1 сентября – 13 октября 617134 года от Стабилизации

Дальние границы гигантской пятёрки стран проходят практически по границе стабильной зоны. Несмотря на то, что за её пределами в целом активность ренства изменяется по тем же закономерностям, там периодически появляются огромные... нет, гигантские осколки Вне. Например, целые планеты или даже звёзды. Естественно, после такого ренства вся жизнь на большой территории погибает и снова появиться может отнюдь не сразу. Вне стабильной зоны такие разрушительные ренства — нечастое явление, но и их хватает, чтобы живущие там цивилизации периодически исчезали с лица земли. Ведь вряд ли хоть кто-то сможет выдержать «бомбардировку» даже луной, не говоря уж о более крупном объекте. В пределах же стабильной зоны ничего подобного не происходило уже давно — именно по этой причине жизнь и цивилизация здесь достигла такого уровня. Недаром местное летосчисление ведётся со времени Стабилизации.

Однако транспортные короткие пути вовсе не всегда пролегают по стабильным территориям. Часто встречается иной вариант, когда, например, используется два коротких пути, расположенные неподалёку друг от друга. То есть сначала транспорт попадает в нестабильную зону, а потом, через второй путь — возвращается на территорию какого-либо из пяти гигантских государств, но в другую точку. Проблема в том, что никто не будет стабилизировать путь только ради разведки — это слишком дорого. Поэтому нередко задача самоубийц усложняется. Перейти, основать место временного отдыха и разведать близлежащие пути. Поскольку большинство специалистов так и не поднимаются выше уровня призраков, строить «походный» лагерь приходится из подсобных материалов — ведь не факт, что сумеешь пройти через закрытый короткий путь больше двух раз подряд — лучше делать перерывы. По этой причине нам важно уметь выживать фактически дикарями — без хоть каких-то инструментов.

Но и в стабильной зоне не всё гладко: ведь попав, например, в другую точку того же Тартара... мы окажемся там без паспортов. В том числе, из-за этого власти всех пяти стран вносят нас в специальный каталог — чтобы распознавать не только по документам, но и по внешнему виду. К сожалению, такая защита отнюдь не абсолютна. Поэтому даже на стабильных территориях требуется осторожность и везение — чтобы живым добраться до представителей власти, легализироваться в глазах обычных граждан и получить помощь. А учитывая, что в некоторых местах, например, том же Бурзыле, принято отстреливать аллюсов — задача становится нетривиальной.

Чем дольше я училась, тем больше понимала, что, по сравнению со многими другими специальностями, наша, в некотором смысле, довольно примитивна. У нас относительно мало времени уделяется высоким технологиям, и в подготовке самоубийц гораздо больше рассчитывают на банальную тренировку тела и мозга. Ведь многие расчёты нам придётся делать самостоятельно, без компьютеров и даже калькуляторов — в тех случаях, когда доступа к оборудованию нет. Тем важнее уже сейчас учиться считать, решать и составлять формулы и разбираться в задачах в уме или пользуясь обычными методами записи.

Однажды я случайно услышала разговор по поводу того, что арваны обнаглели: студенты держатся как преподаватели, да ещё как надсмотрщики и начальники. Но самое главное — им потакают спецслужбы. Точнее — ему. Ликрий — единственный арван не только на курсе, но вообще среди нынешних обучающихся. Чуть позже удалось обнаружить посвящённую этой же «несправедливости» тему на университетском сайте. Тема пользовалась популярностью, почти каждый день там появлялись новые посты с информацией о том, что ещё возмутительного делает Ликрий: разгуливает вместе с высокопоставленным арваном, участвует в медицинских исследованиях и проверках спецслужб, командует медосмотром старшекурсников и так далее, и тому подобное.

Впрочем, если постараться смотреть объективно, то Ликрий действительно впереди всего нашего потока. По крайней мере, теперь, после окончания проверки, я не видела, чтобы он хоть где-то отставал или испытывал затруднения. Даже некоторые задачки по геометрии в семимерном пространстве решал в уме. Глядя на друга, понимаешь, что если другие арваны хотя бы в половину такие же, то они не без оснований называют себя высшими существами. И уже не вызывает удивления их способность подстроить поведение под многие разумные виды.

С другой стороны, меня поведение Ри тоже смущало. Особенно когда дело касалось нашего курса. Иногда казалось, что другу дали слишком много воли... а то и власти. Пусть он ей не злоупотребляет, но всё равно разница в положении очевидна: на некоторых занятиях Ликрий исполнял роль консультанта, к нему посылали по отдельным вопросам самокультуры, он же почти всегда присутствовал на очередных и внеочередных проверках у древтарских спецслужб. Чего только стоил вечерний вызов друга Радием с сообщением, что один из сокурсников под подозрением и не желает ли Ликрий принять участие в операции? В общем, действительно остаётся ощущение некой несправедливости. Особенно учитывая, что ни один другой студент не пользуется такими привилегиями. Неужели все остальные настолько хуже?..

В свете этого, я даже не удивилась, когда, придя по вызову в медицинский кабинет для модификаций, застала там не только Радия, но и Ликрия.

— Можно узнать, какие изменения ты... вы планируете? — покосившись на последнего, поправилась я.

Друг хмыкнул, а потом подробно ответил на вопрос. Проход через короткие пути для призраков и других извращенцев-самоубийц низких рангов каждый раз приводит к слишком уж капитальной чистке организма. Настолько, что многие серьёзно заболеют, а то и погибнут без своевременной помощи. Хорошо, если работник сразу же вернётся и пройдёт необходимые процедуры для восстановления. А если такой возможности нет? Без помощи самоубийца быстро потеряет работоспособность. По этой причине и нужна первая часть модификаций. В стенки кишечника и все другие «слабые» места планируется внедрить нечто, генерирующее необходимую микрофлору. Причём «нечто», видоизменённое таким образом, чтобы эти «фабрики» организм считал своими и без проблем проносил через короткий путь. К сожалению, даже в этом случае при переходе возникнет дисбактериоз, но если придётся задержаться, то недомогание постепенно пройдёт и не приведёт к трагическим последствиям. Такое изменение подарит самоубийцам шанс выжить в случаях, если возвращение сразу невозможно и требуется время.

Вторая часть модификаций тоже касается безопасности. Но, на сей раз, не только и даже не столько нашей, как тех, кто нас контролирует. Когда до меня дошёл смысл сказанного, губы растянулись в кривой улыбке. Увы, как всегда, нет ничего абсолютного. Так и тут. Хотя самоубийце легко избавиться от чужеродного... но и в данном правиле существуют свои исключения. Дорогие биотехнологии, разработки, находящиеся в дефиците, тайну которых ревностно охраняет Древтар (как, кстати, и первый тип изменений). Эта модификация защитит нас от несанкционированного мыслечтения, гарантирует сохранение государственных тайн и, в критических случаях, банально умертвит — если угроза рассекречивания окажется слишком высокой.

— Ну а третий тип изменений для тебя сейчас самый актуальный, — успокаивающе улыбнулся Ликрий. — Он, если не в полной мере, то значительно защитит тебя от агрессии арванов. А возможно, даже обеспечит их помощь в случае необходимости.

— Угу, можно подумать, на меня прямо все арваны ополчились, — пробурчала я, всё ещё находясь под впечатлением предыдущего описания.

— Ты активно общаешься с байлогами. От тебя ими не то что пахнет, а прямо-таки воняет, — честно сообщил друг. — Это не вызывает дискомфорта, но может привести к печальным последствиям. Печальным для тебя.

Я не стала возражать, но в который раз отметила, насколько много внимания здесь уделяют отношениям между этими двумя видами.

Пока специалисты работали, я тоже занималась своими делами. В том числе, поискала информацию насчёт вышеупомянутых древтарских биотехнологий. Узнать удалось многое, вот только это не успокоило. Скорее, наоборот. Не только защита от мыслечтения, но и возможность постоянно шпионить, а то и вовсе захватить контроль над телом. А ещё этот метод позволяет не просто убить, но и парализовать или заставить испытывать боль — в общем многое из того, что решит сделать удалённый оператор (или операторы). И ещё одна неприятная, хотя и ожидаемая новость. Внедрить-то данный... контролирующий организм можно, а вот извлечь обратно уже сложно, и, если процесс начинается без команды оператора, то носитель в процессе извлечения получит несовместимые с жизнью повреждения.

Встряхнув головой, я решила, что хватит унывать и надо поискать плюсы. Вот только как-то скупо с этими плюсами. Хотя один всё-таки есть. Или даже два. Во-первых, перехватывать управление (то есть взламывать систему) до сих пор не научились (или такие случаи тщательно замалчиваются), а во-вторых, если внедрят одни, другие уже не смогут. Впрочем, мне и «одних» выше головы хватит.

Кстати, судя по сведениям из сети, данная «древтарская» биотехнология очень широко распространена, а по некоторым версиям, и разработана в Мориотаре. А в некоторых других странах (Вертаре и Миртаре), наоборот, находится под запретом и для использования требуются какие-то серьёзные разрешения.

Ещё раз покосившись на обсуждающий народ, послала запрос контролёрам-представителям тех двух стран, которые являются противниками данных технологий. Мало ли что — получить дополнительно подтверждение никогда лишним не будет. И те, и другие отреагировали быстро и велели ждать их прихода. Выходит, древтарцы что-то мутят?..

Первым в кабинет зашёл один из вертарцев, относящийся к виду эдельаров.

— Куда спешим-то? — поинтересовался он у арванов. — Рано ещё такое затевать. Лишние расходы, если её кто-то забракует.

Я поперхнулась от возмущения. Вот тебе и поддержка!

— Софья — химера, с ними работать сложнее, — заметил Радий. — Даже если объект будет забракован, внедрение — не пустая трата сил и средств, а хорошая тренировка и задел на будущее.

Вертарец поднял бровь и бросил на меня скептический взгляд.

— Разве данных по химерам недостаточно?

— По таким — нет, — высший арван приглашающе кивнул на одно из пустых кресел. — Человек и свекер. Причём свекер — ханти. А то, что он в химере — ещё затрудняет задачу.

— Прямо научный праздник какой-то, — неодобрительно сказал эдельар. — Сразу и чиртериан с арваном, и свекер с ханти. Ты слишком-то не увлекайся.

— Не в ущерб основной работе, — заверил Радий, чем заслужил ещё один хмурый взгляд.

Я нервно хихикнула. Ну и чем высший арван лучше «фетишиста» Ликрия?

— Коллега, я понимаю твой интерес, но не рановато ли начали?.. — почти повторил вопрос вертарца вошедший миртарец.

— Так, вы оба свободны, — вздохнув, сообщил нам с Ликрием Радий. — Продолжим позже.

Выйдя за дверь, я снова рассмеялась.

— Ри?..

— Сейчас — да, — кивнул друг.

— Всё-таки, вы, арваны, очень увлекающийся народ, — поделилась очевидным наблюдением. Ещё немного повеселилась, а потом вспомнила о том, с чего всё началось, и помрачнела. — Мне не нравится описание той биотехнологии... того способа, который вы собираетесь ко мне применить.

— Его, увы, не мы, — разочарованно признался Ри. — Запрос на доработку соответствующей модели послали другим специалистам.

— Но идея мне всё-таки не нравится, — упрямо повторила я.

— А нас с тобой уже никто не спрашивает, — мужчина свил волосы в кудри, мельком оглянулся на кабинет и предложил сходить в столовую.

— То есть с тобой сделают тоже самое? — взяв заказ, уточнила я.

— Со всеми без исключения, — заверил друг и с удовольствием откусил от ломтя густо посыпанного зеленью свежего сала. — Точнее, со всеми, кроме тех, кого убьют или отправят на опыты.

Последняя фраза прозвучала для Ри нехарактерно весело. Зато вполне привычно для чиртериана.

— Лик, а ты знал об этом, когда подписывал контракт? — в который раз пролистав заключённый при поступлении договор, я вздохнула — ему предстоящее не противоречило.

— Что такой способ применять будут — не знал, — мужчина прищурился, наслаждаясь вкусом, сглотнул и радостно добавил: — Здесь очень хорошие биотехнологии есть — нам таких не хватало.

— Вроде вы и без этого прекрасно справлялись, — заметила я, вспомнив прочитанное и разговоры с Шасом. — Чиртериан и во Вне, и здесь почти все боятся... а ведь ты сам говорил, что вы не проявляли «особой» агрессивности. Зачем вам ещё что-то, если от вас и так все в ужасе?

— Мы — прямое действие. Кара, зачистка, уничтожение. Но прямое, быстрое, короткое, — пояснил Лик. — Т'тага — это способ контроля и предупреждения. Такой метод в правильных руках позволил бы легче предупредить неприятности и уменьшил бы необходимость бороться с последствиями.

Я задумчиво посмотрела на собеседника. С другими людьми Лик до сих пор вёл себя нарочито простецки, но при личном общении гораздо реже косил под наивного или глуповатого.

— Но т'тага могла попасть и в плохие руки, — указала на слабое место в рассуждениях.

— Всё может попасть в плохие руки. Поэтому контроль необходим везде и всегда. Как и силы прямого действия.

— Так тебя совсем не смущает применение этого метода? — с сомнение спросила я, наблюдая, как с тарелки Ликрия исчезает очередной кусок.

Как же всё-таки друг любит поесть! Попробуй назначить себе такой рацион любой человек, наверняка или печень бы посадил, или так разжирел, что с кровати встать не смог бы. А Ликрий, хотя и не выглядит тонким, но вполне нормальный, крепкий, разве что чуть упитанный мужчина — кстати, схожее сложение почти у всех виденных мной чиртериан. Из-за этого по их виду не скажешь, что они способны двигаться очень ловко и стремительно — а ведь могут.

— Нет. Почему бы? — удивился друг, закончив с основным блюдом и переключившись на сладкое.

— Это же не просто внешние камеры наблюдения, а тотальный контроль, от которого не закроешься, — пояснила я. — Да и, к тому же, нечто хотя бы условно живое... то, что будет существовать в моей... в наших головах.

— И что? — склонил голову набок Ликрий. — У тебя в голове уже сидят два полноценных разума. У меня — тоже. Если внедрённый объект не будет мешать — почему бы и нет? Что же до контроля... — мужчина повертел в руках сахарный шарик. — В Чёрной Дыре ухудшилось поведение не только арванов. Чиртерианы тоже многое потеряли. А во Вне каждый из нас находится под тотальным контролем с рождения и до тех пор, пока не будет признан овладевшим самоконтролем в полной мере и имеющим соответствующий уровень адекватности.

— Почему? — удивилась я, подумала и добавила: — Хотя да, понимаю. Ваша родная планета наверняка ужасна, и детям постоянно грозит гибель.

Волосы химеры изменили структуру, пошли мелкими волнами, выдавая веселье владельца.

— У моего народа нет родной планеты — она есть только у очень далёких родичей... которых, строго говоря, даже родичами называть нельзя, — поделился друг, но не успела я задать следующий вопрос, как Ликрий продолжил: — Мы — оружие. Неужели ты действительно считала, что чиртерианы появились естественным путём?

— Но как же... — растерянно потянула я.

— Мы — оружие. Мой вид создали давно, во время всеобщего союза нескольких галактик, для противостояния пришельцам-разрушителям. Врагам, которые поставили под угрозу уничтожения множество высокоразвитых цивилизаций. Мы — главный фронт. Мы должны были защитить всеобщий союз и наш мир от этой опасности.

Мужчина сделал паузу. Я тоже молчала, поражённая новыми сведениями.

— Нас не выдержит почти ни одна планета, — так и не дождавшись моей реакции, сказал Ликрий. — И на них нет нужных условий для полноценного развития чиртериан — детей приходится выращивать в искусственной среде, но и там выбраковка велика. Чиртерианы — очень опасное, сильное, но дорогое оружие.

— Но почему об этом нигде не сказано?! Почему вас считают грабителями?! — я подскочила от возмущения. — Если всё так, как ты говоришь, то почему о вас говорят чуть ли не как о галактическим зле?

— Если искать в исторических хрониках, то можно найти правду, — улыбнулся друг. — Но та война была давно. Тогда мы справились... не уничтожили, но прогнали врага. А наше содержание обходилось всеобщему союзу слишком дорого. Великие цивилизации объединились под угрозой уничтожения, а когда внешняя угроза исчезла — начались внутренние распри. Многие хотели использовать нас для выяснения отношений между собой, многие боялись... понимали, какую опасность мы представляем и какие беды принесём, если выйдем из-под контроля. Кое-кто решил, что раз угрозы уже нет, то и расходы следует сократить, а оружие — уничтожить, чтобы оно не повернулось против своих и не попало в чужие руки. Тогда чиртерианы слишком верили всеобщему союзу и тому почти удалось добились своего — в смысле, зачистить мне подобных. Почти, но не полностью. Нас осталось мало, но мы выжили.

Ликрий забросил в рот ещё один сахарный шарик. Несмотря на казалось бы трагическую историю, голос друга оставался спокойным и даже как будто снисходительным.

— К тому времени, как мы потратили оставшиеся запасы ресурсов и потребовалось новое вливание... к тому времени, как мы вернулись в космос, союз успел не только распасться, но и начать разбираться друг с другом. А ведь почти все народы и без того серьёзно пострадали от прежней войны. Могущественные цивилизации многое потеряли, катились к упадку. И тут мы вылезли — те, кого уже считали исчезнувшими. Если всеобщий союз ещё мог нам что-то противопоставить, то разрозненные, пусть даже ещё сильные народы — нет. Хотя многие пытались привлечь на свою сторону в войне — ведь это гарантировало им победу. А мы тогда очень нуждались в ресурсах, поскольку не способны обеспечить сами себя.

Мужчина замолчал, и на сей раз тишина долго стояла над нашим столиком.

— И?.. — наконец не выдержала я.

— Мы были слишком хорошо воспитаны. Так, как и должно быть воспитано такое опасное оружие. Мы понимали, что приняв любую из сторон, обеспечим им господство над галактикой. Однако это было бы ошибкой и противоречило основным постулатам всеобщего союза. Поэтому мы не приняли ни одно из множества предложений. Но и не последовали решению бывшего союза — не самоликвидировались.

Я сжала зубы, проглотив неуместный комментарий, но друг заметил мою реакцию.

— Бывшие союзники допустили ошибку. Они забыли, что враг не уничтожен — он понёс серьёзные потери, но сохранил большую часть флота и отступил. Он может вернуться — и что тогда? Во время всеобщего союза до того, как нас вывели, воспитали и подготовили в достаточной мере, до тех пор, пока мы набрались опыта и смогли прогнать врага, он уничтожил больше четырёх пятых населения наших галактик. Если тот враг вернётся... то потери опять могут оказаться огромными. Поэтому мы не имеем права исчезать — кто-то должен будет встретить опасность. Союз распался, но мы остались верны его идеалам. Поэтому не приняли предложение ни одной из воюющих сторон. Но по этой же причине стали грабителями — нам необходимы большие средства для того, чтобы поддерживать своё существование и боеспособность. Мы редко захватываем чужие планеты или станции, стараемся не брать больше, чем другие цивилизации могут дать, и пытаемся распределять нагрузку равномерно на все народы. Хотя, разумеется, ошибки не исключены.

— «С ними почти невозможно договориться о сотрудничестве — лишь откупиться от нападения», — пробормотала я. Теперь слова Шаса выглядели совсем иначе, чем когда-то. — Погоди, Шас говорил, что «почти невозможно». Но почти — это ведь не абсолютно?

— Мы иногда помогаем терпящим бедствие. Но редко, только мирным судам или колониям, и только в тех случаях, когда это не принесёт большой выгоды цивилизации в целом, — пояснил Ликрий, съел ещё одну конфету и добавил: — Теперь понимаешь, почему меня не пугает контроль? Местный... этот союз гигантских государств чем-то напоминает тот всеобщий союз, в котором начиналась жизнь моего народа.

— Всё равно кое-что непонятно, — подумав, возразила я. — Ведь т'тага обеспечит не только слежку, но и непосредственный контроль. Если, как ты говоришь, ты — оружие, причём очень опасное, то почему не боишься, что его... тебя возьмут под контроль?

— Потому что функцию самоуничтожения даже т'тагой заблокировать не смогут, — хмыкнул друг. — Если я посчитаю, что применение оружия неадекватно — то зачищу себя.

— ...и никаких проблем, — мрачно закончила я, поражаясь лёгкости, с которой Лик говорит о смерти.

Снова тяжело вздохнула. Когда я заключала контракты на обучение, то посчитала записи о слежке и постоянном контроле чем-то условным... а теперь оказывается, что к безопасности здесь подходят более чем серьёзно. Как будто мы действительно можем натворить больших бед. Но сих пор не понимаю, чем именно мы так опасны. Хотя отрицать этот факт уже глупо. С другой стороны... пусть т'тага даёт большие возможности неким операторам — но кто сказал, что ими непременно будут активно пользоваться?

— Ладно, убедил. Постараюсь считать это чем-то обычным, нормой местной жизни, — подвела итог нашему разговору. — Тем более, что выбора-то всё равно нет.

Меня ещё несколько раз вызывали в кабинет к древтарцам. В первый раз Радий до крови поцарапал кожу ногтем, а потом обратился к ожидающему рядом Ассу:

— Простимулируй, — и вместе с Ри минут пятнадцать разглядывал на удивление быстро подживающую царапину.

Во второй вызов царапал Ликрий — после чего оба арвана опять наблюдали за восстановлением покровов.

— И это не проходит, — задумчиво констатировал друг. — Ты был прав.

— Химера, — пояснил Радий. — Твой вариант не прошёл из-за химеризма, мой — из-за ханти свекера.

— Ты — шикарная задача, — счастливо поделился друг вечером, за ужином. — У нас уже целый консилиум собрался — думаем, как защиту обойти.

— Неужели лучше, чем у тебя? — скептически поинтересовалась я.

— Не лучше, но другая, — честно ответил Ри. — Мы с Ликом можем намеренно ослабить сопротивляемость, осознанно позволить пройти некоторым изменениям или инфекциям. У тебя же уровень защиты организма тоже очень высок, но он постоянно работает на полную мощность. Если пытаться его искусственно ослабить до нужного уровня — то начнутся серьёзные проблемы со здоровьем... более того, это может привести к гибели.

Вздрогнув, я отложила недоеденный фрукт. Вот дура-то, нашла чего бояться — что что-то там изменят и внедрят! Куда важнее вопрос: что будет, если не смогут этого сделать? Не верю, что вот так просто согласятся оставить кого-то без контроля и позволят жить дальше. По крайней мере — на свободе.

— Мы решим эту проблему, — заверил друг. — Не одним образом, так другим. Найдём способ.

Неуверенно улыбнулась в ответ, так и не решившись задать ещё один вопрос: а если всё-таки не получится? Пока рано пугаться... но кошмары в эту ночь всё равно снились. И, хотя я старалась не показывать вида, беспокойство нарастало с каждой новой безуспешной попыткой арванов. Несколько раз меня вызывали на комиссию, представляющую собой настоящий зоопарк, а если точнее — то собрание почти всех работающих в университете арванов, маскирующихся под самые разные формы жизни. А потом опыты резко прекратились, лишь иногда брали очередные анализы. Ри тоже не говорил ничего определённого, только заверял, что работа продолжается. Но даже он уже не обещал непременного успеха. Я же старалась как можно меньше думать на больную тему.

Чем ближе подходило время первого переезда, тем сильнее меня мучила совесть. Причём не из-за чего-то, а из-за дружбы с Лиссом. Я привыкла к юноше, видела, как сильно он привязался, и понимала, что если даже мне расставание дастся нелегко, то что уж говорить о нём. Тем более, Эфисс не является нашим куратором (да и вообще таковым) — и, как обычный преподаватель, останется здесь. Естественно, его сын тоже никуда не поедет.

Поняв, что дальше лучше не ждать, задумалась, с кем бы проконсультироваться. Обычно роль советчика играл Фуньянь, но в этот раз, наверное, лучше обратиться к тому, кто точно разбирается в ситуации. Честно говоря, если Лисс меня уже совершенно не пугал, то его старший сородич, древтарец, приводил в трепет.

Асс спокойно выслушал проблему и понимающе кивнул:

— Расставание всегда мучительно. Иногда — очень мучительно. Но это хорошая боль. Та, что помогает жить и двигаться вперёд. Лисс — умный мальчик, он понимает, что вы не будете вместе вечно, — сказал «ангел», помолчал и добавил: — Гораздо лучше такая боль, чем её отсутствие, когда нет или мало дорогих и любимых существ.

— Есть какие-то методы, чтобы её облегчить?

Древтарец криво улыбнулся и ловко повертел в руке какую-то странную головоломку:

— Не надо становиться тартарцем настолько, чтобы пытаться под всё подвести алгоритмы. Расставание не повредит Лиссу, как и ваша дружба. Будь иначе, мы бы уже приняли меры.

— Но всё-таки... может, лучше как-то постепенно отстраниться?

— Лучше?! — Асс резко повернулся и встретился со мной горящим яростью взглядом. — Если вы расстанетесь в ссоре — то мальчику будет сложнее. Просто живи и дай жить другим. Консультация окончена.

Я покинула помещение в расстроенных чувствах и с кучей вопросов. Не консультация, а прямо безобразие какое-то! Вон, вертарцы в своё время ответили чётко и ясно. Кстати!.. Не откладывая, связалась с кураторами из этой страны и, получив разрешение и узнав место встречи, отправилась на ещё одну беседу.

— Редко какой байлог может спокойно говорить на интересующую тебя тему, — заметил эдельар после того, как я изложила проблему. В отличие от своих сородичей, встреченных когда-то в видистском кафе, этот эдель не вызывал антипатии. — Для них это очень больной вопрос.

— Как лучше поступить с Лиссом? — прямо спросила я.

Но ответ получила не сразу: пару минут мужчина молчал. А когда заговорил, стало ясно, что он просматривал записи.

— Понятно, почему Асс резко закончил разговор. Он обиделся, — заметив искреннее непонимание, вертарец невесело рассмеялся. — Проблема привязанности касается отнюдь не только Лисса. Ты напомнила Ассу, что ему тоже придётся расставаться... и с местными байлогами, и с нами, коллегами, и со своими студентами. Пусть не сейчас, но придётся.

— Но с Ассом мы вроде бы почти не общались, — возразила я. — Вряд ли в его случае всё так же сложно, как и у Лисса.

— Не так же, — кивнул эдельар. — Намного хуже. Лисс ещё ребёнок... его сознание ещё не перешло во взрослое состояние — то есть ему гораздо легче дастся расставание. Ещё твой друг — тартарец, а одной из их положительных особенностей является как раз умение встречаться и расходиться. Хотя за него им приходится многим заплатить... но сейчас мы не об этом. Асс привязан к вам намного сильнее, и для него разлука окажется болезненней. А насчёт Лисса древтарец сказал правильно — этому ребёнку действительно не повредит расставание. Тем более — временное. Только закалит и поможет лучше подготовиться к взрослой жизни в Тартаре.

Мужчина некоторое время понаблюдал, как я пытаюсь переварить неожиданную новость.

— Не ссорься с ним, но предупреди об отъезде — впрочем, ты это уже сделала. Ну и, если хочешь облегчить расставание, встреться и пообщайся напоследок. Больше ничего не требуется.

— Да, это просто, — согласилась я. — Но всё же я не понимаю, почему Асс...

— Не только он. Это общая черта байлогов. Даже Эфиссу ваше расставание дастся тяжелее, чем Лиссу. Именно поэтому очень немногие байлоги могут выдержать работу в учебных учреждениях или в больницах — ведь потом придётся расставаться с учениками или пациентами. А это для них — тяжёлый стресс. И чем больше времени байлоги провели рядом с кем-то — тем тяжелее переносят разлуку.

— Но тогда почему их вообще привлекают? В смысле — для преподавания?

— В Тартаре мало смотрят на то, кому и почему больно, — пожал плечами эдельар. — Большинство местных байлогов пытается подстроиться под выдвигаемые этой страной стандарты... корёжат и увечат себя. В других странах... в большинстве других стран такого нет.

Мы помолчали.

— В Тартаре есть ещё один минус для байлогов. Здесь у них мало искренних друзей или даже просто хороших знакомых. Над ними посмеиваются, ими манипулируют... и в этом плане Асс прав. Дружба, особенно настоящая, принесёт байлогу больше пользы, чем вреда. Пусть даже потом придётся расстаться.

Разумеется, я последовала совету вертарца. Но его слова о том, что тартарские байлоги «корёжат и увечат себя» запали глубоко в сердце. Поэтому решила всё-таки поговорить с Лиссом на эту тему, но не сейчас, а много позже. Уже после возвращения.

А потом пришло время отъезда.