Глава 8

Вскользь оброненные Свиридовым слова «думал, что отыграюсь» могли означать только одно.

«Похоже, ко всем прочим вопиющим недостаткам наш уважаемый Николай Юрьевич одержим еще и страстью к карточной игре, — размышляла я. — Занятно. Выходит, на данный момент он по уши в долгах, и для того, чтобы рассчитаться, ему необходимо «форсировать» какие-то события».

До этого пункта все шло хорошо и логично, но дальше абсолютно не складывалось.

Из слов Митяя, да и самого Свиридова со всей очевидностью следовало, что «события», которые они собираются форсировать, напрямую связаны с моими клиентами. Намек на то, что мы с Игорем ежедневно ездим на перевязку, и на какие-то «варианты», которые тут имеются, ясно показывал, что, разделавшись с Игорем, Свиридов надеется рассчитаться по своим карточным долгам. Но каким образом это могло произойти, было для меня полной загадкой.

«Зорины — люди очень среднего достатка, так что надеяться каким-то образом получить от них большие деньги, по меньшей мере, странно, — рассуждала я. — А если под этим «форсированием» подразумевается убийство, надежды эти сводятся практически к нулю. С мертвого не много получишь. В чем же тогда дело? В убийстве заинтересован кто-то другой и хочет сделать это руками Свиридова? Кто такой этот Черный? Тот, с кем он играет в карты? Для него Свиридов и Митяй собираются «подумать над возможными вариантами»? Но какая связь может быть между этой полукриминальной средой и примерным, со всех сторон положительным Игорем?»

Нет, дальше не складывалось никак.

Решив, что бессмысленно ломать голову над тем, что мне неизвестно, я сосредоточилась на анализе фактов, более понятных и очевидных. Какими бы ни были причины «нападений» Свиридова, следствием этих нападений не сегодня-завтра должна была стать гибель моего клиента, а, возможно, и моя собственная. Именно такой вывод можно было сделать из разговора, который я только что услышала, и именно этого я должна была ни в коем случае не допустить.

Слова Митяя о том, что они должны сделать «что-то подобное» тому, что сделала я, несомненно, предполагали попытку испортить машину.

«Хотят подстроить аварию? — снова гадала я. — Что ж, если говорить о вариантах, этот — вполне подходящий. Если им действительно удастся сделать все так, чтобы комар носа не подточил, Свиридов одним выстрелом убьет всех зайцев. И «заказ» выполнит, если это действительно заказ, и долги свои закроет, да и сам чистеньким останется. Авария, она авария и есть».

Размышляя о том, как обезопасить себя и клиента от подобного печального исхода, я сначала подумала, что машину нужно снова ставить на стоянку. Последние несколько дней я, как и раньше, оставляла ее возле подъезда, поскольку новых «покушений» на мой верный «фольк» не было, а каждый раз ходить за тридевять земель за машиной было очень неудобно.

Но, немного подумав, я решила, что в данном конкретном случае стоянка — не вариант. Со сторожами можно договориться, их можно напоить или просто подкупить, и тогда под этой «охраной» «фольк» будет так же беззащитен, как в голой степи. Причем доказать, что машину испортили именно на стоянке, скорее всего, будет невозможно. Ведь не собираются же они подкладывать бомбу, чтобы она взорвалась сразу же, как только я открою дверь.

Нет, обезопасить машину от подобного посягательства может только зоркий хозяйский глаз.

«Кажется, мне снова придется не спать ночь, — без особого энтузиазма думала я. — Похоже, это становится традицией».

Если наши враги собирались испортить что-то в моей машине, вряд ли они рискнут заниматься этим средь бела дня. Ведь на сей раз, если я не ошибаюсь, предполагаются более серьезные повреждения, чем проколотые колеса. А значит, требуется и более серьезный подход.

Тут я вспомнила о сигнализации. Чтобы нанести повреждение, способное спровоцировать аварию, необходимо как минимум открыть капот. Если они не хотят при этом разбудить весь поселок, им нужно будет отключить сигнализацию.

Я знала, что подобное вполне возможно. У меня стояла довольно надежная система, но мне было известно, что при наличии определенных технических средств нейтрализовать можно любую систему, даже самую лучшую. И тут мне пришла мысль о том, что, возможно, в этот переломный момент нашего противостояния у меня снова появится шанс сразить врага его же оружием.

«А это, пожалуй, неплохо, что я еще не уехала, — думала я, переведя взгляд на неприметную дверцу «штаб-квартиры», из которой я вышла около получаса назад. — Думаю, старые друзья не откажут мне в небольшой дополнительной услуге».

Выйдя из машины, я ненадолго скрылась в недрах знакомого технического «подполья», а обратно вернулась уже не с пустыми руками. В руках у меня был нетбук с «заряженными» в него программами, позволяющими сделать «невидимой» даже машину, за которой следит спутник, а в голове — подробные и доходчивые инструкции по применению этих полезных программ.

Чувствуя себя во всеоружии, я поехала обратно в летный городок. На перевязку действительно необходимо было ездить каждый день, и время уже поджимало.

По дороге я раздумывала над тем, кто такой Черный и как бы мне с ним повидаться.

От своих клиентов я вряд ли могла бы получить подобную информацию. Слишком уж различными были жизненные интересы честных трудяг, гордившихся, что у них складывается династия, и шулеров, промышляющих карточными фокусами.

И тут мне снова вспомнился «близкий к солнцу» Толик. Если он часто встречается со Свиридовым, пускай даже только по работе, он наверняка хотя бы краем уха слышал что-нибудь о его «увлечениях». Вполне возможно, что от него я смогу получить какую-то интересную дополнительную информацию.

Подъезжая к знакомому подъезду старенькой трехэтажки, я уже решила для себя, что как только привезу Игоря обратно, сразу же поеду на авиабазу.

События развивались, и откладывать разговор было незачем.

Путешествие с Зориным-младшим прошло так же спокойно, как и утренняя прогулка с его отцом. Никто и ничто не препятствовало нашему движению, ниоткуда не грозили внезапно падающие ветви деревьев или автоподставщики. Все было хорошо, но меня не покидало внутреннее напряжение. Я чувствовала, что это — затишье перед бурей.

Доставив Игоря домой и строго-настрого наказав ему, пока я не приеду, никуда из дома не выходить, я поехала в авиачасть.

Легко сориентировавшись на знакомой уже во всех деталях местности, я вновь припарковала машину так, чтобы ее не было видно от здания администрации, и вытащила телефон.

— Константин Иванович? Это Женя. У вас все в порядке?

— Да, в полном, — чем-то очень довольный, отвечал Зорин-старший. — Похоже, этот случай с вертолетом поубавил кураж нашему дорогому начальнику. Про дозаправку мне даже не поминают, зато ходят слухи, что порчу государственного имущества могут отнести на счет товарища Свиридова.

— В самом деле? Что ж, по-моему, это будет только справедливо. А это, случайно, не Толик вам рассказал? Помните, вы говорили, что есть у вас там такое «связующее звено» между начальством и подчиненными.

— Да, и он. А ты, значит, запомнила его? Хорошая память.

— Да, я запомнила. Больше того, мне бы очень хотелось с ним побеседовать. Желательно прямо сейчас. Нельзя ли будет как-то это организовать? Я в машине, недалеко от здания администрации части. Он не мог бы подойти сюда? Ведь скоро обеденный перерыв, думаю, не будет ничего страшного, если он ненадолго отлучится.

— Ладно, попробую узнать, — несколько озадаченный моей настойчивостью, проговорил Зорин. — Он, конечно, не подчиняется мне, так что гарантировать не могу. Но попробую.

— Попробуйте, Константин Иванович, — убеждала я. — Понятно, что он вам не подчиняется, но, если я правильно поняла, отношения у вас хорошие, дружеские. Вы ведь сами как-то говорили, что в случае чего он обещал помочь. Так вот, скажите ему, что настал такой случай.

— Хорошо, Женя, я скажу.

Переговоры прошли вполне успешно, и минут через двадцать рядом со мной на пассажирском сиденье разливался соловьем довольно приятный на вид и весьма словоохотливый парень.

— Да, доставать их он любит, — говорил Толик. — И Игорька, и даже самого Константина Ивановича. Уж на что уважаемый, пожилой человек, а все равно нет-нет да и зацепит. Вот недавно, с дозаправкой с этой. Слышали, может быть? Зорин даже близко не стоял с этими причинами, а он все на него свалил.

— Но зато уж повреждение вертолета, кажется, будет отнесено на счет самого Свиридова, — не преминула заметить я. — Об этом я тоже кое-что слышала.

— Все может быть, — без особого энтузиазма ответил Толик. — Может, и правда его самого заплатить заставят, а может, и сойдет с рук. У него поддержка очень мощная, так что, вполне возможно, что и это сойдет безнаказанно. Как и многое уже сходило. Вот и с Игорьком тоже. Возгорание это. Я вам сто против одного даю, что Митька все это подстроил — дружок его закадычный. Откуда там оно могло взяться, это возгорание? А человек в больницу попал. Это ж, по сути, умышленное нанесение тяжких телесных, это статья уголовная. А он как огурчик. И я не я, и корова не моя.

— А почему он так на них ополчился, этот ваш Свиридов?

— Почему? Да, похоже, задетое самолюбие взыграло. Он тут одно время к Вальке клеился, невеста это Игоря, медсестрой у нас работает. А она его, как полагается, отшила. Да, похоже, не очень-то вежливо. Ему ведь тоже не больно-то возразишь, он ведь начальство. А та не побоялась. Вот он и затаил злобу. Как узнал, что с Игорьком они пожениться собираются, так будто с цепи сорвался. Просто проходу не дает ни ей, ни ему. Я же сказал, даже вот Константина Ивановича иногда дергает.

«Не успокоится, пока со свету не сживет», — вспомнились мне слова Вали.

— Только эта причина? — уточнила я.

— Да. А что еще может быть? — удивленно взглянул Толик. — Другого вроде ничего не было. По крайней мере, я не слышал.

— А вообще тебе часто приходилось об этом слышать? — сразу ухватилась я за нужную тему.

— Частенько. Он у нас вообще товарищ эмоциональный, Свиридов-то, так что у него то и дело комментарии прорывались. И Игорька поливал на чем свет стоит, да и Валю нет-нет да и помянет смачным словцом.

— Отказала?

— Ну да.

— Сейчас тоже ругается?

— Вы знаете, а вот сейчас — нет, — как будто удивленный новой мыслью, до этого времени не приходившей в голову, ответил Толик. — Сейчас молчит больше. Хмурый ходит, насупленный весь.

— И уже не комментирует?

— Нет. Похоже, с этим вертолетом огорчили его по-настоящему. Без комментариев.

— Наверное. Послушай, а ты ничего не слышал о том, что Свиридов картишками балуется? — осторожно спросила я.

— Слышал, — усмехнулся Толик. — Только вот это как раз он комментировать не любит. Так, через третьи руки доходило кое-что. Вроде собираются они на какой-то там малине в городе. Теплая компания, все свои. С ним и Митяй, кажется, пару раз ездил. Только этого, видать, не привлекло. У него другая «пламенная страсть».

— Фейерверки? — блеснула проницательностью я.

— Они самые, — улыбнулся Толик. — К картам у нас майор Сысоев склонность имеет, тот со Свиридовым частенько ездит.

Мне показалось, что я уже слышала где-то эту фамилию. Порывшись в закромах памяти, я вернулась в недавнее прошлое на пикник у озера, большая часть которого прошла под «музыкальное сопровождение» реющих в воздухе «Медведей».

«Кажется, Зорины говорили, что полетами в тот день руководил некто Сысоев, — припомнила я. — Так вот это, оказывается, кто! Что ж, теперь можно уже не сомневаться, что весь этот «концерт» был организован для нас намеренно».

— Так, значит, Свиридов ходит хмурый? — снова вернулась я к разговору.

— Еще какой.

— Жаль, что в этот раз он ничего не комментирует. Вдруг еще что-нибудь затевает. Было бы гораздо лучше, если бы нам удалось хоть что-то узнать об этом заранее.

— Да, наверное. Вот и Константин Иванович меня просил, мол, если услышишь что-нибудь подозрительное, дай знать. Только пока ничего. Молчит он. Правда, вот ребята говорили, что с утра они с Митяем в курилке тусили целый час, — немного помолчав и подумав, сказал Толик. — Кто ни подходил, всех гоняли оттуда. Видать, что-то очень важное обсуждали. Только не знаю, может, это к делу, как говорится, не относится. Может, о картах говорили или еще о чем-нибудь в этом роде.

— А вот интересно, почему Свиридов так пристрастился к картам? Выигрывает много?

— Он-то? — пренебрежительно усмехнулся Толик. — Да он, похоже, вообще никогда не выигрывает. Сколько помню, всегда после этих тусовок он на ком-нибудь зло срывает. Если бы выигрывал, тогда, наверное, довольный бы ходил.

— Да, наверное. Что ж, спасибо за содержательную беседу, не буду больше задерживать. Вам ведь еще пообедать нужно успеть.

— Пустяки. Я успею, — улыбнулся Толик. — Очень приятно было с вами познакомиться.

Мне показалось, что он уже готов попросить телефон, но для легкого флирта время сейчас было крайне неподходящим. Поэтому я изобразила «дежурную улыбку» и вежливо попрощалась.

«Эх! Упустила я свой шанс, — с усмешкой думала я, наблюдая за удалявшимся Толиком. — Что теперь любимой тетушке скажу? Поехала за женихами, а едва нарисовался «жених», у меня снова нашлись более важные дела».

Хотя Толик предполагал, что утренний разговор Митяя и Свиридова в курилке «к делу не относится», сама я была больше чем уверена, что к этому самому «делу» он относится напрямую.

Вчера вечером мои «спецсредства» зафиксировали, как Свиридов просил Митяя что-нибудь ему «посоветовать». Было бы вполне логично, если бы к сегодняшнему утру он подумал и совет этот сформулировал. Вероятнее всего, это и было темой утреннего разговора в курилке.

Посетовав, что заряда микроскопических аккумуляторов хватает только на сутки и что в этот раз у меня не будет возможности принять незримое участие в беседе двух «закадычных дружков», как определил Свиридова и Митяя Толик, я смирилась с неизбежным и поехала домой. Точнее — в небогатую, но на удивление уютную трехкомнатную квартиру, с которой я за это непродолжительное время уже почти сроднилась.

— Женя, ну наконец-то! — захлопотала, увидев меня, Нина Петровна. — Уехала ни свет ни заря, даже не позавтракала толком, и вот уж второй час, а тебя все нет. Садись, пообедай. Сейчас разогрею, все остыло давно.

— Вы прямо как тетя Мила, — улыбнулась я. — Она тоже больше всего на свете беспокоится, как бы я не пропустила обед или завтрак.

— Почему же больше всего на свете? — возразила Нина Петровна. — Просто беспокоюсь. Кушать тоже нужно. Тем более, при такой работе, как у тебя. Ты вот сейчас полдня где-то бегала, это, считай, сколько энергии истрачено было? Ее надо вовремя восполнять. А если не кушать, так это просто с ног падать начнешь!

Эти назидательные внушения еще больше напомнили мне тетю Милу, и, чтобы не рассмеяться и не обидеть гостеприимную хозяйку, я уткнулась в тарелку с супом.

— Очень вкусно, — через несколько минут говорила я, сдавая пустую посуду и принимая второе блюдо. — Вообще у вас здесь очень хорошо. Хорошая атмосфера. Уютно, тепло. Действительно, чувствуешь себя как дома.

— Разве что тепло, — чуть усмехнувшись, проговорила Нина Петровна. — А уж насчет уюта… Дом-то наш осыпается весь, сама, наверное, видела. Какой уж тут уют! Не развалился пока — и на том спасибо. Впрочем, нам-то, старикам, по большому счету без разницы, где век доживать. Молодых вот жалко.

— А что молодые? У молодых как раз энергии много, они из этой квартиры конфетку сделают. Ванную, вон, отремонтировали уже. Скоро и до комнат доберутся, — пыталась я вселить оптимизм.

— Да что уж тут ремонтировать, — без особой надежды отвечала Нина Петровна. — Выкрасить и выбросить, как говорят? Нет, молодым нужно что-то новое покупать. Может, и получится… — как-то неопределенно добавила она.

— Обязательно получится, — поспешила заверить я. — Они ведь дома не сидят, баклуши не бьют. Оба работают, оба зарабатывают. Накопят со временем. А сейчас и возможности разные есть, ипотеку, например, можно взять, кредит в банке. Обязательно получится!

— Да нет, с наших зарплат не много накопишь, — грустно усмехнулась Нина Петровна. — У нас тут другое… Нехорошо, конечно, об этом говорить, и дай ей бог здоровья, но… Тая, мужа моего покойного сестра плоха очень. Это к ней Валюшка в Москву ездила. Помнишь, когда вы с ней встретились? Вы ведь познакомились в самолете?

— Да. — подтвердила я.

— Ну вот. Она в тот день и возвращалась от Таи. Таисии Павловны, тетушки своей.

— И здесь тетушка, — улыбнулась я. — Ну просто никуда без них!

— Да уж, — снова усмехнулась Нина Петровна. — Но наша тетушка — всем тетушкам тетушка. Вася, брат Бориса моего, большим начальником был. До высоких чинов дослужился, в министерстве обороны работал. Связи, знакомства, конечно, имел. Нужные, как говорится. И когда все эти приватизации у нас начались, он как-то умудрился стать акционером сразу нескольких оборонных предприятий. Доли у него, конечно, не такие уж большие были, про контрольный пакет там речи не шло. Но оборонка — она и есть оборонка. И надежность вложений, и доход — все здесь на высшем уровне.

— Да, с этим не поспоришь, — согласилась я.

— Вот именно. Они только на эти дивиденды могли всей семьей безбедно существовать, а Вася еще и работал. В министерстве обороны, сама понимаешь, зарплаты тоже не маленькие. В общем, не бедствовали они. Квартиры, дачи имели, на заграничные курорты отдыхать ездили. Жили, горя не знали. Сынок у них был, Вася больно уж любил его. Все, можно сказать, надежды возлагал. Для него и старался, чтобы база какая-то была, трамплин. Только судьба по-другому распорядилась. Поехали они как-то на дачу на свою, да и разбились в аварии. С грузовиком, кажется, столкнулись, я уж подробностей не расспрашивала. Вася сам за рулем был, а Артем сидел на пассажирском сиденье. И как раз на переднюю часть главный удар пришелся. Говорили, просто в лепешку смяло машину.

— Какой ужас! — совершенно искренне воскликнула я.

— Да уж, ужас. Ты только представь, каково Тае было. Утром только семья у нее была, надежды, а к обеду безо всего осталась, с одними воспоминаниями. Да вот еще с дивидендами с этими. Болела она потом очень. Еле выходили. Понятно, если человек сам жить не хочет, что тут врачи сделают?! Кое-как на ноги поставили, но в душе все равно надлом остался. Так что с тех пор из клиник она, можно сказать, не выходит. Иногда за границей лечится, иногда здесь. Средства позволяют. Мы с Валюшкой ездили к ней, навещали. То я, то она, по очереди. Ведь после этой аварии у Таи, кроме нас, и души родной не осталось. Сама она уж в годах, родители давно умерли. Братьев-сестер тоже нет. И вот как-то в очередной раз приехала я к ней, а она и говорит: хочу, говорит, Вале твоей все свои деньги отписать. В наследство. Я, говорит, плохая уже, долго не протяну, а кроме вас, никого у меня больше из близких нет. Раз уж Артемке моему не довелось пожить, так пусть, мол, хоть твоя попользуется. Мужа хорошего себе найдет, квартиру купит. Ну и прочее там всякое говорила. Я было стала отказываться, говорю ей — что это ты взялась себя хоронить, поживешь еще. Но она даже слушать не стала. Я, говорит, уж решила все, и завещание у меня составлено, у нотариуса лежит.

— Вот оно что…

— Да вот так.

Нина Петровна, по-видимому, думала, что моя реплика относится к ее рассказу, но в действительности это была реакция на неожиданно осенившую меня догадку.

«Вот она — истинная причина! — кричала во мне ликующая мысль. — Вот почему Свиридов так упорно не хочет отказываться от идеи «закадрить» эту никем не знаемую Валю. Наследство! Наверняка история с завещанием не была в этом маленьком поселке «тайной за семью печатями». Если уж Нина Петровна рассказала ее мне — человеку, с которым она знакома всего лишь несколько дней, то местные кумушки и соседки, знающие ее несколько лет, несомненно, в курсе уже давно. Слухом земля полнится, от кумушек информация переходила по цепочке дальше и в конце концов дошла до Свиридова. Учитывая, что в связи с «пламенной страстью» к игре у него с финансами вечный «край», женитьба на богатой наследнице пришлась бы, конечно же, весьма кстати».

Понятно, что дивиденды с нескольких оборонных предприятий представляли собой очень неплохой «гешефт». Но лично я видела здесь не слишком много поводов для радости. Тот факт, что Валя — будущая богатая наследница, для ее нынешнего жениха означал почти гарантированный смертный приговор.

Свиридов и раньше не особенно-то церемонился, а сейчас, если судить по некоторым недоговоренностям в его разговоре с Митяем, он находится в критической ситуации.

По-видимому, этот Черный, которому он так отчаянно задолжал, тоже был в курсе истории с наследством, и упомянутое Свиридовым «обещание» было обещанием рассчитаться «вчистую», женившись на Вале. Эта самая женитьба и была тем, что должен был сделать Свиридов, и, несомненно, он очень опасался, что, если не сделает этого, то ему самому что-то совсем нехорошее сделает уже Черный.

«Да, пружинка, похоже, закручивается не на шутку, — думала я. — Скорее всего, финал этой трагикомедии ожидает нас в самое ближайшее время. Ведь на следующую перевязку мы с Игорем отправимся уже завтра около десяти утра».

Осознав это, я решила сегодняшней ночью не спускать глаз с машины, даже если для этого придется дежурить до самого утра.

— …вот поэтому я и надеюсь, — продолжала Нина Петровна какую-то фразу, начало которой я не уловила. — С одной стороны, конечно, не очень хорошо это — как будто специально ждешь, когда человек умрет, а с другой…

— Почему же не хорошо, — возразила я. — Вы ведь никого не заставляли и смерти ничьей не желаете. А если она сама так захотела, то это ее право. Да и какой еще вариант здесь мог быть? Оставить все родному государству? Чтобы разворовали? Не знаю, как вы, а на мой взгляд, пусть уж лучше Валя с Игорем попользуются. Действительно, хоть квартиру себе купят. Знакомые-то ваши что говорят? Тоже думают, что все это очень нехорошо?

— Да нет, почему. Они вот вроде тебя, говорят, что все правильно. Правильно, мол, поступила, что племяннице оставила.

— Ну вот, видите! Значит, я в своем мнении не одинока.

Ответ Нины Петровны на мой вопрос о соседках только лишний раз подтвердил — историю с завещанием в городке знают все.

— Кстати, а где же молодые-то наши? — спросила я, вдруг осознав, что в продолжение нашего разговора в квартире царит удивительная тишина.

— Да в своей комнате сидят. Милуются, — улыбнулась Нина Петровна. — Игорь на больничном, так и Валя отгулы взяла. Чтоб ему не скучно было.

— Вот как! Понятно. Что ж, отличное решение, я только за. То, что вы тут у меня все в кучке, очень удобно.

— Все на глазах? — понимающе спросила Нина Петровна.

— Именно!

Остаток дня, как я и предполагала, прошел в совершенном спокойствии.

— Да, похоже, хорошо его накрыло с этим вертолетом, — довольным голосом говорил Зорин-старший, когда, по традиции встретив с работы, я провожала его до дома. — Сегодня весь день тише воды, ниже травы ходит. Уж не до взысканий. Сам проштрафился. Еще бы парочку таких случаев, так, может, и вообще отвязался бы от нас. Своими бы делами занялся.

— Да, было бы неплохо, — рассеянно согласилась я.

Считая правильным поддерживать оптимистичный настрой своего клиента, сама я была совсем не склонна предаваться эйфории. Решительная минута близилась — я всеми фибрами чувствовала это, и, вместо умиротворяющего спокойствия, мои ощущения напоминали ощущения гончей, почуявшей добычу.

Пускай, по замыслам нашего врага, этой самой добычей должны были стать мы с Игорем, но кто предупрежден, тот вооружен, и я не сомневалась, что, используя имеющуюся информацию, снова смогу развернуть ситуацию в нашу пользу.

Вечером, когда спустились сумерки и домочадцы разошлись по своим комнатам, я решила сделать вылазку на разведку.

— Пройдусь, подышу свежим воздухом, — сообщила я Нине Петровне, выглянувшей на звук открываемого замка.

Действительной целью моей вечерней «прогулки» был поиск наиболее подходящего плацдарма для наблюдений за машиной. Необходимо было отыскать место, с одной стороны, совершенно незаметное постороннему глазу, а с другой — обеспечивающее мне наилучший обзор.

Однако, чем больше бродила я вокруг да около ветхой трехэтажки, тем сильнее убеждалась, что места такого здесь нет.

Вокруг росли деревья, но в отличие от аллеи, по которой почти каждый день проходили мы с Зориным-старшим, они не образовывали сплошных зарослей, а находились на довольно приличном расстоянии друг от друга. Спрятаться среди них было просто нереально.

В сотый раз уныло обводя взглядом открытую всем ветрам местность, я видела только одно — следить за своей машиной так, чтобы самой остаться незамеченной, я не смогу.

В тщетном поиске других возможных вариантов я уже подумывала о том, чтобы перегнать «фольк» на стоянку и самой заплатить сторожам, чтобы они отслеживали все несанкционированные вторжения в мою машину. Но тут взгляд мой скользнул вверх, и я поняла, что простое и гениальное решение проблемы — вот оно, прямо передо мной.

Быстро войдя в подъезд, я поднялась на последний, третий этаж и по хлипкой железной лесенке выбралась через люк на крышу.

Предчувствия на обманули. «Фольк» был передо мной как на ладони. Со своей позиции я могла видеть не только то, что происходит возле его капота и любого крыла, но даже, отчасти, наверное, смогла бы понять, что будут делать под капотом предполагаемые «террористы», на полном серьезе решившие сжить нас со свету.

Меня же враг не мог обнаружить в принципе. Даже если этот ночной вредитель и захочет, повинуясь внезапному романтическому порыву, взглянуть на звезды, стоило мне лечь на крышу плашмя, и можно было быть полностью уверенной, что он не заметит меня, даже если будет смотреть в небо всю ночь.

«Бинго!» — мысленно воскликнула я и, тем же порядком спустившись в подъезд, отправилась в «свою» квартиру.

Семейство уже готовилось ко сну. Я в этот раз тоже не особенно спешила. Учитывая, что мы с Игорем никогда не выезжали раньше девяти утра, не стоило ждать, что наши враги так-таки и ринутся курочить мою машину в одиннадцать вечера. Скорее всего, они, как и я, дождутся самого «глухого» времени, когда все будут спать, и придут совершать свое черное дело не раньше двух-трех часов ночи.

Поэтому на старт я не торопилась, решив в оставшееся время более тщательно продумать экипировку. Точнее, даже не ее, а технические средства, которые мне необходимо будет взять с собой.

В моем понимании, вариантов развития событий было два. Либо враги последуют моему примеру и что-то сломают, либо подсунут какую-нибудь дрянь, которая спровоцирует поломку во время пути.

Оба варианта были одинаково вероятны. Можно было, например, ослабить крепления каких-то узлов, и тогда, благополучно тронувшись с места и проехав некоторое расстояние, мы могли попасть в аварию по дороге. А можно было просто зарядить под капот очередной оригинальный «фейерверк», на которые так горазд был закадычный друг Свиридова Митяй, и тогда «сюрприз» будет поджидать нас в совершенно определенном месте, заранее подготовленном именно для этого случая.

Поскольку вариантов было два, то и стратегия моих действий должна была быть двоякой. Против первого варианта я могла выставить лишь знания и смекалку, надеясь, что смогу обнаружить и устранить нанесенный вред. Против второго в моем распоряжении имелось и кое-что посерьезнее.

Нетбук, взятый мною в аренду у компьютерных гениев, позволял отключить сигнализацию любого автомобиля, в том числе и «Мерседеса» Свиридова. И если вредительство наших врагов будет заключаться в том, что они просто добавят к начинке «фолька» какой-либо посторонний предмет, ничто не помешает мне в эту же ночь переместить данный предмет под капот «мерса».

На крайний случай, конечно, еще оставался вариант отправиться на перевязку на такси, но им я намеревалась воспользоваться только действительно в крайнем случае. Если мы не «поведемся» на приготовленные для нас фишки, Свиридов сразу поймет, что нам обо всем известно, и, возможно, предпримет что-то такое, о чем я не смогу вовремя узнать, а следовательно, не смогу и эффективно защитить клиентов от этой опасности.

Нет, уж лучше сделать вид, что мы ничего не знаем, и все, что происходит, — происходит без малейшего нашего участия.

Конечно, было бы еще лучше, если бы удалось повернуть оружие врага в его же сторону, но это уж как повезет.

Около часу ночи, когда в квартире установилась нерушимая тишина, и все, по-видимому, уснули, я стала собираться на боевой пост. Нетбук, являвшийся наиболее ценным предметом моей экипировки, вместе с тем, был и наиболее неудобным, и мне даже пришлось продумывать некие дополнительные детали костюма, чтобы, взяв этот предмет с собой, оставить свободными руки.

Две плотно обтягивающие меня майки, надетые одна на другую, позволили закрепить пластиковый прямоугольник в районе брюшного пресса. Просунутый между ними, он отлично удерживал позицию и даже не перемещался при ходьбе.

Надетая поверх всего этого свободная рубашка довершала образ и делала посторонний предмет на моем теле совершенно незаметным для окружающих.

«Драться теперь, пожалуй, нужно поосторожнее, — подумала я. — Один удар с ноги по брюшному прессу, и я в неоплатном долгу по жизни».

Разобравшись с нетбуком, я занялась вооружениями. Здесь тоже необходим был предельный рационализм. Револьвер, кажется, так ни разу и не пригодившийся мне за все последнее время, снова был спрятан в укромном месте. Вместо него я по привычке укрепила на щиколотках верные ножи и засунула за пояс брюк несколько метательных звездочек.

Полностью готовая и к труду, и к обороне, я бесшумно покинула квартиру.

Ночное небо было прекрасно. Яркие звезды бриллиантами сияли на его бархатном поле, и любоваться этим волшебным зрелищем можно было бесконечно.

Но сегодня ночью у меня были другие задачи.

Пару минут поглазев в космос, я обратила взор на грешную землю. Там пока все было спокойно. Никто не крался к моему «фольку» из-за угла, чтобы заложить под капот бомбу, никто не прятался под днищем, намереваясь пробить покрышки или нанести повреждения ходовой части. Поселок летчиков безмятежно спал, и ничто не нарушало его покоя.

Эта ситуация сохранялась довольно долго, и скоро мне стало казаться, что ожидание длится бесконечно.

Движение возникло только в четвертом часу утра. Понимая, что близится рассвет, я уже готова была засомневаться в верности своих расчетов, когда из-за угла дома, стоявшего на довольно приличном расстоянии от моей трехэтажки, показался мужчина.

Лицо его в темноте разглядеть было невозможно, зато я отлично видела, что в руках он держит какой-то предмет. Небольшое движение — и от предмета полился неяркий свет, со всей очевидностью показав мне, что это не что иное, как компактный нетбук, приблизительно такой же, как тот, что был спрятан на моем теле.

Мужчина подошел поближе и, присев на корточки возле какого-то куста, пощелкал кнопками. Не раздалось ни единого звука, лишь на какую-то долю секунды сверкнули аварийные огни «фолька», и вокруг снова стало темно и тихо.

«Ага! Вот значит, как оно действует, — мысленно отметила я. — Будем знать».

Дальнейшие действия незнакомца подсознательно вызвали у меня даже нечто вроде разочарования.

Он быстро прошел к машине, умелым движением бесшумно открыл капот, нагнулся, просунул куда-то глубоко внутрь руку и тут же «вынырнул» обратно. Легкий, едва слышный щелчок подсказал мне, что капот благополучно закрыт, и я увидела, как «ночной гость» удаляется от машины к тому же кусту, возле которого он сидел не более пяти минут назад. Снова присев на корточки, он пощелкал кнопками, блеснули фары, и представление окончилось.

Мне оставалось лишь проследить, как силуэт незнакомца исчезает за углом дальнего дома.

«Надо же, как все просто, — удивленно и немного рассеянно думала я. — Пощелкал кнопочками, всунул что-то под капот, а в результате — гарантированная смерть двух человек. Ведь эта предполагаемая авария, насколько я понимаю, должна гарантированно убить нас. На меньшее Свиридов просто не согласился бы. Не такая у него сейчас ситуация. Черный ждет свадьбы. Свадьбы и расчета по долгам».

Поняв, что все главное уже сделано и больше ничего интересного не увижу, я для верности подождала еще десять минут и спустилась с крыши.

Поскольку в руках у меня был пульт, отключить сигнализацию было еще проще, чем таинственному незнакомцу. Открыв капот, я стала внимательно осматривать «внутреннее содержание» своей машины, которое, в общем-то, довольно хорошо было мне известно. Я была уверена, что, если там имеется некий посторонний предмет, я без труда смогу различить его.

Однако, сантиметр за сантиметром изучая поверхности агрегатов, «постороннего» я не находила абсолютно ничего. Раза три пройдясь пытливым взором по этому, в общем-то, не такому уж большому пространству, я забеспокоилась.

«Что они такое могли сюда подсунуть, что этого даже не видно?» — в недоумении гадала я.

В телефоне у меня имелся небольшой встроенный фонарь, и, включив его, я приступила к осмотру, прямо скажем, детальному. Я обводила лучом света каждую выпуклость, заглядывала в самые недоступные щели, и дотошность моя в итоге увенчалась победой.

Снизу на бачке для тормозной жидкости я обнаружила странную небольшую выпуклость, которой в «нормальном состоянии» там, кажется, не наблюдалось. Поднеся поближе фонарик, я завела пальцы под бачок и нащупала некий предмет.

Учитывая, как мало времени понадобилось «диверсанту», чтобы подсунуть сюда эту штуку, можно было предположить, что предмет просто приклеен, и, соответственно, можно его отклеить обратно. Осторожно потянув на себя, я так и сделала.

Направив луч света прямо на него, я произвела тщательный осмотр, но загадочное плетение проводков вокруг какого-то не менее загадочного прямоугольничка ничего мне не объяснило. Внутри ничего не тикало, что давало повод надеяться, что по крайней мере в ближайшие полчаса здесь ничего не взорвется.

«Новое изобретение гения взрывотехники, — с усмешкой подумала я. — В сущности, не важно, что все это значит. Важно, что оно теперь в наших руках, и ничто не помешает мне переклеить эту дрянь под капот Свиридову. Значит, эта штучка должна была находиться на моем бачке для тормозной жидкости? Ладно. Значит, и уважаемый Николай Юрьевич получит то же самое».

Закрыв капот и снова включив сигнализацию, я направилась к пятиэтажке, в которой проживало все местное начальство. Теперь уже мне самой необходимо было соблюдать осторожность. Надеюсь, здесь никто не подгладывает с крыши.

«Мерседес» Свиридова был на месте и, как всегда, стоял в плотном окружении других машин. Это было мне только на руку.

Подойдя практически вплотную, я по примеру таинственного незнакомца присела на корточки и извлекла из-под рубашки нетбук. Инструкции, которые выдали мне мои компьютерные гении, были предельно ясными и точными, и, пользуясь ими, я без труда отключила сигнализацию «мерса». Дальнейшие мои действия были не менее быстрыми и точными и со стороны, наверное, напоминали действия мужчины, недавно орудовавшего возле моего «фолька».

Почти бесшумно открыв капот (да, всего лишь «почти», ведь навыков профессионального взломщика у меня не было), я просунула руку внутрь и, нащупав бачок для тормозной жидкости, прикрепила к нему загадочную штучку. Похоже, для удобства на эти проводки был нанесен липкий состав многоразового использования.

Совершив свое черное дело, я закрыла капот, включила сигнализацию и была такова.

«Посмотрим, как вы у нас теперь попляшете, голубчики, — злорадно думала я. — Думали, что приятный сюрпризец нам приготовили? Не хотите ли сами получить?»

По дороге к трехэтажке, раздумывая о том, с какой целью могла быть установлена на бачке эта штучка, я приходила к выводу, что цель эта, пожалуй, довольно очевидна.

Митяй увлекается взрывотехникой и горазд придумывать всякие оригинальности. Чего стоит только эта его затея с веткой! С другой стороны, поврежденный бачок поведет к вытеканию жидкости из системы и, следовательно, спровоцирует ее отказ. Что означают отказавшие тормоза на дороге, очевидно даже для человека, никогда не сидевшего на водительском месте.

Если загадочная путаница из проводков — очередное изобретение этого «взрывного гения», ход мыслей наших врагов вполне очевиден.

«Хотя, в принципе, и подобную ситуацию тоже можно, как говорится, «разрулить». Свернуть, съехать в кювет, сбавить скорость. Свести к минимуму отрицательные последствия, — рассуждала я. — И тут имеется некое противоречие. Ведь Свиридову нужен гарантированный результат. Значит, миниатюрное взрывное устройство — это только часть замысла. Видимо, есть еще что-то!»

Но что бы там ни было придумано нашими врагами, теперь это грозило только им самим.

Я же со спокойной душой поднялась в ставшую уже родной трехкомнатную квартиру и, бесшумно пробравшись в свою комнату, легла спать.

На следующее утро, встав, как обычно, в шесть, пробежавшись и сделав привычные упражнения, я была бодра и полна сил как никогда.

Уверенная, что в этот день никто не станет покушаться на Зорина-старшего, я провожала его по привычке, только чтобы не нарушить традицию. По дороге я шутила и болтала всякий вздор, так что даже Константин Иванович заметил изменения в моем поведении.

— Что-то ты сегодня какая веселая, — тоже улыбаясь, проговорил он. — Хорошее что-то случилось?

— Пока еще нет, но, думаю, хорошее уже не за горами, — ответила я.

Вернувшись домой, я позавтракала вкуснейшими блинчиками и, дождавшись, когда перекусит и соберется Игорь, бодро произнесла:

— Ну что, едем?

— Едем!

Мы спустились к машине и через несколько минут уже катили по трассе.

Несмотря на веселый и даже несколько легкомысленный внешний вид, внутренне я была напряженна и сосредоточенна. Взгляд мой работал как сканер, в доли секунды успевая зафиксировать все, что окружало мою машину, от едущего по соседней полосе «Форда» до живописной группы деревьев, видневшихся вдали за обочиной.

Но ничего подозрительного этот сканер пока не фиксировал. Все спокойно ехали по своим делам, не производя в отношении нас никаких отрицательных действий.

Загородная трасса была почти свободна, и я решила прибавить газу.

Потом, спустя время, я вспомнила, что белый «Ниссан» и черный «Мицубиси» появились немного раньше, а тогда на дороге мне показалось, что они пристроились ко мне именно в тот момент, когда я увеличила скорость.

«Ниссан» неожиданно появился сбоку, а «Мицубиси» ехал сзади, тоже увеличивая скорость и чуть ли не толкая меня в задний бампер.

Поняв, что представление началось, я постаралась максимально сосредоточиться.

«Мицубиси» все давила сзади, «Ниссан» не выпускал на соседнюю полосу, и мы всей теплой компанией мчались вперед, непрерывно увеличивая скорость.

— Чего это они? — озабоченно проговорил Игорь, наблюдая за происходящим и чувствуя неладное.

— Видимо, любят быструю езду, — предположила я.

Жесткое давление прекратилось так же внезапно, как и началось. «Разогнав» меня почти до ста пятидесяти километров, и «Ниссан», и «Мицубиси» исчезли из поля зрения.

Впрочем, долго скучать не пришлось. Свернув на соседнюю полосу, «Мицубиси» открыл обзор на тех, кто ехал следом за ним, и в моем зеркале заднего вида появился черный «мерс».

«Ага! А вот и главные герои вышли на сцену, — тут же подумала я. — Значит, развязка уже не за горами».

Ненадолго сосредоточившись на том, что происходит «за спиной», я выпустила из вида передний план и взглянула в лобовое стекло, только услышав возглас Игоря:

— Вот черт!

Посмотрев прямо перед собой, я сразу поняла, что развязка не только не за горами, но, можно сказать, уже прямо здесь.

С правой стороны, с территории оптовой базы, расположенной по ходу трассы, на эту самую трассу выруливала огромная фура. До нее оставалось не больше ста метров, и, учитывая скорость, с которой мчался «фольк», даже с исправной тормозной системой избежать столкновения оказалось довольно затруднительно.

«Вот он, их троянский конь. Фура! — думала я, со всей силы давя на тормоз и выделывая замысловатые «кренделя» на асфальте. — Теперь план понятен целиком и полностью. Разогнать меня до скорости света, продырявить бачок и отправить без тормозов прямо навстречу счастью».

Уходя от столкновения с фурой, я не рискнула выезжать на встречку, ведь там тоже могли оказаться машины, которые из-за этой самой фуры я не смогла бы вовремя заметить. Выбрав меньшее из двух зол, я свернула в кювет.

Замерев на склоне под углом градусов в шестьдесят, я еще успела увидеть недоумение и ужас на лицах Свиридова и Митяя, летевших следом за мной в «Мерседесе».

Машина, лишенная тормозов, на всем ходу врезалась в непрошибаемый бок фуры и, отлетев назад и перевернувшись в воздухе, упала на асфальт.

«Кажется, я снова угадала, — думала я, глядя на горящую груду исковерканного железа. — Бомба была радиоуправляемой. И управлять ею должен был именно Митяй. Ну а кто же должен был доставить его до места, как не лучший друг? Все логично. Что приготовили с таким тщанием, то и получили».