Рустам освобождает Бижана из заточения
Рустам облек в кольчугу мощный стан,
Стянул ее завязки Тахамтан.
Он обратил к Йездану взор открытый,
Он попросил опоры и защиты.
Сказал: «Бижана я хочу спасти,—
Да слепнет недруг на моем пути!»
Семь витязей своих собрал он вместе,
Велел им опоясаться для мести.
Помчались, чтобы уничтожить зло,
Под каждым — тополевое седло.
Был впереди Рустам, пред ними — пламень,
Который озарял Аквана камень.
Когда они подъехали к костру,
Увидели и камень и нору,
Сказал Рустам блистательной дружине:
«Лицо земли топтать мы будем ныне.
За труд возьмемся с пылом боевым,
От камня вход в тюрьму освободим».
Семь витязей сошли на землю живо,
Чтоб камень отвалить морского дива.
Изнемогли в поту, в грязи, в пыли,
А камень с места сдвинуть не могли.
В бессилье задыхался каждый воин,
И только этот камень был спокоен.
Рустам сошел с коня и сделал шаг,
Заткнул подол кольчуги за кушак,
Молясь творцу, чтоб силу зла низринул.
Уверенно он камень с места сдвинул,
Забросил в лес китайский, далеко,—
Земля, дрожа, вздохнула глубоко.
Воззвал к Бижану, что познал мученье:
«Как чувствуешь себя ты в заточенье?
Ты мог от мира столько взять услад,
Но кубок взял, в который налит яд!»
Бижан ему ответил из колодца:
«Был труден путь в Туран для полководца?
Явился ты, — расстался я с бедой:
Весь яд вселенной стал живой водой!
А я живу, почти не видя хлеба,
Земля железом стала, камнем — небо.
Уже я смерти ждал, я изнемог
Из-за обилья горя и тревог».
Сказал Рустам: «Страдать не будешь боле,
Тебя всевышний вырвал из неволи.
Теперь, безгрешный, чья душа честна,
Есть просьба у меня к тебе одна.
Даруй Гургину светлое прощенье,
Да не живет в твоей душе отмщенье».
Сказал Бижан: «Ты разумом богат,—
Узнай, как предо мной он виноват!
Не знаешь ты, всесильный, величавый,
Какой вкусил я от него отравы!
Пусть попадет мне в руки прежний друг,—
Не вырвется Гургин из этих рук!»
Рустам воскликнул: «Если, злоедушен,
Моим словам не будешь ты послушен,
Оставлю я тебя, вернусь домой,
А ты сгниешь, замученный тюрьмой»,
Услышав речь Рустама, заключенный
Издал из глубины темницы стоны:
«Забыл я, каково сиянье дня,
Нет витязя несчастнее меня:
Я должен даже в этот день безвинно
Стерпеть коварство и простить Гургина!
Ну что ж, его прощаю навсегда,
Ушла из сердца моего вражда».
Тогда Рустам аркан закинул в яму,
И вот Бижан, в цепях, предстал Рустаму:
Он грязен, как дикарь, и волосат,
И гол, и ногти длинные торчат.
Все тело в язвах гнойных и кровавых
От кандалов — железных, острых, ржавых.
В оковах тело с головы до пят,—
И закричал Рустам, тоской объят.
Он разорвал оковы заточенья,
Рассыпались цепей железных звенья.
К Рустаму, продавцу жемчужин, в дом
Бижан и Манижа пошли вдвоем,
Еще не смея радоваться встрече,
Рустама восхваляя в каждой речи.
Рустам велел подать Бижану снедь,
Богатыря помыть, переодеть.
Припал к ногам Бижана сын Милада,
Сказал Гургин: «Да будет мне пощада!»
Он попросил прощения при всех
За то, что совершил тяжелый грех.
Бижан к нему почуял в сердце жалость,
И сердце от возмездья отказалось.
Навьючили верблюдов в добрый час
И сели на коней, вооружась.
Рустам — на Рахше, за Рустамом следом —
Воители, привыкшие к победам.
Отправил груз, устроил все дела,
Теперь стезя к сражению вела.
Послал вперед Ашкаша, верхового,
Что был ушами войска боевого.
Велел Бижану: «Вместе с Манижой
С Ашкашем ты покинешь край чужой,
А я о сне и отдыхе забуду,
С Афрасиабом ночью биться буду.
Такой в его чертогах бой пойдет,
Что завтра высмеет его народ!
А ты, познавший беды и несчастья,
Не принимай в сражении участья».
Сказал Бижан: «Уехать я могу,—
Вы отомстите за меня врагу».
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVII века.
Назад: Бижан узнает о прибытии Рустама
Дальше: Возвращение Бижана и Манижи
