8

Денис озадачился: следствие по делу Беляева не сдвинулось с места ни на йоту. Ларичев воспринял новость довольно пассивно, но это не значит, что на самом деле так, он не имеет привычки суетиться.

— А в чем проблема? — поинтересовался Денис.

— Показаний не дают, — развел руками начальник криминальной милиции со смешной фамилией Половик.

Именно к нему приехали Ларичев с Денисом, ведь по убийствам гоняют его оперов. Не только фамилия у Половика смешная, он сам смешной: маленький, толстенький и очень свирепый, как ему, наверное, кажется. Однако все в мире относительно, его свирепость скорее свойство темперамента, просто он холерик в кубе.

— Не нашли подход к людям, — констатировал Ларичев.

— Какой подход! — вскипел Половик. — Как видят удостоверения, рыдают, понимаешь ли, хороший был человек, а насчет показаний — во! — выставил он кукиш. — Даже без протокола — во! А хорошего человека не расстреливают из двух автоматов.

— А какие версии? — осведомился Ларичев.

— Никаких.

— Извините, но так не бывает.

— Я тоже думал, что не бывает, — ухмыльнулся Половик. — Оказывается, бывает. Беляев был одиноким, жил почти что в лесу, как отшельник, на натуральном хозяйстве, его не видно было и не слышно. Враги… Откуда? В семьдесят два врагов не приобретают, в семьдесят два врагами становятся аптеки.

— А старые недруги? — подал идею Ларичев.

— Что же они его не пришили раньше, когда царил бандитский беспредел? — выставил контрдовод Половик. — Ждали, когда ему стукнет больше семидесяти?

Когда начальник говорит — подчиненному следует проглотить язык. Денис и помалкивал до определенного момента, пока дело не дошло до тупиковой паузы:

— Беляев был не бедным человеком, как-никак целый пансионат имел.

— Ты про «Сосновую рощу»? — покривился Половик. — Нашел богатство!

— Но это земля…

— На выселках? — не дослушал начальник. — Ты хоть видел этот эдем?

— Видел, — кивнул Денис. — Большой.

— Вот именно, большой. Но чтоб его запустить, бабла надо вложить немерено, а кто туда поедет отдыхать? Здесь не Черное море, затраты не окупятся. Не думай, Денис, что ты один тут умный, ребята просеивают эту версию, других-то нет, но пока безрезультатно. Подробности можете узнать у моих оперов.

Выйдя на воздух, покурили. Вечер выдался тихий, а день — беспорядочный, ничто так не утомляет, как беспорядочность, в самый раз растянуться на диване перед теликом. Вроде бы пошло шевеление, в квартиру убитой приходил некто неизвестный, выяснилось, что подружки посещали «Сосновую рощу», хозяин которой застрелен, но получается пасьянс без главных карт.

— Не понимаю, что связывало Беляева с девицами неопределенных занятий? — пожимал плечами Денис.

— У Лаймы есть работа, — возразил Ларичев.

— Танцпол? — фыркнул Денис. — Пляски в прокуренном помещении по выходным дням, включая пятницу, ты называешь работой?

— Тем не менее. Клуб престижный, купюры ей кидают…

— Угу, кидают. Засовывают в трусишки и резинки на чулках. После стриптиза на ней появляется одежда — лифчик, и она подогревает народ плясками на тумбе. Там в сортир зайти нельзя, выйдешь под полным кайфом, в кабинках травку курят.

Ларичев хлопнул его по плечу, рассмеявшись:

— Так ты побывал в клубе и видел Лайму за работой?

— Я в таких отстойниках бывал, куда людям не советовал бы заглядывать. А тебе посоветую: сходи и расслабься. Закажи Лайму, за ваши деньги вам предоставят индивидуальную услугу.

Неожиданно Денис закатился от хохота, остановиться не мог. Ларичев недоуменно произнес:

— Смех без причины признак шизы.

— Не-ет. Просто представил, как Лайма тебе в отдельном кабинете показывает стриптиз. Я б всю месячную зарплату отдал, чтоб посмотреть на вас обоих.

— Хм, а это идея. Обещаю устроить тебе шоу, но попозже.

Так и рождается тактический ход — непринужденно.

До темноты Вероника решила сбегать за хлебом, в доме ни крошки не осталось, а диета ей в ближайшее время не грозит, после стольких стрессов лишний вес не наберешь, только потеряешь. Страшновато было выходить не то что из дома, из квартиры! Неудивительно, нормальный человек дорожит своей жизнью, и когда внутренний голос подает сигнал опасности при появлении на людях, ищешь предмет защиты. Вероника взяла с собой небольшой кухонный нож. В лифт она не вошла, спустилась по ступенькам, по улице шагала, исподтишка озираясь.

Проклятые супермаркеты устроены безобразно, жестоко, подло. Товар так и лезет на глаза — соки, фрукты, конфеты, рыба… Авокадо! О, как Вероника любит разрезать этот плод, вынуть косточку, потом полить лимонным соком, поперчить, слегка подсолить и ложечкой выгребать массу салатного цвета, наслаждаясь… Как бы слюной не подавиться. Каково это — не купить то, что хочется съесть? Страшная штука — бедность, Вероника богатой не была, но и нужды не испытывала, во всяком случае, ей хватало зарабатываемых денег на все капризы, кроме покупки жилья. Нынче же она сидит в шикарной квартире, но без денег, продукты на исходе, теперь одну кашу придется варить на воде и без сливочного масла. Пора потихоньку начать распродавать имущество Зинки…

Повертев авокадо, она со взором голодной собаки положила плод назад и двинулась искать хлеб, который пока еще ей по карману. Но вдруг за плечом:

— Вероника…

Кто это?! В городе, где у нее никого-никого?.. Она оглянулась и чуть не упала в обморок. Впрочем, от обмороков у нее надежная прививка с босоногого детства и обделенной достатком юности, когда приходилось зарабатывать в опасных для жизни местах, там чего только не насмотрелась.

— Здравствуйте, Вероника, — улыбался тот самый, с похорон, с которым лучше не встречаться в темном переулке.

Разговаривать с ним не было желания, что в таких случаях делают? Правильно, якобы не помнят, где и когда виделись:

— Извините, я вас…

— Не узнаете? — Судя по кривой улыбке, он не поверил ей. — Я был на похоронах Зины и потом у вас дома.

— А… — «вспомнила» Вероника. — Простите, не помню, как вас зовут…

— Петр. Вам можно звать меня Петей.

Вероника тоже улыбалась ему, толкая пустую корзину коленкой. Петя… Не гигант, но крупный, плотный, наверняка сильный, эдакому пришить ножом — раз чихнуть. Ой, лапищи какие! Минотавр, ей-богу. Ну и что дальше? Зачем остановил ее? А вдруг это он приходил ночью? Не может быть. Петя знал, что Зина лежит на кладбище, в квартире живет ее сестра, а визитер не знал. Молчит как идиот!

— Вы давно знакомы с моей сестрой? — поинтересовалась она.

— Года два. — Говорил он в средней тональности, но монотонно.

— Она пришла ко мне домой с другом… моим приятелем… и обокрала меня.

— Как мило, — продолжала улыбаться Вероника.

— Вы не удивлены?

— Нет. И что же она стырила у вас?

— Да так, мелочь… Ой, идемте, а то мы тут стоим у всех на дороге.

— Мне только хлеб нужен… Где это? Я тут впервые.

— Я провожу вас. — Неторопливо двинули вдоль стеллажей с продуктами, радующими глаз красочными упаковками. — Зина забрала портмоне, там всего-то полторы тысячи баксов лежало и в рублях немного. (Ну, если полторы штуки баксов «всего-то», то рубли это действительно мелочь.) Еще утащила статуэтку Будды, думала, камни драгоценные, а там стекляшки, никакой ценности. Зина прилично выпила, у нее выпала из рук сумочка, так обнаружилась кража…

Вероника остановилась, разозлившись, тем не менее не хамила:

— Зачем вы мне все это рассказываете? Чтобы показать, какой плохой была моя сестра? Я и так знаю. Или вы хотите, чтоб я вернула долг? Увы, денег у меня нет. Хотите, покажу кошелек? В нем все мое богатство и там всего рублей триста наберется, могу отдать.

— Да я не поэтому. — Надо же, он смутился! — Зина обернула в шутку инцидент с кражей, мы посмеялись, потом подружились. Она меня не раз выручала, умная была и веселая.

Вероника не переставала ему удивляться: слова-то какие знает — инцидент, а по виду в его лексиконе должно быть не более тридцати слов, половина из них мат. Но из его фраз следует, что Зинка стала членом банды.

— М-да, насчет веселья это вы верно подметили, — сказала она, выбирая из многообразия батонов самый дешевенький. — Ну, мне на кассу…

— Я провожу вас домой, если вы не против.

Еще как против! Этот минотавр челюстью клацнет — и Вероники нет. Как бы ему, не обижая, дать понять, что она сама доберется?

— Но вы, — нашлась она, — наверное, спешите, я не хочу вас затруднять…

— Не, не, не. Я не спешу, мне надо вам кое-что сказать.

Вот незадача! И послать его неудобно, он же ничего плохого не сделал, напротив, вежлив. Вероника расплатилась, шла к выходу, сжимая в кармане нож. Господи, да ему нож — как слону дробина, только шкуру слегка поцарапает.

— Вон моя машина… — указал он на громадный внедорожник бежевого цвета, Вероника панически зачастила:

— Нет-нет, я пешком люблю… дышать люблю… У меня сейчас генеральная уборка, пыли собралось… а времени на воздухе побывать просто нет… я пешком… тут недалеко…

— Хорошо, — пожал он плечами.

И кому-то махнул рукой, эдак повелительно. В общем, внедорожник ехал за ними, Вероника предусмотрительно держалась подальше от дороги, чтоб ее не затащили в автомобиль. Одновременно оценивала обстановку: люди кругом есть, автомобили ездят, сумерки, но достаточно светло.

— Что вы хотели мне сказать? — рассеянно спросила она.

— Понимаете, я не верю, что вашу сестру убил случайный грабитель. И то, что ночью она шла одна через сквер, тоже странно, Зина заботилась о безопасности.

— Может, у нее не было денег на такси, — предположила Вероника, заинтересовавшись: что ему известно и чего он хочет?

— У кого, у Зины не было денег? — сказал Петя с усмешкой натурального душегуба. — Исключено. Я сейчас пытаюсь выяснить, где она была в ту ночь.

Ну и ну! Следователь-волонтер выискался. Ой, неспроста это. Вероника покосилась на него, удивленно протянув:

— Вы? А зачем вам?

— Зина была близким мне человеком…

— Любовницей? — подхватила она.

— Не в этом смысле. Я же говорил, Зина иногда помогала мне, я платил ей, но это неважно. За неделю до убийства она позвонила, говорила сумбурно, не хотела напрямую по телефону объяснять, а намеки я не понял, кроме того, что Зина кого-то боится. Ее страхи были связаны с «Сосновой рощей»… с кое-какими бумагами, которые оказались у нее.

— Украла, — словно это само собой разумеется, сказала Вероника.

— Не совсем так. Короче, она влипла по-крупному и начала-то с просьбы о помощи. А я был за границей, на днях вернулся, начал разыскивать Зину, но опоздал. В тот день я сказал ей, чтоб сматывалась из города до моего приезда, она не послушалась. Кстати, Зина звонила мне еще раз с просьбой, чтоб я не дал вас в обиду, если что.

— А что такое «Сосновая роща»?

— Бывший дом отдыха в двадцати километрах от города. Да ездил я туда, Зина мне показывала базу — сплошной развал, мне бы даром давали — не взял бы. Но! Там есть более ценная вещь…

— Что же именно? — равнодушно спросила она.

— Это отдельная тема, как-нибудь в другой раз. Так вот, мне стало известно, что владельца «Сосновой рощи» полтора месяца назад застрелили из автоматов.

— Фу, какой ужас, — вырвалось у нее.

— Я уверен, это связано с убийством вашей сестры, то есть ее убийство связано. Вероника, если вы… если вам понадобится помощь, позвоните мне. У меня долг перед вашей сестрой. Запишите мой номер, я буду держать вас в курсе, как идут дела.

Долг — звучит архаически, с трудом верится, что существуют люди, благородно отдающие долги после смерти.

— Вы хотите найти убийцу? — спросила Вероника изумленно. Кому нужны чужие проблемы? Неужели этому… минотавру?

— Хочу разобраться, что произошло, — сказал он тоном, после которого должны отпасть все сомнения насчет его обещания. — Моих людей просто так не валят.

Понятно, что мужик он крутой, по ухваткам — так и вовсе главарь, а Зинка была в его банде, значит, тоже бандитка. Вот тебе и не работала, вот тебе и достаток. Но со своим достатком почему-то не загрузила морозилку в холодильнике, чтобы младшая сестра не умерла с голодухи после ее смерти.

Лишь бы Петя отстал, Вероника достала трубку, под диктовку набрала номер и сохранила. Но он потребовал, чтоб она позвонила ему, и тоже записал ее номер, потом протянул карточку:

— А здесь остальные телефоны, как видите, найти меня нетрудно.

— Извините, на чашку чая не приглашаю, у меня кавардак.

— До свидания, Вероника. Запомните, я вам не враг.

С дурацкой улыбкой она закивала, мол, это я хорошо запомнила, а минотавр Петя поспешил к своему бежевому автобусу, из которого выпрыгнул знакомый парень (он тоже был на похоронах) и открыл заднюю дверцу. Петя забрался в салон, парень захлопнул дверцу… М-да, как часто люди ошибаются, Вероника приняла его за интеллигента, а он всего-навсего Петин лакей.

Петр Ревякин упал на сиденье, подпер кулаком скулу, замер, закрыв глаза и не сказав ни слова. Машина тронулась с места медленно, водитель не знал, куда ехать, но не рискнул спросить, ведь шефа тревожить нельзя, когда он в задумчивом настроении. А Сема Джулай смелее, так и статусом много выше — лицо особо приближенное, он развернулся к Ревякину и поинтересовался:

— Ну, договорились?

— Она боится меня, — ответил Петр, не открывая глаз.

— Ясно. Ты хоть намекнул…

— Только намекнул, — перебил Ревякин.

— А сказал ей, что бабки Зина взяла у тебя?

— По-моему, Вероника напугана, я не стал торопить события.

— Понял, ты не поставил ее в известность. Напугана? Хм! Значит, нас опередили.

— Кто? — наконец открыл сонные глаза Ревякин. — И в чем опередили? Э, куда мы едем?

— Прямо, — отозвался водитель. — Вы же не сказали, куда…

— К супермаркету, — рявкнул Ревякин.

— Зачем тебе супермаркет? — полюбопытствовал Джулай.

— Похожу, на народ погляжу, себя покажу, — то ли пошутил, то ли всерьез проворчал Ревякин.

Он скрестил руки на груди и теперь угрюмо смотрел прямо перед собой, будто его незаслуженно наказали. Петр обидчиво поджал губы — неприятно, когда симпатичная девушка шарахается от тебя, как от эпидемии, ставя в тупик: чем он ей не понравился? А что касается наказания… это действительно проблема. И проблема не только в бабках, дело обстоит гораздо хуже. Джулай подумал о том же:

— Не хватало, чтоб на тебя повесили Беляева с Зинкой. Надо было мне поговорить с ее сестрой.

— Чем тебя я не устраиваю?

— Всем устраиваешь, всем. Но, не зная тебя, люди впадают…

— Извините, — сказал шофер. — За нами ходит тачка. Не оглядывайтесь, пускай думают, что мы не заметили.

— Какая? — забеспокоился Джулай, глядя в зеркало заднего вида.

— С двумя последними девятками, — ответил водитель. — Темно-синяя.

— Ночью все кошки черные, а сзади фары, ничего не видно.

— Зато я ее вижу. От супермаркета приметил, точно за нами едет и в том же темпе, что и мы.

Джулай развернулся к Ревякину, заодно посмотрел назад, не послушав совета водителя:

— Петя, отменяем поход в супермаркет?

— Еще чего, — фыркнул тот, повернув лицо в сторону окна. — Если у нас сидят на хвосте, то и они остановятся у супермаркета. Мы с тобой пойдем внутрь, а Ильич сгоняет и посмотрит номер.

— Я и так его запомнил, — сказал Ильич.

— Отлично. Тогда посмотри на рожи в той тачке.

Действительно, автомобиль, следовавший за ними, припарковался сбоку магазина, но так, чтобы не закрывался обзор на ближнюю к входу парковку.