Когда в бой вступили танки и артиллерия, я как раз дожевывал очередное моченое яблоко. Поперхнулся. Не от удивления – чему можно удивляться в городке Зубоскальске? – просто вспомнил, как брат Родима рассказывал мне про исконное славянское гостеприимство. Все правильно, наше прославленное миролюбие легко измеряется в тротиловом эквиваленте…

Скоро стрельба начала отдаляться от нас.

– Наши побеждают, – констатировал Толик. Как только началась перестрелка, он подскочил к окошку и наблюдал, умело прячась за толстыми бревнами стен. Солдат.

– Еще бы, при такой-то поддержке огнем и маневром! – хохотнул Багор. Он оккупировал другое окно.

– Наши всегда побеждают, – подтвердил я, тщательно обкусывая огрызок. – Такая традиция.

Только Ева реагировала на стрельбу излишне нервно. Женщина. Чтобы успокоить, мне пришлось взять ее за руку и держать. Не скажу, что это было мне неприятно. Только убедившись, что девушка не рвется никуда бежать, я ее отпустил. Тонкие пальчики так и остались лежать на столе, словно ждали… Нет, хватит глупостей!

– И все-таки какой ключ вы ищете, Альберт Петрович?

Настойчивая девушка. Как я уже говорил, вся в пра-пра-пра…

– Я же говорил, от Великой пирамиды.

– Это, разумеется, многое объясняет!

– Кому как, Ева. Чтобы попасть в Великую пирамиду севера, нужен ключ, никуда не денешься… Он где-то здесь, в городе, уверяю вас, – пояснил я, опережая следующий вопрос. – Ключ никогда не удаляется далеко от пирамиды и – еще одно его непременное свойство – никогда не теряется. Значит, может быть только в какой-то коллекции, вид у него достаточно экзотический.

– Не понял, почему пирамида севера? – встрял Багор. – Мы разве на север собираемся?

– Когда-то север был здесь. Давно, – пояснил я.

Может, не очень понятно, но на более пространные объяснения времени не было. Я уже видел, что дверь приоткрывается. Осторожно так, чтоб не скрипнула…

– Инспектор Шестипальцев! – Я картинно всплеснул руками. – Опять нечаянная радость, надо же… А у вас, поди, снова усиление? – заранее посочувствовал я.

Полицейский, держа пистолет на изготовку, мгновенно окинул все помещение взглядом опытного бойца. Опустил оружие. Кем-кем, а мешковатым обленившимся участковым инспектором Шестипальцевым он точно больше не выглядел. Кто б сомневался…

– И не говорите, – отозвался в тон. – Усиление за усилением – поневоле начинаешь чувствовать себя Ильей Муромцем… Значит, двух клоунов, которые вас охраняли, мои парни успокоили. Отдохнут пока. – Это уже прозвучало отрывисто, с армейской четкостью. – Дорога свободна, можно идти. Желательно побыстрее, пока веселье не кончилось. Под шумок проскочим – комар не пискнет.

– Да, загостились мы здесь. – Я первый поднялся со скамьи. – Как ни жаль расставаться с хозяевами, пора честь знать…

Стрельба вдали еще продолжалась, когда мы высыпали из избы.

Основательно обустроились братья-язычники, наконец-то разглядел я. С первого взгляда – лес как лес, лишь присмотревшись, начинаешь замечать избы со скатами до земли, накрытые дерном с беззаботно цветущей травкой. Другие предметы потаенно-партизанского быта тоже не сразу видны среди густых елей и буйного подлеска. Даже частокол вокруг капища с чурами богов издали или с высоты птичьего полета наверняка представляется обычным буреломом. О, вот и он, Синий камень посреди капища, с ним я уже мысленно поздоровался… Давненько…

– Вокруг все чисто, можно двигаться, – доложили сбоку.

Я оглянулся. Предусмотрительный волхв Максим Евгеньевич действительно оставил на охране (на страже?) двух плечистых отроков с раритетными славянскими автоматами ППШ. Сейчас оба отдыхали, лежа в рядок у стенки. Охрану взяли на себя солдатики участкового. Оружие в их руках больше не казалось ненужной деталью. Они зорко приглядывали вокруг, явно распределив наблюдение по секторам.

Присмотреться внимательнее – не такие уж молодые. Нет, все равно мальчишки, просто чуть старше. Можно не сомневаться, с офицерскими званиями и приличным послужным списком.

– Не убили, даже не покалечили, – усмехнулся один, заметив мой интерес к лежащим. – Очухаются через полчасика, у меня рука легкая.

– Это заметно… Закурить? – радушно предложил я.

Он затравленно вздрогнул. Второй служивый громко сглотнул, словно сдерживая судороги желудка. Покачал головой и мазнул ребром ладони по горлу. Понятно. Курить вредно и неинтересно.

– Лейтенант Стриженко, старший лейтенант Заболотов, – коротко представил подчиненных инспектор.

– А вы?..

– Майор Мангалов, Федеральная служба безопасности, управление «Z».

Ева рядом со мной издала странный звук – нечто среднее между возмущенным писком и удивленным хмыканьем.

– Да, да, Евгения Леонидовна, именно так, – подтвердил участковый-разведчик. – Служу непосредственно под началом вашего батюшки, начальника управления генерал-лейтенанта Леонида Яковлевича Барышева.

Теперь удивились ребята, Багор и Толик:

– Ева, ты не говорила…

– А что, должна была? – огрызнулась красавица.

– Всё же…

– Я его не просила меня защищать! – почти выкрикнула Ева. В ее голосе отчетливо лязгнула сталь вечной сабельной схватки «отцы и дети».

Так, понятно… Я переглянулся с ребятами.

– А я никого не защищаю, Евгения Леонидовна. У меня здесь свое задание, – невозмутимо объяснил майор. – Товарищ генерал просил лишь немного присмотреть, – все-таки сознался он.

Похоже, пора и мне сказать:

– Господа, дамы и товарищи офицеры! Предлагаю проводить прения по ходу движения. Братья-язычники вряд ли одобрят присутствие подразделения спецслужб в непосредственной близости от святынь. А у них, как видите, танки и артиллерия. И один леший знает, не запасли ли они в закромах чего-нибудь слегка атомного…

Наградой за эту небольшую речь стала скупая улыбка чекиста и выразительный взмах пушистых ресниц красавицы.

Мы двинулись. Ускользнуть из лесного поселка удалось легко. Тем более что остановить никто не пытался, все гостеприимные славяне явно были увлечены приемом гостей незваных. Судя по азартному перемещению звуков стрельбы, это занятие захватило их всерьез и надолго. Разгулялись родичи…

Через полчаса форсированного марша лесом мы благополучно добрались до полицейского уазика. Машина хоть неказистая, зато вместительная. Семерым уехать – как нечего делать…