В ранние утренние часы 3 октября 1941 года нас разбудил рев моторов атакующих советских бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков. Это значило, что русские знали, что им грозит. Они задействовали всю наличную авиацию. В результате мы отклонились от главного направления наступления, которое противник пытался блокировать всеми имеющимися в его распоряжении средствами.

Со своими 6 танками я шел далеко впереди основных сил 35-го танкового полка, следовавших за нами, вместе с другими подразделениями 4-й танковой дивизии. Советская авиация на бреющем полете безостановочно проносилась у нас над головами. Она искала цели среди подразделений, которые следовали за нами. Почему они нас не атаковали? Во-первых, они не могли представить, что немецкие танки ушли так далеко вперед. Во-вторых, я применял простую уловку: размахивал белой стороной моей карты. Одну и ту же игру я повторял с каждой группой самолетов; всякий раз это срабатывало.

Мы подошли к деревне [Малая] Фоминка. Это была небольшая, вытянувшаяся вдоль дороги деревня, расположенная в нескольких сотнях метров перед опушкой леса. Согласно моей карте, за ней располагался мост. Мы медленно двинулись вперед. Если Орел вообще собирались оборонять, то это следовало делать у данного моста. Мы заняли огневые позиции на окраине деревни, под покровом садовых деревьев. Я приказал Юппнеру обеспечить мне огневое прикрытие, пока мы попытаемся совершить бросок через мост. Внезапно здесь разверзся ад.

Слева от ведущей к мосту дороги занимали позиции 8 противотанковых орудий. 2 противотанковых и еще 2 полевых орудия находились справа. 2 наших танка были подбиты. Но дороги назад не было. Юппнер и я на всей скорости, на которую только были способны наши танковые моторы, устремились на позиции противотанковых орудий. Идя вперед практически под их стволами, мы по узкой дороге миновали лес, пересекли мост, въехали в еще один перелесок, где располагался временный лагерь красноармейцев, а после этого под прикрытием леса выкатили на полигон орловского гарнизона. За ним мы увидели летное поле аэродрома и стали свидетелями лихорадочных взлетов и посадок. Очень заманчиво было пойти туда, но меня волновал мост, который русские как раз уничтожали. Нам удалось несколькими выстрелами обратить их в бегство. Затем мы несколько часов стояли в укрытии, наблюдая и докладывая в тыл. С советской стороны ничего не происходило. Только находившиеся в непосредственной близости самолеты постоянно пролетали над нами.

Наконец подошел наш батальон. С моторизованной пехотой и артиллерией он прорвался через оборонительные позиции противника. Обсудили подготовку к продолжению наступления. Мои экипажи не слишком обрадовались, когда узнали, что снова пойдут впереди, поскольку мы уже потеряли 2 танка и несколько наших хороших товарищей погибло. Кроме того, наша боевая мощь составляла всего 4 танка.

Первой целью была дорога, ведущая к насыпи, прикрывавшей город с запада. Следуя по небольшому уклону местности, мы колоннами рванули вперед к нашей цели и быстро вышли к дороге. По моему приказу там остановились. Но старинное непреложное правило танкистов таково: «Неподвижный танк на поле боя – это прекрасная мишень!»

Итак, мы двинулись дальше. Перед нами оказался проезд под дорогой, ведущий в город. Подобные проезды всегда таили сюрпризы. Несколько дней назад я уже убедился в этом на собственном опыте. Оставалось только одно: отходить, а затем прорываться! И это удалось! Широкая дорога, ведущая в Орел, лежала прямо перед нами. Мы на всех парах устремились вперед.

Городская жизнь была в полном разгаре. Когда жители Орла увидели нас, они побежали в здания и переулки, белые как привидения. Дребезжа и раскачиваясь, свое право проезда попытался осуществить трамвай и даже зазвонил в звонок. Но разорвавшийся прямо перед ним осколочно-фугасный снаряд принудил его остановиться. Пассажиры попытались выбраться из переполненных транспортных средств, но поняли, что деваться некуда. 2 наших танка, следовавшие один за другим на дистанции 300 метров, не позволяли никому и ничему их остановить. И таким образом мы стремительно вышли к большому железнодорожному мосту. Здесь сделали короткую остановку и обыскали мост на наличие взрывчатки, но ничего не обнаружили. После этого мы оставили один танк охранять мост. Затем рванули к вокзалу, чтобы остановить железнодорожное сообщение. Еще один танк был оставлен там. После этого я попытался силами оставшихся боевых машин захватить большой мост через Оку. Моей главной боевой задачей была также и защита этого моста. Поскольку карты города у меня не было, я рискнул поехать по трамвайным путям, которые действительно привели меня к мосту. Мы полностью осмотрели его и определили, что его не подготовили к подрыву. Мы охраняли этот важный объект вплоть до подхода остальных частей батальона и других подразделений 4-й танковой дивизии. Наши танки до подхода других подразделений в течение трех часов находились в большом городе одни.

4 октября русские бросили в контратаку тяжелые танки. Мы наблюдали этот бой как очевидцы, практически со смотровой площадки. На протяжении вечера 3 октября меня с моими экипажами направили на третий этаж административного здания железной дороги. Наши 4 танка расположились друг возле друга рядом со стеной здания и были хорошо замаскированы. Ранним утром нас разбудил мощный взрыв. Двери распахнулись настежь, оконные стекла задребезжали. Мы в испуге бросились к окнам. Рядом с нашими танками стоял тяжелый советский танк, который обстреливал город. Мы не могли понять, чем он ведет огонь; мы лишь стояли и смотрели. Но после нескольких выстрелов он развернулся и, не обращая внимания на наши танки, покинул «наш» город, скрежеща гусеницами.

Вот таков был наш рейд на Орел. За неполные четыре дня боев мы прошли 240 километров. За это время мы захватили 30 стратегически важных мостов и нанесли противнику существенный урон, если говорить о ценной военной технике. Самое важное: мы захватили автодорожный и железнодорожный транспортный узел Орел.