Назад: Близ Донецка Тысяча восьмой день Катастрофы

Дальше: Бывшая Украина, бывшая Новороссия, Донецк – Днепропетровск Тысяча десятый день Катастрофы

Картинки из прошлого. Лондон, Англия
Третий день Катастрофы

Артур Скачко, наемник, подразделение СВР «Заслон»

Лондон.

Город, где нет никакого настоящего, но есть прошлое, и есть будущее. Он до сих пор не мог его понять. Хотя мотался сюда регулярно.

Артур Скачко родился в Пятигорске – странном курортном городе, чисто русском городе на Кавказе, в котором есть один из лучших институтов, занимающихся преподаванием иностранных языков – там преподавала его мать. Именно потому он знал английский как истинный англичанин и говорил на нем с типичным лондонским прононсом. Вторым он знал французский. Военком отметил это – потому его отделили от остальных призывников и отправили с отдельным сопровождающим в специальный центр под Москвой. Там ему предложили год обучения, который засчитывается как прохождение срочной, потом подписываешь контракт. Где предстоит служить, не сказали, он подумал – ГРУ, но это было не ГРУ.

Подразделение специального назначения Службы внешней разведки «Заслон». Охрана дипломатов и дипломатических представительств в особо опасных регионах, силовое обеспечение операций СВР, во взаимодействии со спецназом ВДВ – обеспечение операции «Прорыв» – экстренной эвакуации посольств. Подразделение было полностью засекречено, никакой информации про него не было – оно и понятно, разведка публичности не любит.

Пять лет он отпахал по контракту, потом его вызвали в Ясенево. Там сказали, что присмотрелись – на Рэмбо не похож, знает языки, легко вступает в контакты с незнакомыми людьми. Не желает ли поработать на нас в несколько другом качестве. Каком? Ну, скажем, типа Джеймса Бонда, только не в кино, а всерьез.

Он уволился из органов – ему сфабриковали не лучшее личное дело, конфликт с командованием части. Затем – он шесть лет мотался по странам Ближнего Востока, работал то в одной частной охране, то в другой – авторитет нарабатывал. Зато теперь у него есть и авторитет, и чистый аргентинский паспорт – его получить просто, а в нем – сто семьдесят стран без визы, это вам не баран чихнул. Славянин с аргентинским паспортом – вопросов не вызывало, это одна из стран украинской эмиграции, там украинцев, говорят, уже до полумиллиона.

Так он стал оперативником СВР, быстро заслужив славу одного из наиболее опытных и опасных оперативных сотрудников на Западе. Его перевели на направление Западная Европа, но все чаще привлекали к обеспечению активных операций по Украине. И ему это не слишком-то нравилось.

А крайнее задание ему понравилось меньше всего. Он все-таки не был дураком, дурака не взяли бы во внешнюю разведку – он умел сопоставлять и делать выводы. И сопоставив все, что он знал о деятельности его сегмента Службы за последнее время – он пришел к весьма мрачному выводу о том, что полковник (точнее, теперь уже генерал-майор, недавно присвоили) Остроухов скорее всего продался и теперь работает в интересах одной из крупных олигархических группировок Украины. Да, целый генерал-майор Службы внешней разведки, похоже, продался хохлам за бабки. Почему так? А знаете – в Средние века не знали, что вызывает сифилис, и считалось, что сифилис можно было излечить, если трахнуть маленькую девочку. Якобы ее положительные «эманации» переборют отрицательные, вызывающие сифилис. Да, это тут было, в просвещенной Европе без крепостного права. Однако в итоге получалось по-другому – девочку заражали сифаком. Так и тут – если трахаться с сифозной, то не она выздоровеет, а ты заболеешь. А мы давно уже с Украиной в постели лежим…

– Мистер Скачко?

Он кивнул. Его паспорт держала в руках темнокожая – в Великобритании полно таких, скоро как в США будет. Но в США нет столько арабов.

– Да, именно.

– Надолго к нам?

– На неделю, дней десять.

– Как погода в Буэнос-Айресе?

– Спасибо, отличная.

Паспорт вернули.

– Проходите.

– Благодарю.

Разговор нужен был для того, чтобы успел прийти ответ – не находится ли некий мистер Скачко в розыске или в стоп-листе. К людям со славянскими фамилиями в последнее время проявляли повышенное внимание…

Из Хитроу, который находится в тридцати километрах от Лондона, можно добраться до города самыми разными способами, он предпочел самый быстрый и скорее всего самый дешевый – метро. Спустился вниз, купил в автомате ойстер, положил туда денег – в Лондоне метро мало того что дорогое, оно еще и по зонам – не так как в Москве, зашел и хоть целый день катайся. Но все равно дешевле только на автобусе, а как метро пустили – автобусы только по ночам ходят. Пять фунтов, если ойстером, для сравнения, таксист может восемьдесят фунтов взять. Цены тут очень высокие.

В метро было полно туристов, он ничем из них не выделялся – роста среднего, не перекачанный, небольшой рюкзак за спиной. Мало кто бы мог предположить, что он может на руках забраться на крышу дома по стене.

Вышел на Пиккадилли, одно из самых оживленных мест в Лондоне. Не сыро, для весны – тепло, можно полной грудью дышать – никакого смога. Он никак не мог понять, почему англичане ненавидят свою погоду, постоянно жалуются на нее. Вот кому бы жаловаться – так это москвичам: летом – жарюга, иногда леса или торф горят, дышать нечем. Зимой – зимы нормальной сейчас нет, обычно сыро, и грязное месиво из воды и снега под ногами. Бр-р…

А так – людей много, но никто не толкается, не матерится, не мусорит, все доброжелательные, вежливые. Автобусы красные едут, такси…

Англия…

Бросив вещи в одном из хостелов в центре, он сел на метро и менее чем через час был в Илинге. Илинг – это один из боро в западном Лондоне, довольно крупный и многонациональный. Место там не слишком дорогое, в отличие от центра Лондона, недвижимости много и самой разной, есть ночная жизнь и много торговых объектов. Потому – там селится много кто, включая литовцев и поляков. Речь тут слышна самая разная.

Вышел на станции Илинг Бродвей, на всякий случай зашел купил себе выпечки, проверился заодно – хотя сейчас это вряд ли поможет. Лондон напичкан камерами, просматривается практически все – так что и следят теперь по камерам. На всякий случай он носил толстовку – худи с капюшоном, хотя это вряд ли поможет.

Такси он брать не стал, вместо этого он пошатался по улицам, затем зашел в торговый центр «Илинг Бродвей», купил себе новую толстовку, другого цвета, а старую сдал на благотворительность. И, только выйдя, направился туда, куда нужно.

Через полчаса он остановился у небольшого домика «на одного», вместо того чтобы звонить в звонок – протянул руку и открыл калитку. Шагнул внутрь. Это уже правонарушение, хотя и небольшое, мисдиминор. Пожилой мужчина в черной ветровке, окапывающий дерево в садике, сторожко вскинул голову, перехватил лопату, но узнал гостя, заулыбался:

– Артур, как дела? Лабас…

– Нормально…

Говорили они по-русски.

Через полчаса они сидели в гостиной и пили чай – файв-о-клок, традиция. Хозяин дома был литовским нацистом, потомком пособника фашистов, бежавшим от справедливого возмездия, а гость был украинским националистом из Аргентины. По крайней мере хозяин так думал. Он поддерживал антипутинское сопротивление и каждый месяц перечислял украинским волонтерам по тысяче фунтов. Но это было не единственное, что он делал для Украины. Далеко не единственное…

– Мне нужно… что-то длинное. В хорошем состоянии.

Хозяин дома кивнул:

– На складе лежит…

– Сотня штук, М24. Выберешь сам.

– Даже М24.

– Ну не родная – но то же самое, даже лучше. GA Precision, слыхал?

– Немного.

– У них спецконтракты есть. ФБР, группа по освобождению заложников – теперь у них покупает. Гарантированная кучность 3/8 MOA.

– А короткое?

– Короткого у меня нет, ты же знаешь. Но купить не проблема. Иди к пакистанцам, к хорватам…

Было видно, что хозяина распирает вопрос – кого? Но он так и не задал его – за такие вопросы можно головы лишиться.

Скачко же подумал, что единственный неисчерпаемый ресурс в мире – это идиотизм. Достаточно было сказать, что он осознал себя украинцем, и за это его гнобили по службе, а он конфликтовал с начальством – и вот ему открыты все двери. Как, например, эта. Хозяин этого места аж числится резидентом литовской разведки в Лондоне. Ага, и такая имеется, поручик Ржевский, молчать. Интересно только – он жалованье получает или так, на подножном корме? Он еще в начале девяностых перебрасывал в Литву стволы, часть из которых потом оказывалась в Чечне, а навстречу шли наркотики. И сейчас – помогает Украине, поставляет вооружение в зону гражданского конфликта, падла. И при этом искренне, что самое главное – искренне гад считает, что он прав.

Вот это-то его и беспокоило. Беспокоило то, что есть такие люди, причем везде. Немного, но есть. Они были и в девяностые, и в нулевые – всегда. И всегда они вредили России – не потому, что им кто-то заплатил или их приняли в жидомасоны. Их ненависть к России была глубокой, выстраданной, обдуманной – при этом часто не имевшей никакого объяснения. Просто они ненавидели, как ненавидели их отцы и деды. И вредили всякий раз, как только представлялась возможность навредить.

Твари…

Впрочем, он давно научился не психовать без толку.

– Завтра поедем?

– Если хочешь. Подъезжай часам к семи сюда.

– Договорились.

Они пожали друг другу руки.

– Кстати. Не слышал, что в Рашке делается?

– Нет, а что?

– В Москве что-то странное. Какие-то психи на людей бросаются.

– Не, не слышал. Завтра в семь здесь.

– Точно…

В хостел он возвращаться не собирался, по крайней мере пока – лежат там вещи и лежат, все оплачено. Он собирался найти себе ночлег, причем бесплатно. Как? Ну а как гусары находят себе ночлег в незнакомом городе, а?

Он снова переоделся, снова сдал старую (точнее, совсем новую) толстовку на благотворительность – и пошел искать пабы, где после честного трудового дня собирается молодежь с Канари Уорф пропустить стаканчик. Канари Уорф – это один из деловых районов Лондона (в Лондоне деловых районов несколько), там при Маргарет Тэтчер разрешили строительство небоскребов и настроили их до хрена. Там своя тусовка, этакое интернациональное коммьюнити, и после трудового дня, в котором они ворочают миллионами и миллиардами, они собираются в пабах, чтобы выпить, отдохнуть и найти, с кем потрахаться. Вот последнее его и интересовало.

Искать долго не пришлось – девицу звали Зарина. Ничего себе так, правда, выше его на голову, что необычно – но все равно нормально. Пухленькая, но в меру – типичная пакистанка. И выпивки не чурается.

Завоевал ее сердце он довольно простым способом – в любом британском пабе есть игра. Какая-нибудь игра – это одна из особенностей паба. В этом пабе была такая – колечко на веревочке, и на стене прикреплен бычий рог. Надо было забросить колечко так, чтобы оно наделось на рог – а с учетом того, что оно на веревке, задача не самая простая. Зато награждается выпивкой по выбору за счет заведения. Когда он это узнал, то пожал плечами, забросил кольцо столько раз, сколько нужно, и поставил выпивку Зарине, ее друзьям и подружкам. Те, понятное дело, такого совсем не ожидали…

– Ничего себе… – Зарина уже пропустила достаточно и висла на нем, – а ты крутой. Где так научился?

– В армии.

– Вау.

Он давно уже научился – говорить надо как можно ближе к правде. Тогда мало шансов, что тебя разоблачат.

– А ты в Ираке был?

– Был.

– Вау…

Семь человек, из них пять девчонок. Пакистанка, американка, австралийка, нигерийка, японка. Все оказались в Лондоне, потому что у их родителей хватило денег оплатить учебу в британском вузе. Новое поколение… для которого национальность уже не имеет значения, а главная трагедия – отсутствие любимого фруктового смузи в баре.

Он вспомнил совсем недавнее – Ливию. Лидер местной исламской ячейки – очень любил сжигать людей заживо. Их обливали бензином, поджигали и отпускали, смотря, как человек бежит и горит. Ему было всего двадцать один год и двадцать два никогда не будет – сел в машину, в которую кто-то ночью подложил взрывное устройство. Но этих тварей становится все больше – больше, чем мы успеваем их убивать. В две тысячи первом году число активных исламских экстремистов не превышало несколько тысяч во всех группировках – это если не считать нищих крестьян, нанявшихся в Талибан зарабатывать автоматом – а деньги платила пакистанская разведка. И было несколько мест их активности – Афганистан, Сомали, Сектор Газа. Сейчас двадцати лет не прошло, а численность активных боевиков, не наемников, а идейных боевиков, готовых ехать куда угодно, сражаться во имя Аллаха, перевалила за полмиллиона человек. А численность тех, кто хоть раз им помог – деньги перечислил, распространил в Сети ролик с подрывами американских солдат, – это уже десятки миллионов. Здесь, у любой мечети найдется тот, кто подойдет после намаза, предложит бесплатно съездить в хадж, посмотреть, как там братья живут, пригласит на квартиру изучать настоящий ислам…

Они хорошо знают, что они делают и зачем. Они знают, что через поколение – будут здесь хозяевами всего. К этому они и готовятся…

Зарина хлопнула последний шот.

– Девочки, что-то я совсем пьяная…

– Тебя проводить?

– Если тебе не трудно.

Все всё поняли, заулыбались…

– Пошли.

На выходе из паба он увидел какого-то странного типа, панка, что ли – тип как-то странно шел. Он машинально шагнул в сторону, закрывая собой Зарину.

Тип этот – он точно под наркотиками был. Странно осмотрелся – потом вдруг сделал два резких, раскачивающихся шага и бросился на какую-то жирную девицу, решившую зайти в заведение. Та завизжала.

– Уберите его от меня!

Он не хотел связываться, но и смотреть, как всякое пьяное чмо бросается на людей – тоже не мог. Шагнув к этому типу, он положил руку ему на плечо, но тот не отреагировал… он потом вспомнил, что плечо было каким-то… холодным, что ли. Тип не отреагировал, он развернул его и с проносом съездил по подбородку. Тип упал.

Девица прижалась к стенке и вопила.

– Он укусил меня! Он укусил меня!

Полиция сейчас приедет… черт, угораздило же.

Полицию он ждать не стал – пошел прочь, ловить такси, и Зарина послушно пошла за ним.

Утром ровно в пять он проснулся.

Зарина жила в неплохом кондо, совсем не похожем на те, какие снимают начинающие лондонские яппи – тут один метраж под сотку был. И похоже, жила она тут одна.

Стараясь ее не будить, он прошел в душ, облился почти ледяной водой. Затем прошел на кухню, надеясь найти там что-то на завтрак. В холодильнике почти ничего не было, зато сортов кофе и чая было на выбор.

Когда он заканчивал с кофе – женские пальцы коснулись спины. Он не обернулся.

– Никогда так не подкрадывайся больше.

– Я думала, ты не военный. Просто так сказал.

– Я предпочитаю говорить как есть. У тебя холодильник пустой.

– Я знаю. Я дома почти ничего не ем. Не хочу выглядеть откормленной коровой.

– У тебя получается.

– Спасибо.

Зарина забралась на стул напротив.

– Ты надолго в Лондоне?

– Пара дней.

– Можешь прийти вечером.

– Ты меня не знаешь почти.

– Знаю.

Он посмотрел на нее.

– Между прочим, я много воевал в мусульманских странах.

– Мне плевать.

– Даже так?

– Да…

Он покачал головой.

– Почему?

– А знаешь… мою мать купили. Просто купили, она была красивой и из бедной семьи. Родители продали ее, чтобы поднять остальных детей.

* * *

– Меня тоже должны были купить. Мама уговорила отца дать мне образование – и я сбежала сюда. Теперь я работаю финансовым аналитиком в «Голдман-Сакс», пью в пабах и трахаюсь с кем угодно, кроме мусульман. Потому что я не одна из них, понятно?

Он кивнул.

– Понятно.

На кухне у Зарины был телевизор, настроен он был на платный канал деловых новостей. Но передавали по нему что-то совсем странное…

… Эпидемия неизвестной болезни в Москве продолжает разрастаться. Зафиксированы…

Зарина посмотрела на экран.

– Плохо дело.

– Скорее всего какая-то ерунда.

– Я не об этом. Посмотри на бегущую строку… Токио плохо отторговался. Мне надо на работу…

* * *

– Запиши мой номер. Увидимся вечером?

Они несколько секунд смотрели друг на друга.

– Говори. Я запомню.

На улицу он вышел в настроении… скажем так, лучше, чем то, что у него было. Возможно, еще не все потеряно.

Он купил в лавке на углу недорогой смартфон, положил на него денег. Затем зашел на сайт каршеринговой фирмы и внес депозит. На смартфоне высветилось положение ближайшей машины – на соседней улице…

В Лондоне в каршеринге можно взять самые разные машины, он выбрал довольно необычный вариант – «Форд Эксплорер». Он стоял довольно далеко, потому пришлось сначала взять в прокат скромный «Форд Фокус» и уже на нем доехать до стоянки, где был «Эксплорер». Благо – стоимость владения каршеринговой машиной рассчитывалась поминутно, и никаких денег он не потерял.

На «Форде» ровно в оговоренное время он был на месте, его контакт уже сел в свою машину – это был «Фольксваген Транспортер» предыдущего поколения. Он мигнул фарами – и они покатили на выезд из Лондона.

Пока ехали – им три раза попадались навстречу машины «скорой»… он подумал – неужели и тут начинается? Вирус… твою же мать. Этого только не хватало. Но у него было задание, и он должен был его выполнить.

Сразу за большим Лондоном начинался совсем другой мир… Великобритания живет совсем не так, как Лондон, Великобритания только с виду богатая – при тех ценах, какие есть, и наплыве беженцев, готовых буквально за кусок хлеба работать… многие еле на плаву держатся… Легче тем, у кого есть недвижимость – аренда стоит дорого, особенно в крупных городах и вокруг них. Можно поставить десять – двадцать коек и жить на арендную плату, которую платят тебе польские, литовские или украинские мигранты.

Они зарулили в какое-то место… склады, которым явно лет сто, а то и больше… он аккуратно припарковал машину рядом с «Фольксвагеном». Вышел…

– А воздух какой, да…

– Хороший. Твой склад?

– Зачем? Арендую…

Лязгнул замок.

– Проходи.

Внутри было довольно темно, потолок низкий – строили тогда, когда о требованиях к складам класса «А» ничего не знали. Склад был почти что забит – тюки с одеждой, обувью…

– Сюда иди…

* * *

– Помоги.

Вместе они начали раскидывать упакованные тюки военной формы.

– В Украину пойдет?

– Туда. Тут на вес продают, а там…

* * *

– Вот оно. Смотри.

Винтовка шла уже в кейсе, к ней шел прицел, который явно не предусматривался штатной комплектацией. Он достал прицел, с сомнением посмотрел на него.

– Ни хрена! Это вот чо?

– Что заказали, – пожал плечами литовец.

Нет, это полный пипец – брать к высокоточной винтовке не оригинальный, а китайский «Льюполд». Зашибись! Разница в цене – раз в десять.

Купить дорогую высокоточную винтовку и к ней китайский прицел. Це Украина!

– Ты хоть ее пристреливал?

– Не. Но тут можно, стрельбище недалеко.

Кольца – моноблок, с уровнем и угломером, но тоже Китай.

Пристрелять они пристреляли, но сколько на винтовке продержится «ноль», сказать было сложно. Хорошо, что ему винтовка была нужна только на один выстрел.

С литовцем он расплатился – заплатил три с половиной тысячи фунтов. Довольно много, но выбирать не приходилось. К винтовке он купил десять патронов Hornady TAP.

Лондон и в самом деле очень разный, и скорее всего это самый неанглийский город во всей Англии. Это город, в котором до шестидесяти процентов его жителей родились не в Лондоне, и если русские, украинские и индийские олигархи скупают дорогую недвижимость и стараются стать большими англичанами, чем сами англичане, то другие мигранты приезжают в город совсем за другим. Они приезжают сюда не для того, чтобы стать англичанами, и очень ревностно сохраняют свои общины, свои национальные и культурные особенности – на нормальном языке это значит, что они приносят с собой в Лондон свой Кабул, свой Пешавар, свой Хомс, свой Могадишо, свой Триполи – и с какого-то момента место, где они живут, начинает походить на города, откуда они прибыли. За исключением того, что там не стреляют. И только дети – не все, но довольно многие – вырываются из затхлого мирка добровольных национальных и религиозных гетто, куда их всеми силами загоняют родители. Родители, которые приехали в один из наиболее динамичных и многоликих городов на земле – но так ничего и не поняли, оставшись в душе крестьянами и ревностными мусульманами…

Пакистанцы в Лондоне жили скученно, в основном в районе Риджент-Парка. Место это… ну в общем, если сюда попасть, и не скажешь, что это Лондон, если убрать вездесущие красные автобусы модели, которую выпускают только для Лондона, и сделать немного похуже дорогу, то вполне себе Карачи получается. Вывески на хинди и урду, хотя все знают английский, куча толстых матрон… если раньше признаком бедности была худоба, то сейчас – лишний вес, куча детей, мужчины, которые ничего не делают, страшная грязь на улицах. Здесь не Нью-Йорк, где принято мусор складывать в пакеты и оставлять у обочины, но все равно никто не потрудится бросить мусор в мусорку, где придется, там и бросают. В некоторых местах есть и более зловещие признаки – например, плакаты или надписи на стене: здесь действуют законы шариата. По вечерам тут можно увидеть джихад-патрули из Shariat4UK – легальная организация, которая вроде как борется с пьянством и иными нарушениями шариата со стороны мусульман. Сейчас они поутихли – самые отмороженные уехали в Сирию, остальным – полиция пригрозила высылкой. Сирия вообще изменила очень многое – например, вся полиция в Лондоне теперь получила вооружение.

У этого места есть и свой базар, который называется Кэмден-Таун. Там продают все и даже немного больше – типичный пакистанский базар, лишь слегка облагороженный Европой. Кстати, не стоит думать, что здесь одни бедняки проживают – здесь полно тех, кто больше тысячи и даже двух в месяц пособие получают. Брак не регистрируют, только в мечети, родить четверых-пятерых – вообще не проблема. Потом идут и регистрируются как многодетные матери-оди– ночки…

Артур оставил машину в другом районе – хоть и прокатная, а все равно жалко, до нужного места дошел пешком. От местных он отличался мало прежде всего потому, что носил ветровку – худи с капюшоном. Тут все так делают, потому что камеры везде.

Он понимал, что он тут чужой, а если он просто зайдет куда-то и скажет, что ему надо – подумают, что он полицейский. Нет, взаимопонимание с местными жителями надо устанавливать немного по-другому.

Он зашел в местную забегаловку, взял шаурму. Расплатился неаккуратно, наличными, да еще и засветил целую пачку. Местные никогда так не делают, наличные тут только в баре расплатиться, больше пятидесяти-семидесяти фунтов тут никто не носит, а на карточке устанавливают дневной лимит, чтобы, если снимать под угрозой ножа или пистолета – все не потерять. Местное общество как-то приспособилось к жизни рядом с бандитами и, по всей видимости, считает ограбления неким «социальным взаимодействием». Этот же явно был лохом и сам напрашивался. Съев шаурму и поблагодарив хозяина по-английски, он вышел из лавки. Трое отморозков переглянулись и пошли за ним… они в общем-то сегодня ничего не планировали, скорее наоборот – сбор объявили, что-то неладное происходит, но лох сам напросился. Ходячий кошелек.

Лох перешел улицу в неположенном месте, они пошли за ним. Свернул в переулок… они ускорились… самое время.

Они заглянули в проулок… лоха не было.

– Черт… где он?

Раздался звук… похожий и на стук, и на хряск… один из бандитов упал, камень, пущенный из некоего подобия пращи – попал прямо в голову, и он упал как подкошенный. Лох, которого они пасли, появился у них за спинами… он, кажется, спрыгнул с пожарной лестницы… непонятно только, как он сумел там оказаться за несколько секунд.

– Ах ты…

Щелкнул выкидной нож, но лох действовал быстро, очень быстро, и у него в руках была палка! Нож выпал из потерявшей чувствительность руки, жестокий пинок в пах довершил дело. Второй получил сильный удар в грудь, а когда он очухался, лох уже пережал ему горло этой самой палкой. Темнело в глазах.

– Ты чего, мен?!

Лох произнес несколько слов на неизвестном языке.

– Я не понимаю!

– Это румынский! Означает – я твою задницу порву на части. – Лох перешел на английский.

– Не гони, мен! У нас с румынами бифа нет! Ты чего-то попутал!

– Правда?

Лох внезапно отпустил его.

– Ну, тогда спишем это на непонятки. Вы не знали, кто я, и решили меня на гоп-стоп поставить, так?

Бандит – единственный из всех, кто был на ногах – откашлялся.

– Мен, ты же Али убил.

– Скоро придет в себя. А если и нет, то невелика потеря. Улыбочку.

Щелкнула камера в телефоне.

– Эй, мен, ты чего?

– На всякий случай. Если что, мои кореша будут знать, кого искать…

Это было серьезно. У румын в Европе были сразу две группировки – румын и румынских цыган. Если вторые специализировались на мошенничествах всех видов и крышевании проституции, то с первыми лучше было не связываться. Румынские дилеры воевали за рынок героина с несколькими другими этническими группировками и в средствах не стеснялись.

– Мне нужен ствол. Даже несколько, если скидка будет.

– Чего?

– Ствол, ты что, совсем тупой?

– Не, но… а чо ты у своих не купишь?

– Непонятки там небольшие. Меня копы там ждут, да? А ствол нужен. Поможешь, в долгу не останусь. Только прямо сейчас.

Бандит неуверенно оглянулся.

– Ну, пошли.

Идти было недалеко, через некоторое время уцелевший бандит, который все еще щупал горло, появился в проулке с еще двумя типами. У одного была огромная спортивная сумка, даффлбэг.

– Мен, ты румын?

– Ага, только не местный. У меня вид на жительство в Голландии.

– А тут чо делаешь?

– А тебя колебет? Ты что, коп?

– Да мне так-то параллельно. Бабки есть?

– Есть у него бабки, – с трудом сказал уцелевший бандит, – мы видели.

– Есть евро – устроит?

– Бабло как бабло. Не хуже другого. Чо тебе надо?

– Пистолеты бы взял, штуки три. Только нормальные, не самоделку. И одинаковые.

– Одинаковые – с этим сложнее. И дороже. Как, впрочем, и не одинаковые.

– А чего так?

– Да движняк какой-то левый на улице, стремно. Короче, смотри.

Из большой сумки появился пистолет.

– «Че-зет»?

– Не. Это его турецкая копия, название – «Каник».

– Турция…

– Не парься, мен, это точная копия. К тому же запасной магазин в комплекте. Никто не жаловался, мен, эта фирма на американский рынок работает.

– Можно?

Он взял пистолет в руки, поставил на затворную, щелкнул пару раз курком. Затем быстро разобрал. Торговец с интересом смотрел.

– А ты разбираешься, мен.

– Пойдет, если не один есть.

– Три найду. Только один песочного цвета будет, норм?

– Мне без разницы.

– Тогда полторы штуки за один.

– Ты охренел?

– Нормально, мен. Я же говорю – движения какие-то левые. И коробку патронов дам.

– Шесть.

– Что?

– Шесть коробок. По две на каждый.

Торговец усмехнулся.

– Я тебя уже боюсь, мен. Если деньги при тебе – по рукам.

Пистолеты он не планировал приобретать – ему надо было выполнить задание и уехать. Но для тех целей, которые он планировал, пистолеты были нужны.

Вернувшись в машину, он зарядил все магазины. Два будут на всякий случай – и к одному у него будет четыре магазина. Нормально.

Теперь он уже конкретно преступил закон.

Что касается кобуры, то с этим проще, надо просто найти в интернете магазин, который торгует снаряжением для страйкбола.

И да, теперь он уже конкретно нару.

Он включил смартфон, вышел на новостную ленту.

Эпидемия в Москве.

Супервайзер национальной медицинской службы рекомендует воздержаться от посещения мест общего пользования.

Признаки эпидемии в Нью-Йорке…

Внезапно он подумал, что надо позвонить Зарине. Спросить, как там она.

Он посмотрел на пистолет. Затем набрал номер.

– Зарина?

– Господи… как хорошо, что ты позвонил…

– У тебя все в порядке?

– Нет… нас эвакуируют.

– Что значит эвакуируют?

– У нас на работе… какое-то безумие. Ли… девочка, которая… вчера была… она укусила мистера Диггинса… а потом мистер Диггинс. Здесь полиция приехала…

– Ты где сейчас?

– Я… я еду на ДЛР.

– Немедленно выходи оттуда. Скажи, где ты, я тебя подберу…

Чертовщина какая-то начинается…

Но на ДЛР ему попасть не удалось. Станцию окружила полиция, он не рискнул соваться, тем более если в машине винтовка.

Несколько раз набрал номер Зарины – он не отвечал.

Пришлось уезжать.

Только проехал пару кварталов – звонок. Зарина. Голос… ну нервный, в общем

– Артур… слава Аллаху.

– Что произошло?

– Меня забрали в полицию.

Почему – Зарина не сказала, но и так ясно – потому что она мусульманка.

– Где ты сейчас?

– Мне больше некому звонить!

– Успокойся и скажи, в какой полицейский участок тебя забрали.

Внутренний голос подсказал – положи чертову трубку и выбрось телефон. Но он послал голос подальше, как делал нечасто.

– Куда тебя привезли…

– Да… сейчас. Транспортная полиция… извините, какой здесь адрес… – Он услышал в трубку: – Да, это мой бойфренд, он приедет за мной.

Охренеть. Так быстро он бойфрендом никогда не становился. Впрочем, Лондон, тут все очень быстро.

– Да, сейчас…

Трубку взял другой человек:

– Сэр, это британская транспортная полиция, мы находимся на пятьдесят пять Алан Хокен Вей. Вы сможете нас найти?

Зашибись! Теперь он еще и говорит с полицейским, и голос останется в записи. Да что за день-то сегодня такой.

Но он ответил, как и подобает истинному англичанину:

– Полагаю, что да, сэр. Прошу прощения… Зарину в чем-то обвиняют?

– Нет, сэр, но мы должны получить объяснения по поводу серьезного инцидента на транспорте. Станции легкого метро входят в нашу зону ответственности и…

Раздался какой-то крик.

– Извините, сэр, у нас тут небольшие проблемы. Ужасный сегодня день. Простите…

– Я сейчас приеду…

Полученный адрес он вбил в смартфон. Программа моментально составила маршрут до нужного места…

Участок на Алан Хокен Вей был расположен в «ревитализированном», как это тут называлось, промышленном здании и был довольно новым. Тут совсем рядом была ветка железной дороги, и еще совсем недалеко была Темза – так что еще лет пятьдесят назад тут были в основном склады и промышленные здания. Лондон в этом смысле был довольно своеобразным городом – он строился вокруг порта, доков и верфей на Темзе, и только в шестидесятые, с развитием контейнерных перевозок, лондонский порт умер – он не мог принимать огромные контейнеровозы. А дикие цены на недвижимость – их галопирующий рост начался в девяностые – сделал выгодным ревитализацию. Это когда в районе нежилую недвижимость переделывают в жилую и продают по бешеным ценам. На Алан Хокен Вей ревитализация была довольно скромной – в конце концов, участки были не «видовыми», не на самом берегу. Но и этот промышленный район постепенно становился в основном жилым…

Он припарковал машину с нарушением правил, но так, чтобы оставаться на трассе. Вышел… прислушался… что-то происходило.

Сунув руку под сиденье, он достал пистолет и сунул за ремень. Неладное что-то… неладное…

Участок был в боковом здании, совсем не похожем на участок транспортной полиции. Скорее склад достроенный и камеры кругом… что нехорошо. Входная группа была сбоку, там стоял неприметный небольшой фургончик и «БМВ» пятой серии в раскраске лондонской Метрополитен-полис. Он начал подходить к участку, осторожничая и не торопясь, – и тут дверь открылась и навстречу выбежала женщина… среднего роста, юбка, белая блузка испачкана кровью. На ее лице было выражение ужаса, она бежала, спотыкаясь, так как была без туфли.

– Сэр, помогите мне! – Она бросилась к нему и чуть не сбила его с ног.

– Что…

Он не успел задать вопрос – следом из дверей вышел полицейский. У Артура екнуло сердце… твою же мать, вляпался. Полицейский был в бронежилете и с оружием… причем не просто с оружием. У него был Sig MCX, оружие полицейских групп реагирования, созданных в Лондоне в ответ на угрозу терактов со стороны мусульманских радикалов. И кажется, пистолет у него тоже был. Но он не желал воспользоваться ни тем ни другим. Винтовка висела на ремне и болталась, когда он шел, про пистолет он даже и не думал… и шел он как-то странно…

Как тот пьяный – вспомнилось вдруг. Тот пьяный у бара.

Женщина, которая хотела укрыться за ним, бросилась бежать по улице. Полицейский не обратил на нее никакого внимания – он направился к нему. Но при этом он ничего не сказал из того, что должен был сказать полицейский, не представился, не потребовал документы. И у него была порвана щека… серьезно порвана, до мяса.

Артур сделал шаг назад. Потом еще один.

Полицейский шел на него.

– Сэр, что происходит…

Полицейский не ответил – а в его глазах не было ничего человеческого.

Артур отпрыгнул в сторону, в руку привычно прыгнул пистолет.

– Стойте, где стоите…

Полицейский ускорился, протянул к нему руку и как-то странно замычал. Мелькнула мысль – все, провалился… Грохнул выстрел – он выстрелил автоматически, на инстинкте – и полицейский повалился как подкошенный.

Артур бросился к своей машине… сел в нее, завел мотор… и только уже тронувшись, вдруг заметил что-то странное. Из участка никто не вышел! Никто не вышел на выстрел, нет вооруженных людей… никого нет!

Да что же это происходит?

Переключив коробку на задний ход, он задом подогнал свой «Эксплорер» к полицейскому участку, поставив его так, чтобы машиной прикрыть лежащий на дорожке труп. Вышел, прикрылся машиной, посмотрел… ни хрена, нет реакции. Тогда осмелел, перебрался к полицейскому. Так и есть… из щеки кусок мяса вырван, его как будто зверь хищный укусил, и какой-то запах еще неприятный… ацетон, что ли?

Но главное было не это. У полицейского был автомат, пистолет и полный комплект снаряжения, включая бронежилет. Автомат был в довольно дорогой комплектации – интегрированный глушитель, прицел Aimpoint и немецкий, кажется, лазер, военный и очень дорогой, с ним можно даже самолеты на цель наводить. И магнифайер был, тоже «Аймпойнт», не фуфло какое-то китайское. Патронов, правда, мало – всего два запасных магазина – понятное дело, полицейскому больше и не надо. Но еще достался новенький «Глок-17» с фонарем и аж четырьмя запасными магазинами. И рация.

«Потрошить» трупы ему было не впервой, в спецназ учат обходиться подножным кормом, то есть что смог с противника взять, то и твое. Ему потребовалось минуты три, чтобы надеть бронежилет и набедренную платформу… хорошо, что полицейский был с ним одного роста. С пистолетом – трофей у него будет на крайний случай – он пошел к двери участка, понимая, что, скорее всего, совершает самую большую глупость в своей жизни.

Холл был очень примитивным, этот участок не был предназначен для приема посетителей. Зато перевернута стойка… и опять этот запах… как будто растворитель разлили. Тут что – ремонт делают?

Крик в глубине здания напомнил ему, что надо действовать.

Первого… как даже назвать непонятно – противника, что ли, он встретил уже на лестнице. Женщина, в гражданском… те же совершенно безумные глаза и кровь. Он выстрелил в грудь… она упала, но начала тут же подниматься. Что его поразило – она, не отрываясь, смотрела на него…

– Да что же это такое…

Он выстрелил в голову – и она упала.

Вот так. Похоже, только в голову и надо стрелять, не важно, есть на противнике бронежилет или нет.

Угол…

В коридоре он увидел полицейского офицера, вооруженного. Мелькнула мысль – вот и влип, но следующей мыслью было – а какого черта он не обратил внимания на стрельбу? Словно уловив чужие мысли, полицейский повернулся… разглядел его и решительным шагом направился к нему. У него была G36K, тоже совсем новая, со специальным прикладом для работы со шлемом – знаете, такой приклад, сильно выгнутый вниз, чтобы можно было целиться с опущенным забралом. Но он и не думал воспользоваться своим оружием.

– Стой! – крикнул Артур и почти сразу выстрелил в голову.

На G36 есть интересная особенность – магазины можно сцеплять, без каплеров, там на каждом специальные зацепы есть. А на этой – был установлен совершенно ей не нужный, но при этом чертовски дорогой Acog с небольшим коллиматором наверху. И фонарь с лазером.

Магазин был израсходован примерно наполовину – он сбросил его и вставил другую спарку – вот так, шестьдесят есть. Чтобы проверить оружие, выстрелил в потолок одиночным – грохнуло, посыпалась пыль. О’кей, работает…

В коридоре показались двое, вышли на выстрел. Полицейский и гражданский… точнее, один, похоже, не полицейский, а сотрудник минобороны, их привлекают на случай массовых мероприятий или резкого обострения обстановки. Военный был в крови весь, и лицо тоже – а у гражданского была почти оторвана рука. Но кровь не хлестала, и болевого шока не было…

Лагерь.

Он вспомнил лагерь особого назначения – последним заданием было убить человека, на которого укажет куратор. Просто гражданского. Курсанты не знают, что оружие – заряжено патронами без пороха. Он взял автомат, они были в какой-то арендованной квартире. Куратор указал цель – женщина с ребенком. Он приоткрыл окно, прицелился и нажал на спуск. Автомат вхолостую щелкнул курком, женщина продолжила идти. Куратор одобрительно похлопал по плечу – экзамен был сдан.

Он прицелился и дважды нажал на спуск – цели повалились на пол…

Что, ко всем чертям, происходит такое?!!

Прижав автомат к плечу, он пошел вперед, приставным шагом. Толкнул дверь… двери тут были легкие, не то что капитальные стены. Кабинет, в нем полный бардак, что-то перевернуто. Бумаги на полу, опрокинутый…

Твою мать!

Он едва успел – еще один, то ли человек, то ли нет – был совсем рядом… оскаленная пасть, совершенно безумные глаза. Он стоял так, что автомат развернуть было нельзя, он не успевал… секунда – все, что у него было. И он упал в кабинет, на пол, выигрывая еще две-три секунды и пространство. Монстр – у человека таких глаз быть не может – промедлил секунду, и этого ему хватило, чтобы повернуться на спину и дважды выстрелить из автомата. Кровью и мозгами брызнуло на потолок, монстр упал прямо на него, на ноги, но он был мертв и не опасен…

Артур отпихнулся ногой… еще раз – встал. По коридору уже шли, кабинет был блокирован – но те, кто шел – просто шли, у них не было оружия и они не собирались штурмовать… они все как обезумели… просто шли и шли. Перейдя на пистолет, Артур начал пробивать себе путь, стараясь не думать, что он делает – стреляет людям в головы. Впрочем, людям ли? Все они были или ранены, или порваны, у всех были безумные глаза, все они просто шли на выстрелы.

Когда он застрелил седьмого – они почему-то начали отходить. Может, потому что в кабинет было не пройти – там баррикада из тел, самая настоящая. Это дало Артуру передышку… если это можно было так назвать. Пороховая гарь, кровь, какая-то гниль и этот запах ацетона… он сблевал бы, если бы не подготовка…

Была возможность закрыть почти все лицо, просто застегнув молнию на толстовке до самого верха, но он не стал этого делать. Это хреновая идея, лишающая бокового зрения – а оно сейчас ему необходимо.

Двое из застреленных им в проходе были полицейскими, с одного он позаимствовал «Глок», а с другого – настоящее сокровище: НК МР5 с фонарем, ради такой добычи он не пожалел времени, чтобы спихнуть мешающие ему трупы. Самый точный пистолет-пулемет из ныне производимых, питается стандартными 9-мм патронами и в отличие от автоматических винтовок – не дает рикошетов, с ним можно отлично работать и в помещении. Правда, это был полицейский вариант, без автоматического огня, но зато магазины длинные, на тридцать. В британской полиции до терактов обычно использовали на пятнадцать.

Включил фонарь на цевье – работает, еще и в проблесковом режиме. Отлично. Сто двадцать патронов – для зачистки всего здания должно было хватить…

Зарину он нашел у клеток для задержанных. Опознал по белой мужской рубашке, она надела ее на работу, он помнил. Она стояла на коленях и, казалось, не слышала выстрелов и его шагов.

– Зарина! – позвал он.

Она обернулась… все лицо ее было перепачкано кровью. Кровью человека, которого она жрала – полицейского офицера.

– Зарина… – сказал он.

Она внезапно рванулась на него со скоростью, которую от этих он видел впервые – рванулась, вытянув вперед окровавленные руки. Но он успел дважды нажать на спуск…

Перед тем как выйти на улицу – он нес четыре пистолета и три штурмовые винтовки, пистолет-пулемет – он выглянул. Осторожно, чтобы не подставиться под снайпера. На улице не было никого, только по дороге, путепроводу параллельно путям – на большой скорости пронеслась машина.

Бегом он пересек пространство между дверью и «Эксплорером», начал сваливать в машину оружие, осматриваясь. Трофеев много, хватит, если что, на серьезную заваруху. Видит Бог, он не хотел… но что-то неладное происходит, что-то совсем, черт возьми, неладное…

Когда он закончил сваливать трофеи, он услышал, как работает рация. Прислушался, где… оказалось – тот самый неприметный фургон, «Пежо», кажется. Он прислушался, затем осторожно обошел, держа пистолет наготове, потянул ручку… она поддалась. Заглянув внутрь фургона, Артур изумленно выругался по-русски, что он себе не позволял уже лет десять.

Штирлиц никогда не был так близок к провалу, но ему все было пофиг…

Номер телефона он знал, потому что аккуратно сделал домашнюю работу, как его и учили. Дозвониться удалось с трудом, сеть была перегружена, затем раздался раздраженный голос:

– Алло…

– Встретиться надо.

– Это кто?

– Ты меня не знаешь. А я тебя знаю.

– Ты чо, приколоться решил?!

– У своего прикрепленного спроси – фамилия Остроухов ему что-то говорит? Потому что Остроухов меня послал твоего обнулить.

Молчание. Термин «прикрепленный» знали немногие. Особенно в Лондоне.

– Ты где?

– Я тебе перезвоню.

Боевики появились с задержкой, вероятно – пробки на дороге, город перекрывают. «Рейндж-Ровер» и «мерс» «ГЛ», похожий мордой на предыдущую модель S-класса. Вышли грамотно, окружили серый фургон, стоящий в небольшом перелеске – такие еще и в Лондоне остались. Но у них были только пистолеты.

Артур наблюдал за происходящим, полностью контролируя ситуацию. Спецназ транспортной полиции создавали и оснащали совсем недавно, потому и денег на него не пожалели. В фургоне он нашел снайперскую винтовку AW, модель Police, калибр 308, ствол двадцать – типично городская винтовка, но по точности, наверное, лучшая. И одна из самых дорогих. Возможно, он остановил бы свой выбор на GA, но тут прицел был – не Китай, а Германия, «Шмидт-Бендер», тоже один из лучших. Сейчас он выставил его на минимум пять, а максимум был двадцать.

Сунулись… смело. Он ткнул пальцем в телефон, не отрываясь от прицела.

Среди боевиков – вообще-то это были частные телохранители – возникло некое замешательство, потом один из них нашел звонящий телефон. Значит, он и есть старший.

– Неслабая тачка, смотрю.

– Точно. Только я затворы вынул, пока вы ехали.

– Умно. Я на стволе?

– А сам как думаешь?

– Что надо? Бабки?

– Не только. Твой знает Остроухова?

– Допустим. Он лично тебя послал? Ты с ним встречался? Если лицом к лицу вас сведем – предъявишь?

– В системе лицом к лицу приказы не отдают. Тем более генералы. И ты это знаешь.

– А это не гон вообще? За слова свои отвечаешь?

Вместо ответа Артур включил лазерный прицел на винтовке – винтовка предполагалась для городского использования, и потому англичане приспособили тут лазер. А вот глушителя он не нашел, что плохо.

– Просекаешь?

– Ладно, ладно…

– Вопрос не в том, отвечу я за слова или нет. Вопрос в том, что происходит. Ты вообще в курсе, что в мире делается, а?

– Слышал. Движения нездоровые какие-то. Из Москвы все пошло.

– Слышал? А я уже видел. Своими глазами, как человек человека жрал. Как думаешь, долго ты тут простоишь со своими пистолетами?

– Ладно, что хочешь?

– Дай номер своего первого, прямой. Точнее, дай ему мой, пусть перезвонит. Порешаем, потом делать будем. Знаешь, как говорят? Нормально делай – нормально будет…

– А я тебя знаю.

– Да ну?

– Видел один раз – в Ханкале. Ты тогда совсем сопляком был.

– Что ты говоришь… а ты-то там что делал?

– Да то же, что и ты – херней страдал.

– Ну?

– На практику нас тогда погнали. На полгода командировка.

– А ты откуда?

– Из «Альфы». Украинской.

– Украинцев в Ханкале не было.

– Были, только вы не знали. Кучма с вашим договорился – послать личный состав на практику. Вот и дернули нас – донецких, потом с Севаса были пацаны, с Кривого Рога. Военным бортом до Ростова, в Ростове документы поменяли на русские, и – вперед. Полгода задницы. Там еще белорусы были, причем они с самого начала были. Мы-то только краями захватили.

– И как оно?

– Кверху каком. Меня потом из управления турнули, как Ющ пришел – он нас назначил на область такую тварьку. Сан Саныч Скидельский – знаешь?

– Слышал.

– Во. Он не сразу узнал, что донецкие в спецкомандировке были – но узнал, козлина. Орал так, что едва пломбы не вылетали. Честь украинского офицера, и все такое на хрен… Для него чехи роднее русских были, он с ними в деснах был. Дударику стволы самолетами отправлял. Короче, всех, до кого сумел дотянуться, уволил, хорошо, что не по дискредитации, сволочь, решил краями разойтись. Вот с тех пор я и подался в частную охрану.

– И как оно?

– Норм. Полшарика объездил по делам, из Лондона, можно сказать, не вылезаем. Не вылезали, точнее…

Общение шло по рациям, фургон, за рулем которого сидел Артур, двигался между двумя джипами. Первый – шел впереди, на отрыве, чтобы разведать обстановку. Нельзя было потерять целую машину оружия – особенно в свете того, что происходило.

А происходило совсем хреновое. Лондон оказался чрезвычайно уязвимым городом – мощные транспортные потоки, приоритет общественного транспорта, в котором любая зараза распространяется мгновенно, практически полное отсутствие оружия на руках у населения, отсутствие понятия «гражданская оборона» – американцы хоть готовились к беде, у них были планы на случай использования террористами химического или биологического ОМП. А в Лондоне не было совершенно ничего. Прибавить к этому скученность и интенсивную ночную и туристическую жизнь – и приехали.

Да… и еще надо прибавить многочисленные агрессивные этнические общины – арабы, негры. Вот это и будет полный трындец.

Артур не сомневался, как все будет. Местные – искренне будут уверены, что кто-то должен будет позаботиться о них, они же, ипать-колотить, хорошие. И соблюдают закон. А бородатые, которых сюда навпускали целую кучу, не упустят шанс устроить тут джихад во весь рост. Остановить их будет нечем и некому – армия частично демобилизована, частично по горячим точкам раскидана.

Вот так и выглядит пушной северный зверек.

Артур был ко всему этому хорошо готов – не зря поработал на Ближнем Востоке и в конвоях, и в персональных гардах. Или как сейчас модно говорить – гарантах безопасности. Потому – пистолет под рукой, и на соседнем сиденье – готовый к бою автомат…

– Второй, сейчас направо… черт.

– Принял. Что там у тебя?

– Автобус перегородил улицу. Сейчас попробую объезд…

– Осторожнее.

– Не учи моченого…

– Пока прямо…

В городе уже начинался беспредел – на его глазах негры вламывались в магазин. То ли еще будет…

Крик в эфире совпал с хорошо различимым грохотом «калашникова».

– Черт… по фронту! Прорываемся на скорости!

Прорываться на скорости – типичное решение для гардов, они в перестрелки не вступают. Но было обстоятельство.

– Я не могу.

– Что?

– У меня машина небронированная. Сейчас разберемся…

Он увидел, как двухэтажный автобус действительно перегородил съезд с дороги и остановился…

Там, впереди – уже что-то горело, и выносили вещи…

Рядом остановился «Мерседес», немного опустилось стекло.

– На хрена встал, надо дальше ехать?

– Смотри внимательно.

Из оружия он выбрал SIG – патронов к нему хватало, и к нему к единственному был глушитель. И патрон – самое оно, с тяжелой, разрушающейся пулей без стального сердечника – для города и для глушителя.

Надо бы ACOG на него переставить, но это потом.

Прицел выдал чистую картинку – бородатые грабили, грабили основательно, не торопясь, не опасаясь полиции. Пока одни перекрыли дорогу импровизированной баррикадой – тупо автобус, угнанный поперек дороги, поставили, и засели там с «калашом» – другие выносили дорогие вещи, складывали в микроавтобус с рекламой какой-то прачечной. Моя прекрасная прачечная, твою же мать…

Прицелом он искал стрелка. Нет, он ничуть не сомневался, что все они заслуживают, чтобы их замочили, но пока еще остатки какого-то понимания о том, кого можно, а кого нет, в нем сохранялись. Гражданский – нельзя.

Ага, а вон и он. Всегда его удивляло, как бородатые могут принимать такую позу – согнувшись в три погибели, вроде как сидит, но в то же время стоит. Он так не мог – падал. А эти еще и стрелять умудряются…

Винтовка легким толчком отдала в плечо, и автоматчик ткнулся вперед и почти сразу умер. Никто не понял, что произошло сначала, потом один подбежал, начал тормошить.

Второй подбежал…

Ага, потащили… себе на беду. В джамаатах всегда есть один – два человека, назначаемых на роль вытаскивателей. Потому-то после налетов обычно они не только раненых, но и трупы не оставляют.

Есть!

Умерший внезапно воскрес и вцепился в руку вытаскивателя. Тот заорал, пытаясь вырваться, к нему побежали еще двое, один нес ружье.

Хлоп!

Тот, что нес ружье, споткнулся и упал.

– Все видели?

– Что видел, прием.

– Умершие оживают. И начинают жрать живых. Стрелять надо только в голову, я еще в участке это понял!

– В каком участке?

– Проехали…

Бывший хозяин половины Украины – и вероятно, не только Украины – выглядел довольно невзрачно и непритязательно. Но хватка у него была, и это понимали все, кто с ним имел дело – сразу.

– Почему не выполнили задание?

Артур покачал головой:

– Иногда надо выбирать сторону.

– Поясните.

– Я же не дурак. Телевизор смотрю, выводы делаю. За ваш счет решили замириться. Подербанить ваши активы, а взамен – мир, дружба, жвачка. И скорее всего Остроухов решил это сам, спелся с кем-то из ваших.

– Вам-то какое до этого дело?

– Я присягу Родине давал. А не Остроухову. И не тем, кто людей сливает, как какашки в бачке…

Магнат кивнул.

– На что претендуете?

– Решайте сами. За мной пять с половиной лет в ЧВК, сертификаты «Персонал Гарда», «Марин Гарда». Работал в Ираке, в Ливии…

– Достаточно. Пять в месяц устроит? На испытательный срок.

– Вполне.

Магнат переменил позу – он сидел на диване на какой-то вилле.

– Что вокруг происходит, понимаете?

– С трудом. Мертвые встают и бросаются на живых. Это какой-то вирус, как в кино.

– Что значит, мертвые встают?

– Человек умирает, а потом почему-то оживает. Я не знаю почему. Но потом он нападает на тех, кто рядом. Кажется, зараза передается через укус.

Магнат посмотрел на стоявшего рядом начальника СБ, тот пожал плечами.

– И что предлагаете?

– Пробиваться в Россию. Куда-то в Сибирь… не знаю, тут скоро сущий ад будет. Оружия ни у кого нет, живут все скученно. В Сибири можно неделю идти и никого не видеть. Да и… родина все-таки.

– Как пробиваться?

– Два варианта. Первый – захватить корабль. Второй – самолет. Здесь есть аэропорт прямо в центре – Лондон-Сити. Оттуда лететь в Россию.

– И как захватить? Может, просто попытаться зафрахтовать самолет?

– Скорее всего рейсы все отменены.

– Оружие у нас теперь есть, – подал голос начальник охраны, – у него целая машина была. Одних автоматов с десяток.

Магнат подумал, но недолго.

– Аванс ему выдай. За три месяца. Плюс подъемные, плюс все, что он принес – оцени и заплати…

В кабинете виллы начальник СБ – его звали Владимир – достал из сейфа пачку денег, пятисотенных, отсчитал пятнадцать тысяч, потом еще пять, подвинул Артуру. Потом, подумав, достал еще пачку, нераспечатанную, положил рядом.

– Пятьдесят тысяч – за стволы. Пойдет?

– Да.

Начальник СБ прищурился.

– Подсиживать меня будешь?

– Зачем?

* * *

– Если бы я хотел быть начальником – уже был бы.

Владимир немного подумал, потом протянул руку:

– Пойдет. Тогда сработаемся.

– Есть еще одна тема.

– Какая?

– Есть место, где лежат снайперские винтовки, готовые к отправке. Под сотку их там – сами винтовки хорошие, прицелы, правда, дерьмо китайское, но винтай такой по каталогу три с лишним штуки стоит за один. И там же снаряга есть, грузовик целый.

* * *

– С тобой договариваться или с шефом?

– Что хочешь?

– Треть устроит…

– Ни хрена себе…

Винтовка легла в руки, радуя своей тяжестью и благородством линий. Классика – М24, стандартная снайперская винтовка армии США до недавнего времени. Родом она из шестидесятых, тогда выпустили «Ремингтон 700», до сих пор одну из самых популярных и широко распространенных винтовок в мире, вероятно, первую по выпуску среди охотничьих. Но и до сих пор – в этом калибре она одна из лучших. Тяжелый ствол, идеально подогнанный затвор – винтовку делали в расчете на то, что в будущем ее перестволят под 300WM, и потому весь механизм сделан с большим запасом по прочности. С хорошим прицелом и правильным патроном – винтовка уверенно бьет на километр.

– Прицел хреновый, надо менять. Это не оригинальный «Льюполд».

– Сменим, без проблем… Ну ни хрена же себе…

Артур подумал, что проблемы менять как раз будут, но промолчал. Вместо этого он вышел к грузовику, около которого двое охранников держали резидента литовской разведки в Лондоне. Тот с ненавистью посмотрел на Артура.

– Русский… курва мать…

– А я думал, вы русский уже и забыли.

– Дорого продался?

– Ты о чем?

– Путинцам дорого продался?

– Ты что, дебил, – изумился Артур, – ты телик не смотришь? Какие, на хрен, путинцы? Ты мне лучше скажи одну вещь. Вот ты – вроде нормальный человек, в Лондоне осел. Но Россию ненавидел и ненавидишь? Вот за что?

– За то, что вы – урки! Вы наш народ в Сибирь угнали!

– А французы и англичане сколько друг друга резали? И ничего, сейчас в гости друг к другу ездят.

– Ничего…

– Что – ничего?

– Рашки скоро не будет, тогда узнаешь.

Артур потерял к разговору интерес, потому достал пистолет и выстрелил литовцу в голову. Охранники, матерясь, отскочили.

Вышел Владимир, равнодушно посмотрел на труп, вызверился на охранников:

– Что встали? Грузить кто будет – Пушкин?

Аэропорт Лондон-Сити расположен в самом центре города, рядом с Сити, у него всего одна полоса, причем короткая – для бизнес-джетов. Со всех сторон тут вода, два дока рядом не используемых. Но есть отсюда и обычные пассажирские рейсы – причем отсюда летают «Суперджеты». Одна из компаний закупила несколько «Суперджетов» специально, чтобы летать отсюда – характеристики были тютелька в тютельку.

Место это – когда наступил конец света – стало одним из наиболее безопасных в Лондоне. Причина – вода. Здесь со всех сторон была вода, доки и бывшие верфи. А монстры – как бы их ни называли и кем бы они ни были – боялись воды. Попав в нее, тонули камнем, и даже совсем уже страшные, не похожие на людей – к воде не приближались. Это сделало Лондон-Сити одним из убежищ в многомиллионном городе, местом, где можно было получить хоть какую-то помощь.

– Ну, облом?

Артур смотрел на происходящее через китайский прицел, снятый с одной из винтовок.

– Нет. Они уйдут отсюда. День, может, два.

– Бабушка надвое сказала.

– Есть другие варианты?

– Пробиваться к побережью.

– А ты знаешь, что там?

– Возьмем яхту, умник.

Артур проигнорировал явный вызов.

– И куда причаливать будем? Яхты скорее всего все – тю-тю.

* * *

– Они уйдут отсюда. День, два. Поставим веб-камеру и подождем. Потом… видел вон тот самолет?

– Который?

– «Бритиш Эйрвейс».

– И чо?

– Интересная машинка. Специальная серия, чтобы летать в Нью-Йорк – эти рейсы заменили рейсы на «Конкордах». Дальность пять с половиной тысяч, при этом садится на площадках для бизнес-джетов. Тридцать мест всего, и все – первый класс. Взять такую – и до Москвы отсюда – влегкую.

– Или до Ростова.

– Или до Ростова…

Артур оказался прав – британцы не справились с ситуацией. Нет смысла удерживать ограниченную площадку в центре города, если сам город весь погиб, забит ожившей и алчущей человеческой плоти мертвечины. Не было даже радио для передачи экстренных сообщений – когда над городом начали летать вертолеты, с громкоговорителей оповещая о направлениях выхода из города, стало ясно – пора.

Все их машины были бронированы, каждая из них была даже оснащена системой автономного воздухоснабжения на случай газовой атаки. Но главное было не это, а количество мертвецов в городе. Они запускали дрон и видели – в некоторых местах их было столько, что они могли остановить машину просто навалом. Набьются под колеса, скопятся перед бампером, колеса поднялись – и трындец. Они же, похоже, боли совсем не чувствуют, для них только одно надо – жрать…

Интернет начал валиться уже целыми сегментами, но пока что новости узнать можно было, тем более что телевидение, радио, газеты – больше не было ничего, только на телевидении было налажено какое-то аварийное вещание, видимо, из Челтнема. Но верить такому…

Зато интернет держался до последнего, люди создавали группы помощи, каналы оповещения, что-то пытались сделать, но что можно сделать без оружия? И в обществе, где с детства вбивалось – ты не должен отвечать на насилие насилием, ты должен ждать помощи от общества или от государства. Чего говорить, если какой-то ваххабит сделал себе самодельный бронежилет из жести от пивных банок, взял нож и пошел по улице, нападая на всех встречных. А остановил его какой-то футбольный болельщик, которых в Великобритании все высокомерно осуждают за насилие и нетерпимость…

Армия также пыталась помочь, но недолго.

Они же сидели в загородном доме, почти дворце, постройки аж восемнадцатого века, и оказалось, что он отлично подготовлен к обороне. Во-первых, окна, они были небольшими, узкими и высокими, не протиснуться. Это не потому, что здание готовили к обороне, а для того, чтобы зимой не терять тепло. Во-вторых – стены были с полметра толщиной и включали в себя камень, настоящий камень. Это вам не современное строительство, где вместо камня используется утеплитель, а в некоторых домах стену можно ногой пробить, если врезать как следует.

Ну и погреб. В нормальных домах восемнадцатого века был настоящий погреб, потому что тогда не было супермаркетов и еду запасали заранее, иногда на всю зиму. Сейчас, понятное дело, было все немного иначе – но копченого мяса в погребе хватало, как и дорогого вина. Это плюс огромные, рассчитанные на обслуживание приемов холодильники – и позволяли держаться.

Когда однажды утром они вышли в Сеть, чтобы связаться с веб-камерой – они увидели, что аэропорт почти пуст. Последние из военных, уже не держа баррикад, отступали к двум Чинукам. Зомби – пытались проломиться внутрь, но пока падали, зацепившись об колючую проволоку, которая витками в несколько рядов – перекрывала проходы. Сами они вряд ли выпутаются, но рано или поздно проволоки просто не хватит, и остальные – просто пройдут по телам сородичей…

Надо было ехать.

Выстроились – три плюс лидер, машина, отвечающая за разведку местности, обычный для таких условий «Фольксваген Транспортер», набитый аппаратурой, которая сейчас и на хрен никому не нужна. Зато сейчас будет полно желающих обстрелять их, если, конечно, они поедут по кварталам, контролируемым исламскими боевиками. Если нет, то их путь – в кварталы, контролируемые мертвечиной. Выбор небогатый, прямо скажем.

– Ты в голове поедешь? – уточнил Владимир.

Артур кивнул.

Первая проблема выявилась уже на подходе: пробки на дорогах. Когда начался исход – машин стало неожиданно много, а армия и какие-то гражданские службы еще и поспособствовали, устанавливая чек-пойнты на дорогах. Кто-то взбесился по дороге, начал бросаться, остальные просто побросали машины и побежали. Вот тебе и пробка, причем мертвая.

К счастью, все их машины были полноприводными, в том числе и «Транспортер». Они просто возвращались назад, где можно было съехать с дороги, и объезжали, не обращая внимания на «прайвит проперти».

Артур перебросил ACOG с G36 на MCX и переснарядил все магазины к MCX, которые у него были – к ней подходили магазины от M16, а вот к G36 – нет, у нее был свой стандарт. Теперь MCX – удобная, с глушителем и стволом средней длины – была его основной винтовкой. Второй у него была AW.

И вот сейчас, руководствуясь навигатором, они встали на перекрестке дорог какого-то предместья, которое еще не было ревитализировано. Впереди была какая-то стройка… метро, что ли, тянут.

У «Транспортера» был огромный и очень удобный люк, считай – полкрыши открывалось. Люк открыли – и они с Димой, тоже русским, бывшим вэдэвэшником – одновременно выпрямились во весь рост, стоя спиной к спине и просматривая свои сектора.

– Движение.

Какая-то женщина, типичная англичанка в возрасте – ковыляла к ним. Лицо перемазано кровью, какая-то маска болтается и обрывок шланга… видимо, кислородом дышала. А теперь бодро так ковыляет.

Красная лазерная точка остановилась на седых волосах, пошла ниже…

Хлоп.

Старушка осела.

– Чисто.

Два выстрела, один за другим. На G36 глушителя у них не было, и это было плохо, но… имеем то, что имеем. Так могли бы вообще с голыми руками…

– Чисто.

– Сейчас на выстрелы пойдут.

– Ага…

В машине связались с конвоем, сообщили местоположение.

– Давно тут?

– Два года…

Что-то похожее на обезьяну – одним прыжком сигануло с крыши невысокого, трехэтажного, если считать чердак, кондоминиума.

– Смотри!

Артур успел развернуться… глаза не верили в то, что видели, но палец уже нажал спуск. Тварь, видимо, решившая разжиться почти свежим мяском, а то и в машину запрыгнуть – явно не ожидала такого поворота, бросилась в сторону, но недобежала. Сначала пули перебили обе задние лапы, а потом она вовсе легла.

– Твою же мать.

– Ты видел?

Если все предыдущее – зомби, сообщения о каком-то вирусе – хоть как-то, но укладывалось в картину, работали над каким-то вирусом, потом случайно или даже нарочно выпустили его, то это что такое? Этому даже описание трудно подобрать. Что это – порождение преступных генетических экспериментов? И что – оно сюда из Москвы прибежало? Под Ла-Маншем через тоннель переправилось?

Показались машины основного конвоя, остановились, видя, что и Лидер стоит.

– Лидер, что там у вас?

– Правее от нас, на земле. Только что застрелили.

Сначала реакции не было. Потом из машины выбрался босс, в сопровождении личников прошел до монстра, смотрел на него какое-то время. Потом вернулся в машину.

– Лидер, это Первый, продолжаем…

Чем дальше к центру – тем было хуже. Узкие улочки – англичане специально делали их узкими, чтобы успокоить транспортный поток. Еще и всякие карманы… придурки долбаные. Все это на раз перекрывается не баррикадами, так мертвым мясом.

Кое-где были остатки полицейских баррикад, полицейские, видимо, пытались отрезать зараженные части города от еще здоровых, но это было невозможно. Теперь – бобби бродили по улицам вместе со своими согражданами – они погибли, приняв удар на себя.

Они приняли решение не стрелять, пока это будет возможно – пробивать путь таранным бампером – он тут был, хоть и замаскированный. Опытным путем они установили, что при двадцати милях в час можно ехать – мертвяки не бьются об стекло, а часть отбрасывается, часть перемалывается колесами.

С характерным звуком, от которого сходишь потихоньку с ума.

Ему вдруг пришло в голову…

И воскликнул он сильно, громким голосом говоря: «Пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы, и цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от великой роскоши ее».

И услышал я иной голос с неба, говорящий: «Выйди от нее, народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее; ибо грехи ее дошли до неба, и Бог воспомянул неправды ее.

Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам ее; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое».

Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей. Ибо она говорит в сердце своем: «Сижу царицею, я не вдова и не увижу горести!»

За то в один день придут на нее казни, смерть и плач и голод, и будет сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, судящий ее.

И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее, стоя издали от страха мучений ее и говоря: «Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой».

Откровение Иоанна Богослова. Апокалипсис…

Он почему-то был уверен, что Россия – выжила и выживет. Ну, не Москва, конечно, там как бы хуже еще не было, но простая Россия выживет, хватит у нее и воли, и людей, да и просто – просторов, чтобы принять очередной удар и снова, как в те страшные годы – все, что нам положено, – это сто двадцать пять граммов и право победить. И ведь победили! А вот эти – они просто слились на его глазах. Весь город, со всеми его банками, клубами, магазинами и парками с валяющимися на лужайке хипстерами – просто погиб в несколько дней, сделавшись полигоном Сатаны…

И просто ли так? Ведь Лондон, этот город стал одним из первых городов мира, откуда разлилась эта дрянь, эта отрава, эта мерзость. Этот город – один из первых перестал работать, закрыл все свои заводы и порты и стал принимать воров вместе с их наворованными деньгами. Это все лицемерие, что здесь боролись с коррупционерами и отмыванием денег… фигня все это. Одной рукой боролись, другой привечали мразь со всего света. Ты украл у своей и так нищей страны сто миллионов долларов? Отлично! Купи здесь за пятьдесят какую-нибудь пятисотлетнюю халабуду и живи, отправляй сына в британский университет, чтобы он мог уже прикидываться честным. И тот, кто поменьше украл, все равно приезжай, купи на Мейфере трешечку, пока тебе не впаяли двушечку. Место всем найдется – тусить среди звезд и звездулек, ездить на «мерсе» и думать, что жизнь удалась.

Кул Британия. Крутая Британия. Танцующая Британия. Отрывающаяся Британия.

Ну и где это всё?

Россия – она хоть слаще моркови ничего не едала, но что может испугать страну, которая видела орды и Мамая, и Гитлера? Потихоньку сорганизуются, достанут стволы или с армейских складов получат – и отобьются. А тут?

Ты все пела – это дело. Так давай, блин, попляши…

– Внимание.

Кондоминиум, который они приметили как точку наблюдения – был цел и не горел, хотя где-то уже и горело. Они перекрыли вход в подземный гараж, как смогли, чтобы не привлекать внимание и создать хоть какое-то подобие безопасной зоны. В гараже было страшно не только потому, что не просматривалось все нормально из-за вездесущих колонн, но и потому, что казалось, будто вся эта махина вот-вот упадет им на хрен на голову…

Лучи фар «Рейндж-Ровера» высветили гараж… дорогие машины, многие из которых были закрыты чехлами… бородатый тип у одной из машин, вскинувший автомат на свет фар…

– Контакт на час!

Громом прогремела очередь из «калашникова», по стеклу побежали трещины, погасла одна из фар. Водитель машины ошибки не совершил – свернул, чтобы прикрыться другими машинами, и затормозил.

Артур уже выбрался из машины… в Ираке он усвоил, что пока машина движется, нельзя покидать ее, но когда она остановилась – убираться надо как можно быстрее. Прикрываясь бронированной машиной, он надвинул на глаза монокуляр… несколько штук им досталось из полицейской машины, другие были у телохранителей изначально, потому что ПНВ может законно купить любой человек, а в деле личной охраны важно любое возможное преимущество…

От «рейнджа» начали бить одиночными, он узнал G36. А затем произошло то, что он никак не ожидал – хлесткий хлопок и крик…

Твою мать, подствольник… вот чего он никак не ожидал увидеть в Лондоне, так это подствольный гранатомет…

Его пока не заметили, и это было плюсом – пригибаясь, он побежал в другую сторону, прикрываясь рядом машин, добежал до бетонной колонны. Оперев цевье винтовки на руку, держащуюся за колонну, он открыл огонь, переведя лазер в невидимый режим. В очках это смотрелось как яркая желтая веревка на зеленом фоне…

Стрелка с подствольником он увидел и снял у лифтов – тот не ожидал нападения с этой стороны, да и видел плохо. Тут же и второго – тот был рядом с ним, тоже с оружием. Третьего – того, что начал палить в них первым, он поймал не сразу – но поймал и снял, выстрелив через стекло машины. Не стоит думать, что укрытие от наблюдения и укрытие от огня – это одно и то же. Разные это вещи…

В подземном гараже наступила тишина, особенно сильно слышимая на фоне только что гремевшей стрельбы.

– Чисто! – прокричал Артур, обозревая пространство перед собой.

Ответа не было, только какой-то тихий раздраженный голос, сыплющий проклятьями.

– Все чисто?!

– Да, нормально! У нас раненый…

Этого только не хватало. Больниц сейчас нет.

– Осторожнее!

Артур начал смещаться, ему нужно было проконтролировать раненых. Первый – точнее последний, кого он пристрелил – был мертв совсем. Артур на всякий случай достал пистолет и выстрелил в голову. Мельком отметил – снаряжение не самодельное, хотя сейчас с этим проблем нет – в магазинах для страйкбола все военное продают, любую снарягу. А вот автомат Калашникова, да еще и с автоматическим огнем – вещь в Британии редкая. Откуда он?

Услышав что-то, он вскинул пистолет… стрелок, вооруженный автоматом с подствольником, уже ковылял к нему… все залито кровью, с пальцев – капают на бетон редкие, тяжелые капли, но он все еще жив и хочет… нет, не отомстить. Жрать он хочет!

– Да щас…

Хлопнул выстрел – и стрелок упал, уже теперь навсегда…

Артура заинтересовал подствольный гранатомет. Он оказался привычным «ГП-25», но болгарского производства. Автомат был тоже болгарским, копия «АК-104». К подствольнику была целая перевязь с гранатами, а к автомату – оптический прицел «Тюльпан», причем, похоже, рабочий. Это здесь на складе не найдешь…

Хлопнул выстрел, он обернулся. Третьего проконтролировали.

Раненым оказался Дмитрий – у него была нога перетянута, оттого он хромал и все лицо посечено бетонной крошкой.

– Идти сможешь?

– Я и воевать смогу.

Артур шутки не понял.

– Смотри за ним.

– Аллах акбар!

Только огромный опыт позволил Артуру остаться в живых – очередь прошла совсем рядом. Он бросился на пол, несколько раз выстрелил из пистолета. Противник упал.

– Чистим все! Работаем!

Пара минут потребовалась, чтобы пройти гараж – они убедились, что больше никого нет, по крайней мере на этом этаже. Приблизились к трупу… у него был «Глок-18», но что еще страшнее – «РПГ-7», заряженный и портплед еще с тремя выстрелами. Получается, это гранатометчик был…

– Забирайте это. Уходим отсюда…

Отходить опасно, но оставаться в здании еще опаснее. Противотанковый гранатомет – это уже серьезнее некуда…

– Машина на ходу?

– Я проверю…

Рация.

– Первый, здесь Лидер.

– Принимаю.

– У цели слишком опасно. Мы сняли стрелка с «РПГ».

– Повтори.

– Стрелок с «РПГ».

Владимир врубился.

– Что предлагаешь?

– Вам пока стоп. Мы проведем доразведку.

– Добро. Только быстро. У нас скоро машины перевернут.

– Принял.

От машины крик.

– Сколько-то пройдет еще!

– Уходим…

«Рейндж» был действительно хоть и побит, но на что-то еще способен. Артур встал на подножку… лучше так, когда выезжаешь. На небольшой скорости – радиатор пробит – машина покатила к выходу…

– Стой!

Засада. Вон там, за машинами и дальше.

И там. С двух сторон перекрыто.

– Сдай немного назад…

Можно, конечно, вступить в бой. Но его результат далеко не очевиден. Владимир на помощь к ним не придет, и будет прав – интересы клиента прежде всего, потому попавшую в беду машину просто бросают с людьми и едут дальше.

А можно попробовать поговорить. В конце концов, сейчас жизнь дала по башке самым отмороженным и у всех проснулось чувство самосохранения. Не самое худшее чувство, надо сказать…

– Можем пехом, через здание… – высказался водила.

– А сколько там этих?

Артур решился.

– Есть что-то белое?

Ему дали белый лист формата А4, и он высоко поднял его, используя как белый флаг.

– Эй! Давайте поговорим! Надо поговорить!

Артуру за то время, когда он жил и работал за границей, не раз приходилось вести переговоры с людьми, с которыми лучше бы не вести переговоры, а голову прострелить и похоронить в пустыне. Его работа была намного сложнее работы обычного оператора – тому-то что, закрывают дни, и ладно. Все могут кинуть – работодатель может кинуть, заказчик может кинуть, местные, которые наняли, чтобы сэкономить – кинут за милую душу. Надо уметь договариваться. И это, кстати, заблуждение, что наемники только и делают, что применяют силу. В Ираке была целая система рейтингов разных дорог, и с кем надо там договариваться – они выходили, договаривались, чтобы пропускали без обстрелов, откидывали долю малую – и только в самом крайнем случае стреляли. Ирак ведь как – едешь, в одном селении надо к стеклу выставить фотографию аятоллы Ас-Садра, в другом Саддама Хусейна, в третьем Абдаллы Оджалана – только упомнить, где что – проблема. Но помнили. И когда ехали – так и меняли, тут одно поставят, там другое…

Ему приходилось и оценивать людей, причем быстро оценивать, понимая, с кем можно иметь дело, с кем нет. Так вот, насчет этих – серьезнее, чем просто банда, какая-то военизированная структура, но не настоящая армия. Какая-то группировка во главе с полевым командиром. Судя по однотипному оружию, снаряжению, наличию связи – не на базаре купили.

Будь это Амман или даже Каир – он бы не удивился. Но вот в Лондоне…

– Салам алейкум, – сказал один.

Один из боевиков что-то резко сказал, но лидер группы жестом остановил его.

– Не надо, – сказал он, – мы не можем отвечать на салам, который дает нам кяфир. Говори, кто ты такой!

– Я один из тех, кто создан Аллахом, так же как и ты.

– Кяфиры не созданы Аллахом, кяфир появился от блуда его матери с собакой!

Боевики заржали. Артур медленно поднял руку, и на разгрузке боевика появилась красная точка.

– Думай, что ты говоришь, – посоветовал Артур, – за слова придется ответить. Ты веришь или нет?

– А что, по мне не видно?

– Тогда ты должен быть осторожнее в словах, страшась наказания Аллаха. Ты араб?

– Нет. Мы курды…

Но он уже знал – хрен это, а не курды. Если курды, то какого хрена вон у того в руках турецкая снайперская винтовка, причем из новейших. А какого черта такие бороды? Курды чаще носят не бороду, а усы, как у Саддама, это показатель мужественности. Везде, где националисты пока у власти – мужчины носят усы.

Экстремисты это. Скорее всего Исламское государство.

– Где мусульмане, которые зашли в этот дом? – спросил командир боевиков.

– Дают отчет в своих поступках Аллаху.

– Вы убили правоверных? А вы знаете, что положено за убийство по шариату?

– Эти люди пытались ограбить нас, – сказал Артур, – мы защищались. Нигде в шариате ты не найдешь запрета защищаться от грабителя.

– На одиннадцать пулемет… – негромко прозвучало у уха.

– Не спеши…

Михаил и он говорили на русском – и боевик моментально отреагировал – положил руку на пистолет.

– Русские?

– Украинцы, – сказал Артур, – мы в частной охране работаем. Охраняем тоже украинца.

Решение было верным – боевик оставил пистолет и осклабился.

– Украина круто, – сказал он, – мы ваши патроны хорошо знаем. Бронежилет пробивают. Очень круто.

Обстановка неожиданно разрядилась – если Россию после Чечни и Сирии люто ненавидели, то Украину даже уважали. Хотя вряд ли кто-то из боевиков мог сказать, где она находится – Украина.

Боевики, поняв, что расправа откладывается, тоже немного расслабились. Все это происходило на фоне одиночных выстрелов, валивших зомби, идущих на выстрелы и человеческое мясо.

– Что вы тут делаете?

– Мы хотим захватить аэропорт. Нам надо улететь на родину.

Лидер боевиков кивнул.

– Нам тоже. Нам нужно улететь.

– Тогда, может, поможем друг другу?

* * *

– Самолетов там должно хватить на всех…

Лидер боевиков снова кивнул.

– Хорошо, – и добавил на своем языке, который Артур понял, но не подал вида: – Да простит Аллах…

Это было не стопроцентным. Но каким-то доказательством того, что этим – можно доверять…

Временное соглашение было заключено, и стороны приступили к его исполнению. Артур связался с Владимиром – ему составило большого труда доказать ему, что всем этим вообще можно доверять. Сошлись на том, что машина с VIP подъедет на аэродром в самый последний момент, когда он будет уже зачищен и самолет готов к взлету.

Вместе с Артуром пошел раненый Дмитрий, с ними же были и двое из этих самых. Оба молодые, один – похоже, что и двадцати нет. У одного – длинный «Табук», у другого – турецкая МРТ76. Снайпер и его прикрытие – только оружие очень необычное. «Табук» идет под патрон «АКМ», совсем не снайперский, его в Ираке массово применяли. А турецкая винтовка – под 7,62 НАТО, куда более для таких дел подходящая.

Их задача была занять «насест» – снайперскую позицию где-то наверху – и добраться до него, и чтобы не покусали по дороге. Задача не такая простая – в Великобритании нет понятия «подъезд», двери в многоквартирных домах выходят в один общий длинный коридор – и потому при зачистке приходится иметь дело с зомбаками не с подъезда, а со всего дома. И еще двери – в Великобритании любая дверь, кроме, может, банковских, выносится пинком.

Тем не менее вопрос был только в количестве патронов, нервах и осторожности. Зомби были тупыми, они шли и шли на выстрелы.

Братья проявили себя хорошо – не ссались, грамотно друг друга прикрывали, при перезарядке предупреждали. Между первым и вторым – Артур спросил одного из них:

– Хорошо стреляешь. Как тебя зовут?

– Энвер, мистер. А это Фатмир.

– Имена не курдские.

– Нет, мистер, нет. Мы албанцы. УЧК.

Разговор был прерван какой-то тварью, похожей на обезьяну – она бросилась на них с лестницы, но запуталась в перилах и, получив несколько пуль, сдохла. Запах, конечно, был омерзительный… просто дышать нечем было. Стеклопакеты какие-то небьющиеся, все тут остается…

– А тут что делаете?

– Учились воевать, мистер. Курс шесть месяцев.

– Я слышал, в Бондстил учат…

– Нет, мистер, там только аэродром. Учат здесь с сербами воевать. Сербы очень плохие люди, как русские.

– А амир ваш? Он тоже албанец?

– Нет, мистер. Он важный человек. В Гуантанамо сидел…

Ну вот, собственно, и весь расклад как с носа. Этих завербовали за идеологию Великой Албании и за деньги, потому что работы нет никакой. Или наркотиками торговать, или сюда – эти, получается, самые честные, кто наркотой отказался торговать. Пушечное мясо, хотя сами об этом и не подозревают. А старший у них – матерый джихадист, отсидевший в Гуантанамо. Наверное, ЦРУ ему объяснило, что делать джихад можно и во славу США. Американцы покажут, где именно делать…

Готовили их здесь, в Великобритании, скорее всего готовили очень хорошо. Задача – заново разжечь войну на Балканах, заставить Россию вмешаться. Возможных вариантов три. Либо Македония – там агрессивное албанское меньшинство уже размножилось достаточно, чтобы рваться к власти. Либо в Боснии снова начать. Либо тупо – против Сербии, там есть спорные районы, которые к Косово не относились, но там тоже есть мусульманское меньшинство. Вот так и начинаются локальные войны. Правда, те, кто все это готовил, не учли одного – что произойдет вот такое и в Лондоне окажется готовый к бою отряд моджахедов.

– Эй, мистер. А вы правда с Украины?

– Правда, а что?

– А вы нам с братом невест можете найти?

Вопрос был столь неожиданным, что Артур опешил и чуть не пропустил очередного зомби. Фатмир прикрыл.

– Только чтобы девственница была. Ты проверь.

Артур хмыкнул:

– Проверить-то я могу. Только как она после этого девственницей останется, а?

Энвер подумал:

– Да… ну можно не девственницу. У меня пять тысяч долларов есть и у брата три – мы скопили. Говорят, на Украине жена совсем недорого стоит…

Михаил, который шел третьим, пробормотал под нос что-то нецензурное.

– Ты лучше по сторонам смотри. Пока женилку не откусили.

– Не понял, мистер.

– Проехали…

Насест. Некогда – совсем еще недавно – это называлось «видовая квартира». И стоило это – такая как минимум миллион фунтов – больше, чем в большинстве стран мира работяга может заработать за всю свою жизнь.

А теперь кто-то разом опрокинул жизнь, повернул все с ног на голову, и теперь это просто «насест». Место, откуда хорошо простреливается аэропорт…

– Давай.

Они подвинули стол, чтобы создать платформу, и Михаил выложил из рюкзака винтовку.

– Иди, заминируй вход.

Артур еще раз осмотрелся. Достал моток паракорда, закрепил, чтобы создать гибкую и в то же время надежную опору. Поставил винтовку на сошки и открыл все окна…

Стулья не подойдут. Придется на стол садиться.

Подтащил стол, попробовал. Не то.

Вспомнил – в холле. Оно! Подушки – в самый раз.

Бросил на стол, сел… атас!

Винтовку – цевьем на паракорд, приклад зажать – в самый раз будет. Снять с предохранителя и…

Стоп, какого хрена?

Он вышел на балкон – кого и чего сейчас опасаться? Вражьего снайпера, что ли?

Стул, руку на ограждение, поверх винтовку. Вот и ладушки, сектор обстрела градусов двести пятьдесят, и ничего не мешает. Автомат у ноги – на случай.

Появился Михаил.

– Сделал.

– Смотри за этими, я сам справлюсь…

Поставил прицел на минимум, включил связь.

– Аль-Абейд, как принимаешь?

– Громко и четко.

– Значит, смотри. На въезде блокпост, перекрытый концертино, но брошенный. От него – безопасные сектора везде, только не влево. Мое предложение по работе – останавливаешься, на поле не идешь, начинаешь работать. Только влево не стреляй, там самолеты.

– Принимаю.

– Соблюдай дисциплину огня. Влево не стреляй, иначе лететь будет не на чем. Я прикрою и доберу остальное.

– Слушай, мы не первый день воюем, да…

А идиотами как были, так и остались.

– Аль-Абейд, тебя понял. Хочу сказать, вижу классный С130, на нем и улетишь.

– Иншалла, кяфир, иншалла. Начинаем…

Дальше писать почти что и не о чем, за исключением того, что Артур никогда в своей жизни не стрелял так много и так результативно. Отложив винтовку, он взялся за автомат, зомби не понимали, что в них стреляют с другой стороны, и не укрывались. Зачистка превратилась почти что в механическое действие – он брал поправку и стрелял, стрелял, стрелял. Винтовка – конечно, не «АК», но справилась…

Зомби на поле было полно, и они, похоже, что всех и высчитали.

У албанцев результат был примерно похожий.

Когда они спустились вниз, Дмитрий выругался матом, мешая русские и украинские слова. Ругался долго.

– Ты чего?

– Да задолбали. Страну во что превратили, даже эти чурки готовы за шлюхами к нам ехать. На весь мир прославились…

– А чо ты их-то? Ты себя ругай. Вот ты на майдане был?

Дмитрий зло посмотрел на него.

– Что, тоже майданом будешь тыкать? Ну, давай, чего там. Трави.

– Зачем?

* * *

– Вы и сами все понимаете. А ругать надо только себя. Кто виноват – вы все и виноваты. Что заслужили, то и получили.

– Хотели не этого.

– А кого ипет, что вы хотели? За все сделанное надо отвечать. Вот вы и отвечаете. Двинули… не хрен тут стоять. Иди вперед…

Артур первым не пошел – мало ли…

На летном поле то тут, то там лежали зомби, все, кто там был, старались просто не смотреть на них. Еще больше было у брошенного британской армией периметра – там они просто путались в концертино и ждали, пока их кто-то пристрелит. План Артура оправдал себя на сто процентов – потерь не было вообще. Концертино и барьеры защитили от атаки даже монстров, которых тоже несколько штук завалили. Тут место такое – не обойти, кругом вода.

Подбежал один из боевиков, глаза блестят.

– Самолет исправен, готов к взлету. Баки под завязку почти, только немного долить…

– Пойдем, посмотрим, – сказал Артур командиру боевиков.

Тот кивнул.

Внутри все было как в обычном С130, грузовом. Этот был еще и новый совсем – удлиненный, модель J, их Великобритания совсем недавно закупала. Он как грузовой идет, но авионика у него – почти как у вариантов для спецназа. Фюзеляж длинный, дополнительные баки – лети куда хочешь.

– Ты знаешь, что произошло? – спросил командир боевиков.

– Где? А… это не знаю. Я сюда по делу приехал.

– А я знаю.

– Вот как? И что?

– Гнев Аллаха поразил нас.

* * *

– Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного, господа миров. Писание ниспослано от Аллаха Могущественного, Знающего, Прощающего грехи, Принимающего покаяния, Сурового в наказании, Обладающего милостью. Нет божества, кроме Него, и к Нему предстоит прибытие. Знамения Аллаха оспаривают только неверующие. Пусть не обольщает тебя то, как они мечутся на земле. Воистину в сердцах тех, которые препираются относительно знамений Аллаха без всякого довода, явившегося к ним, нет ничего, кроме высокомерия. Они не достигнут этого (своей цели).

Тот, кто уверовал, сказал: «О мой народ! Последуйте за мной, и я поведу вас правильным путем. О мой народ! Мирская жизнь – не что иное, как предмет пользования, а Последняя жизнь является Обителью пребывания. Тот, кто совершил зло, получит только соответствующее воздаяние. А те мужчины и женщины, которые поступали праведно, будучи верующими, войдут в Рай, в котором они будут получать удел безо всякого счета. О мой народ! Почему я зову вас к спасению, а вы зовете меня в Огонь?

Прибегай же к защите Аллаха. Воистину Он – Слышащий, Видящий. Воистину, сотворение небес и земли есть нечто более великое, чем сотворение людей, но большинство людей не знает этого. Не равны слепой и зрячий, а также те, которые уверовали и совершали праведные деяния, и творящие зло. Как же мало вы поминаете назидания! Час непременно наступит, и в нем нет сомнения. Однако большинство людей не верует. Ваш Господь сказал: «Взывайте ко Мне, и Я отвечу вам. Воистину те, которые превозносятся над поклонением Мне, войдут в Геенну униженными». Аллах – Тот, Кто сотворил для вас ночь, чтобы вы отдыхали в течение нее, и день для освещения. Воистину Аллах оказывает людям милость, но большинство людей неблагодарны. Таков Аллах – ваш Господь, Творец всякой вещи. Нет божества, кроме Него. До чего же вы отвращены от истины! Таким же образом отвращаются те, которые отвергают знамения Аллаха. Аллах – Тот, Кто сотворил для вас землю местом пребывания, а небо – кровлей. Он придал вам облик и сделал ваш облик прекрасным. Он наделил вас благами. Таков Аллах, ваш Господь. Благословен Аллах, Господь миров! Он – Живой, и нет божества, кроме Него. Взывайте же к Нему, очищая перед Ним веру. Хвала Аллаху, Господу миров! Скажи: «Воистину мне запрещено поклоняться тем, кого вы призываете помимо Аллаха, с тех пор как ко мне явились ясные знамения от моего Господа, и мне велено покориться Господу миров». Он – Тот, Кто сотворил вас из земли, потом – из капли, потом – из сгустка крови. Потом Он выводит вас младенцами, чтобы потом вы могли достигнуть зрелого возраста и чтобы потом вы стали стариками, хотя среди вас есть такие, которых умерщвляют раньше, и чтобы вы достигли назначенного срока. Быть может, вы уразумеете. Он – Тот, Кто дарует жизнь и умерщвляет. Когда же Он принимает решение, то стоит Ему сказать: «Будь!» – как это сбывается. Разве ты не видел тех, которые препираются относительно знамений Аллаха? До чего же они отвращены от истины? Они сочли ложью Писание и то, с чем Мы отправили Наших посланников. Но они узнают, самые лучшие, самые правдивые и самые благоразумные люди. Эти грешники не заслуживают ничего, кроме обжигающего пламени, и поэтому Аллах сказал: когда с оковами на шеях и в цепях их поволокут в кипяток, а потом разожгут в Огне. Потом им скажут: «Где те, кого вы приобщали в сотоварищи к Аллаху?» Они скажут: «Они скрылись от нас. Да и не молились мы раньше никому». Так Аллах вводит в заблуждение неверующих. Это вам за то, что вы ликовали на земле без всякого права и превозносились. Входите во врата Геенны и пребывайте там вечно. Как же скверна обитель возгордившихся!» Будь же терпелив, ибо обещание Аллаха истинно. Мы можем показать тебе часть того, что обещаем им, а можем умертвить тебя до этого. Они все равно будут возвращены к Нам. Мы уже отправляли посланников до тебя. Среди них есть такие, о которых Мы рассказали тебе, и такие, о которых Мы не рассказывали тебе. Все посланники показывали знамения только с дозволения Аллаха. Когда же явится веление Аллаха, будет вынесен истинный приговор, и там приверженцы лжи окажутся в убытке….

– И как же различить тебя и меня? Ведь ты покаран так жестоко, как и мы, неверные.

– Мы не покараны. Аллах изведет с земли скверну, а правоверных убережет, и мы унаследуем эту землю, как и все другие, без счета. Мы еще вернемся сюда на этом самолете и заселим ее, и не останется на земле ни одного места, где бы не славили Аллаха Всевышнего. А тех, кто не будет этого делать, мы принесем Аллаху…

* * *

– А ты – прими ислам. Ты хороший воин. Я слышал, как говорили, что в последней битве с безбожниками православные перейдут в ислам и будут на нашей стороне. Может, так оно и будет, иншалла.

– Если даст Аллах…

По договоренности, исламисты взлетали первыми. Их «Геркулес» уже вырулил на взлетку, когда остающиеся личники держали под огнем периметр, не давая зомби проникнуть на территорию аэропорта.

– Может… – Дмитрий показал на «РПГ».

Артур нехорошо улыбнулся.

– Я там гранату оставил, пока он мне Коран читал. Ослабил чеку. В воздушной яме их как следует тряхнет – и песец не вовремя явился.

* * *

– А если не рванет, то на то и впрямь – воля Аллаха.

Через двадцать минут – еще один самолет, тот самый «Аэробус-319» увеличенной дальности, рейса Лондон – Нью-Йорк – взлетел и направился совсем в другую сторону – на восток. Это был последний гражданский борт, вылетевший из Лондона…

Назад: Близ Донецка Тысяча восьмой день Катастрофы

Дальше: Бывшая Украина, бывшая Новороссия, Донецк – Днепропетровск Тысяча десятый день Катастрофы

Картинки из прошлого. Лондон, Англия Третий день Катастрофы

Артур Скачко, наемник, подразделение СВР «Заслон»

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Картинки из прошлого. Лондон, Англия
Третий день Катастрофы