20. Гром и молнии
– Вон отсюда!
Голос – словно раскат грома.
На мгновение Адель кажется – боги спустились с небес.
Рона от неожиданности подбрасывает на месте. Судя по его лицу – ему кажется то же самое.
Но он первый приходит в себя. Грязно ругается.
– Убирайся! – приказывает Йоан.
Он стоит в проеме двери, и сейчас кажется таким огромным, жутким, словно демон, явившийся из Бездны забрать их души. За его спиной клубится черная туча, потрескивая молниями. И свет… смотреть на него больно, слепит глаза.
– Ты совсем сдурел? – Рон стоит напряженно, чуть согнувшись, готовый то ли бежать, то ли броситься в бой. – Что ты себе позволяешь?
Йоан делает шаг вперед. Всего один шаг, но, словно гора надвигается на них.
– Подбирай свои штаны. И убирайся.
Настоящая молния бьет прямо у ног Рона, прожигая пол. Он дергается назад.
– Да она сама меня позвала! – Рон очень старается говорить твердо и убедительно, но выходит почти истерично. – Она моя жена! Ты забыл?! Какого демона ты творишь?! Я заявлю в Совет! Тебя будут судить!
– Сколько угодно.
Голос Йоана спокоен и холоден, до дрожи.
Он поднимает руку, давая понять, что его терпение сейчас кончится, и вторая молния полетит более прицельно.
– Ненормальный! – бурчит Рон под нос, спешно натягивает штаны, сгребает одежду.
Ему страшно. Это особенно заметно, когда он протискивается мимо Йоана в коридор.
Дымится паркет.
Адель зажмуривается, обхватив руками колени, съежившись в комок.
Кажется, сейчас молния ударит и в нее.
Она виновата… Это она…
Пусть лучше ударит.
Потому, что сердце разрывается.
Тишина. Слышно удаляющиеся шаги Рона в коридоре.
Такая невыносимая тишина, что слышно даже дыхание Йоана – тяжелое, сбивчивое, словно он долго бежал и не может отдышаться, а то и вовсе сейчас свалится в обморок.
– Прости, – говорит он, – боялся не успеть.
А голос совершенно обычный, спокойный, но немного хриплый.
Потом шаги.
Когда Адель открывает глаза – в комнате пусто.
Потом она рыдала. Долго. Захлебываясь.
От радости, от страха, отчаянья, облегчения, жалости и стыда разом. Как-то навалилось все разом и вдруг. Как можно пережить? Как можно жить дальше?
Прийти в себя немного помогло то, что вдруг осознала – она сидит на кровати голая, и даже двери в комнату больше нет.
Вскочила, принялась одеваться, хоть во что-нибудь, вытирая слезы на ходу.
Почти не в силах осознать то, что произошло.
Не показалось ли ей?
Нет, как такое могло показаться?
Но поверить – невозможно.
Налила себе вина. Выпила, потом еще. Пальцы дрожали так, что едва удавалось удержать кубок, не расплескав ничего, двумя руками.
Немного отдышалась.
И, наконец, решилась выглянуть в коридор.
Йоан был там.
Он сидел на полу, шагах в десяти, прислонившись к стене спиной, уронив голову на руки. Вздрогнул, когда она вышла. Посмотрел на нее. Криво и так устало усмехнулся. У него были красные глаза и совершенно осунувшееся лицо.
– Устал, – так же хрипло сказал он. – Столько не спал нормально… Лошадей пять раз менял… или шесть. Меня бы кто сменил на свеженького. Прости, Дел. Не стоило все это устраивать. Просто сдали нервы.
Так невыносимо хотелось броситься ему на шею, обнять.
– Ты теперь будешь меня ненавидеть? – спросила Адель.
– Ненавидеть тебя? За что? – он честно удивился.
– За это. Он ведь сказал правду, Йоан. Я сама его позвала.
Хотелось объяснить. Даже не оправдаться – наоборот. Просто хотелось, чтобы он знал – это ее решение и ее глупость. Чтобы не было недопонимания между ними. Так будет справедливо. Она сама… Он защищал, но он не понимает…
– Да? – вздохнул, провел ладонью по лицу. – Тогда тем более прости. Не хотел мешать. Мне просто показалось из-за двери, что ты кричишь и тебе больно. Я решил помочь. Видимо, как-то резко перестал разбираться в женских криках.
Сарказм. И настоящая искренность. Все сразу.
По щеке Адель тихо покатилась слеза.
– Я обещала ждать тебя…
– Нет, – сказал он. – Ты сказала, что будешь рада меня видеть. Хочешь, чтобы я вернулся. Ты ведь и Тавиша ждешь тоже. Он приедет, кстати, думаю, завтра к вечеру. Мы с ним ехали какое-то время вместе, встретились на дороге. Но у Белого Озера он сдался и остался там ночевать… под утро. Его ты тоже будешь рада видеть. Меня и Лене ждет. Это ничего не значит.
– Значит.
Он пожал плечами.
– Ты имеешь право. Я должен тебя уговаривать?
Она не понимала. Не знала, что сказать. То, что произошло – не укладывалось в голове.
Обернулась на выбитую дверь.
– Йоан… все это… зачем так?
– Молнией? Знаешь, давно руки чесались шарахнуть в кого-нибудь, – он усмехнулся. – Я хотел это сделать. И мог. Какие еще нужны причины? Ладно… – он тяжело поднялся на ноги. – Пойду я отдыхать. Только надо, наверно, позвать кого-нибудь, чтобы тебе поставили дверь.
– Не надо, – попросила Адель. – Не хочу сейчас никого видеть.
– Хорошо. Давай я сам тогда хотя бы прислоню к проему, прикрою. А то спать с выбитой дверью не очень приятно.
Она согласилась.
Он поднял дверь. Петли были вырваны с корнем, вверху с приличным куском двери, внизу с обломком дверного косяка. Поставил, оставив небольшой зазор, чтобы она могла протиснуться.
– Осторожней только, главное, чтобы на тебя не упала, а то тяжелая.
Огляделся.
Кровь на разорванном платье, лежащем рядом, и на столе – немного смутила его, но ничего не сказал, только поджал губы.
– Это Рон, – тихо сказала Адель. – Он сломал кубок и порезался. Это его кровь.
Йоан кивнул.
Потом сходил за сонной, бурчащей что-то под нос горничной, заставил ее все прибрать. Та сразу очнулась, увидев, что тут творится. Никаких вопросов, – велел Йоан. Господа развлекаются, это их личное дело. А если кто-то будет задавать вопросы, то – вон, видишь дыру в полу? Так будет с каждым. Горничная чуть не упала в обморок, но за дело взялась быстро.
Йоан дождался, пока она закончит, выпроводил.
Потом сдвинул кровать в дальний угол, чтобы от двери было не видно. Так и правда будет удобней.
Взял одну из подушек.
И ушел.
Адель осторожно выглянула потом. Там, дальше по коридору, есть ниша в стене, напротив окна. Йоан бросил подушку и устроился спать на полу.
Сторожить. На всякий случай.
* * *
Адель проснулась от голосов.
Где-то за дверью, далеко. Не сказать, чтобы ругань, но жесткий спор. Слов почти не разобрать, но интонации напряженные. Йоан и… Уллем? Что-то пытаются доказать друг другу. «Ты не должен был приезжать!» и «Что ты устроил?!» – это король. Йоан говорит тише.
Недолго. Потом уходят вместе.
У Йоана будут неприятности из-за нее? Ему не стоило приезжать? Но ведь Йоан никого не слушает и делает только то, что считает нужным сам.
Адель ничего не сможет с этим сделать.
Уже нет сил на все это. Даже попытаться просто обдумать – нет сил.
Потом она ушла к Исбел.
Просто, чтобы не быть одной. Остаться наедине с собой, а, еще больше, остаться наедине с теми, кто может заглянуть к ней – было страшно.
Хотелось рассказать и поделиться…
Но рассказывать Исбел о Роне не поворачивался язык.
Поэтому, большую часть времени, они просто сидели и молча вышивали у окна. Это успокаивало. Адель никогда не любила вышивку, но сейчас это было именно то, что нужно. Можно было чем-то заняться и не думать ни о чем.
– Я рада, что ты пришла, – сказала Исбел. – Последнее время мне кажется, что все оставили меня, что я больше никому не нужна. Скоро домой…
Она тоже не знала, о чем поговорить. Ей хватало своих проблем.
Но вместе было чуточку проще.
А потом, ближе к вечеру, появился Тавиш.
Адель бросила вышивку, чуть не завизжала от радости, кинулась к нему на шею. Такой длиннющий, чтобы обнять его – нужно было вставать на цыпочки. От него пахло лошадью и дорожной пылью, и это было ужасно здорово. Он скакал к ней. Он едва ли не единственный по-настоящему близкий человек во всем мире. Старший брат. Спокойный, надежный, готовый помочь.
– Как ты тут, Дел? Не слишком они замучили тебя? Мать я оставил дома, так что можешь не волноваться…
– Я так рада! Так рада… Таш… я… О, боги…
– Соскучилась?
Он гладил ее по волосам, утирал слезы. Слегка смущаясь. Не готов к таким бурным чувствам.
Исбел все так же вышивала, сидя у окна. Она только поздоровалась и тут же вернулась к своему занятию. Показалось, Тавиш хотел что-то спросить у нее, но отчего-то не решился.
Может быть, слезы Адель не давали покоя.
– Дел, что ты? Так плохо, да? Хочешь, я увезу тебя домой?
Она вздрогнула. Разом вытянулась перед ним. Это звучало так невероятно.
– Домой? – не могла поверить. – Но ведь помолвка… Все уже решено? И дядя…
– С дядей я как-нибудь разберусь. Не обещаю, что все будет просто, но мы что-нибудь придумаем. В конце концов, Моры имеют большее влияние в Совете, чем Тандри. Я не думал, что они за пару месяцев успеют все это провернуть. Думал – съездишь в столицу, осмотришься… Мать настаивала, дядя настаивал… если б я знал…
Адель никогда его не винила.
Совет, дядя… Тавиш мальчишка среди них. Моложе Йоана. Но груз ответственности уже давит на плечи. Он принимает решения. Но справиться со всем сразу – не просто.
Не стоит торопиться.
Она уже видела достаточно, чтобы бояться необдуманных решений.
– Все хорошо, – сказала Адель. – Просто много всего сразу.
– Пойдем, – позвал он. Потом повернулся к Исбел, – Иса, я уведу у тебя сестру, хорошо?
Она подняла на него глаза, кивнула.
Тавиш еще немного потоптался на месте.
– Ис, значит, ты теперь уезжаешь домой? И… свободна от всех обязательств? – последнее он сказал совсем не уверенно, словно внезапно осознав весь смысл…
Она покраснела.
– Домой, – сказала тихо.
– Хорошо, – сказал он. Вдруг нахмурился. Потом неожиданно смутился, что-то буркнул под нос, и потащил Адель к двери.
– Что? – поинтересовалась она, когда уже вышли. Так и хотелось глупо хихикнуть. – Исбел освободилась?
Тавиш нахмурился еще больше.
– Да я знаю ее с детства, – сказал он. – Мне много приходилось ездить с отцом, и к Локхартам в том числе. Не сказать, что хорошо знаю, но все же. Помню ее такой мелкой курносой белобрысой девчонкой с тоненькими косичками. А тут приехал в Несбетт зимой… и даже не узнал. Честно говоря, рад, что за Роналда она не выйдет.
– Я заметила, – засмеялась Адель.
Можно было хоть немного расслабиться, глядя на брата. Не думать ни о чем. Порадоваться, что хоть у кого-то все может быть просто, без лишних проблем… Остается, конечно, еще узнать, что Исбел думает по этому поводу… То, что думает Тавиш – Адель видела прекрасно.
– Ты-то что думаешь о своей будущей свадьбе? – спросил он.
И оказалось – расслабиться нельзя.
После всего, что случилось… Столько всего…
Если бы можно было просто сказать: «нет, я не хочу замуж» и уехать домой. И все бы разом закончилось. Никаких войн с Дакашем и великанов Нгора, никаких дядиных проклятий… Если бы Йоан позвал ее…
Но Йоан не позовет. У них нет будущего. Он бы давно позвал, если б мог.
Он тоже видел все эти сны. И наверняка – видел больше.
Ей говорили, свадьба с Роналдом – не самый худший вариант. Но после того, что случилось этой ночью, она уже ни в чем не уверена. Может быть, Рон сам откажется от нее? Он будет ее ненавидеть. Уж точно не забудет никогда.
Представить свое будущее с Роналдом – почти невозможно.
– Не знаю, – сказала Адель. – Все так сложно и запутанно. Мне нужно немного времени, чтобы разобраться.
Тавиш потрепал ее по волосам, словно маленькую девочку.
– Если что-то надумаешь, только скажи. Я не дам тебя в обиду, Дел. Если ты боишься того, чем пугала тебя мать, Озерным братством или Синей Долиной, то об этом можешь даже не думать. Что бы она там не говорила, решение принимаю я.
Если бы все было так просто! О Синей Долине она давно уже не думала, это такая ерунда, по сравнению с остальным.
И все же…
– Спасибо, – Адель обняла его.
Так важно, когда есть на кого опереться. В ком можно быть уверенной.
Тавиш не справится, конечно, со всеми ними. И она никогда не решится поставить его под удар. Но все равно…
– Смотри!
Чуть дальше, окно выходило в небольшой внутренний дворик.
Звон мечей. Тавиш выглянул, потом позвал Адель.
Роналд и Йоан.
Яростно и отчаянно.
На какое-то мгновение стало страшно – казалось, они сейчас убьют друг друга. Но Рон как раз споткнулся, не выдержав такого напора. Йоан пристал острие меча к его горлу. Что-то сказал. Рон раздраженно отвел меч в сторону ладонью. Йоан отошел назад. Рон вскочил, и они начали снова.
Не бой. Не настоящий бой, не насмерть.
По крайней мере, со стороны виделось так.
– Готовятся к турниру? – хмуро предположил Тавиш, всматриваясь в поединок. – Йоан сказал, что тоже будет участвовать на это раз.
