– Итак, – возгласила Слоан с радостной улыбкой и села ко мне в машину, – ты готова?

– Думаю, да, – со смешком отозвалась я. – Только не очень понимаю, к чему именно.

Слоан запланировала для нас двоих этот пятничный вечер еще неделю назад, что для нее было весьма необычно, но я была ей благодарна. Подруга теперь нигде не появлялась без Сэма. И хотя один вечер каждый уик-энд мы проводили вчетвером: она – с Сэмом, я – с Гидеоном, этого было недостаточно, потому что и в компании внимание Слоан всегда было приковано к ее парню. Неизменным оставалось и то, что в присутствии Сэма Слоан менялась. Это были не какие-то глобальные, а едва заметные изменения в поведении. Мне не нравилось, как Сэм держал себя с ней, а то, как Слоан вела себя с Сэмом, меня просто выводило из себя.

Первый месяц я старалась изо всех сил. Моей подруге Сэм, очевидно, нравился, она видела в нем что-то особенное, так что я должна была сделать над собой усилие и тоже это в нем разглядеть. Но чем больше я проводила времени с ним рядом, тем мне становилось трудней. Начнем с того, что он сам меня откровенно невзлюбил. Со Слоан он обращался то как собственник, то пренебрежительно – мне всегда было неприятно на это смотреть, – но во мне он всегда видел только помеху.

Он постоянно задевал меня по мелочам, выводил из себя манерой смотреть долгим неотрывным взглядом, стоило мне войти в комнату, или нарочно держался слишком близко, нарушая мое личное пространство, притом с вежливой улыбкой, как будто испытывая меня на прочность, ожидая, что я что-нибудь скажу или сделаю для своей защиты. Сэм всегда старался поддеть меня, поспорить по любому поводу. А если на мою сторону вставали Слоан или Гидеон, то широко улыбался со словами: «Я просто пошутил. Эмили ведь не против шуток, верно?».

– Просто у него такое чувство юмора, – несколько раз оправдывалась Слоан, когда я пыталась обсудить с ней поведение Сэма. – Он на самом деле довольно застенчивый, вот и пытается самоутвердиться.

И хотя я в Сэме ничего подобного не замечала, все равно убеждала себя, что моя лучшая подруга знает своего парня, значит, мне надо просто пропускать его подколки мимо ушей, не допуская ссор и враждебности – по крайней мере, со своей стороны. Так что возможность просто провести вечер вдвоем со Слоан была настоящей мечтой, которой я грезила всю неделю.

Подруга велела мне «одеться впечатляюще», и мы провисели на телефоне целый час, подробно обсуждая каждую деталь моего наряда. Нам даже видеочат не понадобился, потому что Слоан знала мой гардероб не хуже меня самой. Когда же наконец образ был подобран, я всерьез задумалась, что же должно сегодня произойти.

На мне была самая короткая юбка, какая только нашлась, – изначально она принадлежала Слоан, и можете себе представить, как она на мне смотрелась, если я была на несколько сантиметров выше подруги. К этой юбке Слоан выбрала белый топик с бретелькой на одно плечо, покрытый тонкой металлической сеточкой, и обещала захватить для меня ярко-красную помаду. Сама она оделась в похожем стиле – в короткое облегающее платье, а волосы оставила распущенными, слегка растрепав, и нанесла макияж smokey eyes. Мне никогда не удавалось накрасить глаза в подобной технике без того, чтобы кто-нибудь не решил, что у меня под глазом фингал.

– Я буду штурманом, – обещала Слоан, сцепляя руки в радостном волнении. – Налево, – сказала она, включив подборку собственной музыки, и мы двинулись в сторону Хартфилда.

Мне редко приходилось ездить в ту сторону, и я была рада, что Слоан знает дорогу. Вечером в выходные все бары и рестораны были полны народу, компании прогуливались по обочинам дороги, машины текли к центру – неспешный парад отдыхающих.

– Давай попробуем найти парковку, – сказала Слоан, когда я проехала платную стоянку по цене десять долларов за ночь. Сотрудники со светящимися палочками и флажками направляли автомобили на забронированные места.

– Значит, у нас дела где-то в этом районе, – кивнула я, довольная, что начинаю вникать в смысл происходящего.

– Может, и так, – Слоан подняла одну бровь. – А может, и нет. Просто… смотри! – она указала вперед, на парковочное место, откуда – о чудо! – как раз отъезжала машина.

Я включила поворотник и быстро встала на освободившееся место, успев вовремя: наперегонки с нами туда рванулось три машины, причем одна поехала с другой стороны дороги, временно заблокировав движение.

– Знаешь что? – сказала Слоан, пока я глушила мотор и убирала плеер в бардачок. – Я думаю, это хороший знак – сегодня все пройдет просто великолепно.

– Что именно? – я отстегнула ремень и развернулась к подруге. – Ты меня наконец посвятишь в детали?

Слоан указала на ту сторону улицы.

– «Маккензиз», – объяснила она с улыбкой.

Я посмотрела на вывеску, все еще не понимая. «Маккензиз» был баром только для взрослых, несовершеннолетних туда не пускали, что страшно раздражало Слоан, потому что в этом баре постоянно выступали невероятно крутые группы, а у нас не было ни малейшего шанса их послушать.

– Они что, изменили свою возрастную политику?

– Неа, – ответила Слоан и вытащила что-то из сумочки.

Потом она раскрыла мою руку и вложила в нее это что-то. Я подняла непонятный предмет повыше, чтобы рассмотреть его в свете уличных огней. Это было удостоверение личности жительницы штата Невада – карточка с моей фотографией и совершенно незнакомым мне адресом. На карточке стояло имя «Пенелопа Энтвистл».

– Что это? – я поднесла карточку поближе к глазам и рассмотрела дату рождения – на пять лет старше настоящей.

– Твое первое фальшивое удостоверение личности, – ответила Слоан. – Хочешь посмотреть на мое? – Она уронила карточку мне на ладонь, и я прочла, что она из штата Юта, а зовут ее Алисия Парамаунт.

Я не смогла сдержать улыбки.

– Крутое имя.

– Спасибо, – кивнула Слоан. – Ну что, идем?

Наконец-то до меня дошло, зачем нам нужны эти фальшивые карты: чтобы попасть в бар! И мы собирались это сделать прямо сейчас, то есть у меня не было ни минутки, чтобы обдумать это решение.

– Погоди, – я схватила Слоан за руку, мешая ей открыть дверцу. – Мы собираемся по ним пройти в «Маккензиз»?

– Именно, – улыбнулась Слоан. – Сегодня там играют Call Me Kevin. Совершенно без всякой рекламы, без объявлений. Мы послушаем их в небольшой компании. Разве это не круто?

Она улыбнулась еще шире и выбралась наружу. Заперев машину, я заторопилась следом за подругой через дорогу, даже не дожидаясь зеленого света.

– Слоан, – позвала я, когда она уже пристроилась в конец очереди в «Маккензиз». На входе стоял здоровенный парень в черной кожаной куртке и при свете фонарика рассматривал протянутые посетителями удостоверения личности.

– Алисия, – поправила меня подруга.

– Не думаю, что нам стоит это делать, – я понизила голос по мере приближения. Все вокруг выглядели куда старше нас, и я была уверена, что каждый – включая охранника – немедленно распознает в нас старшеклассниц, которые пытаются незаконно проникнуть туда, где им быть не следует.

– Волноваться не о чем, – заверила Слоан, тоже понижая голос. – Парень, который сделал для нас эти карты, до того организовал такую же для Сэма. И у Сэма никогда не было с ней проблем, везде свободно пропускали.

Паника поднималась во мне горячей волной, и я даже не могла объяснить ее причины.

Я растерянно смотрела на свою карточку, и в свете уличных фонарей она казалась грубой подделкой, сляпанной на коленке с помощью плохонького цветного принтера.

– Но почему Пенелопа?

Слоан рассмеялась.

– Сама не знаю, мне просто понравилось, как это звучит. И, кстати, – она шептала все тише по мере того, как наша очередь продвигалась к дверям, – заучи наизусть свой адрес и день рождения на случай, если спросят.

– А они спрашивают? – голос мой стал совсем тоненьким от волнения.

– Понятия не имею, – Слоан явно утомилась разговором. – Я же делаю это первый раз.

– Не думаю… что это хорошая идея, – пробормотала я, продвигаясь вперед вместе с очередью.

– Эмили, ну перестань, – сказала Слоан. Теперь всего один человек отделял нас от охранника, который вблизи казался еще больше. – Просто расслабься, ладно? Все будет хорошо.

– Нет, – неожиданно я уперлась и остановилась, не делая ни шага вперед. – Я не хочу.

Слоан смотрела на меня растерянно.

– Все в порядке, – с улыбкой сказала она, но бросила на охранника испуганный взгляд. Люди, стоявшие за нами в очереди, начали двигаться и напирать, я знала, что торможу движение, но не двигалась ни на дюйм. – Идем же.

– Я никуда не иду, – я сделала шаг в сторону, выходя из очереди, и мое место немедленно заняла пара, стоявшая позади.

– Но почему… – начала было Слоан, но только шумно вздохнула и встряхнула головой.

Мы словно оказались в неизведанной стране или пробовали говорить на незнакомом нам обеим языке: до этого вечера мы со Слоан никогда не ссорились и даже не спорили.

Она сказала паре, стоявшей за нами, что они могут проходить, и те с радостью заняли наше место.

– Я хочу туда пойти, – заявила Слоан, и на лице ее было написано полное непонимание того, как я могу с ней не соглашаться.

– А я не хочу, – тихо ответила я, сама не зная, как это объяснить.

– Ладно, – выдохнула Слоан, бросив быстрый взгляд на охранника и снова на меня, задержав его чуть дольше, будто еще надеясь, что я переменю мнение и пойду вместе с ней, как бывало всегда…

После долгого молчания она сказала:

– Тогда увидимся позже.

Я с шумом втянула воздух. Ощущение было такое, что меня ударили под дых. Я-то полагала, что Слоан уйдет отсюда вместе со мной. Неопределенность слова «позже» пугала меня.

– Хорошо, – ответила я, ничего ей не объясняя, не говоря о том, что чувствую, даже выдавила слабую улыбку. – Увидимся.

Я развернулась и пошла к машине, покачиваясь на высоких каблуках, которые Слоан заставила меня надеть. Одежда, которую она выбрала, сейчас казалась слишком тесной и короткой.

– Эмили! – крикнула Слоан мне вслед почти умоляющим голосом.

Я не обернулась, а продолжала удаляться все дальше, прочь от лучшей подруги, хотя это было последнее, чего мне в жизни хотелось. Через пару секунд я все же обернулась – и увидела, как она с улыбкой протягивает свою фальшивую карту охраннику и исчезает в темной глубине бара.

Я сидела в машине и, когда около меня притормозил седан, привычно помотала головой. Люди то и дело подъезжали, заметив меня за рулем на парковочном месте, в надежде, что я сейчас уеду, и приходилось жестами показывать им, что я уезжать не собираюсь. Некоторые оптимисты оставались стойко ждать по нескольку минут, не нажму ли я наконец на газ, чтобы освободить им место.

На самом деле я хотела уехать в ту же минуту, как оказалась в машине. Раз уж Слоан так приспичило идти в одиночку в этот несчастный бар, пусть возвращается домой как хочет. Я даже вставила ключи в зажигание, но двигатель не завела, а просто сидела и пыталась как следует обдумать произошедшее, разложить все по полочкам. Все случилось так быстро… Где-то в глубине души с самого начала нашей дружбы я ждала момента, когда Слоан наконец поймет, что я недостаточно крутая и храбрая, чтобы быть ее лучшей подругой, и сегодняшний вечер стал первым пробным камнем.

С такими мыслями я просидела в машине часа два, играя в игры на телефоне, потом решила поберечь батарейку на случай, если Слоан решит мне написать. Даже вставив ключи в зажигание, я на самом деле не собиралась уезжать, потому что не верила, что Сэм приедет по первому зову Слоан и заберет ее отсюда. На Милли с Андерсоном полагаться тоже не следовало, а сколько может стоить такси из Хартфилда до дома подруги, мне и представить было страшно. Уж точно больше, чем количество наличных у нас обеих вместе взятых.

Вдруг кто-то постучал в стекло со стороны пассажира, и я помотала головой, не отрываясь от телефона.

– Я не собираюсь уезжать!

– Это приятно слышать, – сквозь стекло сказала Слоан.

Я подняла голову и открыла ей изнутри дверцу. Подруга скользнула на сиденье.

– Привет! – сказала она.

– Привет, – отозвалась я, откладывая телефон.

Напряжение между нами никуда не делось – раньше ничего подобного не бывало, даже в момент нашей первой встречи.

– Спасибо, что дождалась, – поблагодарила Слоан.

Она наклонилась к бардачку, не глядя мне в глаза, и вытащила плеер, чтобы подключить его к стереосистеме.

– Не за что, – ответила я, ненавидя это формальное и чужое выражение. Так хотелось, чтобы мы стали самими собой! – Ну как там было… весело?

– Да, – ответила подруга, глядя в окно. – Там было здорово. Ну, ты представляешь.

Я кивнула и запустила мотор, хотя совершенно ничего не представляла, и в этом была основная проблема. Мы ехали молча, лицо Слоан тускло освещал экран плеера, на котором она проматывала одну песню за другой из своей подборки. Я сглотнула комок в горле, выезжая на шоссе. Как все это исправить, что сказать? Мне просто хотелось вернуться на несколько часов назад, чтобы ничего этого никогда не случалось.

– И как там было? – спросила я наконец, не в силах больше выносить молчания.

Голос прозвучал слишком громко и высоко – как у моей мамы, когда она допытывалась у Беккета, как прошел школьный день.

Слоан вздохнула, не отводя взгляд от окна.

– Давай не будем, – попросила она наконец.

– Чего не будем? – у меня засосало под ложечкой.

– Если бы ты хотела знать, как там было, ты бы пошла вместе со мной, – ответила Слоан, прокручивая список песен на плеере слишком быстро, не разбирая названий. – Я так старалась устроить сегодняшний вечер! Заказала эти карты, продумала наряды, все это распланировала, потому что хотела послушать «Кевинов» вместе с тобой. Не в одиночку, а с тобой!

Я на миг оторвала взгляд от дороги, чтобы посмотреть на подругу.

– Почему же ты меня заранее не предупредила?

– Потому что знала, что ты откажешься! – почти выкрикнула Слоан, и это поразило нас обеих так, что в машине на миг воцарилась тишина. – И оказалась права, разве нет? – Я вцепилась в руль так, что костяшки пальцев побелели, и надеялась, что сейчас не разрыдаюсь в голос. – У тебя иногда бывают беспричинные страхи, – голос Слоан звучал уже спокойнее. – Иногда мне просто хочется…

Она не договорила, и невысказанные слова повисли между нами тяжким молчанием.

Мне тоже хотелось быть такой, какой мечтала меня видеть Слоан и какой я не была…

Я прерывисто вздохнула и сказала:

– Извини. Мне очень жаль.

– Все нормально, проехали, – быстро отозвалась Слоан, и я знала, что она говорит искренне.

Это была еще одна черта, которая меня в ней восхищала, – то, как быстро и легко она прощала обиды. В моей семье все, включая кота, были исключительно злопамятными, так что мне с трудом верилось, что моя лучшая подруга настолько отходчива.

– Тогда в следующий раз все получится? – я попробовала улыбнуться ей, стараясь говорить веселым голосом.

Слоан благодарно ответила на мою улыбку.

– Обязательно, – легко сказала она.

Она раз прокрутила список и наконец нажала на пуск – из динамиков полилась песня With You ее любимой группы Call Me Kevin.

– Они это там исполняли? – спросила я, кивая на стереосистему.

– Третьим номером, – кивнула Слоан и откинулась на сиденье, скрестив ноги по-турецки. – И, думаю, в первоначальной программе ее не было, потому что ударник не сразу сориентировался…

Так Слоан перешла к пересказу приключения, которое она только что пережила без меня, прерываясь только затем, чтобы подпеть припев. И последний припев я уже подхватила вместе с ней.

– Пенелопа Энтвистл, – пробормотала я сквозь зубы.

На этот раз я нарядилась менее вызывающе и свободного парковочного места не нашла, так что мне пришлось заплатить десятку. Деньги я сняла в банкомате по дороге, когда поняла, что не смогу воспользоваться пластиковой картой, потому что имя на ней не совпадает с именем на моем удостоверении личности. К тому же мне не хотелось оставлять следов, учитывая, что я собиралась нарушить закон.

– Пенелопа Энтвистл, – повторила я, на дрожащих ногах направляясь в сторону «Маккензиз».

Хотелось, чтобы это имя звучало в моем исполнении естественно и непринужденно.

– Штат Невада, Рено, Миллер-кроссинг, дом 21. 8-9-5-1-5.

Я проверила расписание «Маккензиз» на их сайте – сегодня был единственный вечер, когда в баре играла живая музыка. Это, конечно, были не Call Me Kevin, а неизвестная мне группа Henry Gales. Но выбора не было – в конце концов, это настоящая группа, которую можно послушать, и мне не придется просто сидеть и… и что? Что вообще люди делают в баре? Пусть даже там играет самая ужасная группа на свете, это уже занятие – можно представлять себе, что я просто пришла на концерт по поддельным документам.

На утренней пробежке Фрэнк спросил меня, не хочу ли я зайти в гости сегодня вечером, но я отказалась, потому что не хотела посвящать его в свои планы на случай, если все провалю, и взамен выдала ему целую кучу отговорок, которые звучали не вполне убедительно даже для меня: что-то о том, что сегодня я должна посидеть с Беккетом, составить список литературы на следующий семестр и помочь маме помыть холодильник. Фрэнк выслушал это все, удивленно подняв брови, потом кивнул.

– Если ты организовываешь для меня сюрприз на день рождения, Эмили, можешь просто так и сказать.

День рождения его был через три дня, и мы все чаще об этом заговаривали.

– Точно, – я постаралась смехом скрыть неловкость. – Ты угадал.

Мне бы стоило озаботиться этой темой, раз уж Фрэнк думал, что я что-то планирую для него, но я точно знала, что у Коллинза есть идеи.

– Пенелопа, – повторила я самой себе и заметила, что уже слишком близко от охранника.

Это был тот же самый здоровяк, что и два месяца назад, но теперь он почему-то казался еще больше, телефон тонул в его огромной ладони. Я подумала, что по нему-то он сразу и вызовет полицию, увидев, что несовершеннолетняя пытается проникнуть в бар по фальшивому удостоверению личности.

– Пенелопа Энтвистл. Миллерз-кроссинг, двадцать один…

Я разгладила ладонями ткань платья. Наряд был почти таким же, как в компании Слоан: высокие каблуки, яркий макияж. Я уже отвыкла от подобной одежды и каблуков, проводя лето в шортах, кроссовках или шлепанцах, и едва могла держаться на ногах.

Никакой очереди у входа в бар не было – возможно, потому, что сегодня четверг, а не выходной, и группа не такая знаменитая. Ни души, один охранник. Я заставила себя подойти на трясущихся ногах еще ближе. «Пенелопа, – беспрестанно повторяла я про себя как заклинание. – Рено. 8-9-5-1-5».

– Привет, – сказала я, подходя к охраннику. Одна моя рука стискивала сумочку на боку, другая – фальшивое удостоверение личности, да так крепко, что пластиковые края впивались мне в ладонь.

– Удостоверение личности? – скучающим голосом спросил охранник.

– Пожалуйста, – я протянула ему свою фальшивку, надеясь, что она не промокла в моей вспотевшей ладони. Он осветил карту фонариком, сравнил лицо на фотографии с моим и кивнул мне на вход.

– Я могу войти? – я еще не была уверена, что испытание окончено.

– Конечно, – он вернул мне карточку. – Хорошего вечера.

– Спасибо большое, – пробормотала я, потянув за ручку двери.

Мне не верилось, что все прошло так гладко. Я вошла внутрь и огляделась, чувствуя, будто у меня на лбу светящимися буквами написано «несовершеннолетняя». Наверняка все понимают, что я никогда не была в баре и не знаю, как себя вести.

Я сделала несколько робких шагов вперед. В помещении была небольшая сцена – скорее, невысокая платформа над полом – у задней стены. По обеим сторонам зала стояли столики, между ними сновали официантки с подносами. У противоположной от сцены стены находился бар с высокими стульями у стойки. Он был заполнен только наполовину. Барная стойка отличалась от той, за которой я разливала напитки в кафе. Она была длиннее и выполнена из темного дерева. За ней стоял изможденного вида парень по имени Марти, смешивая бесконечные коктейли из джина с тоником. Поверхность стойки была из полированного металла, полки с ликерами громоздились до самого потолка, и каждую подсвечивала собственная синяя лампочка.

Я переместилась поближе к бару, не зная точно, что собираюсь делать. Группа еще не вышла на сцену, так что нужно было себя чем-то занять – не стоять же в дверях весь вечер, особенно если моя цель – не вызывать подозрений. Бар выглядел таким угрожающим, куда более страшным, чем я представляла. Как вообще сделать заказ в подобном месте? Может быть, лучше помахать официантке с подносом?

– Осторожней, милая! – я едва не столкнулась с одной из них и быстро отскочила с дороги.

После этого я предпочла отойти к бару, где у стойки сидело несколько человек, и вскарабкаться на высокий стул, устроив сумочку на коленях. Непонятно было, насколько это место лучше, но, по крайней мере, здесь я не путалась ни у кого под ногами.

– Чем могу помочь? – окликнул меня бармен, блондин в футболке с открытым V-образным воротом.

– Э-э, – я уставилась на синие полки с ликерами, как будто раздумывая, что мне придется по вкусу. – Диетическую колу, пожалуйста.

– Будет сделано, – кивнул он. – Вам с ромом?

– Нет! – воскликнула я более эмоционально, чем мне бы хотелось. – Я имею в виду обычную колу. Без всего.

– Как скажете, – он живо схватил стакан, наполнил его газировкой из «пистолета» и подтолкнул ко мне по металлической столешнице. – С вас пять.

Я удивленно моргнула – никогда в жизни мне не приходилось покупать колу так дорого. Я вытащила из сумочки пятерку, протянула ему – новая волна паники охватила меня. Барменам положено давать чаевые, ведь так? Я даже не представляла, сколько прилично дать. После недолгих размышлений я добавила к пятерке еще одну, бармен спокойно взял обе бумажки и с улыбкой убрал их в карман.

– Спасибо, красавица. Кстати, меня зовут Джаред. Ты местная?

– Я Пенелопа Энтвистл, – автоматически отозвалась я, возможно, слишком быстро, так как бармен выглядел несколько ошарашенным. – Я из Рено.

Парень кивнул.

– Хороший город. Самый большой маленький городок на свете!

Я улыбнулась, как будто это что-то для меня значило, жалея, что не почитала ничего о Рено, прежде чем выдавать себя за местную жительницу. Отпив колы, я уставилась в телефон, спрашивая себя, когда уже можно будет уехать, чтобы задание считалось выполненным. Не думала же Слоан, что я проведу здесь всю ночь? К тому же я не была уверена, что могу себе такое позволить, если каждый напиток будет стоить по десятке.

На сцене трое худощавых парней подключали оборудование. Выглядели они взвинченными.

– Привет, привет, – сказал один из них в микрофон, пробуя звук.

У парня были светлые кудрявые волосы, на ремне, перекинутом через шею, висела электрогитара.

– Мы – группа Henry Gales. Спасибо, что пришли нас послушать.

Ударник отсчитал: «Раз, два, три, четыре» – и музыканты взяли несколько неуверенных аккордов, прежде чем поймали ритм.

После первой половины песни я вдруг поняла, что знаю ее слова. Группа играла песню, которая была в последней «беговой» подборке Фрэнка. И хотя я ему в этом не призналась, песня мне очень понравилась, так что теперь я с удовольствием чуть слышно подпевала группе и даже сделала на телефон фотографию музыкантов, чтобы потом показать Фрэнку. Можно было сразу отправить ему фото вместе с сообщением, но я подозревала, что это вызовет слишком много вопросов, на которые мне прямо сейчас не хотелось отвечать: например, «Как ты оказалась в баре?».

Я откинулась на спинку стула, прихлебывая колу, и подумала, что, как ни странно, могу и правда хорошо провести сегодня время.

Через час группа объявила, что выступление закончено. Ударник завершил концерт соло на ударной установке, которое, на мой взгляд, слегка затянулось, зато я чувствовала, что могу с чистой совестью вычеркнуть из списка пункт «Пенелопа». Я кивком попрощалась с Джаредом, слезла со стула и пошла к выходу. Последняя песня группы, о Канзасе, крутилась у меня в голове – она мне понравилась, хотя вокалисту стоило бы поработать над дикцией.

У самого выхода я вдруг заметила белокурую девушку, которая разговаривала с официанткой. Обе они смотрели на меня. Я отвела глаза, уверяя себя, что это случайность, но когда снова взглянула на них, опять встретилась с ними взглядами. А потом официантка подняла руку и указала прямо на меня.

Сердце оглушительно забилось. Казалось, что все случаи, когда мне доводилось испытывать испуг, были всего-навсего тренировкой по сравнению с этим. Каким-то образом они узнали, что я несовершеннолетняя, что у меня фальшивая карта, и сейчас меня отправят прямиком в тюрьму. Мне запишут замечание в характеристику и никогда-никогда не возьмут в колледж…

Блондинка кивнула и направилась прямиком в мою сторону. От меня до двери было рукой подать, и я рванула туда настолько быстро, насколько могла в узком платье и на каблуках. Я была уже в одном шаге от двери, охранник оглянулся на меня – и тут меня окликнули:

– Эй ты! Пенелопа!

Вероятно, мне не стоило останавливаться, но я замедлила шаг и обернулась. Блондинка стояла у меня за спиной. Это действительно случилось. По-настоящему.

Девушка была невысокая, с длинными волосами и треугольным лицом. Все это совершенно не сочеталось с угрюмым выражением, адресованным непосредственно мне.

– Думала так просто сбежать, да?

– Подождите, – я невольно отступила на шаг, чувствуя, как ноги подкашиваются на каблуках. – Я очень извиняюсь. Я просто хотела…

– Ты не думала, что я тебя вычислю? – блондинка стояла передо мной лицом к лицу, ее губы дрожали от ярости.

– Вычислишь что? – спросил охранник, выпрямляясь, и от этого стал казаться еще больше, чем раньше.

Я обхватила себя за плечи. Сейчас она скажет ему, что я несовершеннолетняя, и он вызовет полицию…

– Вычислю, что эта потаскуха подбивает клинья к Джареду.

Я с облегчением вздохнула и невольно улыбнулась, но мгновение спустя подавила улыбку, решив, что сейчас это не самая уместная реакция. Девушка же разозлилась еще больше.

– Ты думаешь, это смешно?

– Нет, – быстро ответила я. – Ничего смешного. Просто… просто это не я.

– Джаред у меня за спиной связался с какой-то шлюхой по имени Пенелопа, – выкрикнула девушка. – Я все знаю. Я покопалась у него в телефоне, видишь ли.

– Это другая Пенелопа, – неожиданно вмешался охранник, к нашему общему удивлению. – У той Пенелопы, насколько помню, длинные волосы.

– Карл, – ледяным голосом произнесла блондинка. – Так ты знал?

Я воспользовалась паузой, чтобы сбежать, и поспешила по улице к машине. Сердце мое гулко бухало в груди, но уже не от страха. В крови кипел адреналин. Я сделала это: вошла в бар, заказала себе напиток, прослушала концерт, потом меня приняли за какую-то девушку и чуть не втянули в драку. Все это странным образом ощущалось как триумф, и единственное, чего мне сейчас хотелось, – обо всем кому-нибудь рассказать. Я вытащила телефон и на ходу начала набирать сообщение.

Фрэнк был уже на месте, когда я подъехала. Он сидел за столиком лицом к двери перед большой тарелкой с картошкой фри. Я написала сообщение и Донне, но она была занята на доставке, и в итоге я поняла, что даже рада компании одного только Фрэнка.

Когда он заметил меня, его глаза расширились, и, поймав свое отражение в зеркальной витрине, я догадалась, почему. На мне было короткое облегающее платье и высокие каблуки, слишком много макияжа, волосы тщательно уложены, в то время как остальные посетители забегаловки были в основном в джинсах.

– Привет, – сказала я как ни в чем не бывало, села напротив него и принялась таскать картошку из его тарелки, как будто сегодня был совершенно обычный вечер и я всегда так одевалась, когда собиралась помочь маме мыть холодильник.

Фрэнк все смотрел на меня, едва заметно улыбаясь.

– И что это все означает?

Светская улыбка появилась на моем лице.

– Я – Пенелопа Энтвистл, Рено, Миллерз-кроссинг, 21. Приятно познакомиться.

Похоже, Фрэнк начал догадываться, в чем дело. Я вытащила телефон, открыла фотографию группы Henry Gales и положила перед ним. Фрэнк посмотрел на снимок, потом на меня, и у него упала челюсть.

– Рассказывай, – потребовал он.

– Итак, – начала я, – я ходила в «Маккензиз».

– В бар? – изумился Фрэнк.

– Ну да, – кивнула я, будто ничего особенного не случилось.

Фрэнк молча смотрел на меня, и я поняла, что сейчас лопну от смеха, не смогу постоянно выдерживать такой тон.

– Знаю, знаю… Перепугалась ужасно, все ждала, что сейчас меня выставят… – я стащила у Фрэнка еще одну картошку, оперлась локтями о стол и принялась рассказывать.