Айварус «Литва»
Обыкновенный фашизм
Самое страшное в фашизме не его ложь, а его правда.
А. М. Мелихов
Нельзя забывать и нельзя никак оправдать того факта, что национал-социализм был искрометной революцией энтузиастов, настоящим немецким народным движением, которому были свойственны неведомые ранее масштабы духовного подъема, веры и громадного всеобщего воодушевления…
Томас Манн
Айварус Литва был литовским фашистом. Он этого не скрывал и даже гордился этим…
Он вырос в стране, вошедшей в Европейский союз, и с самого детства знал, что есть полноценные люди, а есть не совсем полноценные. Потому что так рассказывала учительница на уроках истории. Вообще-то она не говорила «полноценные» и «неполноценные», она говорила – коммунистические дикари. Термин «расово неполноценные» Айварус почерпнул сам, изучая труды Генриха Гиммлера.
А так как в европейской стране Литве труды германских нацистов не продавались, он съездил за ними во Львов, где они лежали свободно на книжных развалах. Заодно познакомился с местными националистами и нашел их вполне расово полноценными. Только пьют много.
До 2014 года все это было как-то… подспудно, что ли. Собирались, пили пиво. Слушали песни группы «Диктатура»…
Вижу я красное пламя,
Горит Шальчининкайский район,
Бушует огненная чума,
Время поляков истекло.
Близится священная война,
Если будете здесь, не сбежите от чумы,
Не наступит другое утро,
Судьба поляков предрешена.
Кончилось посеянное поляками семя.
Говорит печально надруганное семя.
Поляки все уже повешены,
Зарезанные русские валяются под забором,
Евреи уже горят в печи,
Только настоящие литовцы все живы.
Время навести порядок в Вильнюсе,
Высоко поднять железную руку,
Время для решающего боя с русскими,
Два варианта – и станешь свободным.
Сами недовольны, так почему их не убиваете?
Не будьте как свиньи в дерьме, литовцы!
Когда инородцы найдут свое место,
Город наш будет чистым.
Наконец погибнут тысячи русских,
И Вильнюс снова будет только нашим.
Однако некоторые не ограничивались только песнями. Вступали в добровольческие силы – таким образом, удавалось получить легальный доступ к армейскому оружию и даже бронетехнике. Составляли списки на ликвидацию. И ждали того дня, когда будет МОЖНО.
Почему они делали это во внешне благополучной европейской Литве? Ну, во-первых, потому что благополучие было видимым. Ни одной из прибалтийских республик после 1991 года, кроме разве что Эстонии – не удалось сделать качественного рывка вперед. Зарплата в пятьсот – шестьсот евро совмещалась с вполне европейскими ценами на все. Что удивительного в том, что все, кто мог, уезжали – в Великобритании за уход за пожилым человеком платят 1500 фунтов в месяц, это чуть ли не 2000 евро. В Финляндии 2500 евро получает дворник. Чего говорить… доходило до того, что латыши и литовцы эмигрировали в Эстонию с пятисот евро средней зарплаты на 800–900.
Потом от физической оккупации избавились, но культурная осталась. Не удалось развить языки, работа институтов национальной памяти уже навязла в зубах и не вызывала ничего, кроме раздражения, даже у представителей титульной нации. Ну а что еще она может вызвать, если бывший инструктор райкома комсомола выписывает штрафы за отрицание факта советской оккупации Прибалтики?
А в сухом остатке… на Новый год, когда надо запускать фейерверки – в Вильнюсе сразу видно, кто есть кто. Потому что русские и те, кто за русских, – запускают по времени Москвы. Сразу все и понятно.
Кроме русских – были еще и поляки. Их ненавидели еще больше. Как сказал один хлопец – русские в Вильнюсе говорят, что они живут на нашей земле, а поляки – что они живут на своей земле. Как наступит ДЕНЬ – намеревались вырезать и поляков.
Но вместо этого началась война на Украине.
Литва с первых дней помогала Украине, именно на имя Литвы закупалось огромное количество оружия старого советского образца со складов в Европе. Потом все это перемещалось на Украину. Мало кто знал, что литовские и польские инструкторы участвовали в боях. Кроме того – на войну поехали и литовские неонацисты, которые своей жестокостью и сплоченностью ничем не отличались от латышских стрелков Ленина.
Им было все равно за кого. Главное – за свое.
В Литве Айварас перебивался как мог… работал на складе, а главным у них там был жид. Приходилось терпеть. В Украине он тут же вспомнил русский язык, разжился дорогим джипом и за два года накопил на квартиру в Вильнюсе. Мародерством, понятное дело.
А потом началось все это – и возвращаться смысла уже не было. Все равно – что тут, что там. А местные приметили сметливого и непьющего паренька из Литвы. Поставили сначала роевым, потом он дорос до куренного.
Сейчас ему поставили три задачи:
– взять и удерживать станцию;
– подготовить ее к приему грузов и техники;
– отправить в Харьков все, что есть ценного, а также – как можно больше рабов.
Первая задача была выполнена – у станции охраны почти не было, против БТР они ничего не могли. Сейчас Айварас в пустом зале станции нарезал задачи подчиненным.
– Значит, Дым – зачистка города. Баб, детей, всех трудоспособных – подгоняешь сюда под конвоем.
– Так, е.
– Рунге, смотри элеватор, что там есть. Если много – смотри, как отправлять будем. Выставь еще посты на подходе.
– Так, е.
– Посмотри еще, где технику будем сгружать. Если кран приличный найдешь – вообще отлично.
– Так, е.
– Слава.
– Слава.
Айварас посмотрел на часы – укладываемся пока. Главное – не допустить разрушения станции, подготовить ее к приему и отправке грузов.
Фашистом Айварас стал не сразу, поначалу не разобрался. Попал в обычный бат «Правого сектора», там много иностранцев было, русских даже. Воевали, он сам честно несколько месяцев в Песках отсидел. Но чем дальше – тем больше ему не нравилось то место, куда он попал. И люди, с которыми он воевал бок о бок. Они хотели в Европу, но были типичными селюками, вместо идеологии у них было несколько примитивных паролей – отзывов, которые они долдонили к месту и не к месту. Например – «Слава Украине – героям слава!». И вот они раз за разом это повторяют. А то, что у них в тылу жиды, многие из них пробрались на высшие посты в государстве, – это их особо и не волнует. Главное – во всем виноват Путин.
Еще напрягало то, что бат финансировали олигархи той самой национальности. И использовали его в разборках своих. То есть получается, что…
Плохо, в общем, получается. Очень плохо. Не по фэн-шую.
Потом ему в руки попала газета «Черное солнце», которую неизвестно на какие деньги издавал «Азов». Он прочитал – и чуть не расплакался: вот оно! То, чего он тут искал. Настоящие националисты, которые воевали за превосходство белой расы. Он достал еще пару номеров, а потом решил перейти в «Азов». Помимо прочего, это означало переход в систему МВД. Когда побратимы узнали это, то чуть его не убили. Но выкрутился.
В батальоне «Азов» он сразу понял, что их готовят к чему-то большому. У них было новейшее снаряжение, техника, все финансировалось за счет системы МВД. Батальон практически не воевал, располагался на благодатном побережье Азовского моря на бывшей даче Януковича. В батальоне проводилось политическое воспитание, они читали книги по расовой и политической гигиене, особенно понравилась книга Гиммлера «Недочеловек». Отвечали не «Слава Украине» – а «Хайль Гитлер» или «Зиг хайль!». Некоторые на «Слава Украине!» отвечали «Гитлеру слава!».
Айварас считал, что все написанное Генрихом Гиммлером правда, и чтобы это понять – достаточно выйти и посмотреть вокруг. Вот их нации, прибалтийские нации, европейские нации – у них всегда мало было земли, и потому у них все аккуратно, все в дело идет. А ватники, несмотря на то что владеют шестой частью всех земель мира – грязь, разруха, бухают постоянно, ничего не делается, все распивается и пропивается – пипец короче. И так уже не одну сотню лет. Что делать? Ежу понятно – надо, чтобы ватники работали под принуждением цивилизованных европейских наций, тогда будет какой-то толк. Лет за сто – сто пятьдесят научатся.
А почему он так неуютно чувствовал себя в «Правом секторе»? А как он еще мог чувствовать себя среди расово неполноценных селюков? Они говорят про любовь к нации, но они что – не видят, что четыре пятых этой нации – расово неполноценные, родившиеся в результате смешанных браков, и потому они тоже должны работать под принуждением?
Так возрождался фашизм. И те, кто по глупости пустил к себе «расово полноценных» господ, – теперь тоже были под угрозой.
Информация к размышлению
Роман Коваль «Философия украинства»
Книга рекомендована в качестве пособия курсантам военных училищ и училищ МВД, переиздана в 2016 году большим тиражом за государственный счет (МВД, Аваков)
Как бы хотелось написать только для украинцев, чтобы никто – ни жид, ни русский – не мог прочитать то, что пишется не для него!
* * *
Сегодня, в 1995 году, наблюдая обострение грызни между социалистами и либералами, несмотря на все утверждения обеих сторон о «принципиальности» этой грызни, никаких принципиальных идеологических разногласий между ними увидеть невозможно: и те, и те выступают за демократию, то есть за власть Хама.
Хама, который не знает разницы между Вячеславом Липинским, Юрием Липой и Василием Липкивским. Зато знает разницу между «Фанта» и «Пепси-колой» и, значит, стремится к цивилизации, цивилизации потребления, самодовольного созерцания.
Этим хамским проводникам чужда и страшна благородная концепция власти Вячеслава Липинского: Вождь Нации (Гетман, Монарх, Диктатор), который творит, назначает элиту – слой Бар-Иафетова, что своей активной творческой, подвижнической деятельностью стремится быть похожей на выдающегося украинца – Вождя. Своей же силой, красотой, умом, своими выдающимися качествами элита вызывает в массы желание подражать элите. Таким образом, элита укрощает Хама, облагораживает, оздоравливает общество. В обществе невозможен культ обычного человека с его моралью равенства и вседозволенности, который хотят привить Украине демократы-социалисты и демократы-либералы, поводыри Хамов, Хамов красных и сине-желтых.
* * *
В Украине царит мораль рабов, рабов утилитарных хотений, невольников безосновательных амбиций, невольников социалистических догм и социалистических (егалитарних) страстей, Хамов, которые хотят полной свободы от государства.
Всеобщее избирательное право, за которое боролись диссиденты и которое воплощали социалисты, уравняло всех: одинокого Иафета и стоглавого Хама; изначального украинца и приблуду-чужака, который завтра – дай Бог! – перекатится куда-то дальше. Нищий человек, который не знает, какого он рода, продолжает быть божеством, ненависть к Господину, даже к слову «господин» доминирует в обществе. Материальный достаток и равенство с Хамом – главные нынешние ценности в Украине, которая еще не стала УКРАИНОЙ.
* * *
Это будет Вождь на основании собственного права – благодаря своим достоинствам, достижениям, заслугам, благодаря своей силе и силе собственного примера.
Он назначит руководителей толпы – элиту.
И украинский народ захочет быть похожим на элиту.
И узнает своих героев.
И забудет разницу между «Пепси-колой» и «Фантой».
И вспомнит запах пота, пороха и крови.
Мы верим в это. И это наш надежный аргумент.
* * *
Украинцы – это народ-антисемит – так нас называют евреи, а с помощью их огромной пропагандистской индустрии уже и другие народы мира готовы поверить в это. И это еще не все. Под давлением Израиля нестойкий Президент Украины Леонид Кравчук просит у жидов прощения от имени Украинской республики за преступления, которые вроде бы против них совершил украинский народ. Так стоит церемониться?
* * *
Степан Бандера утверждал, что украинцы борются не только с империализмом, но и с русским народом. Почему? Да потому, что абсолютное большинство россиян являются носителями имперского сознания. В Украине они пришли как оккупанты, колонисты «упорядочивать» наши жизни. Без них, тех ванек и петрушек, имперская идея не вышла бы за пределы кремлевских палат. Поймите: разделение русских на шовинистов и нешовинистов, на порядочных и непорядочных отдаляет нас от независимости, потому что размывает образ врага, господство которого надо сбросить.
* * *
Сегодня каждый «мирный» русскоязычный россиянин несет нам угрозу: он говорит на русском языке на улицах и в учреждениях, он заставляет малороссов в его присутствии говорить «на общепонятном», ведет документацию везде на русском языке. Что уж говорить о политически активных россиянах, объединенных в РДК «Русь», «Союз коммунистов Украины», которые борются за закрепление своего привилегированного состояния в Украине, становятся движущей силой сепаратистского движения?! Русский же в армии, СБУ, милиции особенно опасен, потому что вооружен и руководит вооруженными людьми.
* * *
И когда ягод в горах много, вряд ли кому-то из украинцев захочется, чтобы в нетронутом уголке Карпат кацапеня радостно визжал: «Папа, иди сюда, здесь так многа ма-али-ины!!!»
Согласитесь: своя, национальная среда крайне необходима человеку. Хочется не слышать каждую минуту чужинецкого языка… А когда с каждой щели наблюдает за тобой глаз пришельца, то каким бы он ни был голубым, каким бы высокообразованным и набожным ни был этот чужак, по меньшей мере хочется в этот глаз чем-то съездить. И пусть подсказывает разум: «Это плохо, не бросай в москаля камень. Может, он искренне считает тебя своим братом?» Отбросить сомнения, навеянные умом!
* * *
Ничего подобного! Интеллект всегда был орудием воли, ее адвокатом. Разум всегда обслуживал инстинкты. Поэтому и украинский национализм апеллирует прежде всего к чувствам, эмоциям, инстинктам порабощенного народа. Апеллирует понятным языком, однозначными понятиями.
Стоит какими-то абстрактными, «высокоинтеллектуальными» категориями доказывать украинскому крестьянину, что неплохо было бы построить свое государство? Обратиться к своим оскорбленным национальным чувствам? Ведь разум подсказывает человеку, что он голоден, что ей холодно, сыро, темно, тесно, невольно, что лучше быть не в тюрьме, а на свободе. Разум может обмануть, посеять сомнение в целесообразности жертв на пути к свободе.
Разве не разум подсказывает, что путь к освобождению – это путь крови, войны?
Разве не разум подсказывает, что не могут быть все россияне плохими, ведь среди них обязательно найдутся замечательные люди, прекрасные специалисты, заботливые и любящие родители? Они же не виноваты, что их «использовала» Москва, миллионами направив в Украину. А евреи? Разве может такое быть, чтобы все евреи не любили украинцев? А сколько евреев голосовали за свободную Украину! Одна черновицкая еврейка, правда, уточнила – голосовали за свободную от таких, как мы, свободную от украинских националистов.
* * *
Ориентация на Запад – действительно несравненно меньшее зло, чем ориентация на Россию. Так что поддерживаем Кучму – он нас положит под «цивилизованный» Запад, что пахнет духами «Диор», а не под вонючую варварскую Россию, которая изнасилует и не поблагодарит?! Может защищать честь до последнего?
Но нет, демократическая братия решила воспевать американского насильника и его инвестиции под жесткие политические условия займа – эти удавки Международного валютного фонда. Демократы вплоть выворачиваются, изображая меньшее зло как добро, изображая насилие над Украиной как акт гуманитарной помощи. Вспомним хотя бы шантаж США по поводу ядерных ракет. Из уст Удовенко и кучм мы узнали, как хорошо будет Украине, когда ее поставят на колени.
* * *
Плохо не то, что молодежь увлекается фильмами о насилии, плохо, что она не смотрит фильмы, которые воспевают украинское насилие. Потому что таких фильмов нету.
А насилие было. Стоит ли скрывать нашу героическую историю?
В истории украинского народа есть прекрасные эпизоды побед над врагом. Вспомним кровавые победы Хмельницкого, Выговского, Сера, Болбочана, Шухевича… Неужели нельзя снять фильм о победе Ивана Выговского над русскими под Конотопом, про освободительные походы Сера и Болбочана на Крым, про Первый Зимний поход на оккупированную русскими Украину, про атаманов Махно, Зеленого, Григорьева, сериал о Холодноярской республике, об Украинской Повстанческой армии?! Неужели никому из украинских кинематографистов не хочется хоть на время съемок стать Гонтой, Петлюрой, Бандерой?! Неужели даже на киноплощадке не захочется накинуть удавку на шею москалю-«освободителю», выпустить кишки еврею-чекисту, застрелить предателя-украинца?..
* * *
Помню эпизод из книги «Холодный Яр» Юрия Горского, когда повстанцы поймали еврея-чекиста «Йослика», который отличился массовыми убийствами украинских крестьян. И вот теперь пришла его очередь – он попал в руки отца убитого им семейства. Юрий Горлис-Горский в подробностях описал, как повстанец жестоко пытал жида и в конце концов замучил его.
Современные авторы, кинорежиссеры и сценаристы должны понять, что их обязанностью является не только доказать неизбежность кары врагам Украины, но и описать, как эта казнь будет осуществляться.
* * *
Без насилия Украины не построим. Никогда враг по доброй воле не отдаст то, за что проливал свою кровь.
После того как мы силой заберем свое у врага Украины, борьба не завершится, ведь после каждой оккупации остаются постколониальные проблемы: агентурная сеть, оставленные на произвол судьбы коллаборационисты, сексоты, продукт российской колониальной системы: преступники и извращенцы.
Если своевременно не включить красный свет, преступная биомасса радостно поднимет голову и даст выход своим бурным криминальным наклонностям.
Чтобы был мир и покой, чтобы зря не проливалась кровь, биомасса должна быть умиротворена. Она должна бояться. Насилие над ней – гуманный акт.
К тому же насилие будет дисциплинировать и других.
Справедливое насилие строит, организует, создает. Без него прогресс невозможен. Насилием строились все государства, и на нем они держатся. Украина не должна стать досадным исключением.
* * *
Мы должны стать маршевой колонной, в которую вольются Отряды Санации, сформированные из этнических украинцев, которые осознают, что, перед тем как строить, надо расчистить строительную площадку от мусора, уничтожить собак предыдущего хозяина, а самого тирана-чужака посадить на цепь.
* * *
Если крепкий Нациократический режим, основанный на терроре против антиукраинских элементов и экспроприации их богатств, обеспечит единство украинских земель и высокое материальное благосостояние лояльных граждан государства, значит, слава национальной диктатуре и украинскому диктатору!
* * *
В чем же тогда существенная разница между позицией правозащитника с двадцатилетним тюремным опытом и рядового обывателя, который тоже мыслит колбасными категориями?! Чем отличаются позиции рядового хама и человека, который считает себя украинским мессией?!
«До сих пор я видел несчастье австрийского парламента только в том, что в нем отсутствует немецкое большинство, – писал в книге «Майн кампф» Адольф Гитлер, – теперь я убедился, что сама сущность этого учреждения обречена». По мнению Гитлера, период существования парламентской демократии всегда совпадает с упадком государства. Парламентаризм, утверждал он, является причиной невероятного наплыва самых ничтожных фигур. «Какой бы вопрос ни возникал, все равно решать его будет большинство людей несведущих и неумелых», – говорил Адольф Гитлер.
Пророчества Гитлера сбываются в «независимой Украине»: украинский политикум к верхам наполнен ничтожествами, слизнями, самовлюбленными павианами и параноиками-диссидентами, а инициированные ими демократические превращения являются прологом к децентрализации и, соответственно, к ослаблению власти, к ограблению Украины и активизации сепаратистских движений…
* * *
Украинцы – нация героев. Нация убийц, насильников, убийц и погромщиков.
Так по крайней мере свидетельствуют большие нации. Евреи, поляки, турки и другие попробовали украинского пороха. Украинского ножа. Удавки. Они знают, что это такое.
Они знают, как неудобно, когда кишки телепаются между ногами. Они знают, что такое затрудненное дыхание. Поэтому и составляют о нас легенды. Пугают своих детей украинцами.
* * *
Потому что это мы, а не они забыли запах пожарищ Умани и сотен других зажидивленных и польских городов и сел, самовольно, без разрешения разбросанных по нашей Украине.
Мы им снимся. Хмельницкий, Гонта и Петлюра регулярно приходят к ним во сне. И Бандера тоже! И Шухевич!
Хмельницкий с саблей, Бандера с удавкой.
Враги кричат от страха. И правы.
Да, мы нация погромщиков! Грубых и беспощадных убийц. И мы только начали работу!
* * *
Большими героями. Большой страны. Украина от, простите панство, Сяна и – привет, Грузия! – до Кавказа.
Группа
Разведгруппа вернулась с языком, что по нашим временам – редкость. Причем не абы каким – притащила с собой снайпера. Снайпера, сошедшего с ума.
Допрос этого снайпера произвел на меня тяжелое впечатление, хотя мне довелось видеть людей, сошедших с ума, и немало. Когда все началось – немало людей, потерявших все, вынужденных убить своих покусанных родных – тронулись умом.
Попцов тоже слушал с мрачной миной.
Ваня из Харькова.
– Что с ним делать предлагаешь? – спросил Попцов, когда мы отошли. Ваня пил воду, которую я дал, у него обезвоживание было.
– С собой возьмем.
– На нем два трупа. Это минимум.
– На мне больше.
– Ты шутишь?
– Ни капли. Он из Харькова. Знает местность, где и что находится. Знает людей. Готовый язык.
– Он псих.
– Вот и выложит все.
Попцов сплюнул:
– По мне, так в яму.
– Ну вот потому вы на своем месте, а я – на своем. Когда будем в Харькове работать – информация пригодится.
– А будем?
– Есть сомнения?
Попцов ничего не ответил. Посмотрели друг на друга пристально… но он отвернулся первым…
– Мужики…
Можно было бы сказать – господа или товарищи – но лишнее это все. Нет сейчас ни господ, ни товарищей, прошли те времена. Есть мужики – те, кто принял на себя удар, те, кто жив до сих пор и намерен жить и дальше. Как говорится – давайте выпьем за то, что мы несмотря ни на что.
– Значит, то, что тут происходит, все видели. Вмешиваться в чужие разборки – дело последнее, но…
Все смотрели на меня. Все ждали от меня слов… но я скажу немного не то, что от меня ждут. Надо решать.
– Нам нужна станция – раз. Нам нужна дружба с донецкими – два. И третье…
* * *
– Не знаю, кто как – а я не хочу жить и знать, что где-то на моей земле над городом водрузили фашистский флаг. Не могу я с этим жить, мужики. Кто не может – два шага вперед.
Шагнул сначала один, потом второй. Потом – шагнули все, волной…
Дальше – ну а что дальше, стандартная операция, посложнее немного, правда. Но в чем-то и проще – зомбаки, они как-то людей чуют, я думаю, и есть у них такая мерзкая привычка, если, скажем, дверь закрыта, он встанет перед ней и стоит, а откроешь – бросится. А люди так не могут.
Поскольку операция военная – командование перешло к Попцову, он боевой офицер все-таки. При нем – связь, наблюдение, бронетехника и резерв. Я пошел со своими, командиром первой штурмовой группы. Задача – занять станцию и элеватор, зачистить, что можно, и выставить снайперские посты.
Схема – в общем-то простая, но действенная. Штурмовые группы – штурмовыми их можно назвать только условно, снайпер в них каждый второй – заходит, тихо чистит и занимает господствующие точки. Выставляет скрытые снайперские посты. Затем атака техники под прикрытием минометов. У нас в Удмуртии – было производство управляемых мин. Наводятся лазером, ничтожат все, включая танки – танк попадания мины в крышу не выдержит, у него вся броня спереди. Наводятся лазером, сам лазерный прицельный комплекс громоздкий, но пацаны с ИжГТУ совместили систему наведения с дешевыми, но мощными китайскими лазерами. В итоге – такой лазер может носить каждый боец и не уставать при этом.
Разбились на тройки. Дудаевские тройки – их так называют. Только у нас несколько иное вооружение. Я взял свой снайперский «Вепрь» с глушителем – как будет, неизвестно, а «Ремингтон» – все-таки винтовка для поля, не для города. Вторым у меня «ПБ» и на всякий случай – взял с собой еще и «АПС», переделанный с травмата обратно на боевой. Жаль, нельзя взять мой обрез «РПК», но он весит неподъемно, а патронов к нему надо много – как семечки щелкает. Это только в фильмах целый арсенал носят – а в жизни приходится выбирать. Я лучше побольше патронов к «Вепрю» возьму, если так чего.
В паре со мной шли Ветер и Боб. Ветер обошелся прилично переделанным «АКМ», но там у него прицел «Бушнелл» АК 1–4 стоит и глушитель. Отобранный по кучности, вполне за снайперский сойдет.
Боб нес с собой пулемет «ПКМ». И несколько лент в рюкзаке. Кроме того, такой же, как у меня «ПБ». Пулемет – не самое нужное сейчас, но он к нему привык и другое все равно не возьмет.
Сформировали еще две группы – одна должна была по речке заходить, причем вплавь. Скверно, но не опасно – зомбаков, главное, можно не опасаться, не любят они воду. Потому все, что около воды, люди сейчас меньше охраняют и вообще расслабляются. А нам того и надо…
Когда мы выходили – расчет разворачивал миномет. Наше главное оружие…
Сейчас ни в один населенный пункт нормально не зайти – все окружают себя всем, чем могут – от рвов до брошенных и раскулаченных автобусов и колючей проволоки. Тут к этому прибавились контейнеры и брошенные вагоны.
Осторожнее…
Сам по себе вагон – приличная позиция, чтобы прикрыть тех, кому бежать метров тридцать по заросшему по грудь полю до следующего укрытия.
Я подстроил ночник.
– Пошел!
Луна светит. Хреново это…
Как же мы не ценили того простого, что было у нас. Я вот… я только сейчас пришел к выводу, что самые счастливые мои дни были – не когда я бабки зашибал или вопросы решал – а когда я совсем еще пацаном летом уезжал в деревню к родственникам и там жил простой деревенской жизнью. Я ведь и косить умею, и дрова колоть, и корову пасти. Все я умею… наверное, полученная тогда закваска и помогла выжить, когда мир со всеми его прелестями цивилизации – пошел по наклонной….
Ну и оружие, конечно. Вместе с патронами – у меня два сейфа было, а третий я только под патроны держал. Как чувствовал…
Ну вот, нас жизнь и наказала, отняв разом все то, чего мы не ценили. А теперь она отняла и разум, заставив сражаться на руинах цивилизации.
Все заняли позиции у крайних хат, теперь мне идти.
Пистолет в руку – винтовка накоротке неудобна – и вперед. Трава по грудь, не косит никто, никому сейчас ничего не нужно.
Дошел до своих, хлопнул по плечу – здесь. Тронулись. Пулемет, затем «АКМ», затем уже я.
И тут – запах. Хорошо знакомый, от которого волосы дыбом – гниющее мясо.
Труп!
Осталось понять – мертвый или по правде мертвый?
Подал сигнал опасности, рассредоточились. Нашли почти сразу.
Дядька лет пятидесяти. Одет как сейчас все одеваются. Я включил фонарик с инфракрасным фильтром, присел. Несколько пулевых, потом в голову. Следы волочения – скорее всего расстреляли и бросили тут. Еще какой-то запах привлек мое внимание как необычный, но знакомый. Я пощупал, поднес к носу.
Моча.
Значит, еще и мочились на труп.
Твари.
Знаете, за что они его? За то, что ватник. В их понимании любой, кто повзрослел в СССР, – ватник, неисправимый. Они их и убивают. Рабы из таких людей плохие – да и не идут такие люди в рабы.
Ненависти не было, я давно запретил себе ненавидеть. Просто еще раз я убедился в том, что для нас и фашистов слишком мала эта Земля – даже сейчас.
Должен остаться кто-то один.
И тут мы услышали хорошо различимый в ночи звук двигателя.
Тарас был «зи Львива».
Он не был бандеровцем в том понимании, в каком его понимают русские – потому что то, что для русского фашизм, для хлопчика из Львова – просто жизнь как она есть. Здесь молодожены фотографируются у памятника воинам УПА, что вы еще хотите?
Тарас вырос в Сихове – это такой львовский пригород, застроенный при Брежневе – кровавая советская оккупационная власть, понимая уникальность Львова, решила не застраивать его массово, а построить город-спутник и соединить его линией метро. Да, и во Львове тоже планировалось метро, его стройку начали в конце 80-х. Одна эстакада до сих пор стоит – там сейчас стоянка.
Отец их бросил, мать никогда не говорила о нем. Когда закрыли завод, мать уехала працювать в Италию, оставив Тараса на попечение деда с бабкой. Деньги высылала, устроилась там нормально, но ребенок там не был нужен. Фактически Тараса воспитала улица. В пятнадцать он совершил первое серьезное преступление – групповой разбой. Не сел, потому что один из соучастников был мажором, у него отец – аж «зам головы миста». Отмазал.
В школе Тарас учился плохо, но это никого не интересовало. Получив аттестат, он поступил туда, где не надо было много ума – в Львовский институт физкультуры. Каждый год девятого мая преподаватели по молчаливой, никем не разрешенной традиции отпускали студентов с уроков, и они шли избивать ветеранов ВОВ и «ватников». Тарас ходил со всеми, но особой политической подоплеки в его действиях не было – все били, и он бил.
Точно так же, особо не разбираясь, он оказался на майдане. Ему, как и другим хлопцам, сказали, что москали подкупили Януковича, и он не подписал «угоду с Европой» и теперь работы в Европе можно не ждать. А во Львове другой работы не было, большинство студентов и не думали после окончания вузов искать работу на Украине. Потому на известие о «зраде Януковича» откликнулись болезненно и поехали искать правды на майдан.
Там Тарас вступил в сотню самообороны «Львивска брама». За участие в боях с милицией ему не платили – но давали по сорок, по пятьдесят гривен на человека на пиво и сигареты. Про то, что должны были давать больше, но все дербанили сотники и «сцена» – Тарас не знал.
Про то, что он сейчас совершает преступление как минимум по трем уголовным статьям – Тарас тоже не знал. В его примитивном, но логически законченном крестьянском понимании – высшим органом власти в стране является народ. И то, что тут происходит, – это наподобие сельского крестьянского схода, на котором решают, как дальше жить. И что они решат – власть то и должна делать. А то, что тут нет и одного процента жителей Украины – так что же с того. Никому ведь не запрещено прийти на майдан. Ты придешь – ты и будешь решать…
Так что он и тут действовал, как все, – носил щит, дрался, кидал коктейли Молотова, избивал…
Что произошло 18–20 февраля 2014 года – Тарас точно не знал, но догадывался. 17 февраля приехал хлопец со Львова (Тарас его знал, он всякими анаболиками и наркотиками в университете торговал), привез две сумки с оружием, с пистолетами. Раздал надежным пацанам, в том числе и Тарасу. Тарас не знал, что он попал в число «надежных пацанов», потому что его пробили по базам и выяснили, что он ранее привлекался за групповой разбой. Его должны были убить или захватить 20–21 февраля во время разгона майдана и показать по телевизору вместе с другими такими же – как пример львовского зверья, бесчинствующего в центре столицы. А тот хлопец со Львова – давно уже крыса подментованная и работает на Антибиотика. А пистолеты эти пропали из оружейки львовского «Беркута» – потом, когда стало понятно, что в Киеве не выгорело – оружейку дограбили и подожгли.
На следующий день, 18-го, была «мирная хода», закончившаяся побоищем, а затем – страшные дни 19–20-го числа, когда майдан отстаивали все, как могли. Перелом случился в ночь с 19-го на 20-е, когда БТР не смог пробить баррикаду, а потом и утром 20-го, когда дрогнул и начал отступать днепропетровский «Беркут» – по нему открыли огонь. Тарас знал, что огонь открыли несколько человек со Львова, которые были под началом сотника Парасюка. У них были автоматы и охотничьи карабины. Потом – он видел Парасюка и его людей с оружием в гостинице «Украина» – после этого из окон гостиницы начали стрелять в спины протестующим. Он, кстати, думал, что часть таких выстрелов могла прийтись в спину побратимам случайно, потому что был полный бардак, никто не знал, где свои, где чужие – а у сотника Парасюка в группе военный человек был только один. Остальные студенты, которых Парасюк знал по львовскому КВН. Если таким дать оружие – они такого настреляют!
Сам он тоже в ночь с 19-го на 20-е произвел из пистолета несколько выстрелов в работников милиции. Но не знал – попал или нет.
А потом Янукович просто попал – его предали. Те же самые люди, которые и спровоцировали майдан кровавым разгоном студентов. Сначала не подвезли титушек, которые должны были стать ударной силой разгона майдана. Потом – предало СБУ, сняли охрану с правительственного квартала. Янукович, когда понял, побежал в Харьков, но там его никто не ждал…
Пришлось бежать в Россию.
На майдане это стало неожиданностью, многие не верили. Многим было просто не до того – страшные дни 18—20-го обошлись в сотни раненых, десятки убитых – страна впервые столкнулась с таким проявлением массового насилия, да еще в центре столицы. Украина ведь не Россия, если в России морду бьют, то в Украине стараются всегда по-хорошему договориться, это тоже наследие крестьянского мира. Но радоваться пришлось недолго – буквально через несколько дней в Крыму появились «зеленые человечки». Путин «захопил Крым».
Прямо на майдане начали записывать в добровольческие батальоны. Оперативно восстановили Национальную гвардию – с одной небольшой поправкой. В начале девяностых Украина была единственной страной постсоветского пространства и одной из немногих в мире, где у парламента (Рады) были собственные войска. Национальная гвардия тогда подчинялась не президенту, а Раде. Теперь Нацгвардию восстановили – но уже под президента. Вчерашние хулиганы учились сражаться, подчас рука об руку с милиционерами, которых дубасили на майдане еще месяц назад. Учил их генерал Кульчицкий – он потом погибнет, его именем назовут первый майданный батальон.
Выступили на фронт они в июле, а уже в августе они «потрапили в полон».
Дело было так: они были на самом острие атаки, им поставили задачу захватить Иловайск – важный в стратегическом отношении город, перекресток дорог, захват которого должен был во многом предопределить окружение Донецка. Обещали технику, но техника не подошла. Они пошли в атаку силами практически одних добробатов, и город захватили на три четверти, зачищать сил не было, а подкрепление не подходило. Они остановились и заняли оборону, командованию было не до них, поскольку оно решало проблему Саур-Могилы и выхода крупной мобильной оперативной группы на границу с Россией, чтобы перекрыть пути снабжения боевиков.
Они же простояли в Иловайске несколько дней… становилось хуже, потому что, когда брали город, у днарей была только стрелкотня, а потом появились уже крупнокалиберные пулеметы и минометы. Но они держались, не зная о том, что бой за Саур-Могилу проигран, сектор Д отрезан от основных сил украинской армии и бо́льшая часть тактической группы «Кордон» оказалась в окружении – а Игорь Стрелков перебрасывает высвободившиеся части для парирования угрозы окружения Луганска. Потом зашли кадровые части российской армии, и стало совсем плохо.
В тот момент командование штаба АТО не только забыло про Иловайск и находящиеся там «чужие» части – оно почти утратило контроль над ситуацией. Была подавлена почти вся украинская артиллерия, со многими частями потеряна связь. Командующий сектором генерал Руслан Хомчак, отчаявшись добиться чего-то от своего командования, понял, что его сектор будет следующим, и начал самостоятельные переговоры с русскими о мирном выходе из котла. Его козырем были пленные русские десантники – он намеревался отдать их и их бронемашину в обмен на возможность уйти. Со стороны русских были вменяемые люди, их мало устраивало находиться на территории и Украины, и они понимали, что за плен солдат – окажутся крайними. Договорились – но тут вмешались днари и потребовали оставить им бо́льшую часть техники и боеприпасов. Пришлось согласиться и на это требование.
О том, что произошло дальше – Тарас знал правду от одного из побратимов, который в тот роковой день находился в нескольких шагах от генерала Хомчака и все слышал. В назначенный день подразделения собрались в оговоренном районе, шли по-походному. Русские тоже стянули к коридору свои силы. Возможно, и потому, что днарям они не доверяли. Хомчак вышел на связь со штабом АТО предупредить о выходе и направлении движения – в том числе и для того, чтобы их не приняли за чужих и не нанесли удар. В ответ командующий АТО обругал его матом и обвинил в трусости. Хотя до этого две недели ничего не делал для этого сектора. Хомчак попытался объяснить, что они на грани окружения, что это единственный выход. Когда командующий услышал о том, что по условиям вывода часть техники и снаряжения остается ДНР – он повторно обвинил Хомчака в трусости и прервал связь. А время поджимало – оговоренный временный коридор стремительно истекал. Вот тогда-то Хомчак и принял свое роковое решение – нарушить договоренности и прорываться на технике, надеясь прорваться за счет наглости и внезапности. Но украинские колонны постоянно останавливались из-за изношенности техники. А русские оказались начеку и открыли по прорывающимся войскам огонь с заранее подготовленных позиций…
Тот день Тарас запомнил на всю жизнь – страшнее дня у него не было. Добробаты выходили последними, первые шли армейские части – так что когда они подошли к точке выхода – впереди уже вовсю кипел бой. Горело поле. Горела и часть посадки. Тарас впервые видел, как горело ВСЕ ПОЛЕ целиком – зрелище жуткое. Колонна начала распадаться, но они остались на трассе, потому что бусик по проселку пройти не мог. С трассы они видели, как из танка попали в бортовой «Урал» – машина взорвалась изнутри, было видно, как выбросило разорванного пополам человека. Потом мимо колонны пролетел банковский бус – хорошо, что Васыль, который был за рулем, знал, что в этом бусе должен ехать генерал Хомчак. И он спас жизни всем им – развернул машину и рванул следом за ним.
Доехали до Зеленого поля – там стояла пара машин правосеков и еще какие-то. С удивлением Тарас увидел знакомого по майдану хлопца – сотника Володю Парасюка. Он был спокоен, как у себя дома, казалось, что вокруг происходит, совсем его не касается. Хомчак переговорил с ним и куда-то дальше поехал – а они тут остались. Володя Тараса узнал, в конце концов, земляки, со Львова. Обнялись, поговорили. Парасюк сказал, что все нормально будет, надо тут оставаться. Они остались, вечером подошли люди Стрелкова – они им сдались без единого выстрела.
Привезли их в Донецк. Пленных было много, не знали куда девать – иногда просто давали телефон, говорили – звони матери, пусть приезжает и забирает тебя. Их посадили в СБУ в подвал – тут-то Тарас заподозрил неладное. Парасюка постоянно из камеры куда-то водили, один раз три дня пропадал, думали – расстреляли или на обмен пошел – нет, вернулся. Возвращался он часто навеселе, иногда приносил батон колбасы для сокамерников. Спрашивается – с кем он пил и за какие заслуги его колбасой кормили? Не просто так он потом депутатом стал…
Потом их через Россию обменяли.
Тарас честно пытался вернуться к мирной жизни – но не получалось, да и работы не было. Какая работа в стране, где ВВП за два года рухнул на четверть? А если и была работа, то ветеранов АТО на нее старались не брать. Считали чокнутыми, мало ли – скажешь чего-то не то, а он то ли ударит, то ли гранату бросит – может и такое быть.
Зато через пару месяцев, когда Тарас изрядно помыкался и уже хотел ехать в Москву в такси наниматься и возить клятых москаликов – на него вышел побратим, сказал, что набирают ребят из АТО в частную охранную компанию. Там рекомендация нужна – но он готов ее дать.
За десять тысяч гривен. Потом, с зарплаты отдашь.
Так Тарас оказался в частной охранной компании.
Чем занимались? Да всяким. Участвовали в боях за выгодные строительные площадки – или наоборот, защищали от титушек и разъяренных жителей. В сезон выезжали на битву за урожай, то есть битву за то, кто будет убирать этот урожай. Дрались с фермерами, с титушками, иногда с целыми деревнями дрались. Разбрасывали по полям такие штуки, сваренные из арматуры, похожие на маленькие противотанковые ежи – чтобы уборочная техника шины пропарывала. Один раз подожгли машинный парк. Еще один раз участвовали в драке в суде, когда надо было процесс над побратимами сорвать. А эти фуфлометы так и не заплатили потом.
Десятка в месяц капала – немного, но у них проживание было на базе, бесплатно. Если за квартиру не платить – то десятка в месяц для Киева нормально будет.
А потом пришла беда…
