закрыла глаза и задремала. Мне было приятно оттого, что завтра утром мы проснемся вместе.

Я проснулась резко, как от толчка. Что меня разбудило? На этот раз не кот, который решил улечься мне на голову, и не голоса родителей, говорящие, что пора вставать. Картинки прошлого вечера пронеслись у меня в голове, как слайд-шоу: я развожу пиццу с Донной, я стою у дверей Джейми Рорк, я обнимаю Джейми с автозаправки… Странно было осознавать, что это все мне не приснилось, а было на самом деле. Я повернулась на бок, чтобы еще немного поспать, и тут мигнул индикатор на телефоне.

Сообщение.

Я схватила мобильник и увидела, что сообщений на самом деле два, – очевидно, первое меня и разбудило. На часах не было еще и восьми утра, но сон как рукой сняло. Оба сообщения пришли с незнакомого номера – и пока я смотрела на него, пришло и третье.

Мой мозг на секунду как будто отключился, а потом заработал с удвоенной скоростью. Слоан. Она вернулась.

Я пулей вылетела из постели, не накинув ничего поверх ночной рубашки, даже не пытаясь не шуметь – плевать, если топот моих босых ног перебудит весь дом! Слоан вернулась и ждет меня внизу, сейчас она все объяснит, расскажет, куда пропадала – хотя, подумала я, скача по лестнице через ступеньку, мне уже и нет до этого дела. Важно лишь то, что она нашлась, и теперь все будет как прежде.

Я распахнула входную дверь – и замерла. На ступеньках крыльца сидел Фрэнк в футболке, шортах и кроссовках для бега, с плеером, пристегнутым к руке выше локтя. Он тут же поднялся и улыбнулся мне.

– Привет! Ну как, ты готова к пробежке?

Я раскрыла рот в недоумении, тупо уставившись на Фрэнка. Сердце мое постепенно успокаивалось, надежда умирала. Это не Слоан. Она не вернулась.

– Хм, – сказал Фрэнк, на лице его отобразилось смущение.

Я взглянула на свои босые ноги – и внезапно сообразила, что у меня проблемы. Я стояла перед Фрэнком Портером – Фрэнком, черт побери, Портером — в ночной рубашке. Она, конечно, была чуть длиннее футболки, но именно что чуть, и я быстро натянула ее как можно ниже. И я была босиком, со следами крема от прыщей на лице, который я наносила на ночь, и без лифчика. Я быстро скрестила руки на груди и тут же пожалела об этом: ночнушка снова задралась до середины бедер.

– Извини, – сказал Фрэнк, и у меня возникло чувство, что он только старается говорить серьезно, а на самом деле с трудом сдерживает смех. – Я нашел твой телефон и адрес в школьном журнале. Не хотел тебя разбудить, поэтому и не звонил, а послал сообщение – думал: если спишь, то просто не выйдешь.

Я кивнула, стараясь вести себя как можно естественнее. Как будто это был обычный разговор. Но все равно не верилось, что это происходит на самом деле. Как за одну неделю я преодолела такую дистанцию? Всего несколько дней назад мы с Фрэнком Портером едва здоровались при встрече, потом была эта ночная поездка, и я узнала, что он красавец с обалденной фигурой, а теперь стою перед ним почти голышом!

– Значит, – предположил он с улыбкой, глядя на мои босые ноги, – это тот самый новый тренд, пробежка босиком, о котором я недавно читал?

– Э-э-э, нет, – лицо мое горело огнем, что, наверное, смотрелось странно в сочетании с пятнами белого крема. – Ха-ха. Я просто…

– Эмили! – услышала я сзади голос отца и обернулась. Он стоял у меня за спиной в пижаме и тапочках, с ноутбуком в руках, а на лбу у него сидели очки. А я-то наивно думала, что хуже уже некуда! И вот, пожалуйста, Фрэнку Портеру предстоит сегодня принимать парад членов семейства Хьюз в спальной одежде.

– Папа, – пискнула я, сама удивляясь, что стало с моим голосом.

– Ты не видела мои очки? – спросил он, как будто вовсе не удивившись, что его дочь в восемь утра в выходной день, одетая только в ночную рубашку, беседует на пороге дома с парнем, которого он до сих пор в глаза не видел.

– Очки у вас на голове, сэр, – вежливо указал Фрэнк со ступенек.

Отец провел рукой по лбу, нашел очки и нацепил их на нос. После чего уже внимательно посмотрел на Фрэнка.

– Мы знакомы?

– Это Фрэнк, – выдавила я. Говорят, что от стыда можно умереть. Откуда-то ведь взялось такое выражение. – Мы с ним собирались на утреннюю пробежку.

– А-а-а, – протянул папа, окинул Фрэнка долгим взглядом и потом повернулся ко мне. – Понятно. Не забудь только надеть какую-нибудь обувь.

С этими словами он развернулся и скрылся в доме, без сомнений, собираясь приняться за работу.

– Так, ладно, – выдохнула я. – Пойду наверх и переоденусь для бега. И вернусь.

– Я здесь подожду, – согласился Фрэнк.

И снова у меня возникло ощущение, что он борется со смехом.

Я кивнула, но вместо того, чтобы развернуться и уйти, попятилась задом до самой двери, после чего мгновенно закрыла ее. Привалившись к косяку, я выдохнула: а вдруг все это – просто ночной кошмар и я вот-вот проснусь? Очень уж было похоже.

Мне хватило десяти минут на сборы: я умылась, надела майку с длинным рукавом и легинсы. Снаружи уже становилось жарко, но я хотела как-то компенсировать свою случайную почти наготу, с которой началось утро.

– Ну что, готов? – спросила я Фрэнка, выходя к нему с плеером в руке.

Я надеялась, что если буду говорить только по делу и выглядеть сурово, он скоро забудет, в каком дурацком положении меня застал.

– Конечно.

Бок о бок мы вышли на дорогу. Я чувствовала, что Фрэнк старается заглянуть мне в глаза, и нарочно не смотрела на него, занимаясь настройкой нового плей-листа. Но наушники в уши я пока не воткнула, потому что не была уверена, что это прилично сделать так сразу.

– Готов? Бежим!

Мы побежали, сначала медленно набирая скорость, потому что мышцы нужно разогреть.

– Значит, я тебя этим утром удивил? – через несколько минут молчания спросил Фрэнк.

– Немножко, – ответила я, думая, что и вправду удивлена тем, что он всерьез захочет продолжать совместные пробежки.

– Я спросил, когда мы встретимся снова, и ты ответила, что в любое время, – напомнил он. – Я точно это помню.

– Я думала, ты это не всерьез. Не похоже было, что бег доставляет тебе удовольствие.

– Ни одно серьезное занятие не бывает легким, – ответил Фрэнк. – Особенно поначалу. Но я не собираюсь сдаваться.

– Вау, – я встряхнула головой.

Некоторое время мы бежали молча – единственным звуком был ритм, который отбивали по асфальту наши кроссовки.

– Что значит «вау»? – спросил Фрэнк тоном, какого я еще никогда не слышала у него, как будто защищаясь.

– Ничего, – быстро ответила я, как всегда, жалея, что вообще открыла рот. – Ничего такого. Не обращай внимания.

Фрэнк кивнул, но губы у него сжались в линию, а щеки слегка покраснели. Боже мой, неужели я его обидела? Будь тут Слоан, я бы одним взглядом задала этот вопрос, а она бы так же без слов ответила. Но будь тут Слоан, разве я совершала бы совместную пробежку с Фрэнком Портером?

– Я не имела в виду ничего плохого, – начала я, сама не зная, не напрасно ли пытаюсь объясниться. – Просто хотела показать, что я тебя понимаю. Что это имеет смысл.

Дорогу нам преградила ветка дерева, росшего у обочины, и мы синхронно пригнулись, чтобы не столкнуться с ней.

– Что имеет смысл?

– Такой подход к жизни, – продолжала стараться я. – Это очень понятно. И очень похоже на тебя.

Фрэнк так взглянул на меня, что я поняла: вместо объяснений получилось еще хуже все запутать.

– Похоже на меня? – тихо повторил он.

– Ну да, – отступать мне было некуда. Да и что я на самом деле знала о Фрэнке? Откуда мне знать, что на него похоже, а что нет? Наверное, я просто еще не проснулась, раз веду подобные разговоры. – На тебя, Фрэнка Портера, у которого всегда все получается.

– К бегу это не относится, – возразил он. – Бегаю я ужасно.

– Но ты не собираешься сдаваться, как ты сам сказал. Так что со временем и это получится.

Мы снова бежали молча, и я размышляла, не сделала ли ситуацию еще хуже в попытке ее улучшить и не стоит ли мне просто извиниться, когда Фрэнк заговорил.

– Как поживает список заданий?

– Ты получил мое письмо?

Он кивнул, и во мне с новой силой вспыхнула надежда. Вдруг я что-то проглядела, и ответ сейчас станет ясен.

– И как, ты нашел там какой-нибудь код?

Фрэнк покачал головой, и надежда моя угасла.

– Но я только начал над этим работать, – он подбодрил меня улыбкой. – И даже сейчас у меня уже есть пара идей.

Все мое внимание переключилось на него, поэтому я даже оступилась на небольшой неровности на асфальте. Впрочем, это меня порадовало, потому что отвлекло от мысли о том, как странно обсуждать мой список с Фрэнком словно какое-нибудь рядовое дело, притом что этот секрет я еще не обсуждала ни с кем.

– Каких конкретно идей?

– Например, как помочь тебе выполнить все задания. – Он произнес это как нечто само собой разумеющееся. – Я бы мог поучаствовать, если хочешь.

Я смотрела на дорогу, пытаясь понять, что чувствую от такого предложения. Одно дело – совершить с Фрэнком пару утренних пробежек и совсем другое…

– Но мне правда нужно какое-то занятие на лето, – продолжал настаивать он. – Все придумывают себе что-нибудь особенное на каникулы. Даже у Коллинза есть план.

– Правда?

– Ну да, он решил посвятить лето тому, чтобы найти себе девушку. Как он выражается, вступить в серьезные отношения.

– И насколько он в этом продвинулся?

Фрэнк рассмеялся.

– Примерно настолько, насколько ты думаешь. А я на работе каждый день должен это выслушивать.

Мы снова помолчали, но теперь молчание не ощущалось как неловкость. Я взглянула на Фрэнка, и он на бегу указал на свой плеер, как бы спрашивая моего разрешения его включить. Я кивнула и тоже воткнула наушники – заиграла та же музыка, что и в прошлый раз. Так приятно было бежать рядом с Фрэнком и не чувствовать себя обязанной поддерживать беседу, не искать нужных слов. Несколько раз мне показалось, что Фрэнк засмеялся на бегу: может быть, он слушал каких-нибудь некогда популярных комиков.

На этот раз мы пробежали еще дальше, и впереди уже показался въезд на городской пляж. Я махнула рукой в ту сторону, Фрэнк кивнул, и мы оба прибавили скорость и помчались наперегонки. На этот раз мои мышцы не так сильно протестовали, хотя все равно было нелегко. Я добежала до деревянного указателя, отмечавшего пляж, раньше Фрэнка, но ненамного. Несколько секунд мы постояли, пытаясь отдышаться, потом Фрэнк вытащил наушники из ушей и улыбнулся мне.

– Отлично финишировала!

– И ты, – искренне сказала я, тоже вынув наушники.

Я слегка нагнулась вперед, глубоко и медленно дыша, чтобы успокоить бьющееся сердце. Наконец дыхание было восстановлено, и мы пошли обратно, слегка кривясь при каждом шаге: это означало, что завтра с утра сегодняшняя пробежка даст о себе знать в полной мере.

– Что ты слушаешь? – спросил Фрэнк.

Прежде чем я успела его остановить, он взял из моей руки плеер и стал просматривать список.

– Нет, я не… Я просто… – запнулась я.

Фрэнк с улыбкой посмотрел на меня.

– А ты знаешь, что список композиций можно закольцевать?

– Знаю. Но у меня плеер сломан – я его однажды забыла в машине под дождем. Некоторые функции не работают.

– Никогда не слышал этих песен, – Фрэнк покачал головой, глядя на список. – Что такое The Downeaster Alexa?

– Это Билли Джоэл, – ответила я, будто защищаясь, и сама этому удивилась: я и не подозревала, что так сильно люблю этого певца. – Песня о… тяжелой жизни рыбаков Лонг-Айленда.

Я хотела прибавить, что это очень хорошая песня, но не успела – Фрэнк начал смеяться.

– Я правда просто не знаю и половины этих музыкантов, – признался он, качая головой. – И почему у песен такие странные названия?

– Это неважно, – я сделала попытку отобрать у него плеер. – Просто…

– Вот песня, которая называется Aw Naw, – продолжал он, глядя на меня с легким недоверием. – Эмили, это что… кантри?

– А сам-то ты что слушаешь? – во внезапном приливе храбрости я схватила его плеер и открыла список.

West Coast – Coconut Records

Heartbreak Yellow – Энди Дэвис

Our Deal – Best Coast

Dance for You – Dirty Projectors

We Can Work It Out – The Beatles

Crystalized – Young the Giant

Breaking It Up – Ликке Ли

Airplanes – Кертис Андерсон

Dreaming – Smallpools

Kiss Me Slowly – Parachute

Magic (feat. Rivers Cuomo) – B.o.B

Peggy-O – Among the Oak and Ash

Step Out – Хосе Гонсалес

City Living – Кертис Андерсон

Golden Slumbers – The Beatles

No One Does It Like You – Department of Eagles

Gone, Gone, Gone – Филип Филипс

Fallen – Imagine Dragons

Spitting Fire – The Boxer Rebellion

Yesterday – The Beatles

Simple Song – The Shins

Passenger Seat – Death Cab for Cutie

Thoughts at Arby’s – Кертис Андерсон

Midnight City – M83

About Today – The National

Wake Up – Arcade Fire

Большинство песен было мне незнакомо, так что я быстро засунула наушники и нажала пуск. Сначала я удивилась, потому что не услышала музыки – только смех и аплодисменты, как тогда ночью, когда Фрэнк быстро выключил стереосистему у себя в машине. А потом голос с бостонским акцентом сказал: «Но если серьезно… В хорошо организованной вселенной нам бы не понадобились швейцары, так? Целыми днями мы бы сами открывали для себя двери. Даже по одному этому примеру видно, насколько мы беспомощны!»

Я взглянула на Фрэнка, который больше не смеялся.

– Это тот комик, про которого ты говорил?

– Да, Кертис Андерсон, – кивнул Фрэнк. – Мне он всегда казался смешным. Хотя Лисса считает, что он для подростков… – Он пожал плечами.

– И ты под это бегаешь? – Фрэнк кивнул, но я покачала головой. – Вот это твоя ошибка. Надо подбирать список песен с четким ритмом, который будет тебя подогревать…

– Ясно, – серьезно ответил Фрэнк. – Например, песни о бедных рыбаках.

Я невольно расхохоталась и снова посмотрела на список.

– Но это же не могут быть названия настоящих групп? Похоже на какие-то смешные прозвища…

– Ты про «Битлз»? – с серьезной миной спросил Фрэнк, сделав попытку отнять свой плеер, но я не дала.

– Нет, я не про «Битлз». Хотя у тебя тут полно их песен.

– Я же говорил тебе, что я фанат.

– Но что такое, например, Department of Eagles? – Я наконец отдала ему плеер, а в обмен получила свой. – Не может быть у нормальной группы такого названия.

Фрэнк искренне удивился.

– Ты правда их никогда не слышала? Они просто великолепны. Я тебе запишу подборку.

Он так просто об этом сказал, как будто был уверен, что мы будем постоянно встречаться, а не ограничимся парой тренировок. Честно признаться, я сама бы хотела поскорее увидеть его еще раз. Поэтому, когда мы добрались до дома Фрэнка и он ненавязчиво спросил: «Ну что, скоро встретимся снова?», я кивнула вполне искренне, надеясь, что так и будет.

– У тебя уже есть планы на выходные? – У самого дома он снова задрал футболку, чтобы промокнуть пот на лице, и я обнаружила, что с большим интересом наблюдаю за этим процессом.

– Как-то… – я старалась соображать побыстрее. Может, сказать ему правду? Нет, пока я к этому не готова. – Есть немного. Ну, ты понимаешь.

– Ладно, тогда хороших выходных, – Фрэнк помахал мне рукой на прощание.

Я шла домой, пытаясь убедить себя, что все сделала правильно. Даже если он и предложил мне помощь в исполнении заданий из списка, все равно не стоит президенту студенческого совета знать, что на вечер субботы я запланировала для себя пункт номер 3 и собиралась кое-что украсть.