21. Дорога
– Значит, ты просила Рона устроить, чтобы Лене поехала в Леруик?
Йоан был такого отчетливого серо-зеленого цвета, что краше в гроб кладут, но в целом держался неплохо.
Они выехали утром, и Адель, к ее удивлению, разрешили ехать не в карете, а верхом. Вместе с Тавишем. Она была ужасно рада. Легкий ветер с полей нес запахи подсохшей травы, горькой полыни и пижмы… осень приближалась. Легкая прохлада и свежесть.
За два последних дня в замке она ни разу не видела Йоана, и вот только теперь. Он подъехал сам, а Тавиш, отошел в сторону, давая возможность поговорить.
– Да, – сказала она. – Просила.
Значит, ему уже рассказали. Наверняка, все знают…
Все, что она может – держаться с достоинством.
– Ты знаешь, Дел, что Рон успел донести до всех, как именно ты просила его поговорить с Валерио, и тебе это было нужно настолько, что ты даже за это переспала с ним, в качестве награды?
– Я… я не…
Адель побледнела. Нет, к такому повороту она готова не была. Изо всех сил вцепилась пальцами в луку седла, вдруг показалось – она сейчас упадет. Все знают… Все…
Что будет теперь?
Невольно оглянулась… Ей даже показалось – все смотрят на нее. Посмеиваются, обсуждают… Они знают? Как она теперь будет смотреть людям в глаза.
Йоан скрипнул зубами.
– Сплетни, что ты переспала с Роном, никого не волнуют, можешь не беспокоиться, – он чуть сморщился. – Дел, прости, возможно я излишне циничен, но хочу, чтобы ты поняла правильно. Это обсудят за пару дней, и забудут. Не обращай внимания. Даже не важно, правда это или нет. Даже пусть лучше думают, что правда, не страшно. Ты и так его невеста, этим никого не удивишь. При дворе случалось и не такое. Если бы ты прыгнула в постель к Валерио – тут сплетен хватило бы на неделю… – Йоан вздохнул, нахмурился, облизал губы, словно обдумывая, как бы получше сказать. – Дел, тут важно то, что, по всеобщему мнению, ты устроила поездку Лене на турнир. Если она попытается убежать там – ты окажешься виновата. Понимаешь? Думаю, Рон постарается сделать так, чтобы все это помнили. Что это твоя работа.
Нельзя сказать, что Адель не понимала этого. Но вот так, услышать – было страшно.
Закусила губу.
Она пыталась помочь принцессе, но попалась сама.
Она сама влезла и сама виновата. И расплачиваться придется тоже ей.
И Йоан…
Он ее не бросит, и от этого еще страшнее.
– Дел… – видно, что Йоан устал, у него нет сил, но он очень старается. – Дел, не вини себя. Это моя вина во многом. Мне стоило поговорить с Лене заранее, чтобы она не втягивала тебя, стоило поговорить с тобой о своих планах. Но я не думал, что ты вмешаешься. На самом деле, я очень ценю то, что ты хочешь помочь, и тебе не все равно. Это очень важно для меня… честно. Я не вправе был ожидать такого… И еще, конечно, мне не стоило так вламываться в твою спальню. Нужно было успеть раньше. Не знаю как, но успеть. Или как-то иначе… Рон теперь страшно зол на меня, пострадала его гордость. Очень зол. Он и без того меня ненавидел, а теперь особенно. А сделать что-то мне лично и напрямую у него не хватает сил. Он пытался, но ничего не вышло. Даже отцу пытался жаловаться. Но жаловаться в Совет он не станет, опять же, гордость не позволит. Поэтому будет использовать другие пути. Через тебя… Подставит тебя, если понадобится.
Если Адель обвинят, Йоан не останется в стороне.
Не бросит.
Удар по близким людям – бывает даже больнее…
– Странная у него гордость, – сказала Адель. – Признать перед Советом, что пришлось убегать, едва подобрав штаны, ему гордость не позволяет. А подставить женщину – позволит вполне.
Йоан усмехнулся.
– Да. Но гордость и честь – разные вещи, не стоит смешивать.
Честь дороже жизни – девиз Харалтов.
Какое-то время они ехали молча.
Солнце поднялось высоко, кузнечики трещали в траве.
– И что теперь? – спросила Адель. – Что делать?
Йоан покачал головой. Если б он знал… Долго смотрел вперед перед собой.
– Знаешь, думаю тебе стоит держаться подальше от принцессы. Я поговорю с Лене, она поймет. Это вряд ли серьезно поможет, но чем меньше вас видят вместе, тем лучше. Тем проще исключить ваш с ней заговор. Будет хоть какой-то повод сказать, что ты не причем. И просто будь осторожна, Дел, хорошо?
– Да, – сказала она.
– Мне нужно было сразу тебя все объяснить. Я ведь не в Терсо ездил. При всем при том, что люди короля очень старательно пытались ловить меня там, – Йоан улыбнулся каким-то своим мыслям. – Я говорил с Локхартами, они выслали приглашение на турнир для Валерио. Потом через Андрус и Ован в Керкуби. Калум Олстер привезет на турнир свою старшую дочь, ту, что невеста Доунана и наследница. Так что с Локхартами, конечно, в итоге будут проблемы… Но это мы тоже решим. Потом. Так что Валерио и без Рона поехал бы на турнир. Рон не сделал для этого ничего. Да и я был уверен, что успею до отъезда. В крайнем случае, перехвачу принца по дороге. Но не успел.
Все уже было спланировано и устроено до нее. Если б не влезла…
– Я только мешаю, да?
– Ну что ты, Дел… – он так смотрел на нее, что Адель невольно начала краснеть. – Да, ты вносишь некоторый хаос в мои планы, не могу не признать. Но, может быть, это и к лучшему. Все будет хорошо, не волнуйся. Ты молодец. Очень храбрая, хоть и неопытная в таких вещах… Знаешь, наверно, я еще больше стал любить тебя.
Он улыбался.
Еще больше…
Адель покраснела уже окончательно.
* * *
Вечером они разбили лагерь у реки.
Адель старалась поменьше показываться на людях, сидела в своей палатке.
Тавиш не отходил от нее, словно сторожевой пес. И правильно, а то она снова наделает каких-нибудь глупостей.
А Роналд не подходил совсем, более того, очень старательно делал вид, что в упор не видит Адель, не знает, и вообще у него много других неотложных дел. Это радовало. Но становилось ясно одно – хороших отношений с Роналдом у нее уже не будет. Глядя на нее он будет помнить ту ночь. Всегда.
Если бы можно было найти способ избежать свадьбы.
Иначе, они будут ненавидеть друг друга всю жизнь.
Поговорить с дядей? Если не она, то Тавиш сможет найти слова? Может быть… Или станет только хуже? Очень страшно было вмешивать Тавиша. Только ему еще не хватало неприятностей из-за него. Если дядя спросить – почему не хочет Адель, что сказать?
Еще в дороге она видела дядю вместе с Малкомом Броди, младшим братом королевы. У него ведь тоже есть свой зуб на Йоана, и свой повод для мести. И Роналд. Он тоже вместе с ним.
Йоана, случись что, поддержит отец. Но, глядя на все это, начинаешь думать – много ли у короля поддержки? Она многого не знает…
Порой, казалось, что выхода нет.
Порой казалось – лучше не делать ничего. У нее выходит глупость за глупостью, раз за разом только хуже. Опускались руки.
Если бы знать заранее, чем обернется…
Пифии могут увидеть будущее. Но они увидят лишь то, что будет, если ты уже приняла решение и будешь следовать ему. Они могут сказать – чем закончится.
Но никто не скажется, какой нужно выбрать путь.
* * *
– Йоан! – позвала тихо.
Она пришла на рассвете.
Вечером не решилась – слишком много людей вкруг, сидят у костров, ходят… все бы увидели. А сейчас все спят. Разве что дозорные, но это не самое страшное.
Адель сама не спала всю ночь.
Палатка у него была небольшая, почти солдатская, недалеко от шатра короля, но, все достаточно в стороне, чтобы не ходить мимо гвардейцев.
– Йоан!
Шорох там.
Он выглянул такой сонный, взъерошенный, завернувшись в одеяло.
– Дел? Что-то случилось?
– Ничего. Я хотела поговорить… Разбудила, да?
Он кивнул. Глупо это отрицать.
– Ничего страшного. Ты… ты подожди, наверно, немного, я оденусь, хоть рубашку сейчас найду… – он огляделся. – Утро уже, да?
На мгновенье показалось – у него там кто-то есть. Сейчас спрячет…
Йоан чуть сморщился, усмехнулся.
– Да нет никого, Дел. Заходи. Просто дурацкая привычка разбрасывать вещи. Бабка Несса на меня всегда ругалась в детстве.
Он приоткрыл полог, пропуская ее вперед.
– Ты читаешь мысли?
– Да, – просто сказал он. – Но не бойся, глубоко я не лезу никогда. Я просто слышу мысли, как и слова, высказанные вслух. Не специально. Только то, что совсем на поверхности, но это и так написано у тебя на лице, ты не волнуйся. Я постараюсь это приглушить… ты тоже можешь закрыться, так будет вернее.
Закрываться от Йоана казалось глупо. Но сейчас, возможно, стоило бы…
В палатке легкий полумрак.
– Свечей нет… хм… я хорошо вижу в темноте. Можно поднять полог.
– Ты еще и в темноте видишь, ко всему прочему?
– А ты нет? – он почти удивился. – Я знаю, что Тандри видят хорошо, как днем. Твой брат видит. И Броди тоже. Моры, в принципе, не очень, но зато они могут дышать под водой.
– В темноте я точно не вижу, – сказала Адель. – Не больше, чем все. Но здесь достаточно светло.
И чуть не споткнулась о брошенный у входа сапог.
Йоан успел поймать ее за руку, подобрал сапоги, поставил в сторону.
– Прости. Осторожней тут… Где-то была табуретка…
Вещей было совсем немного, но те что были, действительно разбросаны как попало. Очень аскетично в целом.
Тюфяк в дальнем углу, даже без намека на кровать. Небольшой деревянный сундук, без всяких украшений, с плоской крышкой. На сундуке тарелка с одиноким пирожком и пустой кувшинчик, толстенная книга с геральдическим орлом, бумага, чернильница, портупея с ножнами, и сверху носки.
Рядом складная табуретка, накрытая камзолом и несколькими листами исписанными мелким убористым почерком.
– Вот! Садись.
Бумагу Йоан положил на сундук, поверх носков, а камзол, вместе со своим одеялом бросил на постель. Остался голый по пояс, но штаны, по крайней мере, на нем уже были. Худой, позвоночник резко выпирает, когда он наклоняется, пытаясь найти рубашку, заглядывая под подушку, потом по углам… Мышцы на руках видны отчетливо. У него широкие, слегка угловатые плечи с выпирающими ключицами. Родинка под ключицей… есть… значит правда… Адель успела заметить. Тут же закрылась наглухо. Нет, эти мысли не нужно слышать, и обсуждать страшные сны она не готова. Не сейчас…
– Вон там, – сказала она, надеясь, что слова заглушат мысли. – За сундуком, кажется, твоя рубашка. Я умею находить потерянные вещи, как все Тандри.
– Это очень ценно! – Йоан улыбается. – Точно!
Вытаскивает из угла рубашку, выворачивает, натягивает на себя. Садится рядом на полу, скрестив ноги. Босиком…
Сейчас даже сложно поверить, что этот человек способен на гром и молнии. Что он невероятное количество раз, раз за разом, там во дворе, выбивал у Роналда меч из рук, отбрасывал самого Роналда его на землю. Что он реально сильнее.
– Ты хотела поговорить?
– Да, – сказала она. – Хотела. Мне нужен совет. Ты ведь можешь видеть будущее, и, наверняка, знаешь больше. Я не понимаю, как мне быть. Все это так сложно… Я, наверно, не вправе идти с этим к тебе, но мне очень нужно поговорить хоть с кем-то…
– Я вижу только свое будущее, Дел. Я могу найти верный путь для себя, но для тебя я найти его не в силах.
Он смотрел так серьезно. И, вместе с тем, что-то такое было в его глазах… кажется, даже радость, почти неуместная сейчас.
– Я знаю, – сказала Адель. Начать было невероятно сложно. Она даже вопросов правильных не знала, не то, что ответов на них. – Просто спросить больше не у кого. Наверно, единственный, кому я действительно доверяю – это Тавиш. Но мне так не хочется втягивать его… Все так сложно. Я боюсь… Я не хочу замуж за Роналда, но ничего не могу с этим сделать. Я не могу просто отказаться. Даже притом, что Тавиш обещал вступиться за меня и не отдавать. Но я знаю, чем грозился дядя. Я видела, как он договаривался о чем-то с Роном и с Малкомом Броди. Конечно, у них могут быть дела и кроме меня, но если они договорятся… Я не хочу, чтобы кто-то пострадал от моего решения. Не знаю, совет ли мне нужен, или просто возможность поплакать и пожаловаться на свою жизнь.
– Дел… Если б ты знала, столько раз пытался найти этот правильный путь…
«Йоан, я люблю тебя. Не могу без тебя. Я просто умру, если меня заставят выйти замуж за Роналда. Стану такой же, как королева Кейлен. Я хочу быть с тобой, но если б я знала…»
Нет, этого она, конечно не смогла сказать вслух. Никогда бы не решилась. Но мысли… он же читает мысли.
Читает. Она видит, как меняются его глаза.
Он вздыхает. Подбирает под себя ноги и, вдруг, встает на колени. В этом нет ни капли пафоса, скорее отчаянье и желание быть чуть-чуть ближе. Чуть колеблется, и осторожно берет ее за руку.
– Дел, ты бы решилась сбежать со мной? – и голос меняется, становится ниже, даже слегка дрожит от волнения. – Как Лене? Забыв обо всем. Все эти беды, кары и войны, что нам грозят… никто не знает, как обернется на самом деле. Если кто-то хочет войны, он устроит ее и без нас. Твой дядя очень силен на материке, у него там большие связи. Но у отца тоже хватает союзников. У моего деда хватает, у твоего брата. Отец просто очень осторожный человек, ему проще выдать тебя замуж, чем ввязываться в сложную игру, договариваться, искать деньги… – Йоан мотает головой, словно все это не важно, и не о том. – Дел, я люблю тебя. Очень люблю. На самом деле. Когда я скакал к тебе несколько суток без отдыха подряд, я… Дел, я тоже все время боюсь что-то сделать не так, навредить. Понимаю, что не должен. Но иногда это просто сильнее меня. Сильнее голоса разума. Я понимаю, что мне нечего тебе предложить. Что никто не позволит тебе выйти за меня замуж. Все, что я могу, это попытаться увести тебя далеко, чтобы никто не смог помешать… Дел… ты бы решилась?
Сбежать.
Сердце останавливалось.
Адель закрылась так плотно, как только могла. Ее мысли… Неужели он не знает? Тот сон… Или здесь другое?
Не было сил что-то сказать.
Если есть хоть какая-то надежда… если бы она не видела всего этого во сне, она бы не раздумывала. Согласила бы. Была бы счастлива.
Йоан смотрит ей в глаза. Ждет. А она молчит.
– Не сейчас, Дел, из Леруика, – тихо говорит он, словно оправдываясь. – Мне еще нужно все устроить для Лене, я обещал, я не могу бросить ее. Мы уйдем вслед за ней, я хорошо знаю замок, тайные ходы. Не будет даже погони, я умею заметать и путать следы. Через Андрус, и потом на острова. А когда все немного уляжется, мы отправимся в Мидас, купим там на берегу дом, с большим окнами…
Адель вздрогнула, почти судорожно сжала его пальцы.
– С большими окнами, и под окнами будет шуметь море, крупная галька и мелкий песочек у самой воды, а вокруг высокие сосны, горы…
Она замолчала, закусила до боли губу.
Йоан нахмурился. Его лицо, и без того напряженное, стало совсем каменным.
– Тавиш говорил тебе про дом? – спросил он, голос совсем глухой, словно чужой.
– Тавиш? – Адель покачала головой. – Нет. Я видела во сне. Я видела, как мы убежали с тобой, видела дальнюю дорогу, придорожные гостиницы, маленький домик, в котором мы жили с тобой, только вдвоем… Ты говорил: немного уляжется, и мы уедем в Мидас… А потом…
Потом Йоана убили.
Закончить не смогла. Зажмурилась.
Йоан шумно выдохнул, поднялся на ноги, принялся ходить по палатке туда-сюда.
Адель боялась на него смотреть, ее трясло.
Значит, все правда?
– Правда, – сказал Йоан. – Этот дом принадлежит Тавишу, там виноградники и персиковые сады, хороший доход приносят. И никто не знает, укромное место на всякий случай. Он говорил мне. У него даже была мысль, вместо свадьбы по-тихому, увести тебя туда, если уж ты будешь совсем против брака с Роном. Достойного мужа можно найти и в Мидасе, не короля, конечно, но зато жить потом счастливо. У тебя были бы деньги, дом, и свобода поступать так, как хочется тебе… – он перевел дыхание, немного помолчал. – А я вот все надеялся пойти чуть более длинным путем… если ты захочешь.
Уже никакой надежды в голосе.
Он остановился в дальнем конце, в темном углу. Адель почти не видела его лица.
Он не знает?
– Йоан, – голос дрогнул и сорвался на всхлип. – Тебя ведь убили в моем сне!
– Я знаю, – просто сказал он. – За все нужно платить. Ты же знаешь, что я и без того проклят еще до рождения? Я должен был умереть сразу, но матери удалось выторговать для меня у богов четверть века. Двадцать пять лет. Осталось полтора. И то… проклятье сильно, смерть поджидает постоянно за каждым углом. Если б ты знала, как я устал бегать от этого… всю свою жизнь. Я сотни раз видел смерть во сне, сотни способов. Искал пути каждый раз. Иногда хотелось уже плюнуть, не бегать и ничего больше не делать. Пусть уж настигнет, наконец. Дел… Я не хотел говорить тебе всего этого, не хотел пугать. Я… Надеялся поначалу, что ты действительно можешь быть счастлива с Роном. Потому, что со мной – точно не будешь. Я перебрал бессчетное количество путей, но хорошего, для нас вместе, нет ни одного. Большая часть обещает смерть обоим, так или иначе, но довольно скоро. А если не смерть, то очень нехорошую жизнь… Но Харалты умеют договариваться с судьбой! Умеют торговаться с богами, – он усмехнулся, вышло не весело, почти страшно. – Нам дадут спокойно уехать. И пять месяцев потом. Никто не тронет. А потом Тавиш увезет тебя в Мидас. Вот тот человек, если ты видела во сне, который хватает и утаскивает тебя, это человек твоего брата. Мне даже показали картинку, десять лет спустя… Ты играешь у моря с детьми, маленькими, мальчик, наверно, лет пяти, и девочка – трех. Потом какой-то мужчина-мидиец идет к вам, ты улыбаешься, машешь ему рукой… У меня нет причин не доверять Небу. У тебя будет все хорошо, Дел.
Адель смотрела на него и не могла поверить.
Невозможно.
Она словно летит в пропасть и шанса спастись нет.
– А как же ты? – шепнула она, вышло почти неслышно. – Пять месяцев…
– Это лучший путь для меня, Дел, – сказал он. – По крайней мере, пять месяцев я могу быть с тобой счастлив, не от кого не бегать и не думать ни о чем. Ты думаешь, если я просто отпущу тебя, если позволю выйти за Рона, будет лучше? Да нахрена ж мне такая жизнь? Промучиться еще полтора года от угрызений совести и упущенных возможностей, постоянно понимая, что сам же испугался и теперь уже не вернуть. А потом тихо сдохнуть в одиночестве, на радость твоему дяде? Думаешь, лучше?
Что-то непередаваемое в голосе… не злость, не страх, не отчаянье, а словно вой ветра в дымоходе и дребезжание стекол…
И Адель поняла, что плачет. Слезы катятся по щекам.
– Нет. Я не могу так, Йоан. Я не могу… Быть с тобой, и постоянно помнить, что скоро всему придет конец… что ты… Нет!
– Хочешь, я сделаю, что ты забудешь? Свой сон, наш разговор. Мы убежим с тобой, и ты будешь честно думать, что скоро поедем в Мидас… Так будет проще.
– Нет! – она едва не шарахнулась в сторону. – Нет, никогда! Я не хочу забывать!
Он вздохнул. Подошел. Снова сел рядом с ней на пол, скрестив ноги. Его лицо было таким спокойным.
– Тогда просто уезжай с Тавишем, Дел. Тебе будет хорошо там. Не бойся за брата, это грозит ему мелкими неприятностями, но ничего страшного, он разберется, большой мальчик уже, самостоятельный. Разногласия с дядей, но зато союз с Харалтами, Иннсами и Локхартами, если, конечно, он женится на Исбел. Ты хотела совет. Вот это как раз то, что я могу тебе посоветовать. Для тебя – спокойней и лучше всего.
Пустота.
Страшная пустота внутри.
Адель до хруста стискивает пальцы.
– Но неужели нет ни одного шанса? Никакого? Совсем никакого пути? – она говорила, но уже сама почти не верила.
Он долго молчал, потом провел ладонью по лицу. Встал на ноги. Прошелся по палатке, туда-обратно, и снова.
И снова сел рядом. Все это не давало ему покоя.
– Не знаю, – сказал наконец, почти с отчаяньем. – Что-то есть, я вижу возможное будущее, просто удивительное. Не знаю, сколько лет спустя, наверно, больше двадцати. В этом будущем ты моя жена. Здесь, а не где-то в далеких краях. У нас взрослые дети. Старший, наверно, ровесник Тавиша, и такой же высоченный, как твой брат, но похож скорее на меня. Я вижу, как возвращаюсь из какой-то дальней поездки, а вы встречаете меня в поле, недалеко от Несбетта, – Йоан невольно улыбается, словно видя все это перед собой. – Ты такая же красивая, как и сейчас. Только немного седых волос, совсем чуть-чуть, мне даже нравится… Трое мальчишек и девочка, она первая с визгом бросается мне на шею…
Он вдруг отворачивается, и снова поднимается ноги, принимается ходить. И это невыносимо.
– Я не понимаю, Дел, – говорит он, голос чуть дрожит. – Нет ни одного пути, ведущего к такому будущему. Ни одного. Оно словно берется из ниоткуда. Так не бывает. Я не понимаю. Ни одной ниточки, ни одного намека. Так просто не может быть… Если бы я знал, что нужно сделать, чтобы это стало возможным… я готов на все… Но я не знаю. Словно стена. Ничего.
Он скрипит зубами. Пальцы сжаты в кулак.
Адель понимает, что замирает сердце.
«Адель Бреннан, – так явственно слышит она, – вы обвиняетесь в том, что без специального разрешения воспользовались силой времени, создав временную петлю, что повлекло за собой глобальные изменения…»
Адель Бреннан… Там, в том сне рука Йоана касается ее плеча. «Не бойся. Все будет хорошо, Дел». Она его жена. Его, а не Рона.
Адель Бреннан. Йоан возвращается в Несбетт, и они встречают его у ворот потому, что он король. Он же домой возвращается.
Ниточка есть. Нужно только найти и ухватиться.
