66

— Дай сюда! — он отстранил Хитрова, примерился. И грохнул ботинком в двери что было сил. Он целил рядом с замком. Шум был такой, словно подошва попала в фанерный лист. Дверь завибрировала, он пнул ее снова. С третьей попытки в шпоне появилась трещина. Хитров присоединился, и уже две пары ботинок громыхали о полотно.

В голову лезли чудовищные образы. Отсеченная голова Ники на поверхности затопленного карьера. Ее пронзенная серпом грудь.

Хвостовик замка согнулся под напором, полотно просело внутрь. Хрястнув, выломались из своего кармашка ригели, и дверь распахнулась.

— Ника! — крикнул Андрей, вторгаясь в чужое жилье.

На полу лежали пакеты. Банка горошка, которую Андрей зацепил случайно, откатилась к оброненному рюкзаку. Из рюкзака торчал газетный сверток. Бумага растрепалась, и под ней краснели покрытые лаком ножны.

Андрей начал нагибаться, когда сбоку, из-за скрипящих на петлях дверей, вынырнула массивная тень.

— Осторожно! — выкрикнул Хитров.

Отшатнись Андрей назад, и молоток в опускающейся лапе шибанул бы его по макушке. Но он юркнул вперед. Боек молотка чиркнул по спине. Он охнул и откатился к Хитрову. Библиотекарша выплыла из полутьмы. Массивные ноги широко расставлены, щеки трясутся, будто молочный кисель. Глаза выпучились, как при базедовой болезни, но она прекрасно видела.

— Вон! — зарычала Умбетова. Вокруг рта белела пена.

Молоток разрубил пустоту.

Эта гарпия ничуть не походила на царственную особу, писавшую воспитательные стишки и посоветовавшую Андрею томик Заходера с попугаем на обложке.

— Отойдите! — предупредил Хитров, подбирая банку и замахиваясь ею.

Умбетова медлила.

Андрей подтянул к себе рюкзак, выхватил меч. Стряхнул ножны, и плавный изгиб клинка отразил свет. Меч был тяжелым, и эта тяжесть обнадеживала, вызывала почти эйфорию. Мускулы радостно загудели.

Вопрос, способен ли он вогнать в человека заточенную сталь, отпал сам собой. Он был способен. Ему хотелось, чтобы чертова убийца напала. Катана завладела им, диктовала свои желания. А она жаждала справедливого возмездия.

Секунду казалось, что Умбетова рванется к ним. Но она попятилась. Тьма заволокла свирепый лик. Головка молотка поклевывала воздух. Библиотекарша скрылась в одном из помещений в глубине дома, и Хитров выдохнул облегченно, а Андрей с легким удивлением посмотрел на меч.

Неужели, правда, ударил бы?

Размышления прервал отдаленный вскрик.

Мужчины, не сговариваясь, заспешили по коридору. Взор Андрея зафиксировал разбитый мобильник на полу.

— Ника!

Стальная дверь в конце коридора отворилась.

Ника вышла навстречу, и Андрей восславил небеса. Небеса, но не бога. Мало ли какие боги сегодня подслушивают молитвы.

Скула Ники была рассечена, она напухла и отливала голубизной. Синее платье измаралось в пыли, и волосы висели грязной паклей. Но ее ссадины были пустяком по сравнению с увечьями девочки, которую Ника вела под локоть. Жертва прошла через все круги ада. Синяки, царапины, запавшие глаза. Кровавые бинты на руках, и правая нога забинтована. Бедняжка хромала, отталкиваясь пяткой. Куртка Ники свисала с ее щуплых плеч хламидой.

Завидев мужчин, девочка стала вырываться, но Ника удержала ее.

— Это мои друзья.

— Господи, малышка! — ужаснулся Хитров.

Андрей отдал Нике пальто, усыпал поцелуями влажный лоб.

— Где Женис?

— Он мертв. — Ника поглядела на дверь своей тюрьмы. — Она убила его.

— Она?

Пленница Умбетовых в своем нынешнем состоянии вряд ли могла пришибить комара.

— Да, я, — с вызовом сказала девочка.

В зрачках пятого ключа на миг вспыхнул необузданный огонь. Вспыхнул и погас, девочка позволила Хитрову подхватить себя, не дать упасть.

— С ним была его мать, — проговорила Ника.

— Она где-то в доме, — сказал Андрей. — Нам надо выбираться, — и спросил, повернувшись к девочке: — Ты — Снежана?

Пленница кивнула.

— Мы вывезем тебя, — пообещал он. — Все кончено.

Он ошибался.