Андрей, Нина и Павел стояли перед железной дверью. На двери скотчем был приклеен лист бумаги А4, на котором было написано «штаб». Рядом с дверью стояла стопка листовок, призывающая кого-то там расстрелять как бешеных собак.

– А я, главное, смотрю, адрес знакомый… – сказал Павел.

– Ну и откуда ты его знаешь? – спросил Андрей.

Павел не ответил.

Ни на первый, ни на второй стук никто не отозвался. Только после третьего стука внутри что-то загремело и дверь приоткрылась.

Из двери выглянул заспанный молодой человек. Длинные светлые волосы, забранные в хвост, светло-синие бездонные глаза. Высокий лоб. Небольшая бородка. Его можно было бы счесть симпатичным, если бы его нижняя губа не выглядела бы как край шляпки белого гриба, рассеченного веткой. Молодой человек был одет в красную футболку с черным силуэтом Сталина. Трубка вождя выглядела как маленький саксофон, только кнопок не хватало.

– Здравствуйте, товарищи, – сказал он приветливо, – вы на собрание?

– Нет, – сказал Павел, – мы от Руслана. Нам нужно оружие.

Молодой человек почесал щеку.

– Руслан ху? – нахмурился он и кивнул, не дождавшись ответа. – А, понял. Это шутка такая?

– Нам нужно оружие, – сказал Павел, – можете помочь?

– Грубо работаете, товарищи чекисты, нужно тоньше. Не в лоб.

Он показал на портрет Сталина на футболке.

– Учите уроки истории.

– Нам нужно оружие, – повторил Павел.

– С чего вы взяли, что мы этим занимаемся? Мы мирные люди.

Павел кивнул на листовку.

– Я вижу, какие вы мирные люди.

– Это литература. Если вы не на собрание, на этом я бы с вами попрощался.

– Подожди, Гриша. Я с ними поговорю.

Они не заметили, как он к ним подошел и встал за спиной. Мужчина чуть постарше. В светлом костюме. Аккуратно постриженные усики. И прическа приглаженная волосок к волоску. В руке дипломат. Значок с Лениным на лацкане. Вылитый комсомольский работник, как будто только что вылез из машины времени. Из года этак тысяч девятьсот восемьдесят второго.

Андрей подумал, что, когда какие-то формы общественной деятельности отмирают, люди начинают сами играть в эти формы. Исчез комсомол – и люди сами создали себе подобие комсомола. Как те дикари, которые пытались вызвать самолеты с едой и медикаментами, построив из веток и глины макет взлетно-посадочной полосы.

«Комсомолец» быстро выбрал глазами Павла и сказал, адресуясь ему:

– Пройдемте.

Он вместе с Павлом вошел внутрь штаба. А Нина, Андрей и Гриша с заячьей губой остались на крыльце штаба. Непонятно, то ли Гриша по собственной инициативе решил присмотреть за гостями, то ли на этот счет существовал какой-то порядок. Инструкция.

Интересно, он так и будет стоять и смотреть?

– Вы пишете стихи? – спросил вдруг он.

Андрей удивленно посмотрел на него.

– Писал когда-то.

– Значит, вы понимаете поэзию. Можно я вам прочитаю одно свое стихотворение?

Андрей неопределенно пожал плечами.

Гриша начал читать:

Он читал горячо и вдохновенно, а Андрей смотрел себе под ноги. Боялся поднять глаза – ему казалось, что Гриша над ним смеется.

Андрей перевел взгляд на лежащие у стены стопки листовок.

– Это ты про свои листовки?

– Нет, – вспыхнул Гриша, – это про предвыборные! Мы в выборах не участвуем. Мы просто объясняем людям, что…

– Чушь! – сказала вдруг Нина.

– Что? – не понял Гриша.

– Чушь твои стихи. Плохие.

– Вам не понравилось? – растерянно сказал Гриша.

– Не понравилось.

– Нина, так нельзя, – мягко сказал Андрей, – авторское самолюбие…

– Пусть она говорит, – истерично сказал Гриша. – Не нужно щадить мое авторское самолюбие.

– Стишки пишете? Листовочки расклеиваете? И думаете, тем самым вы меняете жизнь людей к лучшему?

– Я так не думаю. Мы раскачиваем лодку, чтобы…

– Чтобы что? Чтобы она перевернулась и мы все утонули? Глупые. Наивные дети.

– Вот оскорблять не надо только.

– Играете в ваши игрушки и считаете себя настоящими мужчинами?

– Мы не в игрушки играем, – угрюмо сказал Гриша.

– Устроите какую-нибудь акцию? Художественный перформанс? А то и еще хуже – теракт? Убьете кого-нибудь?

Гриша смотрел на Нину во все глаза.

– Выходи за меня замуж, – выпалил он вдруг.

– Нет, – сказала она без улыбки.

– Из-за этого? – Он показал на губу.

– Не из-за этого. Я замужем. И моего мужа сейчас пытают где-то в подвале. Ему отрезали ногу. И нам нужно оружие для того, чтобы поехать туда и вышибить мозги человеку, который это сделал.

– Ты так любишь своего мужа?

– Нет. Я так ненавижу того, кто его пытает.

– Если ты спасешь своего мужа…

– Никто здесь не говорит про моего мужа. Понял?

Гриша, кажется, ничего не понял.

Открылась железная дверь. Вышел мрачный Павел.

– Ну что? – спросила Нина.

– Не договорились. Говорит, нет у них ничего.

– Как это нет? – опешил Гриша.

– Гриша, иди-ка сюда. – В дверях стоял «комсомолец». Гриша понурив голову пошел в штаб.

Железная дверь грохнула, закрывшись за ним.

– Куда дальше? – спросил Андрей.

– Одного пистолета нам недостаточно, – сказал Павел.

– У нас нет больше времени, чтобы шататься по городу и искать оружие, – сказала Нина, – едем туда. С тем, что есть.

– Хорошо, – сказал Павел, достал из кармана пистолет и отдал его Нине, – умеешь им пользоваться?

Нина взяла пистолет, выщелкнула обойму, засунула ее обратно. И отдала пистолет Андрею.

Тот взял пистолет и посмотрел на Нину, потому на Павла.

– Это типа мне, как самому слабому звену? Вы будете с голыми руками, а я буду с оружием?

– Да, – просто ответила Нина.

– Не годится, – сказал Андрей, – оружие должно быть у того, кто лучше всего умеет им пользоваться. Я не умею стрелять. И не уверен, что хочу учиться.

И Андрей протянул пистолет Павлу. Тот посмотрел на Нину.

– Звучит резонно. – Он взял пистолет и засунул его в карман.

– Пошли.

Они развернулись и двинулись прочь от штаба.

Сзади грохнула железная дверь.

– Подождите меня.

Они оглянулись и увидели Гришу в военном камуфляже. В каждой руке он держал по автомату Калашникова.

Лупоглазый обошел двор, внимательно изучая каждый закоулок. Он искал хоть что-то, что могло бы быть оружием. Нож. Топор. Ломик. И не нашел ничего. Даже гвоздя, торчащего из стены. Рыжая девочка шла рядом, бурча что-то себе под нос. Только один раз она обратилась к ему:

– Что, плохо дело поворачивается?

Когда он обошел весь двор и вернулся к дому, у дверей дома сидела собака возницы и смотрела на него.

Лупоглазый повернулся, поднял руку – собака негромко зарычала.

– Стой на месте, а то она тебя разорвет, – сказала Рыжая девочка.

Лупоглазый стоял. Ждать пришлось недолго.

Появился возница. В руках он нес лопату. Его руки были испачканы землей. Он подошел к Лупоглазому. Казалось, он ничуть не удивился, увидев его во дворе.

Подошел и тронул левой рукой за плечо. Потом показал на лес.

– Он хочет, чтобы ты шел за ним. Пришло твое время, Лупоглазый.

Возница шел впереди, показывая дорогу. Лупоглазый за ним. Замыкала шествие собака.

Лупоглазый понимал, что, если он сейчас попытается напасть на Возницу, собака сзади кинется на него.

Рыжая девочка шла рядом, появляясь то справа, то слева от тропинки.

Лопату Возница нес в руке, опираясь на нее, как на посох.

– Ну что, Лупоглазый, готов превратиться в чучелко? В тушку? – смеялась Рыжая девочка.

Нет, тут что-то другое, думал Лупоглазый.

Для того чтобы убить человека и снять с него кожу, нужна не лопата, а совсем другие… инструменты.

Они шли минут сорок через лес по узкой тропинке. Потом они вышли на склон небольшого холма. На вершине холма была небольшая поляна, заросшая по краям кустарником и невысокими деревьями. Это было немного похоже на лысину католического монаха, как их показывают в фильмах.

Посередине поляны Лупоглазый увидел вырытую яму. Они подошли ближе и остановились. Это была могила глубиной примерно метра полтора.

Возница снова тронул Лупоглазого за плечо и показал на могилу.

Лупоглазый присел на край могилы, чувствуя под рукой осыпающуюся холодную землю, потом спрыгнул вниз.

Возница, стоя на краю могилы с лопатой в руке, кивнул головой.

Лупоглазый лег на холодную землю.

Он смотрел на Рыжую девочку, которая стояла на краю могилы рядом с Возницей. В ее глазах был испуг.

– Что, хорошая моя? – спросил он. – Поняла наконец, что происходит?

Ответить она не успела.