У Вислинского залива (тогда назывался залив Фришес-Хафф) нас в качестве прикрытия разместили на позиции № 7. Если мне не изменяет память, это было 6 мая. Русские прямо передо мной зачем-то валили деревья, как будто хотели создать препятствие. Что же это было такое? Неужели иваны собрались там окапываться? Нет, они не это хотели сделать. Они пытались замаскировать стволами деревьев нечто похожее на тяжелый танк. Я увидел голубой дымок и услышал звук работающего двигателя, который казался мне чертовски знакомым. Затем появились несколько русских солдат, которые стали снимать и отбрасывать в сторону ветки деревьев… и прямо на меня глянуло жерло огромного ствола танкового орудия. Это не мог быть танк… Скорее всего, это тяжелая самоходно-артиллерийская установка… самоходка… Дистанция 400 метров… Заряжай!.. – крикнул я в микрофон. После выстрела меня окутал дым. Затем несколько секунд на землю падала сосновая хвоя. Однако огонь так и не вспыхнул. Это означало, что мы так и не подбили «дверцу сарая». Второй выстрел. Третий. Мимо. Затем в ответ выстрелили иваны.

Первый снаряд ударил в землю перед нами. Второй пролетел в полуметре над моей головой. Третий попал в цель. Я почувствовал, что дульный тормоз орудия дернуло и выбило наружу; дернуло и всю «Пантеру». Наводчик орудия больше не мог ничего видеть, его оптика была разбита вдребезги. По всей видимости, в маске пушки чуть не выбило монтажные болты. Пора выбираться отсюда!

Мне пришлось отступить, чтобы не оказаться разорванным снарядом на куски. Я знал, что фельдфебель Хофкнехт находится где-то в дюнах. Он должен прибыть на наши позиции. Я связался с ним по радио и сообщил, что он должен ударить по русскому «тарану» со стороны. И Хофкнехт, и лейтенант Финтельманн услышали меня. Оба немедленно пришли ко мне на помощь. Я отступил, и Финтельманн тут же занял мою старую позицию.

Я посоветовал ему проявлять осторожность, но было уже слишком поздно. Он также получил сильный выстрел в маску пушки. Хофкнехту повезло больше – он попал бронебойным снарядом вражескому танку в подбрюшье, затем вслед за первым отправил и второй снаряд. Русский экипаж тут же спешился. Когда наш танк подъехал ближе, сконфуженные советские танкисты сдались в плен. Подойдя ближе, Хофкнехт оценил мощь брони неприятельского стального монстра, толщиной не менее 20 сантиметров, которому три моих снаряда попали прямо в лоб. Один из них пробил броню и проник внутрь сантиметров на десять. Даже пушка «Ягдпантеры» не смогла пробить такую броню. Но, несмотря на это, мне было обидно, что я проиграл дуэль после 75 побед.