Было начало сентября. Мы сражались в районе городов Бахмач и Короп. 2-й батальон быстро продвигался вперед, когда вдруг подвергся мощному обстрелу из противотанковых орудий со стороны деревни. Несколько танков были подбиты. Двое опытных командиров танков были убиты попаданием снарядов в командирские башенки. Их буквально разорвало пополам. Мы расположились за склоном, практически беспомощные, и я был в ярости. Моя рота и рота Лекшарта находились на левом фланге. Я в своем танке был крайним левым. Мне было прекрасно видно, как противотанковые орудия в деревне обстреливали наш правый фланг. Меня неожиданно осенило, и я задумался, не предпринять ли мне одиночную вылазку, поскольку я уже успел забыть о нагоняе, полученном после последней такой попытки.

Слева от меня по склону шла дорога в деревню. Я в своем танке пробрался по идущей под уклон дороге, оставшись полностью не замеченным как русскими, так и нашими собственными танками. Доехал до самых палисадников у домов. Меня не обстреливали, и я решил продвигаться дальше. Затем все вокруг меня неожиданно пришло в движение. Первые несколько русских, сорвавшись со своих мест, побежали беспорядочной массой. Позиции противотанковых орудий были прямо у меня перед носом. Водитель и стрелок, крича, указывали мне цели, но времени на стрельбу уже не было. Против такого численного превосходства мне бы не поздоровилось. В этот момент оставалось только броситься на них в атаку. Забор разлетелся на куски, сразу после чего мы стали взбираться вверх по склону. Танк едва не перевернулся. Мы увидели перед собой дорогу и обоз русских телег. Наш водитель собрал нервы в кулак и выправил машину. Мы уничтожили противотанковые орудия и пулеметы противника и обнаружили, что оказались посреди дороги в самой гуще обозных телег, противотанковых и полевых орудий. Мы здесь не прорвемся, закричал радист. Но пути назад не было. Единственным нашим спасением было движение вперед; другого способа выбраться не существовало. Справа, насколько хватало глаз, везде были русские; слева, справа – русские; позади нас вражеские позиции, а впереди – ротный командир, который наверняка уже решил задать мне хорошую взбучку…

Мы рванули вдоль колонны. Русские на лошадях устремились в разные стороны в поисках укрытия. Нам это было на руку. Радист кричал мне что-то, не выключив внешний микрофон. Это, помимо всего прочего, означало, что командир роты мог слышать все наши дурацкие переговоры.

В этот момент горстка русских солдат набралась храбрости и открыла по нас огонь. Загорелся ящик с нашей одеждой. Заряжающий попытался погасить пламя. По мере продвижения вперед мы, не целясь, стреляли по колонне противника. К нашему счастью, загорелось несколько соломенных крыш ближних домов. Поднялось огромное облако дыма, скрывшее нас от русских. Затем я попытался радировать в штаб роты, чтобы запросить помощь. Ничего из этого не получилось. Я лишь услышал через свои наушники голос орущего Лекшарта:

– Гарпун, какого черта ты творишь?

Наконец, радист заметил, что ему необходимо переключиться на «передачу». После чего я смог доложить о сложившейся обстановке:

– Нахожусь посереди деревни в колонне противника с вооружением; прошу вас следовать за мной.

– Кто, черт возьми, тебя туда послал! – угрожающе прорычал в микрофон Лекшарт. Но у меня не было времени отвечать; мы изо всех сил старались спастись. Командир роты все слышал, поскольку передатчик снова был включен. Затем я услышал, как Лекшарт приказал роте следовать за мной. Я также услышал, что никто не знал, как я туда добрался и где я.

В это время мы подъехали к противоположному концу деревни. Мы не могли продвинуться дальше, поскольку русские, пытаясь нас остановить, поставили поперек дороги телеги. Мой водитель не стал долго раздумывать; он наехал на телеги, давя их гусеницами. Мы лишь молились, чтобы не взорвались уложенные на телеги мины!

Командир роты спросил у меня, где я нахожусь, и я запустил в небо бело-зеленую ракету.

– Это за деревней… это невозможно! – ответил он мне сдавленным от волнения голосом.

Я выстрелил еще одну сигнальную опознавательную ракету.

После этого командир роты понял, где я нахожусь, но также и осознал представившуюся благоприятную возможность ударить по русским с тыла. Он повел роту по склону холма и запросил сопровождения мотопехоты. Я попытался укрыться в саду и с нетерпением ждал подхода роты. Какое направление мне прикрывать? Куда стрелять? Фронт был повсюду. Поэтому я постарался сделаться как можно меньше и незаметнее и стрелял только тогда, когда по мне открывали огонь. Ожидание продлилось, как мне казалось, целую вечность. Наконец поблизости от того места, где я находился, появились первые танки, и в одном из них мой ротный Лекшарт. Он лишь покачал головой и сказал:

– Мне следует задать тебе заслуженную взбучку, но у меня нет времени.

Затем он засмеялся, и все мы пошли на штурм деревни, где взяли 800 пленных и захватили 60 телег, 12 противотанковых и 10 тяжелых орудий. Это не считая винтовок и минометов.

Командира роты со мной примирило то, что успех был достигнут без потерь.

– Но я едва не наложил в штаны, господин Бикс! – прорычал он. Верно ли я расслышал? Действительно ли он произнес «господин Бикс?» Значит, этот раунд я у него выиграл.