2. Сто дней назад
– Не забывай: голову выше! Выпрямись, сколько можно говорить?! Не сутулься!
Стоило Адель расслабиться хоть на мгновение, и мать тут же напоминала. Даже несмотря на то, что в карете они были одни.
– Мама, пожалуйста! Никто не видит, у меня болит спина…
– Ты будущая королева, Адель! Ты должна держать спину даже во сне.
Лилеас была непреклонна, словно железная. Всегда знала, чего хочет и как этого достичь. Всегда требовательна. Тандри всегда отличались стойкостью и упорством. А Адель… Лилеас говорила, она пошла в отца, как и ее брат. Если не возьмет себя в руки – толка не выйдет.
Адель старалась.
Нужно было во что бы то ни стало понравиться принцу. И королю. В конце концов, последнее решение за королем.
Нужно взять себя в руки.
Но дорога измотала ее. От постоянной тряски мутило и раскалывалась голова. Вторую неделю. Страшная духота, жесткий воротничок дорожного платья режет шею, ноги затекли. Адель с большей радостью поехала бы верхом, там, снаружи, по крайней мере, свежий воздух, ветерок, поля пахнут клевером… но нельзя. Настоящая леди должна путешествовать в карете.
Адель леди и будущая королева.
У нее нет выбора.
Хотелось даже не прилечь, а упасть и умереть на месте.
«Я вовсе не хочу замуж за принца! Не хочу!» – как-то попыталась Адель. Давно, в детстве, еще отец был жив. Тогда мать велела няньке выпороть ее розгами. Было скорее обидно, чем больно, ветки взяли тонкие, мягкие, да и нянька особо не старалась. Уже после третьего удара прибежал отец, схватил Адель на руки, унес… Потом она слышала, как родители долго ругались, даже орали друг на друга. Потом… Что-то случилось. Отец отстранился. Он почти не подходил к ней, не во что больше не вмешивался, почти никогда ни о чем с Адель не говорил. Все свое время он посвящал сыну, наследнику… а дочь для него словно исчезла. Но пока отец был жив, мать ни разу больше не пыталась наказать ее.
В Несбетт они приехали ближе к вечеру.
Никто не встречал их, что, впрочем, не удивительно.
Официально Адель должна была стать компаньонкой принцессы. Эленор исполнялось шестнадцать, она уже взрослая, и теперь ей нужны свои придворные дамы. Адель приглашать не хотели, но Лилиас смогла добиться приглашения ко двору. В конце концов, Моры – один из восьми самых влиятельных родов королевства, брат Адель, Тавиш, мормэр Уинка, и это многое значило.
Им позволили приехать, но дали понять, что не очень-то ждут.
Ворота открыли без вопросов, но вот дальше…
Никто не выходил к ним.
Рядом, у ворот стоял седой стражник и какой-то парень в запыленном черном дублете.
Лилиас подозвала сэра Гришела, сопровождавшего их.
– Скажи этим двоим, что прибыли леди Лилиас и Адель Мор из Уинка. Пусть доложат.
Рыцарь кивнул, но парень подошел сам. Он был не таким уж мальчишкой, как показался издалека, пожалуй, даже чуть старше Тавиша. Но внимательно разглядеть сквозь маленькое окошко Адель не могла.
– Шорас! – крикнул парень через плечо седому стражнику. – Пошли кого-нибудь из своих, пусть доложат. Нехорошо заставлять леди ждать.
И потом уже к ним.
– Добрый вечер, леди Мор, – он не удосужился даже кивнуть в знак приветствия, не говоря уже о большем. – Вы продели долгий путь. Надеюсь, дорога не слишком сильно утомила вас?
Лилиас презрительно скривила губы.
– Кто вы такой?
Мелкий лэрд? Дорожный рыцарь? Никаких гербов на одежде, ничего, способного сказать о происхождении, но уверенность в себе, граничащая с наглостью…
Парень, все же, поклонился, но почтения в этом жесте не было ни на грош.
– Йоан Харалт, Ваша Светлость, тан Терсо.
У него был очень приятный голос – низкий и мягкий.
Адель окончательно поняла, что сидеть в карете у нее больше нет сил. Но если она хотя бы дернется к двери, мать убьет ее.
– Бастард, – фыркнула Лилиас.
Адель думала, этот Йоан сейчас оскорбится, но он только весело засмеялся.
– А вы, Выша Светлость, бывшая невеста моего отца? – сказал он с ухмылкой. – Насколько я знаю, он так не хотел жениться на вас, что наделал всяких глупостей и бастардов заодно. Так что в моем рождении есть и ваша вина.
У Адель даже сердце остановилось. Сказать матери такое! Лилиас сначала покраснела, потом побледнела, показалось даже, она сейчас упадет в обморок.
Йоан распахнул дверь кареты, протянул руку, предлагая помочь выйти.
– Прошу вас, Ваша Светлость. Сейчас вас проводят в ваши покои.
Дворцовые слуги уже подбежали и ждали рядом.
Лилиас смотрела на руку Йоана, словно на ядовитую змею, почти с ужасом, поджав губы. Тогда Адель решила воспользоваться случаем, и выскочить, наконец, на свободу. Это ведь не слишком неприлично? Вперед матери?
Она быстро поднялась, протянула руку Йоану, он осторожно сжал ее ладонь…
И только тогда она поняла.
Он был без перчаток.
И она тоже.
Она стянула свои совсем недавно, благоразумно пряча руки от матери, чтобы та не видела. Жарко… руки в перчатках потели и чесались. И забыла надеть.
Покраснела.
У него была теплая, широкая и сильная ладонь, очень жесткая, почти шершавая.
Адель быстро спрыгнула на землю, хотела отдернуть руку, но он все еще держал ее.
– Леди Адель… – и улыбался так снисходительно. – Вам не терпится взглянуть на принца?
Тогда она собралась с духом и глянула ему прямо в глаза. Светлые, серо-рыжие, уходящие чуть в желтизну на солнце.
– Это было грубо, милорд, – сказала тихо.
– Грубо, – он пожал плечами, – но что еще ожидать от бастарда?
– Вы же Харалт, – сказала она. – А Харалты ставят честь превыше всего.
Он отпустил ее руку. Кажется, даже чуть смутился, моргнул… Удивился.
– Простите.
Адель повернулась к нему спиной.
Хвала Небу, их уже вышли встречать.
– Что ты себе позволяешь! – зашипела Лилиас, но вокруг уже было столько людей, что устраивать скандал она не решалась. Адель невольно порадовалась. Мать, конечно, еще все выскажет ей, но успеет немного остыть. Не сейчас.
Да, Адель не должна была выходить первой. Много чего не должна была… Но говорят, Слепая Нун сама ведет Моров, нужно лишь довериться.
* * *
– Ваша Светлость, уделите мне немного времени?
Это был не вопрос. Женщина, появившаяся в дверях, не спрашивала, а требовала. Не ждала приглашения, но вошла сама. Черная киара, служительница Предвечной Матери, родовая хранительница королевского дома Бреннанов. Высокая, строгая, волосы чуть тронуты сединой. Почти неестественно белая, прозрачная кожа и ослепительно-желтые глаза. Киара казалась нечеловеком.
– Да, сестра.
У служительниц нет имен.
Адель склонила голову и невольно сжалась. Было немного не по себе. Она ожидала, что киара придет к ней, но не думала, что так скоро. Адель только успела осмотреть комнату, которую ей отвели. Горничная еще раскладывала вещи.
– Давайте сядем, Ваша Светлость, – кивнула киара. – Нам нужно поговорить.
Она распоряжалась уверенно, как хозяйка. Прошла к небольшому столику у камина, без усилий подняла и сдвинула ближе друг к другу тяжелые кресла, села в одно, спиной к окну, велела горничной принесли бокал или чашку, поставила на столик высокую черную бутыль.
Адель неуверенно застыла рядом.
– Сядьте, – сказала киара.
Адель подчинилась.
– Может быть, стоит позвать мою мать? – осторожно спросила она. На всякий случай. Мама будет недовольна, есть что-то решится без нее.
– Нет, – киара качнула головой. – Ваша мать меня не интересует. Она скоро уедет домой. А вы, поскольку должны стать компаньонкой принцессы, войдете в Большой круг, и, значит, пусть временно и частично, но попадете под защиту дома Бреннанов. Наш орден так же отвечает за вас, поэтому, мы должны знать все. Дайте руки.
Не подчиниться невозможно, иначе Адель отправят домой.
Но от того, что сейчас будет – бросает в дрожь.
Служительницы Матери могут видеть насквозь, проникнуть в самые потаенные уголки души. Узнать все: прошлое, мысли, мечты, планы… Скрыть невозможно.
Но, разве Адель есть что скрывать?
Боги и так все знают.
Говорят: «Предвечная Мать определяет твое прошлое, Небесный Отец – твое будущее, но настоящее – ты сам».
Адель протянула руки.
Киара сначала осторожно дотронулась, кончиками пальцев.
Ее пальцы ледяные, так, что бросает в дрожь.
И словно затягивает, так, что…
Кружится голова. Все плывет.
– Закройте глаза, Ваша Светлость. И постарайтесь расслабиться, иначе может быть больно.
Как расслабиться, если к тебе бесцеремонно лезут внутрь?
Но если закрыть глаза – действительно легче.
Пальцы киары касаются ладоней Адель, скользят, постоянно двигаясь, словно прощупывая, проникая сквозь кожу. И вдруг крепко сжимают.
– Совсем недавно у вас был близкий контакт с кем-то из королевской семьи.
Это не вопрос, киара утверждает, что так и было.
Но ведь Адель не сделала ничего плохого?
– Нет… – она не может понять. Что это значит?
– Не сам Уллем, но кто-то из его детей, – говорит киара. – Мужчина… Роналд? Аластар? Йоан?
– Йоан? – Адель вздрагивает. – Но ведь он…
Все еще покорно не открывает глаза, но слышит, как киара усмехается.
– Законность рождения определяет только законность наследования земельных владений. Но по крови Йоан такой же Бреннан, как и дети от Кейлен Броди. К тому же, первенец. Кровь Харалтов и кровь Бреннанов дает самое сильное сочетание из возможных. Небо и Земля. Но и самое опасное. Вы встречались с ним, Ваша Светлость? Был близкий, телесный контакт.
Это звучит так, словно…
Телесный контакт.
Словно что-то крайне неприличное.
Адель бросает в жар, горят уши. И пальцы дрожат, но не могут вырваться из цепкой хватки киары.
– Он подал мне руку, помогая выйти из кареты. Когда мы приехали, он стоял у ворот. Я…
Она не виновата!
– Не волнуйтесь, Ваша Светлость. Никто ни в чем не обвиняет вас, – голос киары спокойный и ровный. – Но эта встреча создала узелок на вашей судьбе. Установлена связь. Ваша мать не говорила вам, что если вы хотите выйти замуж за Роналда, то стоит избегать любых посторонних прикосновений, даже случайных?
– Я не… Я не хочу…
Это так стыдно. Она не должна…
Киара видела все, и от этого хотелось умереть. Словно Адель стоит голой перед ней. Перед всем миром. Невыносимо.
– Вы не хотите, Ваша Светлость. Но ваша мать хочет. А вы послушная дочь.
– Я…
Слова путались и дрожали губы.
– Вы приехали сюда выйти замуж за Роналда, Ваша Светлость. Я не могу видеть будущего, но то, что уже есть – я вижу хорошо. Не пытайтесь отрицать. Я вижу больше, чем вы можете себе представить. Отчасти вы Тандри, по матери, и это плохо. Кровь Тандри и кровь Бреннанов дает плохое сочетание. Но, к вашему счастью, крови Тандри в вас совсем мало, гораздо сильнее кровь Моров. Вы для чего-то постоянно глушите ее, пытаясь идти против своей природы. Не стоит этого делать. С другой стороны, если говорить о детях Кейлен, то Броди и Тандри как раз наилучшее из сочетаний, а вот с Морами нет. Если говорить о Харалтах…
Киара говорила и говорила, проходя по всему родовому древу Бреннанов, по древу Моров, еще по десятку разных сопричастных родов. Ее пальцы безжалостно мяли руки Адель, до головной боли, до тошноты, словно проникая внутрь и выворачивая наизнанку. Адель уже казалось – она выпотрошена дочиста, из нее вынули все. Казалось, пальцы киары копались у нее внутри. И смысл слов ускользал, теряясь за невыносимым головокружением.
И вдруг киара отпустила.
– Хорошо, – сказала она. – Вы являетесь удовлетворительной кандидатурой, Ваша Светлость. Не лучшей, но и не худшей. А значит, слово за королем. Я не буду мешать вам. Можете открыть глаза.
Адель открыла глаза и невольно глотнула воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Вместе с этим немного отпустило.
– Спасибо… – едва смогла выдавить она.
– Не стоит, – сказала киара. – Это еще не все. Выпейте это.
Она ловко откупорила бутыль и налила немного в бокал. Густая темно-красная жидкость…
От одного вида Адель стало нехорошо.
– Не бойтесь, – сказала киара, – это не кровь. Возьмите. Нужно выпить сразу и до дна. Да, и если хотите, я могу оказать вам услугу. Я могу порвать ту случайную связь, пока она не окрепла. Тогда вам будет проще установить новые. Вы хотите?
Киара смотрела Адель в глаза так пристально, что казалось, она и так знает ответ.
Порвать?
Этот Йоан…
Адель протянула руку, взяла кубок…
Она ведь послушная дочь. Она должна хотеть, это нужно для дела…
Даже самой себе не хватает сил признаться.
Но нет. Она не хочет.
– Да, хочу, – твердо сказала она.
Быстро, пока не передумала, поднесла кубок к губам, выпила. Жидкость была невыносимо горькой, вязкой, что невозможно глотать.
Но Адель справилась.
Она сделает все, как надо.
