29 июня – 23 июля 617134 года от Стабилизации

В очередной раз щёлкнув всеми пятью челюстями, я снова посмотрела в специальное зеркало на своё пси-тело. Химеризм расширил мои возможности: если homo могут освоить только пси-тело, то мне доступно ещё био- и, пусть и в очень слабой степени, маг-тело. Но, увы, если физическое тело почти не изменилось, то пси-тело совсем не напоминало таковое у жителей Земли. Не удивительно, что белоруны, у которых пси-уровень является одним из основных и очень развит, категорически отрицали мою принадлежность к роду homo. Пси-тело homo sapiens напоминает гуманоидов, точнее — тех самых «зелёных человечков», «инопланетян», так любимых многими уфологами. В связи с этим у меня даже предположение появилось: а точно ли у контакторов были галлюцинации или реальные инопланетяне? Что, если они, по какой-то причин, на время переключились на пси-восприятие... и принимали за инопланетян — людей? Но не из-за бреда, а просто из-за изменившегося зрения?

Как бы то ни было, я на бывших сородичей не похожа. Выгляжу как нечто промежуточное между человеком, червём и кишечнополостным, со множеством щупалец и выделяющее слизь не хуже свиусов. Ненормальный какой-то облик, самая близкая ассоциация которого с извращённым ктулху. А ещё когда-то радовалась, что в монстра не превратилась...

Когда я впервые переключилась на пси-уровень и осознала, как выгляжу, то долго не могла успокоиться. Ладно бы кто другой, но себя в таком виде принять оказалось сложно. Мерзко. И тем более противно, что не только я воспринимала себя такой — щупальце-слизистой. Белоруны, немалая доля людей, и вообще все существа, которые освоили пси-уровень — все они видели этот мой облик... даже тогда, когда я сама о нём ещё и не подозревала.

Полностью привыкнуть пока так и не удалось, но пришлось смириться. Хотя пару раз даже мысли появились — а не отказаться ли от новых умений ради того, чтобы не пришлось принимать себя такой? Но быстро пришло понимание, что глупо закрывать глаза. Даже если я разучусь переключать зрение на пси, то другие-то — нет! И облик от того, что я его не ощущаю, не изменится. Хорошо хоть на био-уровне тело относительно нормальное и отторжения не вызывает, хотя тоже весьма далёкое от человеческого.

К слову, при работе на пси- и био-уровнях восприятие физ-уровня полностью отключалось. Более того, такому подходу специально учили, поскольку непривычный мозг обычного разумного не способен воспринять такое количество информации одновременно — велик риск перегрузки и травм или сумасшествия. Неразумные и некоторые разумные (у которых не произошло обрыва связи) могут воспринимать мир как единое целое, другие (с двумя и более ведущими уровнями) — сливают ощущение от двух или нескольких «тел», но большинство привыкло ощущать только один нео-уровень и адаптация к поливосприятию для них сложный и долгий процесс. Так и в случае со мной — если хочу сохранить здоровье, лучше не рисковать, а следовать рекомендациям. Главное — научиться легко переключаться с одного «тела» на другое.

Однажды мне пришло сообщение со временем и датой назначенного практического занятия. Первая практика по будущей специальности. К этому времени мы все научились отделять ощущения коротких путей от остальных, разработали достаточно удобные критерии (тоже индивидуально) и теперь тренировались описывать, как воспринимаем известные закрытые переходы.

Кстати, с критериями оценки возникли сложности. Поскольку у каждого восприятие индивидуально и шкал для сравнения нет, то приходится искать такой подход, при котором один и тот же путь самоубийца в разных условиях будет оценивать одинаково. Например, если взять «виденье»: какой цвет считать жёлтым, а какой — уже оранжевым? Сколько промежуточных оттенков я смогу оценить и распознать, не ошибившись, если сравнивать, по сути, удаётся только с тем, что помню? Казалось бы, если «видишь» короткий путь, то можно сделать обычную цветовую шкалу — но увы, на практике такое не выходит. Вроде и тут жёлтый, и там жёлтый, но всё равно какой-то не такой. Похожий, но несравнимый. Разумеется, всем хотелось получить максимально точное описание (и, соответственно, увеличить свои шансы), но это очень непросто. В результате почти вся наша компания добавила в расписание специальный курс, на котором мы учились ранжировать ощущения — увы, в первую очередь обычные, которые легко воспроизвести и проверить. Счастье, что почти у всех восприятие коротких путей мозг маскирует под одно из привычных органов чувств, но всё равно возникает немало трудностей.

Первое практическое занятие оказалось не индивидуальным: кроме меня к этому же времени подошли ещё около двадцати человек.

Нас ожидало несколько преподавателей, в том числе байлог, и официальный представитель Мориотара. Последнего я уже видела несколько раз (впервые — во время поступления), но не заставала принимающим участие в разговорах.

Не человек, но гуманоид. Даже если не пытаться абстрагироваться от старых взглядов, весьма красив... наверное, из-за того, что от homo очень далёк, поэтому непривычность облика не вызывает отторжения. Выглядит спокойнее, мягче и гораздо безобиднее коллег из других гигантских государств, одевается просто и практично, но с хорошим вкусом. Да и вообще, в целом, производит впечатление доброго улыбчивого подростка. Даже удивительно, как такому молодому доверили ответственную работу. Впрочем, насчёт возраста я вполне могу ошибаться — тем более, что его в паспорте мориотарца не указано.

Пока специалист по коротким путям повторял для нас краткий инструктаж, мориотарец сидел сбоку, на перилах, болтал ногами и увлечённо игрался маленьким мячиком, вызывая раздражённые взгляды некоторых преподавателей. Не знаю почему, но когда я случайно оказалась близко к подростку, возникло какое-то странное чувство: мориотарца не хотелось терять из вида, но и подходить не тянуло. Наоборот, несмотря на внешнюю безобидность, он вызывал подсознательный страх, а стоило отвернуться, как начинало преследовать ощущение чужого взгляда. Угрозы. Усилием воли я постаралась хоть немного отвлечься и сосредоточиться на занятии.

Сегодня нам впервые предстояло пересечь закрытый короткий путь. Для первого раза выбрали лёгкий вариант: часть этого перехода уже давно открыта и стабилизирована, так что сдвинувшись на несколько метров вбок, мы сможем вернуться обратно без усилий, практически ничего не заметив. Но сейчас нам предстояла другая задача.

Естественно, никто не ждал, что мы совершим переход самостоятельно — нас по очереди проведут через тонкую преграду. А наша задача — запоминать ощущения и стараться помогать сопровождающему. Но главное — запоминать, что делаем и чувствуем — как и восприятие, переход у каждого самоубийцы активируется собственным способом. И чтобы в будущем суметь им воспользоваться, надо знать, что делать.

— Самые выносливые пойдут в начале, — напоследок сообщил инструктор.

В результате этого распоряжения я оказалась на первом месте в очереди.

Вот и снова пригодилась предыдущая жизнь в Тартаре. Перед «переходом» рекомендовали раздеться. Не обязывали, а именно советовали, потому что содержимое желудка (включая желудочный сок и слизь), кишечника, мочевого пузыря и многого другого останется в точке перехода — вместе с одеждой. И потом придётся её от всей этой гадости очищать. Так не лучше ли разоблачиться заранее и сэкономить силы? Тартарские реалии быстро отучают от стыдливости, заставляя руководствоваться здравым смыслом. Поэтому я, не тушуясь, сняла всю одежду и обувь и аккуратно свернула так, чтобы потом было удобно быстро распаковать и одеться. Туда же отправились очки-компьютер, видеорегистратор и даже паспорт. Готовясь к процедуре, украдкой покосилась на других студентов, но, к моему удивлению, все, даже недавние иностранцы, реагировали адекватно.

К слову, именно мориотарец должен был исполнять роль проводника. Но почему-то сам юноша раздеваться вовсе не собирался.

— Личинка, держись крепко. Что бы ни ощущала, что бы ни казалось — не отпускай, пока не закончим переход, — мило обратился он ко мне, когда разоблачение закончилось. — Пора начинать.

Юноша плавно протянул руку, и я невольно шарахнулась — настолько сильный ужас вызвало её приближение. Покосилась на других преподавателей и неуверенно поинтересовалась:

— Мы точно взаимно безвредны?

Мориотарец развеселился, а инструктор смерил его неприязненным взглядом:

— Ты для него — безвредна, он для тебя — смертельно ядовит и несёт серьёзную биологическую угрозу.

Резко вздохнув, я на всякий случай отошла от юноши на несколько шагов. Другие студенты тоже встрепенулись, переглянулись и помрачнели. Понятно, почему — их тоже должен сопровождать мориотарец, а если он так опасен даже для живучей химеры, то каково остальным?

— Если бы я хотел тебя убить или искалечить, то уже это бы сделал, — мягко заверил юноша.

— Или сделает в любой момент, — недовольно добавил инструктор. — Зоргум, хватит строить из себя святую невинность — всё равно никто не поверит. А ты, Софья, не изображай аборигена Чёрной Дыры или человека, хорошо знакомого с Мориотаром — ты ещё недостаточно изучила эту страну, чтобы адекватно оценить опасность.

Вот те раз! Не «хватит изображать дурочку», а наоборот «не строй из себя слишком умную».

— Когда приближаюсь, возникает ощущение угрозы... чем ближе, тем сильнее, — пояснила я ситуацию.

— Это преодолимо?

Попыталась заново проанализировать ощущения, а потом честно ответила:

— Не уверена.

— Тогда попытайся, если не получится — перейдём к следующему студенту. А со страхом в любом случае разберёмся, но позже.

Несколько раз глубоко вздохнув, я кивнула и, стиснув зубы, заставила себя подойти к мориотарцу, а потом и коснуться его руки. Ужас не ушёл, но немного отступил, прочно засев где-то внутри. Но вроде бы должна суметь.

— Когда будешь готова — кивни, — распорядился юноша.

С трудом отогнав снова усилившийся страх, некоторое время часто и глубоко дышала, чтобы насытить кровь кислородом. Потом подала условный знак.

Ужас нахлынул с новой силой, и я с трудом заставила себя не вырвать руку. Странное ощущение нереальности... резкая боль в груди и животе — лёгкие рефлекторно сжались из-за того, что находящийся в них воздух и слизь остались там, где мы ступили в короткий путь. Тело вполне ощущается, а вот внешнего мира как будто вовсе не существует. Хотя что-то всё-таки есть. Как будто странный ветер, мешающий двигаться вперёд, пытающийся развернуть или остановить. Ветер без атмосферы — представить сложно, но ощущения именно такие. А вот остального — нет. Даже руки проводника почти не чувствую — лишь исходящую от неё угрозу. И поверхности тоже не существует. Страшное чувство — будто не идёшь, а перебираешь ногами в пустоте. Впрочем, очень маловероятно, что ноги хоть как-то участвуют в процессе преодоления короткого пути — скорее всего, это просто рефлекторные движения, которые хоть немного помогают мне сохранить самообладание. Ещё одна удивительная особенность: воздуха нет, вдохнуть не получается, но ощущение упавшего давления или того, что меня раздувает — тоже отсутствует.

Нормально сосредоточиться мешал страх. Пытаясь с ним справиться, я вспоминала инструктаж. Важно войти в короткий путь под правильным углом и после стремиться только вперёд, не останавливаясь и никуда не сворачивая — и надеясь, что не потеряешь верное направление. Если его упустить, то шансы выбраться очень малы. Вроде бы существуют отдельные специалисты, способные сориентироваться в междумирье, но их единицы даже среди самоубийц.

Сейчас меня ведут — я только помогаю (точнее — пытаюсь не мешать), но от этого не легче. Шаг, ещё шаг, надо стремиться вперёд, а хочется развернуться и бежать подальше от проводника... Голова кружится, в груди горит, и кислорода не хватает. В какой-то момент показалось, что «ветер» сменился и теперь дует в спину. Холодно. Точнее, внешнего холода нет, он как будто зарождается где-то внутри, чуть ли не от костей. Жуткое ощущение.

Мир резко вернулся, я со свистом вдохнула и закашлялась. Из глаз потекли слёзы, а уши резко заболели. Кто-то подскочил, вручил ингалятор и специальную слизистую смесь — у новичков при переходе часто страдают органы дыхания и пищеварения. К тому же, любому самоубийце, если он не умеет прихватывать с собой содержимое кишечника, грозит очень жёсткий дисбактериоз, поэтому техника безопасности рекомендует как можно быстрее принять специальные препараты, восстанавливающие нормальную микрофлору. А новичку дополнительно полагается ещё и целый комплекс поддерживающих лекарств — чтобы уменьшить шок от посещения короткого пути. Несколько минут — и боль отступила. Страх ушёл ещё раньше — вместе с мориотарцем. Хорошо, что всё закончилось.

Я отлёживалась примерно полчаса, дожидаясь, пока вернуться силы и трезвость мышления. За это время меня быстро осмотрел байлог, заверил, что серьёзных травм нет, потом обычные врачи провели несколько простых процедур для ускорения реабилитации и только после этого дали отдохнуть. Впрочем, состояние быстро улучшалось. Грудь всё ещё побаливала, и кашель с чуть розоватыми выделениями прошёл не полностью, но всё не так страшно, как рисовало воображение. Несмотря на схожие ощущения, на самом деле декомпрессии при входе в короткий путь нет — она может возникнуть лишь если давление на стороне выхода меньше. Впрочем, обратное тоже повлечёт за собой неприятные последствия. А лёгкие чаще всего травмируются не во время перехода, а уже после выхода и при первом вдохе. Как бы то ни было, я пережила первый раз. Пугает, что этот короткий путь считается очень лёгким, но с другой стороны, новичкам, наверное, всегда труднее?

Через некоторое время я встала, оделась, с любопытством посмотрела на других пациентов и отправилась обратно — уже самостоятельно и через открытую часть пути. Моё присутствие на занятии уже не обязательно, но в целом практика ещё не закончилась: мориотарец как раз собирался сопровождать очередного студента.

Да уж... хорошо, что я была первой. Если проводник исчезал быстро и чисто (даже с одеждой), то студент растворялся в воздухе за несколько секунд, проходя через стадию полупрозрачности и истекая мочой, слизью, желудочным соком и полупереваренными остатками пищи. Причём тело становилось прозрачным всё — в какой-то момент можно было разглядеть бьющееся сердце, кости и многое другое. Жуткое зрелище. Впрочем, запах, исходящий от «не принадлежащего телу», тоже весьма мерзкий.

Отстранёно наблюдая, как специальный работник легко удаляет «останки» от очередного потенциального самоубийцы, я задумалась на другую тему. Зоргум точно не так прост, как кажется на первый взгляд: он не просто много раз за короткое время пересекает границу миров, но совершает переход в одежде, не теряя съеденное, да ещё и тащит на буксире студентов! А ведь это очень сложно, тем более, что мы шли не в обнимку, а на расстоянии руки: судя по прочитанному, чем дальше предмет или существо от ведущего, тем сложнее даётся переход. Мориотарец же выглядит так, словно совершает обычный моцион, а не нечто на пределе сил.

Подождав, пока проводник вернётся и позовёт следующего студента, заглянула в паспорт мориотарца. Как и многие представители других стран, Зоргум тоже имеет двойное гражданство. Но вот образования в Тартаре у него нет, даже начального. Что же до налогов...

Свернув меню, я проследила за «растворением» очередной жертвы. Опять загадка. Все встреченные ранее иностранцы защищали себя наравне с обычными тартарцами, а Зоргум — словно аллюс. То есть вообще ни от чего не бережётся, хотя какие-то, незнакомые мне и очень дорогие, налоги (все более чем за тысячу рублей в месяц) всё-таки оплачены. Конечно, можно предположить некий договор между странами... вот только, в таком случае, мне должно было прийти специальное сообщение. Такое, например, как когда заглянула в паспорт Асса. Надо будет поискать ответ в сети.

В тот же вечер меня вызвали в кабинет к древтарцам. К моему удивлению, из представителей данной страны там находился только Радий. Кроме него присутствовали ещё двое незнакомых людей с тартарским гражданством, Зоргум и Ликрий. Последний-то что тут забыл?

— Устраивайся, — указал древтарец на диван в углу комнаты. — Сейчас ты чувствуешь страх?

После утвердительного ответа Радий переглянулся с мориотарцем, и последний подошёл поближе. Убедившись, что ощущение опасности становится сильнее с приближением Зоргума и наоборот, мне разрешили заниматься своими делами — главное, не покидать угол. Естественно, учиться под гнётом постоянного страха не получилось, поэтому, стараясь отвлечься, я украдкой изучала остальных присутствующих.

Почти все, кроме мориотарца, собрались вокруг меня: Радий с одним из тартарцев пододвинули кресла, Ликрий устроился рядом на диване, а последний тартарец и вовсе разлёгся на полу. Зоргум же следовал командам древтарца — то подходил, то отходил.

Хотя у тартарцев в паспорте не значилось принадлежности к народу арванов, но по их разговору с Радием и отдельным репликам становилось очевидно, что они только маскируются под людей. Но почему так легко себя выдают? Может они не считают нужным скрывать свою арванскую суть в нынешней компании?

— Всё-таки свекер, — почти с разочарованием подвёл итог обсуждения древтарец. — Вопрос только в том, почему чувствительность обострилась? В существующих условиях она должна быть снижена.

— Думаю, можно попробовать адаптационные препараты для свекеров, естественно, с учётом особенностей физиологии, — предложил один из тартарцев.

— Не поможет, — вмешался в разговор молчащий до этого Ри, чем заработал два недовольно-брезгливых взгляда от незнакомцев.

А вот Радий не стал морщиться или отмахиваться от слов химеры.

— Почему?

— Ханти, — пояснил друг. — Сложный ханти с элементами мультигенности.

Древтарец ненадолго задумался и вперил в меня заинтересованный взгляд.

— Да, свекер далёк от стандартного, — согласился Радий. — Но ханти — это очень смелая характеристика. Я ни разу не видел ханти для свекеров, данных о них практически нет, поэтому без серьёзных исследований утверждать такое не решился бы. К тому же, с химерами сложно работать и весь генотип у них серьёзно перемешан. Ты уверен, что не ошибся?

— Уверен, — безапелляционно заявил Ри. — Я лично встречался со свекером такого типа. Всего однажды, но, вкупе с остальным, этого достаточно, чтобы запомнить характерные признаки и распознать.

— Ханти, значит, — древтарец трагически откинулся на спинку кресла, покосился на недовольных тартарцев и указал им на дверь. — Покиньте нас. Кроме того, если вы хотите продолжать учиться, то придётся принять наказание за неумение перешагнуть через предубеждения ради работы. Зоргум, ты тоже свободен, спасибо за помощь.

Дождавшись, пока все вышеназванные покинут кабинет, Радий встал и прошёлся до встроенного шкафа, извлёк оттуда вазочку со сладостями и приглашающе махнул рукой.

— У тартарцев часто отсутствует хоть какое-то понятие о культуре, — пожаловался древтарец Ликрию. — В этом плане рендеры сильно обгоняют аборигенов.

— Высший имеет в виду арванов, — пояснил мне Ри и тоже запустил пальцы в вазочку. — Впрочем, судя по тому, что узнал до сих пор, здесь вообще у нашего народа с культурой проблемы.

Радий тяжело вздохнул и отвернулся к окну:

— Здесь совсем другие условия жизни, чем во Вне. Но да, потеряно очень многое. Отец и многие другие пытаются восстановить... хотя бы частично. Однако нам активно противостоят. Если на родине ещё есть кое-какие успехи, то за рубежом всё слишком сложно.

Ликрий понимающе кивнул:

— Понятно, почему.

— Мне можно идти? — вмешалась я, чувствую себя лишней.

Радий вопросительно поднял бровь и, дождавшись странного жеста от Ри, кивнул.

— Мы обсудим, что можно сделать в твоём случае, а потом сообщим.

Покинув кабинет, я чуть не рассмеялась. Спелись! Кто бы мог подумать: студент, да ещё низшего у арванов ранга, и преподаватель, представитель спецслужб, беседуют на равных и вообще ведут себя почти как друзья!

Вернувшись к себе, первым делом поискала информацию о термине «ханти». Почти сразу же выяснилось, что это слово существует у множества народов, на многих языках, и означает совершенно разные понятия. Но стоило уточнить, заказав арванско-общий переводчик, как результат не заставил себя ждать. У родичей Радий действительно существовал такой, причём достаточно узкий, термин. Ханти — универсальный прародитель или прародительница какого-либо вида. Фактически Адам или Ева, причём такие, дети которых могут заселить обширные пространства, скрещиваясь между собой без того, чтобы возникло близкородственное вырождение или дефицит генетического разнообразия. Естественным образом такие прародители, можно сказать, не появляются — их создают арваны. То есть ханти — это существо искусственное, продукт арванской цивилизации. Но даже для арванов такая работа очень сложная, высоко ценится и оберегается: поэтому ханти, по сравнению с другими особями своего вида, намного более вынослив и срок его жизни обычно не ограничен временными рамками. Кроме того, они обладают весьма высокой толерантностью ко многим воздействиям — если в лечении те помогают нормально, то препараты для наращивания мускулов, например, уже практически бесполезны. Тогда получается, что тот страх — некая естественная функция свекерского организма и его подавление считается минимум нейтральным, а максимум — негативным воздействием? Но делать-то всё равно что-то надо, потому что заниматься под давлением ужаса весьма сложно и неэффективно!

Чтобы отвлечься, полюбопытствовала о мориотарце, а заодно и остальных знакомых иностранцах. Довольно быстро удалось обнаружить внутренний форум нашего университета и выяснить много интересного.

Во-первых, надсмотрщиков гораздо больше, чем я думала. Но именно те, которые присутствовали во время приёмных экзаменов, будут вести нас до самого выпуска, а другие — занимаются другими группами студентов. «Высокая честь» выпадает только самоубийцам — все, осваивающие остальные профессии дорожно-извращенского, свободны от такого тотального контроля. Во-вторых, аж несколько из иностранцев, курирующих наш курс, ярко выделяются среди остальных, причём не только следящих за нами, но и вообще работающих в университете.

Через Зоргума прошло уже несколько потоков студентов, и он по праву считался самым опасным, жестоким и сильным из присутствующих в Бурзыле мориотарцев. От его рук погибло много учащихся и даже несколько преподавателей. Опасный «юноша» с самого приезда в Тартар игнорировал большинство обычных налогов, зато регулярно оплачивал весьма специфические и дорогостоящие — те, которые позволяли ему охотиться на многих разумных без дополнительной лицензии. Нет, за некие, хотя и очень условные, рамки, Зоргум всё-таки не выходил, но и без этого создавал университету больше проблем, чем все остальные мориотарцы, вместе взятые. Смертельно опасный, но соблюдающий «гуманные» законы Тартара.

И это ещё не всё. Зоргум являлся весьма высокопоставленным представителем своей страны, поэтому университет не осмеливался отказаться от оказанной им «высокой чести» его присутствия. В Мориотаре многие отношения строились на силе и непосредственной угрозе, и, «оскорбив», тартарцы вполне могли нарваться на уничтожение университета или целого квартала. Да, естественно, после вспыхнул бы международный скандал, но ещё одна проблема в том, что властям Мориотара плевать на «такие мелочи».

Даже преподаватели и представители спецслужб, за редким исключением, опасались провоцировать Зоргума. В этом плане резко выделялись вертарцы и древтарцы — представители этих стран, несмотря на то, что вели себя достаточно смело, ни разу не подвергались нападению со стороны мориотарцев. Что самое странное: если у вертарцев, естественно, была взаимная неприязнь со зловредным Зоргумом, то древтарцы держались с ним чуть ли не как приятели и могли позволить себе весьма многое — но их почему-то не трогали.

Фуньянь тоже оказался весьма известен. Он ведёт студентов всего второй раз (после первого сделал большой перерыв), но уже успел проявить себя не только как мыслечтец, но и как специалист широкого профиля, хороший военный и заботливый куратор. Кроме того, в свой прошлый приезд эрхел прославился тем, что трижды умудрился остановить нападение Зоргума — не силой, но метким словом. Естественно, многие радовались приезду смелого древтарца.

А вот Радий и Асс ведут группу впервые, по специальному приглашению: в первую очередь, их позвали с целью сдерживать агрессию Зоргума, а во вторую — помочь с расследованием убийства одного из университетских байлогов-тартарцев. Выходит, вертарцы беспокоятся не на пустом месте? Прецедент-то уже был!

К моему удивлению, выяснилось, что Асс гораздо выше по положению, чем арван, и даже имеет право прямо ему приказывать. Впрочем, обоих древтарцев характеризовали на форуме как очень высокопоставленных и влиятельных, кроме того, их нередко называли странным термином «полубоги».

Поискав информацию, удалось выяснить, что «богами» часто называли лидеров-основателей гигантских государств. До нынешнего времени дожило четверо из пяти (основателя Мориотара убили) и именно детей этих правителей именовали полубогами. Минутку! Если про «бога» Миртара ещё понятно, то остальные трое — химеры, и детей у них не может быть вовсе! Тем более — таких. Приёмные?..

Нет, всё-таки пора вплотную заняться изучением гигантской пятёрки. Впрочем, на предметах больше рассматривается политика, география и экономика, чем некие особенности верховной власти — так что результат остался бы тем же. Считается, что эти нюансы каждый может узнать сам — они есть в открытом доступе. Ещё немного порывшись в сети, поняла, что ларчик открывается просто. У вертарского и тартарского лидеров все существующие дети — приёмные. А вот Маджит, бог Древтара, был неравноценной химерой, причём слабая личность принадлежала байлогу, а сильная — арвану. Неизвестно, что там у байлогов (хотя, судя по найденному в сети, из всех химер с такой составляющей выжил только правитель Древтара), но арванам общий закон не писан — они могут размножаться и в виде химер. Выходит, Асс и Радий — братья? Как минимум, по отцу. Невероятно... ни за что бы не подумала.

Мои размышления прервал Ликрий.

— Отослали задачу специалистам: для тебя будут разрабатывать специальные упражнения, — сообщил он мне. — После тренировок страх немного ослабнет и станет вполне преодолимым, хотя и не уйдёт полностью.

— Спасибо. Ликрий, а ты знаешь, что император Древтара — химера из байлога и арвана?

— Знаю, — кивнул друг и сел рядом. — Именно по этой причине многие арваны не готовы его слушать — по их мнению, он предал свой народ, пошёл на сотрудничество с врагом.

— А ты так не считаешь? — прищурилась я.

Ри улыбнулся и лукаво скрутил волосы в кудри.

— Нет. Я достаточно знаю о Мадрете — том арване, который входит в эту химеру. Он был одним из лучших, смелых и мудрых правителей нашего народа. И принципиальным, непримиримым врагом байлогов. Он никогда не предал бы арванов — скорее бы умер.

— Но если он был таким принципиальным, то как же...

— Сначала дослушай, — попросил друг. — Житень — байлог, который является слабым разумом в Маджите, — тоже был лидером и тоже весьма умным... для байлога. Они жили в одно время, воевали друг с другом и даже заключали перемирия: естественно, каждый со своими целями. Они были знакомы лично... и сгинули оба, примерно в одно и то же время.

— И? — поторопила я, заметив, что Ри задумался.

— Погоди, мы спорим с Ликом — он тоже знает эту историю, — мужчина снова сделал паузу, а потом продолжил: — В общем, Мадрет не пошёл бы на компромисс просто так — а поскольку он являлся лидирующей личностью, от его решения зависело больше, чем от намерений байлога. Если один из наших величайших правителей решил жить... и не просто жить, а попытаться примирить байлогов и арванов, значит, причины для этого более чем серьёзные.

— Вот как, — потянула я и по-новому взглянула на друга. — Ликрий, а ты знал, что Радий — полубог?

— Сначала нет, только то, что в его создании принимал участие Мадрет — его подпись на первом месте. Но уже давно знаю.

— И не сообщил, — с укором сказала я.

— Это не так уж важно. У каждого нормального арвана много детей — и это не повод нервничать при встрече с ними. Да и положение в обществе у нас не так уж сильно зависит от происхождения — это особенность обычных видов, а не высших.

Я покачала головой, даже не пытаясь скрыть улыбку.

— А вот кое-что другое я тебе сейчас скажу, — серьёзно продолжил Ри. — Сегодня я узнал, что после окончания университета меня не выпустят на свободный заработок.

— Что?! — подскочила я.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить друг. — Просто если профессию самоубийцы я получить за такое время успею, то в достаточной мере повысить ранг у арванов — нет. Поэтому после обучения уеду с Радием — заканчивать переподготовку. Тебе надо искать другую группу и срабатываться с ней. Наше объединение нецелесообразно: всё равно придётся расстаться.

Кивнув, я тяжело вздохнула. Всё-таки где-то, в глубине души, было приятно думать, что мы и дальше пойдём по жизни вместе. Мы уже привыкли и вполне понимаем друг друга. Теперь же придётся присматривать кого-то другого.

Примерно через неделю мне назначили новый комплекс упражнений. Уже после нескольких дней занятий страх... не ослаб, но стал вполне преодолимым и уже не мешал сосредоточиться на практическом занятии. Какие бы ни стояли перед нами препятствия, надо идти вперёд. Даже несмотря на Зоргума. Ведь, если бы он не выполнял важной роли, тартарцы наверняка придумали бы, как от него отделаться. И пусть на форуме говорят что хотят — я не верю, что он так злодейски диктует свою волю другим.

Ещё немного поколебавшись, я решила обратиться за подтверждением или опровержением к Фуньяню.

— Зоргум жесток, но очень хорош, — лукаво улыбнулся эрхел, отрабатывая какое-то движение перед зеркалом в спортзале. — С выпусками, которые он вёл, практически не было проблем. Кроме того, он второй по силе из ныне работающих в университете самоубийц.

— Ага, я тоже подумала, что какие-то умения запредельные, — согласилась я. — А кто первый?

— Асс, — Фуньянь рассмеялся, заметив мой шок. — Но мы же сейчас не о нем? Вернёмся к теме: тартарские банки готовы поддерживать Зоргума — потому что у его подопечных процент возврата кредита выше обычного.

— Будь наоборот, тартарцы бы всё-таки от него избавились. Они очень изобретательны, — радостно продолжила я и дождавшись кивка, поинтересовалась: — Но почему тогда на университетском форуме разводят такие ужасы?

— Некоторым хочется поплакаться и пожаловаться, — пожал плечами мужчина. — Если смотреть объективно, там не ужасы, а реальные факты, просто преподнесённые с определённой точки зрения.

Поблагодарив, вернулась к занятиям. Тартар многому учит. Например, искать рациональное объяснение даже вызывающим возмущение фактам. И очень приятно получить подтверждение результатам собственных раздумий. Ведь это, кроме прочего, повышает самооценку и позволяет надеяться на то, что я всё-таки смогу стать нормальным полноценным гражданином своего нового мира.