14 – 33 июля 33 года

Барабаны обещали бурю. Впрочем, в лунное время серьёзная непогода — частое явление. Некоторые даже прогнозы не слушают, по умолчанию ожидая разгула стихии. Но для тех, кто работает в Волгограде, разница всё равно ощутима: чем сильнее грозы и ветер, тем меньше будет посетителей... и тем дольше задержатся гости города.

Лорд споро перебирал бурых летучих муравьёв, благо особенности организма полуэльфа позволяли ему работать с ядовитыми животными даже без перчаток. Брюшки этих насекомых быстро теряли полезные свойства, но в качестве лекарства применялись широко — так что необходимость в них появлялась ежедневно.

Вообще-то полуэльф находился на дежурстве, да ещё и в роли старшего врача. Но народ недолюбливал полукровок, а йети ещё и боялись — поэтому Лорд предпочел оставить простые случаи младшему, а сам устроился неподалёку: так, чтобы, если понадобится, сразу прийти на помощь, но не нервировать посетителей.

— Подмени! Меня уже достали эти остаточные явления! — из высокого живого арочного строения выскочил молодой врач и, не теряя времени, убежал в сторону общественной уборной.

По сравнению с прошлым сейчас у народа здоровье куда лучше. Однако лучше — не значит хорошее: агрессивные инфекции распространились широко, да и побочные эффекты некоторых лекарств приводят к тому, что, справившись с заразой, приходится бороться с последствиями лечения. Поэтому до сих пор ни у кого, в том числе посвящённых, идеального здоровья нет, да и полностью поправиться в покое не получается: работа ждать не станет. Лорд вздохнул и посмотрел на дом: там одновременно находился медпункт, приёмная племени и аптека. Полуэльф ссыпал оторванные брюшки в ступку, закупорил банку с оставшимися живыми муравьями и направился на рабочее место.

Основу выращенного по новой технологии дома составляло плотное переплетение нескольких видов лиан. Стены поросли буро-зелёными мхами и цепкой злаковой травой с очень разветвлённой и сильной корневой системой. В результате здание стояло крепко, не страдало от гнили (повреждения зарастали сами) и землетрясений. Специальный дизайн крыши и плотный ковёр из эпифитов на ней защищали внутреннее помещение даже от сильных ливней, а флюоресцирующие паразитические грибы, которыми густо заразили ствол дерева, послуживший центральной опорой дому, и его искривлённые нижние ветви, создавали достаточно комфортное для работы освещение.

Поставив заготовку для препарата на стол у одной из стен, Лорд отошёл за ширму в дальней от входа стороне. Там висели плетёные люльки с «лишними», теми детьми, которых родители отдали на опыты. Неважно по какой причине: из-за собственной ли болезни, выбившись из сил, или просто не захотев утруждать себя заботой о потомстве. Впрочем, нередко малышей приносили соседи или родственники: в тех случаях, когда родители гибли. Увы, брать на воспитание чужих детей никто не решался: все мечтали поднять хоть кого-то из собственных. Сегодня молодая женщина отдала своих, причём обоих. Как только появится возможность, младенцев отправят в лабораторию, а пока следовало проследить, чтобы с «лишними» ничего не случилось.

— Есть тут кто?

Подложив пучок пахучей успокоительной травы в корзину, чтобы детский сон был спокойным и не мешал работать, Лорд привычно закрыл крышку и вышел к посетителю.

Морий неприязненно посмотрел на посвящённого. Высокий, узкий полуэльф прожил уже много лет, но до сих пор выглядел не как мужчина, а словно подросток. Тонкий, со светлой кожей и белыми (или седыми?) волосами, Лорд напоминал Морию не то травинку, не то червя. Вот кого уж «Глистой» следовало назвать, а вовсе не нормально развитую, крепкую девушку. Да ещё и строит из себя невесть что, пытаясь выделиться. Ходили слухи, что тело полуэльфов сильно отличается от человеческого, поэтому они его стесняются, пряча что-то противное: щупальца какие-нибудь либо дополнительный рот. Впрочем, некоторые считали, что скрываясь, полукровки пытаются отречься от своей природы, доказать, что они высшие, независящие от плоти, создания. Морий придерживался первого мнения, ведь пытаться с помощью одежды доказать, что ты лучше — глупое занятие. А если на теле нет ничего извращённого, то и прятать его под тканью нет нужды. Полуэльфы же одевались. Это вызывало недоверие и неприятие у всех нормальных людей и йети: ведь так они могут скрыть язвы или яркие симптомы какой-то болезни и заразить других. Если бы махаон мог, он бы обязал всех соблюдать приличия и ходить голыми... но увы, власть держащие позволяют полукровкам тешить своё самолюбие.

— Оливия умерла, — сухо доложил вдовец, вспомнив причину посещения.

— Когда, причины, признаки? — привычно подсказал Лорд, доставая телефон и внося данные об очередном погибшем.

— Позавчера. Наверное, от старости. Я с охоты вернулся, а она лежит у очага... — молодой человек сглотнул, — с открытыми глазами.

— До этого появились какие-то опасные симптомы или просто что-то необычное?

— Нет, ещё утром она нормально себя чувствовала, — Морий уже не первый раз сообщал о смерти, поэтому предвосхитил следующий вопрос. — Я сжёг её тело.

— Хорошо. Спасибо за сообщение, — склонил голову Лорд. — Соболезную твоей потере. Что-то ещё?

Морий сжал кулаки. В сочувствие посвящённого не верилось. Да и вообще, больше всего хотелось врезать по этой безразличной холодной роже. Увы, за нападение на представителя власти та запросто внесёт в красный список и, если не отработаешь, то приговорит к гибели. Горбатиться на посвящённых не меньше месяца — слишком большая цена за один-два удара. Только это помогло юноше сдержаться и ограничиться словами.

— Тварь бездушная! — бросил он. — Нечего врать, что соболезнуешь — тебе никогда не понять нормальных людей! Ты... ты... чтоб ты сдох!

Выбежав из аптеки, Морий с силой ударил ближайшее дерево, потом прислонился к нему, потирая разбитый кулак и с трудом удерживая злые слёзы. Человек умер, а этот урод реагирует так, словно ему сообщили о какой-то мелочи, типа дождя.

Лорд подошёл к выходу и прислонился к живому косяку.

— Я похоронил больше дюжины братьев и сестёр. На моих руках гибли коллеги и друзья. Из тех, кто рос со мной, в живых остались только йети и полуэльфы, — голос посвящённого звучал холодно и спокойно, но тем страшнее звучали слова. — Но я «никогда не пойму нормальных людей». Как там?.. «Бессмертные задаваки воспринимают остальных как низших существ», — высказал Лорд широко распространённое мнение и сухо улыбнулся. — Правильно помню?

Не дожидаясь реакции, посвящённый вновь скрылся в помещении, а Морий стоял под начавшимся ливнем и разрывался от противоречивых эмоций. С одной стороны хотелось сделать что-то резкое, неприятное, чтобы... да просто чтобы никто не смел нападать, пусть и словами. Казалось, что если он ударит, причинит боль полуэльфу, то самому станет легче. А с другой, Морий ощущал жгучий стыд и вину. Как тогда, когда слишком увлёкся рыбалкой и не уследил за младшим братом — тогда тот сильно пострадал от яда мигрирующих муравьёв. Сейчас молодой вдовец чувствовал нечто подобное: как будто это он что-то не увидел или не понял.

Ещё раз стукнув кулаком по стволу — боль физическая хоть немного заглушала душевную — Морий бесцельно побрёл по городу. С гибелью Оливии все планы рухнули. Подарить Глисте сюрприз, в лице ребёнка, не получится. Да и сам юноша остался простым, не успев изучить почти ничего нового. Нет, человек без профессии тоже нужен, но Морию не хотелось быть всего лишь одним из многих. Хотя бы одним из избранных. Тем более, что у махаонов и амазонок вообще считалось, что каждый должен стать достойным, а не просто тупо прожить свой срок. В чём искать себя теперь?

В городе продолжалась жизнь. Дети из волгорской школы-интерната споро разбирали коренья для обеда, два мастера чинили водопровод, а у большого здания собраний кучковались власти нескольких племён: предстояли важные переговоры. Кивнув старейшим махаонам, Морий со вздохом прошёл дальше. Он знал о решении лидеров войти в союз племён, но одобрить его не мог. Ведь очевидно, что существующий союз не захочет делиться властью и влиянием, а значит, положение новичков будет угнетённым и зависимым. По крайней мере, так говорят люди, а какой резон им врать?

— Привет! — окликнул его знакомый посвящённый.

Махаон окинул взглядом бывшего работодателя. Тот выглядел счастливым, как будто уже не первый кусок пирога ест. Впрочем, может, так и есть, ведь посвящённые богаты и часто могут позволить себе дорогие лакомства.

— Опять за кем-то следить собираешься? — усмехнулся Морий.

По мнению махаона, это было бессмысленным и глупым занятием.

— Не-а, меня в главную лабораторию отправляют, — горестно вздохнул Рог. — А я бы с радостью.

Махаон хмыкнул, в глубине души позлорадствовав: ишь чего захотел, дурью маяться, да ещё когда на эту дурь деньги выделяют. Впрочем, не особо заметно, чтобы посвящённые хоть где-то особо работали. Готовы вообще целый день лежать и есть.

— Но мы всё равно молодцы! — гордо добавил Рог. — Моё исследование одобрили.

Морий поморщился, вспомнив, как часами, а то и сутками, посвящённый тупо сидел, смотрел на крокодилов, иногда что-то чиркая на золотой пластине. Нашёл, что работой называть! Вот Морий трудился по-настоящему: лагерь обустраивал, еду добывал и готовил, лодку от наростов чистил, а в свободное время помогал русалкам резать тростник и сооружать новый настил между болотными островами. Одно дело реально что-то делать, а совсем другое — лень под работу маскировать, чем занимался Рог...

— И вообще, дураки эти твои крокодилы! — закончил свою мысль Морий. — Вовсе они не правы: ничего хорошего не выходит, если на старой жениться, а потом уже на молодой!

Рог подавился пирогом и закашлялся, удивлённо глядя на махаона. У посвящённого как-то и мысли не возникало вот так примитивно, не обдумав, брать пример с рептилий. Ведь очевидно, что люди не такие, как крокодилы, а значит...

— Сам дурак, — искренне обиделся Рог. — У тебя просто мозгов не хватает, чтобы понять.

Мужчины обменялись раздражёнными взглядами.

— Ладно, забудь, — махнул рукой посвящённый. — На что зарплату потратил, если не секрет?

— Похоронил часть, — хмуро ответил Морий. — А часть ещё осталась.

— Мне жаль. Хоть де... — Рог оборвал себя и замолчал. Ответ и так ясен: за месяц-полтора детей не появится, а значит и остаться они не могли. — Мне правда жаль. Кто?

— Оливия, амазонка.

— Я её не знал, — посвящённый вздохнул.

Каждый раз, столкнувшись со смертью, он начинал завидовать нулевому поколению, полуэльфам и йети. У них много времени... а Рогу уже седьмой год идёт — больше половины жизни позади. Потомков же до сих пор нет. Мужчина дважды становился отцом, но оба раза никого не удалось спасти. Даже несмотря на то, что такое случалось часто (ведь выживает всего один ребёнок из одиннадцати), Рог каждый раз надеялся на лучшее, боролся до конца и глубоко переживал смерть детей, а после гибели второй, дожившей до годовалого возраста, дочери временно оставил попытки вырастить наследника. От боли потерь уже в шестилетнем возрасте у Рога было немало седых волос, а лоб пересекали морщины. Мужчина всей душой мечтал стать таким же, как люди нулевого поколения, получить шанс дожить до времён, когда не придётся постоянно хоронить своих детей. Да будь у него время, он бы вовсе не заводил потомства, пока не нашёл бы способа его спасти!

— Ничего. У тебя всё ещё впереди, — Рог ободряюще сжал плечо махаону и отвернулся, стараясь, чтобы мысли не отразились на лице. У Мория действительно ещё многое впереди. Отчаянные попытки вытянуть детей... а потом их гибель. Надежда и разочарование. И боль. Пусть у посвящённых Рог до сих пор считался молодым, но на самом деле шестилетний мужчина обладал большим жизненным опытом. Прошёл через отчаяние и смерть.

Махаон горько улыбнулся бывшему работодателю. Всё-таки люди — это люди: они умеют переживать и сочувствовать. При общении с Рогом не возникало мыслей, что его слова наиграны и произнесены только потому, что так принято. Может, именно поэтому, они помогли хоть чуть-чуть справиться со жгучей болью и тяжестью, после смерти Оливии поселившимися в груди.

— Уже решил, кем станешь? — вынырнув из своих мыслей, перевел тему посвящённый.

Морий скривился и пожал плечами. Потом и вовсе отодвинулся от знакомого.

— Пойду, перекушу. До встречи, — сказал махаон и, дождавшись недоуменного кивка, удалился к соседнему столу.

Взяв рыбу и фрукты с травами, Морий постарался отвлечься. Рог как нарочно задел обе больные темы. Легко сказать — кем станешь! Поди ещё найди тех, кто научит не просто какой-то, а ценной и интересной профессии. Отнюдь не все вот так готовы передать свои навыки и знания постороннему, предпочитая родственников или друзей.

От горестных размышлений Мория отвлекла яростная ссора молодых супругов. Судя по всему, жена избавилась от детей, а мужу сказала только после отказа. Вдовец невольно поморщился и порадовался, что амазонки и махаоны живут отдельно, и по их закону судьбу сыновей решает отец, а дочерей — мать. Всё чётко и понятно.

— Предательница!

Молодой мужчина резко развернулся и ушёл в сторону аптеки, судя по всему, так и не смирившись с потерей детей.

— Ну и дурак, — раздражённо бросила ему вслед бывшая подруга. — И не надейся, что я возьму кого-то обратно! Одного раза хватило!

Морий проглотил последние листья и, расплатившись, тоже решил во второй раз заглянуть к посвящённым. Глядишь, сейчас там уже не бессмертный сидит и поговорить по-нормальному удастся.

Когда махаон подошёл к аптеке, удун как раз заканчивал пламенную и эмоциональную речь перед полуэльфом. Тот почти никак не реагировал, вместо этого задумчиво оглядывая мужчину.

— ...Я не соглашался отдавать детей. И хотел бы...

— Одного или обречённую тоже? — спокойно поинтересовался Лорд.

Молодой отец растерялся: он явно готовился к серьёзной борьбе, даже к поражению, но не к лёгкой победе.

— Ты... правда, отдашь мне сына?

Лорд сухо улыбнулся и, на мгновение скрывшись за ширмой, вернулся с плетёной люлькой.

— Я могу вернуть их тебе, но не матери. Она отказалась.

Мужчина кивнул, достал сына и осторожно прижав к груди, поспешил к выходу — чтобы посвящённый не успел передумать.

— Стой.

Отец замер, сглотнул и неуверенно обернулся.

— У тебя начинается жёлтая чумка, — сказал Лорд. — Если запустишь, то может пропасть молоко.

Мужчина нервно вздохнул и обречённо вернулся в помещение.

— Ещё. У тебя есть друзья, знакомые, родственники — те, кто поможет поднимать ребёнка?

— Нет, но я... у меня уже были дети и я знаю, что надо делать.

— Тогда ты жил с женой. — Голос посвящённого оставался ровным и твёрдым, от него повеяло властью и холодом — так, что даже подслушивающего Мория бросило в дрожь. А уж молодой родитель, судя по поведению, и вовсе на мгновение почувствовал себя грязью под ногами полуэльфа. — В одиночку ты не сможешь воспитать ребёнка. Не уследишь.

Мужчина слегка повёл плечами и упрямо сжал губы.

— Если есть те, кто могут тебе помочь — объединись с ними. Если нет, то советую пройти к нуль-Олегу в детскую часть города. Там ты сможешь жить и получать необходимую помощь. Вместе с другими одинокими родителями у тебя будет больше шансов сохранить жизнь сыну. Но если решишь остаться там, придётся отрабатывать — можно параллельно с воспитанием.

Мужчина некоторое время недоверчиво смотрел на полуэльфа, а потом решительно кивнул.

— Тогда дай что надо, от болезни. За отработку — денег пока нет. А насчёт остального... я подумаю.

Забрав лекарства, мужчина снова направился к выходу. Но на сей раз сам задержался на пороге.

— Спасибо, бессмертный.

Морий провожал отца с ребёнком взглядом и думал. Он не удивился бы, войди в положение мужчины человек или йети, но для гордого полуэльфа такое поведение казалось странным, даже неестественным. Это заставляло переоценить и его прошлое поведение. Знать бы наверняка... Махаон с сомнением поглядел на аптеку. Впрочем, почему бы и не попробовать?

Решительно войдя внутрь, Морий обратился к посвящённому:

— Почему ты отдал ребёнка? И почему советуешь, как лучше попытаться его спасти?

— Потому что это и наша цель — чтобы дети жили.

— Ага, — скептически хмыкнул Морий. — Поэтому вы с такой готовностью забираете себе всех, от кого отказываются, и не пытаетесь даже уговорить родителей не отдавать хотя бы нормальных малышей? Поэтому приносите человеческие жертвоприношения? Поэтому... — махаон осёкся, поняв, что и так позволил себе лишнее и с опаской посмотрел на посвящённого.

Но полуэльфа смутить практически невозможно, вот и на сей раз он не показал эмоций.

— Можно сказать и так. Но разве мы должны уговаривать, если люди уже приняли решение? Да, почти все лишние погибнут. Даже здоровых детей у нас выживает гораздо меньше, чем если родители оставят их себе. Впрочем, мы к этому и не стремимся, — от Лорда снова повеяло холодом, и Морий невольно поёжился. — Но нам гибель лишних принесёт хоть какую-то пользу... в отличие от случаев, когда их просто выкинут или убьют.

Махаон поморщился. Всем известно, что посвящённые часто проводят какие-то тёмные ритуалы, пьют человеческую кровь, готовят некромантские снадобья из младенцев и совершают кучу других мерзких вещей. Впрочем, сатанисты тоже замечены в чём-то подобном. И эти существа захватили власть! Единственные нормальные — волгорцы, и если бы они попросили народ о помощи, наверняка смогли бы скинуть тёмных с главных ролей. Но волгорцы почему-то этого не делали. Ходили слухи, что посвящённые и сатанисты приобрели большое могущество за счёт ритуалов, забирая силу и жизнь у других людей и йети... может, волгорцы просто опасаются таких «союзников»?

Приход врача из человеческого вида перевёл раздумья Мория на другое. Понятно, что среди посвящённых в основном злодеи... за редким исключением, как, например, Глиста — она жертва обстоятельств. Но один человек слишком слаб, чтобы что-то изменить. Вот если бы их было несколько...

А что, это идея! Посвящённые богаты, их боятся и уважают, они обладают способностями, превосходящими нормальные. Только вот интересно, заставят ли принимать участие в ритуалах... опускаться до этого махаону очень не хотелось.

— Мне надо поговорить с Глистой, — обратился к врачам Морий.

— Пока не получится. Можешь оставить записку или сказать, что хочешь, мне. Передадим при ближайшей возможности.

Вот, значит, как. Махаон прищурился: раз так, обойдёмся без советчиков. Тем более, что Иста часто отказывалась говорить про посвящённых, оправдываясь тем, что хранит тайны племени. Так что наверняка всё равно не получилось бы узнать то, что требуется.

— Я хочу стать посвящённым. Это возможно?

Лорд и его помощник долго молча смотрели на Мория. Когда тот почти потерял терпение, полуэльф заговорил:

— Ты уже взрослый — тебе будет сложно привыкнуть. У нашего племени есть немало внутренних правил, которые сильно отличаются от порядков махаонов. У нас женщины и мужчины живут совместно. Придётся учиться читать и писать... и вообще много учиться. Практически всю жизнь. Работа очень специфичная и часто неприятная. Нас недолюбливают свободные... да и других недостатков много. Подумай, хочешь ли ты для себя такого будущего.

На мгновение у Мория появились сомнения, но он тут же их отогнал. Жизнь слишком коротка, чтобы долго раздумывать или колебаться. Если есть какая-то цель, то к ней надо идти, а не терять времени зря.

— Вам меня не напугать, — уверенно заявил махаон и гордо добавил: — А читать и писать я уже умею!

Лорд вздохнул и указал махаону на лежащий на столе поднос с влажным песком.

— Прочитай.

Морий нахмурился, сосредоточенно разглядывая странные закорючки. Они были слишком длинными и сложными, лишь некоторые хоть отдалённо походили на привычные ему буквы. Поняв затруднение махаона, Лорд наклонился и лёгкими движениями заострённой палочки написал какую-то фразу — на сей раз используя нормальные буквы, а не алхимические завитушки.

— К... ро... во... те... эээ... кровоте... е... ние, — Морий ненадолго задумался. — Кровотечение! — сообщил он, и шевеля губами, приступил к изучению второго слова.

С трудом справившись с заданием, махаон утёр выступивший от напряжения пот со лба и с вызовом посмотрел на полуэльфа. Посвящённые скептически переглянулись. Даже печатный шрифт молодой человек читал с трудом, письменный же вообще не различал.

В это время в аптеку зашли две женщины — с целью приобрести репеллент, а заодно пройти осмотр. Полуэльф холодно кивнул в ответ на неприязненные взгляды и направился к столам у стены.

— Отойдём, — предложил Лорд махаону, взял банку с муравьями и отправился на привычное место под деревом. Там снял крышку и, достав горсть ядовитых насекомых, начал ловко отделять их брюшки. Морий с опаской покосился на посвящённого: тот брал муравьёв голыми руками, а ведь если насекомые ужалят — мало не покажется. Но крылатые твари не трогали бессмертного, как будто тот заколдован. Может, так оно и есть?

Дождавшись, когда махаон устроится рядом, Лорд заговорил:

— Тебе будет очень сложно. Тебе часто будут поручать тяжёлую неквалифицированную работу. Придётся заниматься там, куда пошлют, и тем, что велят, а не самому выбирать, что делать и сколько времени трудиться. Кроме того, из посвящённых не уходят. То есть, если ты станешь одним из нас — то это на всю жизнь. Твой круг общения будет сильно ограничен. И ещё, — полуэльф твёрдо посмотрел в глаза Морию, — у тебя почти нет шансов войти в совет племени — стать одним из тех, кто влияет на решения. Ты навсегда останешься младшим. Подумай как следует, хочешь ли ты такой жизни. Как следует подумай — потом уходить будет поздно: мы посчитаем это предательством и преступлением.

Морий усмехнулся. Бессмертный проводит своему племени такую антирекламу, что впору убегать, не оглядываясь. И старательно замалчивает плюсы. Богатство, власть, сверх-способности... Не хочет пускать чужака в круг избранных. Ведь всем известно, что любой из посвящённых обладает властью и силой, недоступными простым свободным.

— Я уже решил, — уверенно заявил махаон.

— Я бы предпочёл, чтобы ты всё-таки подумал, — спокойно заметил Лорд. — Но передам твоё желание совету — окончательное слово за ними. А ты узнай у старейших махаонов — без их разрешения мы тебя точно не возьмём.

Вспыхнув от стыда, Морий резко вскочил, только сейчас поняв, что принимая решение, мог подставить своё племя.

— Договорились, — пообещал он посвящённому. — И я буду ждать вашего ответа.

Общее собрание длилось уже несколько часов, поэтому сделали небольшой перерыв и в зал пропустили младших волгорцев — они принесли обед. Несмотря на то, что большую часть вопросов мы решили заранее, оставалось ещё немало мелочей, которые требовалось согласовать перед официальным заключением союза с племенами амазонок и махаонов. В связи с этим, я поняла, что несмотря на вроде бы хорошие отношения, мы всё равно чуждые друг другу. Между сатанистами, посвящёнными и волгорцами когда-то тоже возникало немало разногласий, но сейчас проблем нет — мы понимаем и поддерживаем друг друга. С кошками уже сложнее. Если говорить честно, то для племени кошек мы сделали исключение, поскольку, если смотреть по сути, они поддерживали союз с самого начала, просто никак не хотели признавать этого официально. Семь лет назад они всё-таки согласились войти в союз, но до сих пор почти не вмешивались в обсуждения, хотя всегда присутствовали на совете, голосовали, и, если их спрашивали, показывали, что имеют на каждый вопрос собственное мнение. Их точка зрения различается с нашей, но в мелочах.

В отличие от кошек, русалки присоединились к союзу пять лет назад уже на других, гораздо более жёстких и ограничивающих их власть, условиях. Хотя они ни разу не выказывали желания выйти из союза, все понимали, что равенства между нашими племенами нет. Причём разница очень существенна, фактически русалки имеют право вносить предложения, но решение остаётся за нами — их мнение весомо только в спорных случаях. Впрочем, по словам русалок, им всё равно удобнее и выгоднее состоять в союзе... а ещё они сказали, что после того, как присоединились к нам, гораздо лучше поняли причины и мотивы многих наших спорных и вызывающих негативные реакции решений. Однако переговоры с русалками проходили гораздо проще и без таких заморочек, скорее всего, из-за того, что условия жизни у этого племени хуже: оно поселились в отдалении, в болоте, транспортное сообщение к которому до сих пор не очень развито.

В отличие от русалок, амазонки и махаоны находятся на расстоянии всего в пару дней пути от Волгограда (а если на лёгком скоростном судне, то и за неполный день добраться можно), да ещё и место у них более здоровое — в результате, они, даже сохраняя независимость, существуют в очень неплохих, более того, хороших условиях. Думаю, именно по этой причине переговоры затягиваются, и решение всё время откладывается: мы не согласны принимать в союз новые племена на равных, а они не хотят занимать подчинённое положение. В каком-то плане я могу понять амазонок и махаонов (мы ведь когда-то тоже думали, стоит ли присоединяться к союзу) — вступив в союз, им, мало того, что придётся поступаться своими интересами, так ещё и подчиняться — а это неприятно. Правы были наши экономисты, когда приводили аргументы за вступление в союз — это была работа на будущее, и вначале договор принёс нам больше проблем, чем пользы. Но мы уже давно не жалеем, что решились на этот шаг. Тем более, что к настоящему времени союз представляет собой очень серьёзную силу — в наших руках большая часть власти и средств. Да, есть ещё Колыбель, но, во-первых, мы союзники, а во-вторых, большая часть йети продолжает жить отдельно и не пытается вмешиваться в нашу политику... в отличие от людей.

Честно попытавшись поставить себя на место махаонов с амазонками, я пришла к выводу, что если бы перед нами встал этот вопрос сейчас, то сомнений возникло бы гораздо больше и неизвестно, за какое бы решение в конце концов я проголосовала. Но даже несмотря на это, я против уступок и поддерживаю принципиальную позицию. Мы создали союз в сложные времена, работали на него в ущерб своим племенам, так почему теперь должны позволять тем, кто посчитал свои интересы важнее общественных, иметь такой же вес в совете? Ведь если смотреть откровенно, ориентируйся союз только на себя (то есть те три племени, которые вошли в него в самом начале), он был бы в более выигрышной позиции.

Во время вечернего перерыва к нам подошёл Лорд.

— Морий, молодой махаон, просит принять его в наше племя, — доложил он.

Мы переглянулись: народ редко переходил из одного племени в другое, так что это было событием.

— Ты объяснил, почему этого делать не стоит? — с кислой усмешкой поинтересовался Илья.

— Да, — кивнул полуэльф. — Но, судя по мимике и жестам, Морий не воспринял слова всерьёз.

— А это уже его проблемы, — резко заметила я, вспомнив произошедшее около десяти лет назад.

Тогда одиночка попросился к нам в племя, судя по всему, точно так же проигнорировав предупреждение. Почему-то народ предпочитал считать, что мы преувеличиваем свои трудности... может, потому, что у нас не принято особо жаловаться? Как бы то ни было, тогда молодого йети взяли в племя, а он мало того, что принёс кучу проблем (которые потом пришлось исправлять нам), так ещё и «передумал». Более того, не будь союз племён серьёзной силой и не поддерживай мы друг друга, тот йети так бы и ушёл, наплевав на клятву верности, обещание соблюдать законы и обычаи племени посвящённых. Тогда нас поддержали даже власти Колыбели — им тоже очень не понравилось поведение мужчины. Под совокупным давлением он смирился, благодаря чему избежал перевода в разряд преступников, но доверие восстановить так и не смог. Из-за этого случая мы ужесточили правила приёма в племя, стали относиться к новичкам более настороженно... и, если честно, холодно.

Может, мы бы вовсе запретили брать новых членов племени, но это вошло бы в противоречие с конституцией. Согласно ей, каждый свободный имеет право выбора, в том числе и выбора, с кем будет жить и где работать. Другой вопрос, что по нашим, внутренним правилам племени, из посвящённых не уходят без специального разрешения совета (а оно пока ни разу не давалось)... но ведь каждый из нас добровольно соглашался соблюдать эти правила. Некоторые из наших детей ещё до присяги уходили к волгорцам, сатанистам, а один юноша и вовсе стал обычным удуном — это был его выбор. Но если кто-то всё-таки решил вступить в племя посвящённых, то пусть соблюдает правила. Как каждый из нас.

И всё же любой имеет право попытаться стать посвящённым. Чтобы осталась возможность передумать, мы установили месячный испытательный срок: в это время претендента не посвящали ни в какие тайны, зато вовсю грузили неприятной и тяжёлой работой — той, которую всё равно придётся выполнять. Исключение составляли наши дети — они невольно проходили «испытание» в детском и подростковом возрасте и прекрасно представляли специфику нашего племени. Кстати, благодаря месяцу «на раздумья», от нас за последний десяток лет ушло двое претендентов — то есть все чужаки, которые выразили желание присоединиться. После второго случая волгорцы с сатанистами провели небольшую проверку, но убедились, что всё нормально — мы не создавали для претендентов каких-то особых, невыносимых условий. Просто к нам шли в надежде разбогатеть или получить могущество, но не думали, что на деле плюсы не так уж и велики, а платить за них приходится немалым. Может, это и неправильно, но я испытывала облегчение каждый раз, когда новички не выдерживали и уходили — очень уж не хотелось повторения случая десятилетней давности. Тем более, что тот «случай» до сих пор у нас и является живым укором нашей непредусмотрительности.

— Мы не против... как всегда, — посовещавшись с нами, сообщил Игорь Лорду. — Расскажешь правила, потом испытательный месяц, а после пусть решает окончательно. Работа у нас даже для идиота найдётся.

— Я помню процедуру, — слегка склонил голову полуэльф.

Чуть позже о молодом кандидате в посвящённые сообщил Артур, с давних пор являющийся бессменным лидером махаонов.

— Мы не против его выбора, — с улыбкой добавил он. — Тем более, что махаоны из своей жизни великих тайн не делают.

— У нас разные цели, потому и правила отличаются, — вежливо заметил Игорь.

После перерыва обсуждение условий присоединения племён к союзу продолжилось, и я в очередной раз поняла, что недолюбливаю политику. Как представитель общего правительства я обязана находиться здесь и принимать участие, но насколько же это скучно и занудно! Порой споры возникают по сущей ерунде, а времени и сил отнимают немало.

К счастью, вскоре от переговоров меня отвлекло входящее сообщение: никто из нас не отключал связь, ведь в любой момент могли вызвать по важному делу. Но на сей раз срочности нет, просто присутствующий на переговорах, но уткнувшийся в компьютер Игорь тоже занимался посторонними делами и прислал очередную ежедневную медицинскую сводку. Контроль и учёт в этом плане у нас поставлен очень хорошо — ведь это вопрос жизни и смерти. Любые новые, неизвестные ранее симптомы, статистика известных болезней, их течения, осложнений, эффективности лечения и побочных действий препаратов — всё тщательно собирали и отсылали в Орден. Там информацию сортировали, анализировали, использовали как для исследований, так и для поиска первых признаков новых болезней. К сожалению даже сейчас, через столько лет, мы всё ещё знаем слишком мало, а природа не упускает случая преподнести неприятный сюрприз. Судя по всему, сейчас как раз такой случай. Уже у двух десятков человек появилось однотипное недомогание: слабость, тошнота, мигрирующие по телу боли, периодический отказ органов чувств и головокружение. С первого взгляда, ничего странного — просто ещё одна новая болезнь. Но не всё так просто. Мы уже привыкли к тому, что существа нулевого поколения относительно крепче, кроме того, не подвержены тем заболеваниям, вероятность умереть от которых без лекарств высока. То есть, в норме, болеют или все подряд (в этом случае зараза почти гарантированно не так опасна), либо только наши потомки (прогноз гораздо хуже). Но на сей раз симптомы есть исключительно у нулевого поколения. Кроме того, они возникли не кучно, а практически без привязки к территории.

Как мне ни хотелось прямо сейчас погрузиться в анализ информации, но увы, пришлось её отложить. Хорошо, что переговоры удалось закончить за один день... пусть и глубокой ночью. Так и не придя к однозначному согласию, мы сошлись на временном союзе, на год — с возможностью через этот срок уточнить и продлить договор, если он устроит обе стороны.

На следующий день Игорь прислал ещё одно письмо. Оказалось, что аналогичные симптомы появились у некоторых йети нулевого поколения. Это только усилило недоумение — мы сильно отличаемся от людей, и болезни у нас почти не пересекаются. Создаётся впечатление, что поражается нечто, характерное именно для представителей нулевого поколения.

Прошло около двух недель, и стало очевидно, что болезнь появляется только у тех, кого когда-то высадили керели. Мы так и не нашли ни возбудителя, ни лечения, а загадочное заболевание охватило уже больше половины людей и йети нулевого поколения. Кстати, не только у нас: Игорь сообщил, что аналогичная картина наблюдается во всех группах в других землях, с которыми у него есть связь. С нулевым поколением что-то происходит, а мы не можем понять, что именно, и как это остановить. Утешает то, что пока почти никто не умер — только те, о ком вовремя не позаботились.

Увы, я не являюсь исключением. Неделю назад появились первые симптомы, и к настоящему времени они стали большой проблемой. Сегодня я не смогла не то, что работать, а помыть за собой посуду, и даже при наборе текста приходится каждые несколько минут делать перерывы: пережидаю, пока вернётся зрение, пройдёт приступ головокружения или отступит слабость.

В периоды затишья в голову закрадываются самые разные мысли. Например, о «наследстве», начальных вещах, доставшихся мне от керелей. Когда-то, опасаясь ограбления, попросила сделать так, чтобы ими могла пользоваться только я сама. С тех пор прошли годы и много раз пришлось пожалеть о той бездумной уступке страху. Ведь если меня вдруг не станет, то ценный, невосполнимый продукт высокотехнологичной цивилизации тоже канет в небытие. Нож, меняющий форму, способный резать даже дерево, камень и металл (особенно хорошо в виде пилы). Кольцо-определитель, которое позволяет проверять ядовитость продуктов для всех трёх разумных видов, имеет встроенную зажигалку и небольшой лазерный резак (как вспомню, так смешно становится — брала, чтобы, если что, легче из плена сбежать было). Кулон-компьютер — с очень надёжной связью и широчайшими возможностями (видеокамера с очень высоким увеличением, не хуже микроскопа, широкий диапазон звука, голографический экран, виртуальная клавиатура и многое, многое другое). И флиграв, встроенный в меня прибор, позволяющий летать и нарушать законы природы (то есть изменять свою массу). Как мы не старались, так и не нашли способа, чтобы хоть какой-то из этих вещей смог воспользоваться кто-то другой Так что в наследство начальные вещи, увы, не оставишь — они превратятся в бесполезные безделушки.

Ещё я много думала о том, сколько всего мы не успели сделать. О совершённых ошибках и том, чего удалось добиться. О прошлом и будущем. Как бы то ни было, мы старались жить так, чтобы было не стыдно вспоминать. Только почему же иногда возникает ощущение, что ничего не получилось?..

Кроме открытия комплекса по производству репеллента, тридцать третий год известен ещё одним важным событием: в союз по временному договору вошли племена амазонок и махаонов. Примерно в это время великие предки покинули политическую арену и вообще практически перестали принимать участие в жизни свободных, став вместо ведущей силы серьёзным балластом.

Беспомощность великих предков вызвала сильные волнения. При анализе ситуации в Союзе Свободных чрезвычайно важно помнить, что в отличие от других стран, тут великие предки составляли немалую часть населения: около четверти среди всех йети и чуть более трети среди взрослых людей. Для сравнения укажу, что ни в одной другой стране количество великих предков среди людей не превышало десятой части от общего числа взрослых. Выпадение такой значительной доли трудоспособного населения, превращение их в иждивенцев-инвалидов создало большие проблемы для Союза Свободных.

Однако за предыдущие годы союз племён наработал крепкую базу, в первую очередь, по обычаям и правилам поведения. Хотя великие предки не планировали уходить из общественной жизни, но из-за экстремальной природы предпочитали подстраховываться. Поэтому, в отличие от многих других стран, в Союзе Свободных хаос не возник, и союз племён по прежнему сохранил за собой власть и влияние. Аристократия знала, что надо предпринять, по какой схеме и каким образом действовать — и сумела не допустить беспорядков. Тем не менее, ущерб от неожиданного бедствия оказался очень велик.

Ещё в начале болезни, убедившись, что улучшений нет, великие предки постановили отложить все новые проекты и свернуть исследования, оставив преимущественно те, которые необходимы для выживания. Союз Свободных начал работать в режиме «мягкой» экстремальности — несколько типов режимов были разработаны аристократией для времён бедствий. Когда же все великие предки оказались потеряны для общества, новый совет племён и вовсе перешёл в режим «средней» экстремальности. Резкое выпадение великих предков наглядно показало свободным, насколько они от них зависимы.

По мнению многих таров, именно начавшееся бедствие способствовало тому, что заключённый с племенами амазонок и махаонов договор не стали разрывать. Свободные, в том числе племена, слишком хорошо понимали, что они нужны друг другу и не выживут по-отдельности. Если в спокойное время ещё могли возникать сомнения, то бедствие быстро расставило всё на свои места. Возможно, именно поэтому в Союзе Свободных не начался передел власти и восстания. Наоборот, бедствие сплотило старую и новую аристократию, заставило её действовать сообща. А вот с простым народом, за исключением элитных и полуэлитных классов, ситуация была гораздо сложнее: болезнь великих предков спровоцировала серьёзный всплеск негативных настроений.

Неизвестная болезнь не обошла ни одного уголка планеты. Все представители нулевого поколения стали беспомощными, как младенцы, оказавшись не в силах даже обслужить самих себя. Выпадение этой части разумных оказалось настоящим бедствием и привело к серьёзным переменам во многих государствах. Нередко после месяца-двух потомки теряли надежду и прекращали уход за больными, таким образом обрекая их на гибель. Но там, где представителей нулевого поколения высоко ценили и уважали, попытки спасти их продолжались. Многие жили надеждой и верой, жертвуя ради больных собственным покоем, а кое-где даже жизнями.

Кроме банальной слабости, судорог и прочих признаков, у этой болезни была ещё одна очень яркая характерная черта. Нулевое поколение полностью сохранило память и разум, но потеряло все навыки. Вообще все — вплоть до способности говорить и координировать свои движения. Поэтому и между приступами больные оказались не способны позаботиться о себе, а часто, даже объяснить, что конкретно им требуется или беспокоит. Те, кого считали сильными, мудрыми, долгоживущими существами, превратились в обузу и помеху.

Во многих государствах данное событие спровоцировало глобальный передел власти, революции, а порой даже войны. Часто следом за ними приходил голод, болезни и полное, либо частичное вымирание. По многочисленным свидетельствам эпидемия среди нулевого поколения (представители которого практически всегда занимали лидирующие позиции) косвенно сгубила более двух третей существующих на тот момент человеческих стран. После развала системы оставшиеся в живых люди дичали, теряли наработки и разбредались небольшими группами, численность которых позволяла прокормиться с помощью охоты и собирательства.

У эльфов и йети ситуация складывалась гораздо лучше. Предположительно, из-за биологических и связанных с ними психологических особенностей, государства этих двух видов гораздо чаще сохранили прежний строй и устояли перед лицом бедствия, хотя и у них произошло немало изменений.