17
Найди потерянное

– Эмили! – Слоан встала, уронив журнал, и споткнулась на ступенях, делая шаг вперед.

Она стояла прямо передо мной, распахнув изумленные глаза, как будто сама не верила, что это происходит на самом деле.

– Привет, – прошептала я, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

– Боже мой, – сказала она, потрясенно встряхнула головой – и вдруг широко улыбнулась, и я увидела, что ее голубые глаза тоже сверкают от слез. – Боже ты мой, – повторила она, протянула руки и обняла меня. Я сжала ее в объятиях, сама не зная, плачу я или смеюсь, или и то и другое сразу, – но, что бы это ни было, Слоан делала то же самое. – Что ты здесь делаешь? – спросила она, едва мы разомкнули объятия. – Как ты меня нашла? Я хочу сказать…

– Это долгая история, – ответила я, не отрывая взгляда от подруги.

Я ожидала увидеть перед собой прежнюю Слоан: в каком-нибудь сногсшибательном винтажном платье с яркой помадой на губах, с сережками, которые тихо звенели при повороте головы… Но передо мной стояла подруга, одетая в шорты из обрезанных джинсов и старую футболку, в которой раньше она разве что легла бы спать. Волосы ее были небрежно завязаны в хвостик, а розовый лак на ногах облез почти полностью. Но все равно это была Слоан… просто не та ее версия, к которой я привыкла.

Я набрала в грудь воздуха, чтобы начать рассказывать, но тут дверь пикапа хлопнула, и мы обе обернулись на звук. Фрэнк вышел из машины. Кто угодно другой чувствовал бы неловкость, не знал бы, куда себя деть, но Фрэнк выглядел совершенно уверенно, как будто помогать воссоединению друзей было его обычным занятием.

– Привет, – окликнул он нас и помахал рукой.

Слоан прищурилась, вглядываясь сквозь сумерки.

– Эмили, у меня, наверно, галлюцинации, – спокойно сообщила она. – Мне кажется, что там стоит Фрэнк Портер.

Я кивнула и помахала Фрэнку, чтобы он шел к нам.

– Я же сказала, это долгая история, – пояснила я подруге, которая снова приоткрыла рот от удивления.

Спустя двадцать минут мы вдвоем сидели на задней террасе дома. Она была широкая, выходила на огороженный двор с качелями, цветами в горшках и плетеными стульями, на которых лежали заплатанные и выцветшие от солнца подушки. За двором тек ручей, от которого улица и получила свое название, но сейчас я лучше слышала его, чем видела, потому что опустилась ночь. Прозрачная синяя ночь со светлячками, подмигивающими из травы со всех сторон. Слоан была дома одна: Милли, Андерсон и тетя Лейни уехали на выходные в Чарльстон. Потому что они действительно переселились к тете и теперь постоянно жили у нее.

Фрэнк заявил, что очень устал, и спросил, можно ли ему прилечь немного отдохнуть на диване. Я подозревала, что он просто хочет дать нам со Слоан время побыть наедине, хотя, возможно, дорога и правда его вымотала. Он ведь провел за рулем весь день и ни разу не вздремнул, в отличие от меня, – так что любое предположение было правдоподобным.

Слоан принесла нам обеим диетколу и теперь расхаживала по террасе босиком, зажигая ароматические свечи и фонарики, которые, по ее словам, страшно ненавидела тетя Лейни. Но коль скоро она уехала, можно было осветить террасу на свой вкус.

Когда огоньки загорелись, Слоан села рядом со мной, и мы долго глядели друг на друга. Нужно было столько рассказать друг другу, что мы не знали, с чего начать.

– Поверить не могу, что ты здесь, – сказала она, подтянув ноги на сиденье и встряхивая головой. – Мне все еще кажется, что это сон и я вот-вот проснусь. – Она внимательно изучила меня, слегка отстранившись, чтобы лучше видеть. – Мне ужасно нравится твоя прическа. Тебе очень идет.

Я с улыбкой откинула челку в сторону. Часть меня страстно желала вернуться в прошлое, в мир «Слоан и Эмили», и мне казалось, что это не так уж трудно. Подруга уже несколько раз намекнула, что хочет узнать обо мне с Фрэнком, и мне самой хотелось легкого, задушевного разговора. Но мне были нужны ответы, без них я уезжать не собиралась.

Я открыла сумочку и достала список, кое-как разглаженный и почти рваный на местах сгиба: я столько раз за лето его складывала и снова разворачивала.

– Я получила твой список. И все выполнила.

Слоан вытаращила глаза.

– Все до единого пункты?

– Все до единого, – я протянула список ей.

– Правда? – Слоан в самом деле была в шоке, и в ее голосе слышалось недоверие. – Даже плавание голышом?

– Ты просто пропала, – начала я, чувствуя, что мой голос слегка дрожит. Так ясно вспомнилось ее исчезновение, недели молчания, а потом наконец этот список – единственная весточка от нее, без всяких объяснений. – У меня не было ни одного предположения, куда ты подевалась. Только это письмо.

Слоан заговорила не сразу, и я знала, как подруга ненавидела долгие разборки и разговоры, поэтому сейчас ищет способ избежать объяснений. Но все же она ответила.

– Да, я знаю… Мне жаль. Но я решила, так будет лучше.

– Почему ты так решила?! – взорвалась я. – Я все лето гадала, что с тобой случилось! А ты даже не удосужилась прислать мне весточку! Тебе было на меня наплевать?

– Все совсем не так, – быстро ответила она, и в голосе ее зазвучала обида. – Ты что, издеваешься?

– А как тогда?

Слоан смотрела в сторону ручья, откуда – я могла поклясться – доносилось кваканье лягушек. Я ждала ответа, по-прежнему не веря до конца, что я здесь, рядом со Слоан, что нас окружает влажная ночь Южной Каролины и что сейчас я получу ответы на все свои вопросы.

– Когда приходится так часто переезжать, – наконец сказала она, все еще не глядя на меня, – сама знаешь, что происходит. Ты обещаешь людям, что сохранишь с ними связь, но это просто не работает. Никогда так не получается. И в конце концов ты просто забываешь, как это – иметь близких друзей, по-настоящему привязаться к кому-то. Забываешь, что именно тебе в этом друге нравилось. Я просто ненавижу такую жизнь. И я не хотела, чтобы наша с тобой дружба кончилась тем же самым.

Она смотрела куда-то мимо меня, и я ясно слышала дрожь в ее голосе, которую она тщетно пыталась скрыть.

– И что, для этого нужно было уехать, не сказав мне ни слова? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал мягко.

– Я думала, так будет лучше, – она растерянно провела рукой по лицу и наконец обернулась ко мне. – Просто не пытаться строить ничего нового и запомнить все хорошее, что у нас было. А было очень здорово. Как ни с кем другим. У меня никогда не было такой подруги, как ты.

Губы мои задрожали, и я поспешно прикусила их, понимая, куда клонит Слоан, но только в теории. И, прежде чем смогла точно сформулировать свои мысли, я выпалила наобум:

– Нет, так нельзя. – Шапочка правды была у меня на голове, и я любой ценой хотела достучаться до Слоан. – Нельзя бросать людей только потому, что дружба кажется тебе слишком тяжелым обязательством. Нельзя так жить, это не настоящая жизнь.

– Ты не понимаешь, – тихо отозвалась Слоан.

Она снова смотрела на бегущую воду, и я знала, чего она хочет: чтобы я снова примерила на себя прежнюю роль в наших отношениях, и эта роль подразумевала, что я не буду настаивать, не буду спорить с ней, просто оставлю все как есть и перейду к более приятной теме.

– Тогда объясни так, чтобы я поняла, – я не собиралась оставлять ее в покое.

Слоан глубоко, прерывисто вздохнула.

– Ладно. Ты знаешь, почему мы так часто переезжаем? – наконец спросила она, глядя на пол террасы, а не мне в глаза. – Потому что мои родители профукали все свои сбережения, вложенные в трастовые фонды, и никогда не имели нормальной работы. Так что мы постоянно мечемся по родственникам и знакомым, которые готовы нас приютить в своих летних коттеджах или пустующих квартирах. Иногда Андерсону удается сделать удачное вложение, и у нас появляется немного денег, но, разумеется, они очень быстро кончаются… – Голос ее сорвался, и я неожиданно увидела, до чего же она устала.

Я вдруг не узнала девушку, сидевшую рядом, которую, как мне казалось, знаю лучше всех на свете… Девушку, с которой я делилась всеми моими маленькими тайнами, в то время как она умалчивала о своих, куда более крупных.

– Значит, ты лгала, – сказала я, чувствуя, как во мне снова закипает раздражение.

Я вспомнила, как восхищалась Слоан с первого дня нашего знакомства, как хотела быть похожей на нее, – и все это оказалось ненастоящим. Обыкновенной маской. – Почему же ты не сказала…

– Потому что это стыдно! – голос Слоан сломался посреди фразы, руки ее дрожали. – У тебя идеальная семья, а у меня… Милли и Андерсон, – она рассмеялась коротким горьким смешком. – Ты постоянно твердила, какие у меня удивительные родители, какая у нас роскошная жизнь, какой прекрасный дом… Ты знаешь, что этот дом нам никогда не принадлежал? Его унаследовал какой-то двоюродный кузен Милли, наследники долго разбирались с завещанием, так что она уговорила их пустить нас временно пожить там в качестве «смотрителей», чтобы было кому поддерживать порядок. А потом родственники уладили свои наследственные дела, и нас оттуда немедленно попросили. – Наконец она взглянула на меня, а потом опять на свои дрожащие руки. – Прости, – прошептала она. – Я просто… очень хотела тебе понравиться.

Я пыталась уложить в голове все, что только что узнала. Почему-то мне вспомнился демонстрационный дом родителей Фрэнка – роскошный фасад, а внутри пустота. Я посмотрела на Слоан, которая сидела, опустив плечи, и вдруг поняла, как же ей было тяжело хранить в тайне подробности своей жизни от всех на свете, даже от меня. И еще я поняла, что мне наплевать.

– Мне все равно. – Она подняла на меня взгляд. – Я имею в виду: лучше бы ты мне все сразу рассказала. Дом, деньги родителей – это совершенно не имеет значения.

Глаза Слоан увлажнились.

– Правда? – чуть слышно прошептала она.

Я уверенно кивнула, и она вытерла глаза рукой.

Мы посидели минутку в тишине, чувствуя, что начинается что-то совсем новое. Она впервые сказала мне правду, я впервые отказалась идти у нее на поводу. Это были совершенно новые ощущения. Похоже, в книге нашей дружбы начиналась следующая глава, а прежнюю страницу мы перевернули.

Слоан наклонилась ко мне, чтобы опереться плечом, и я подалась ей навстречу, так что в итоге было непонятно, кто же на кого опирается.

– Итак, – через некоторое время произнесла она, и я заметила, что подруга с улыбкой смотрит на свой список. – Плавание голышом. Рассказывай.

Я рассмеялась, вспомнив ту ночь на пляже. Теперь я понимала, какая из этого получится замечательная история, – Слоан будет непросто в нее поверить.

– Вообще-то, это была твоя идея.

– Эмили, я сама никогда не купалась голышом!

– Если хочешь, поделюсь с тобой инструкциями, – предложила я с усмешкой. – Например, всегда нужно следить за своим полотенцем.

Она смотрела на меня во все глаза, будто не узнавала, кто я, вообще, такая.

– И ты правда побыла Пенелопой? И поцеловала кого-то незнакомого? Господи, боже мой! И кого именно?

– Я пробовала украсть твою любимую табличку в открытом кинотеатре, – призналась я. – Но ничего не вышло, меня бы поймали, если бы Фрэнк не спас меня. – Слоан явно встревожилась, и я пояснила: – Он обеспечил мне прикрытие.

– Поверить не могу, что ты все это сделала! – в голосе Слоан звучало восхищение. – И ты правда проехалась на коне?

– Я надеялась, что этот список приведет меня к тебе, – сказала я. – Не знала, как, но приведет.

Слоан взглянула на список.

– Может быть, так и вышло?

Я подумала о том, как сюда попала: ведь если бы я не поехала во Фруктовый сад той ночью, то не провела бы это лето вместе с Фрэнком. И не подружилась бы с Донной, когда хотела обнять Джейми. Все это случилось со мной благодаря списку. И я ответила:

– Может, и так.

В конце концов на террасе нас замучили комары, и мы ушли в дом, где застали Фрэнка – он только что проснулся после нескольких часов отдыха. Слоан разогрела замороженную пиццу, жалуясь, что в Ривер-Порте почти негде заказать еду на дом. Мы поели, стоя вокруг кухонной стойки, и Фрэнк, одолев три куска, ушел спать в гостевую комнату, где Слоан ему постелила. Мы решили, что в семь утра нам надо выехать обратно, но думать об этом мне совсем не хотелось. Хотя нужно было быть дома раньше родителей, скрыв от них, что я за два дня пересекла границы нескольких штатов в компании парня.

Слоан выдала мне одежду для сна и зубную щетку. Развернув футболку, я увидела, что она, вообще-то, моя: это была та самая потрепанная футболка с логотипом фильма «Большой Джус».

Мы легли спать на террасе под москитным пологом: Слоан оборудовала там временную спальню на лето, которое в Ривер-Порте было особенно жарким. Сама она легла на диванчик, а для меня принесла раскладушку. Мы сдвинули наши спальные места как можно ближе, чтобы можно было разговаривать шепотом, не повышая голоса.

– Окей, – сказала Слоан, когда мы погасили все фонарики и нас освещал только яркий свет луны. – Теперь давай рассказывай про Фрэнка.

Я улыбнулась в подушку и начала свою историю: о том, как мы подружились, как я все чуть не испортила, как мы поцеловались, наконец, о том, как они расстались с Лиссой. И о том, как мы приехали сюда. Вместе.

– Боже мой, – выдохнула Слоан, когда я наконец закончила.

Она реагировала на мой рассказ точно так, как я хотела, задавая правильные вопросы в нужных местах. Я поняла, как сильно соскучилась по ее умению слушать с живым интересом и без осуждения, по ее манере всегда принимать мою сторону, права я или нет. – Теперь я хочу знать, – без перехода продолжила она с улыбкой в голосе, – что ты собираешься со всем этим делать?

– Я пока не знаю, – честно созналась я.

Если мы с Фрэнком решимся на близкие отношения, они будут очень серьезными, и это меня пугало – хотя одновременно и очень радовало.

– Он только что расстался с девушкой, – подчеркнула Слоан. – Ты уверена, что он не пытается компенсировать?

– Уверена, – ответила я без малейших раздумий. И поняла, что Слоан просто совсем не знает Фрэнка. И меня – новую меня, которая строит отношения с Фрэнком, – тоже не знает. – У нас все гораздо серьезнее.

– Но все же… – Слоан задумчиво оперлась на локоть. – Фрэнк Портер – самый ответственный парень, которого я знаю. И если ты свяжешься с ним, это будут настоящие взаимные обязательства.

– Но я сама этого хочу, – снова ни секунды не раздумывая, отозвалась я.

– Правда? – спросила Слоан без всякого скепсиса, только с удивлением.

– Я знаю, что у нас может не получиться, – объяснила я. – И это пугает… Но оно стоит того, чтобы попробовать. Мне это кажется правильным.

– А на что это похоже – ваши отношения с Фрэнком? – тихо спросила Слоан, и в ее голосе слышался искренний интерес.

Я тут же поняла, что знаю ответ. Это как плавать в море под звездами, как спать на свежем воздухе, как забраться в темноте на дерево и смотреть сверху вниз на сияющий мир. Это было одновременно страшно, радостно и спокойно – все вместе. Именно так я чувствовала себя рядом с Фрэнком.

– Похоже на хорошо организованную вселенную, – ответила я.

Мы помолчали, и это тоже было очень приятно. Может, и необязательно обсуждать с подругой каждое движение своего сердца, каждую новую мысль.

– Эм, – наконец сказала Слоан, – я спрашиваю только потому, что беспокоюсь за тебя. Что если у вас ничего не получится?

В моем ответе послышалась надежда.

– А что если все-таки получится?

Я проснулась затемно и свесила руку с раскладушки, чтобы достать телефон и посмотреть на часы, заслонив экран ладонью и стараясь не разбудить Слоан, которая сладко спала – я это слышала по ее медленному, ровному дыханию. Было 5.30 утра. Я сама не поняла, почему проснулась так рано, ведь мы со Слоан проболтали допоздна.

У нас было так много тем для разговора! Когда одна из нас прерывалась и говорила, что пора бы уже спать, неожиданно вспоминалось еще что-нибудь, требовавшее немедленного обсуждения. За несколько часов мы пытались наверстать три месяца разлуки и, казалось, боремся с рассветом, отодвигая его как можно дальше, будто, если мы не уснем, он никогда не наступит.

Но паузы между репликами становились все длиннее, пока наконец разговор сам собой не затих, и я уплыла в сон, согретая знанием, что, если я вспомню что-нибудь еще важное, Слоан никуда не денется и выслушает меня.

Но сейчас, когда я поднялась с кровати, мне не хотелось ее будить, поэтому я тихо вышла на террасу – было еще темно, но звезды постепенно гасли, уступая место рассвету.

Я огляделась и заметила свой список, придавленный одним из подсвечников, подобрала его, думая положить обратно в сумочку и забрать на память, но тут у меня возникла идея. Я нашла в сумочке ручку и листок с расписанием моих смен в «Райском мороженом» на следующую неделю. Перевернув листок чистой стороной вверх, я зажгла одну из свечек, чтобы почерк был разборчивее, и начала писать.

Я писала и писала, заполняя лист строчками, желая сделать для Слоан то, что она сделала для меня. Закончив, я добавила внизу еще одну строчку:

Я услышала позади шорох и обернулась. Это Слоан проснулась и вышла ко мне в своей шелковой розовой пижаме, которую мы когда-то покупали вместе. Она пересекла террасу и села рядом со мной на верхнюю ступеньку.

– Привет, – зевая, поздоровалась она. – Я проснулась, смотрю – а тебя нет.

– Ага, так бывает, – согласилась я, подняв брови. – Правда же, ужасные ощущения?

Слоан засмеялась, поняв меня правильно, и взглянула на лист бумаги в моей руке.

– Что это?

– Это тебе, – я протянула ей список. Она развернула его и начала читать. Я смотрела, как по ходу чтения меняется ее лицо. – Я просто подумала, что тебе нужно с чего-то начать. Коль скоро я выполнила все твои задания…

Слоан улыбнулась и толкнула меня плечом – но так и не отодвинулась и осталась сидеть, прислонившись ко мне.

– Тебе, наверно, скоро ехать? – грустно спросила она через некоторое время.

– Скоро, – согласилась я.

Но тоже не двинулась с места, хотя над ручьем уже появилась первая рассветная полоса: наступал день.

В 7.30 мы с Фрэнком были готовы к отъезду. Я приняла душ и надела одно из платьев Слоан – она настояла, чтобы я забрала его насовсем, коль скоро она присвоила футболку с «Большим Джусом». Выйдя из душа, я увидела, что Фрэнк и Слоан беседуют. Увидев меня, они сразу замолчали. Мне это показалось подозрительным, учитывая тот факт, что, когда я вопросительно глянула на Слоан, она мне подмигнула.

Фрэнк был в футболке с надписью «Главный Хилтонский турнир по гольфу», что меня смутило, но я быстро поняла, что это, должно быть, одна из футболок Андерсона, которую выдала Фрэнку Слоан. Фрэнк попрощался с моей подругой и пошел к своему пикапу, тактично давая нам возможность поговорить наедине перед расставанием.

– Ну что, – спросила Слоан, когда мы стояли рядом на крыльце, – созвонимся вечером?

Я кивнула. Это была одна из наших договоренностей, которые мы обсуждали ночью, – созваниваться как минимум дважды в неделю. Ни у меня, ни у нее больше не было права пропадать бесследно.

– Позвоню, как только доберусь до дома, – обещала я.

– Не могу поверить, что ты меня нашла, – сказала подруга. Губы ее дрожали, как, впрочем, и мои. – Я так…

Она не договорила, но я поняла ее без слов.

– Я тоже.

Мы крепко обнялись. Я знала, что буду скучать по ней, но чувствовала, что у нас все будет в порядке. Кто скажет, что нас ждет впереди? Может, мы найдем способ поступить в один и тот же колледж и вместе поселимся в общежитии – и тогда у нас будет самая красивая и веселая комната в мире. Может, мы привыкнем постоянно переписываться, посылая друг другу длинные-длинные письма. Или подсядем на разговоры дважды в неделю, будем пользоваться видеочатом или тратить кучу денег, постоянно катаясь друг к другу в гости на выходные и праздники. Все это были условности. Слоан жила у меня в сердце, она была моим вторым «я», и ничто не могло этого изменить, а уж какие-то сотни миль – и подавно.

Мы выпустили друг друга из объятий, Слоан вытерла глаза.

– Прости меня, – прошептала она.

Я улыбнулась ей слабой улыбкой и заверила:

– Все в порядке.

– Поговорим сегодня вечером, – сказала Слоан, и это был не вопрос, а утверждение.

Я кивнула.

– Ну, тогда до вечера.

Мы долго-долго смотрели друг на друга – пришла пора уезжать, и мы обе это понимали. Усилием воли я повернулась и пошла к пикапу, а Слоан осталась стоять на ступеньках.

Я забралась на пассажирское сиденье и взглянула на Фрэнка.

– Все хорошо? – спросил он, пока я пристегивала ремень и опускала оконное стекло.

Я оглянулась на Слоан, которая все еще стояла на крыльце, не желая уходить в дом.

– Да, – сказала я. – Все очень хорошо.

Фрэнк завел машину и выкатился на подъездную дорожку, а я развернулась на сиденье, чтобы смотреть назад. Слоан медленно шла вслед за нами, на прощание подняв руку над головой. Я помахала ей, глядя на ее одинокую фигурку. Мы свернули на улицу. Я высунулась в окно едва ли не по пояс, чтобы еще раз махнуть подруге, и она это заметила и улыбнулась. Так она и шла вслед за пикапом, как будто мы вместе устраивали маленький парад, махая и махая друг другу руками, – наконец машина вырулила на дорогу, и Слоан исчезла.