КАЛИНИНГРАДСКИЙ УЗЕЛ
Успех во взаимоотношениях с другими людьми зависит от благожелательно стремления уяснить себе точку зрения другого человека.
Кеннет Гуд
В поисках материалов по Николаю Григорьевичу Кравченко автор книги обратился в октябре 2011 года к представителю Совета ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ в Калининградской области полковнику в отставке Сергею Ивановичу Захарову. На его просьбу он живо откликнулся. В этом ответе автор и уловил благожелательное стремление к работе по поиску скупых материалов по Н.Г. Кравченко.
Так завязался Калининградский узел совместной работы по нашему герою.
В докладной записке Совету ветеранов Департаменту военной контрразведки ФСБ РФ об организации работы с ветеранами военной контрразведки в Калининградской области он писал об организации, структуре и задачах ветеранской организации и направлениях по патриотическому воспитанию молодежи. Предложения были дельные, выполнимые и актуальные, отвечающие духу времени.
Кроме того, он сообщал:
«Дополнительно к запланированному в этом и будущем году нам предстоит провести значительную работу по увековечению памяти легендарного военного контрразведчика генерал-майора Кравченко Николая Григорьевича, которому 12 декабря будущего года исполнилось бы 100 лет. Николай Григорьевич закончил свой жизненный путь в Калининграде, он похоронен на городском кладбище.
К его вековому юбилею нам хотелось бы собрать возможный максимум материалов о его жизни, службе и его выдающемся подвиге, за который он был удостоен высочайшего внимания. Нам необходима помощь руководства и Совета ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ, чтобы найти его архивное личное дело, разыскать возможных его сослуживцев военного и послевоенного времени, а может быть, и участников тех славных дел в Иране 1943 года.
Полагаем, настало время отдать должное светлой памяти этого выдающегося военного контрразведчика. Не исключено, что по результатам планируемой работы удастся получить материалы, которые позволили бы представить генерала Кравченко к присвоению ему посмертно звания Героя России. Его коллеги по Тегерану из внешней разведки были ведь удостоены высших наград за этот подвиг.
По согласованию с родственниками Николая Григорьевича, которых еще предстоит найти, можно было бы организовать перезахоронение его останков на мемориальном кладбище, установить достойный памятник, у которого бы принимали присягу молодые чекисты.
Копию статьи из газеты «Калининградская правда» от 19.12.2007 г. прилагаю».
На просьбу о предварительной проработке архивных документов наши ветераны получали обычные отписки: материалы по такому-то вопросу отсутствуют, отдельные сведения по Тегеранской конференции засекречены, личное дело генерал-майора Н.Г. Кравченко находится в спецотделе Службы безопасности Украины, но для нас она уже другая страна. Англичане собираются рассекретить материалы по участию Черчилля в Тегеранской конференции и особенностях ее проведения в 2017 году. Мы молчим.
Но желание отметить 100-летний юбилей интересного человека, патриота Отчизны, в конце концов, участника Великой Отечественной войны и Тегарана-43 не покидало автора и тех, кто ему помогал.
На одном из совещаний в Совете ветеранов ДВКР ФСБ РФ выступил представитель Калининграда полковник в отставке С.И. Захаров, сообщивший, что он в марте 2012 года провел беседу с сестрой Н.Г. Кравченко Ольгой Егоровной Веревкиной.
На нашу просьбу прислать материалы об этой беседе Сергей Иванович ответил согласием. И вот уже обязательный и пунктуальный человек, каким оказался наш калининградский коллега, буквально на следующий день после его отъезда из российской столицы прислал по факсу этот материал.
Совету ветеранов Департамента
военной контрразведки ФСБ РФ
О беседе с сестрой генерала Н.Г. Кравченко
Докладываю справку о встрече и беседе с родной сестрой генерал-майора Кравченко Николая Григорьевича Веревкиной Ольгой Егоровной.
Вопрос о возможном перезахоронении останков ее брата специально не поднимался по причине отсутствия официальных материалов о его службе.
По докладу члена нашего Совета ветеранов тов. Соломина В.Н., который принимал участие во Всероссийском собрании ветеранов военной контрразведки, выяснилось, что некоторые участники собрания, в том числе члены Совета, служили вместе с генералом Кравченко и с теплом вспоминают об этом замечательном человеке и выдающемся военном контрразведчике.
Полагал бы целесообразным предложить генералам товарищам Иванову Л.Г Казимиру ГМ., Кириллову В.А., а также, возможно, другим ветеранам, лично знавшим генерала Кравченко, написать о нем свои воспоминания, которые можно было бы издать к его 100-летнему юбилею отдельным буклетом.
Издание можно проиллюстрировать уже имеющимися 20 фотографиями из его личного альбома, а также возможно сохранившимися снимками в архивах его бывших сослуживцев.
Предлагаю также оснастить офис Совета ветеранов военной контрразведки России компьютером с выходом в Интернет с тем, чтобы можно было пользоваться электронной почтой для передачи информации, прохождение которой по факсу по времени и качеству весьма затруднительно.
Прилагаю справку и некоторые фотографии, всего на 5 листах.
Представитель Совета ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ по Калининградской области полковник в отставке С.И. Захаров
СПРАВКА
о беседе с Веревкиной О.Е.
25 марта 2012 года проведены встреча и беседа с родной сестрой генерала Н.П Кравченко Веревкиной Ольгой Егоровной. Беседа проходила в ее квартире в присутствии ее сына Веревкина Анатолия Ивановича, согласно предварительной договоренности.
В процессе беседы Ольга Егоровна рассказала, что она родилась в селе Котовка бывшего Магдалиновского района Днепропетровской области. Отец работал поваром в сельской столовой. Матери она не помнит, она умерла, когда Оля была маленькой. Детей в семье было четверо: старшая сестра, брат Николай, сестра Мария и самая младшая Оля.
Николай закончил 7 классов в Котовке, затем техникум в Днепропетровске, работал некоторое время землемером, по полученной в техникуме специальности. В 1933 году вступил добровольцем в Красную армию. Служил в кавалерии. После срочной службы почти сразу был направлен в школу НКВД. Перед войной работал в Проскурове, ездил в служебные командировки в Кишинев, Львов и Одессу.
С началом войны связь с братом прервалась, семья о нем ничего не знала. Сразу после освобождения Днепропетровской области Николай, который находился в это время в Москве, разыскал семью. Началась переписка. После освобождения области Оля работала в Днепропетровске в военном госпитале. В 1945 году госпиталь расформировали. Брат пригласил ее приехать в Ташкент, где он в то время служил начальником школы Смерш.
Когда она приехала в Ташкент, оказалось, что Николай переведен по службе в Кенигсберг. Новый начальник школы по просьбе брата направил ее в Кенигсберг.
Поскольку пропуска в закрытый город Кенигсберг выписывали очень строго, в Ташкенте ей выдали справку о том, что «гр. Кравченко Ольга Егоровна действительно является родной сестрой генерал-майора Кравченко Николая Григорьевича».
Путаница с отчеством возникла в связи с тем, что их отца Григория в селе называли Егорием, как и записали в свидетельстве о рождении дочери Ольги.
В Кенигсберг к брату Ольга приехала в декабре 1945 года. Он служил тогда начальником органа Смерш, размещавшийся в сохранившемся до сих пор доме на нынешнем проспекте Победы в Калининграде, который местные жители и сейчас называют Смерш. Проживал на нынешней улице Менделеева в особняке, где сейчас размещается автошкола.
Ольга Егоровна вспоминает, что в воинской части, где начальником был ее брат, служили офицеры Вихорев, Кузьмин, а заместителем генерала Кравченко был полковник Борисенко.
В 1946 году она вышла замуж за его водителя Веревкина Ивана Гавриловича. После ее свадьбы брата перевели по службе в Москву, где он получил квартиру на Можайском шоссе.
Затем Николай Григорьевич служил в Германии и во Львове. Один раз приезжал из Львова в отпуск в Калининград.
В конце 50 — начале 60-х позвонил из Львова, попросил подыскать ему квартиру в Калининграде. Приехал сильно подавленный, ничего не рассказывал, сказал только однажды, что его подставили, предали.
Жил один на улице Чайковского, работал в райкоме КПСС Центрального района.
В середине семидесятых заболел. Ольга ходила к нему часто, носила корреспонденцию и еду. Накануне его смерти, видя как ему плохо, хотела остаться у него ночевать, но он отправил ее домой, сказав: «Ну что ты? Все в порядке. Иди домой!» Наутро нашла его мертвым.
После похорон пришли какие-то люди из КГБ, забрали его записи.
Военную одежду брата Ольга Егоровна отдала своей знакомой, которая работала костюмером в областном драматическом театре.
Муж — инвалид войны — умер в 1993 году. В Калининграде умерли обе ее сестры, которым она помогла перебраться во время послевоенного голода на Украине. В Калининграде живут два ее сына.
Ольга Егоровна высказала обиду на статью в «Калининградской правде» о ее брате, где все переврано и очень неуважительно говорится о генерале Кравченко, который, по ее мнению, не заслужил такого к себе отношения.
В процессе беседы Ольга Егоровна показала альбом с фотографиями ее брата с 1941 по 1956 год. С ее согласия с фотографий сделаны ксерокопии. На обратной стороне почти всех снимков имеются записи, сделанные собственноручно генералом Н.Г. Кравченко
Ксерокопии фотографий прилагаются.
Зампредседателя Совета ветеранов УФСБ РФ
по Калининградской области
полковник в отставке С.И. Захаров
26.03.2012 г.
Письмо по электронной почте. 30 ноября 2012 г.
Уважаемый Анатолий Степанович!
Во-первых, спасибо большое за Вашу книгу «Снег, укротивший Тайфун», которую мой заместитель по Совету ветеранов привез вчера из Москвы. Приступаю к изучению.
Во-вторых, докладываю, что в понедельник встречаюсь с корреспондентом «Калининградской правды» Владом Ржевским, который уже дважды писал о Кравченко.
К 100-летию дадим небольшую публикацию, чтобы освежить информацию для общественности. Рассчитываем, что могут появиться отзывы очевидцев, как это уже однажды было. Хотя, правда, информация оказалась ложной. Но это уже детали.
В-третьих, 12.12.2012 г. в 10.00 проводим у могилы Кравченко Николая Григорьевича небольшой митинг с участием его родной сестры и племянника.
В мероприятии примут участие ветераны, молодые сотрудники территориального и флотского управлений, а также курсанты к/p факультета пограничного института. Расскажем молодежи, что знаем об этом легендарном человеке.
Кроме того, начальник этого факультета, наш коллега капитан 1-го ранга Чайка Сергей Иванович пообещал выпустить номер институтской газеты, посвященный нашему герою, и оформить в институте стенд с его фотографиями.
На мероприятие я пригласил также вдов бывших руководителей управлений, чьи мужья похоронены на том же кладбище. На их могилы мы тоже возложим цветы. Это мы делаем ежегодно перед нашим праздником. Так вот, вдова начальника областного управления генерала Сороки А.Н. сказала мне по телефону, что она лично знала Кравченко Николая Григорьевича. Попробую выудить у нее все, что она помнит.
Все, что удастся выяснить, а также материалы о проведенных мероприятиях будут доложены Вам незамедлительно.
Искренне Ваш Сергей Захаров
* * *
Из воспоминаний племянника Н.Г. Кравченко Веревкина Анатолия Ивановича:
«Начиная писать воспоминания о своем дяде, я ставлю перед собой, на мой взгляд, невыполнимую задачу, так как устное изложение не отображает мимику, жесты, интонацию и так далее. Письменные же воспоминания — это изложение небольших событий, которые сжаты временем, да еще и упущение небольших, но очень значимых событий, чтобы понять или нарисовать полный портрет человека, его характер, способности, настроение и т. д. Итак, перейдем от слова «воспоминание» к тем детским и юношеским событиям, которые я не забывал и четко помню до сих пор.
Рост, выправка, походка — все это говорило о человеке, который, несомненно, имеет отношение к службе в армии. Он не мог слиться с окружающими. Его внешность — высокого роста мужчина, с темно-карими добрыми глазами, густыми волосами цвета смолы, зачесываемыми назад, и круглым лицом.
Расскажу о двух событиях одного дня.
Примерно в 1957 или 1958 году (мне было тогда гдето 5 лет), будучи в отпуске, Николай Григорьевич приехал к нам в Калининград. И вот вместе с двумя сестрами Марией, Ольгой (моей мамы) мы поехали на родину, в село Котовку Днепропетровской области к отцу и сестре Шуре, которые там проживали. В Харькове была пересадка на другой поезд. Когда мы вышли с поезда на перрон, народу толпилось множество — обыкновенная привокзальная сутолока.
Старшее поколение, несомненно, помнит инвалидов без ног на деревянных площадках, а вместо колес — подшипники, при передвижении они издавали жуткие шум и скрежет. Инвалидов на привокзальной площади было много, и все рванули именно к нам, хотя мы были не одиноки на перроне. Николая Григорьевича сразу стали называть «командиром», просить подаяния, спрашивать, где воевал, какого звания. Где воевал, он говорил, а звания не называл. Я его спросил:
— Дядя Коля, а почему ты не сказал, что ты генерал?
На что он ответил, что звания у них выше. Это повергло меня в изумление, ведь я знал, что генерал выше всех.
Перейдя с перрона в зал ожидания, мы поставили чемоданы на пол и стали оглядываться по сторонам, ища кассы. Я дядю держал за руку, как вдруг как из-под земли выросла неприметная «личность» и профессионально, играючи руками, зацепила наш чемодан и стала оттягивать его в сторону. Я стал трясти дядю за руку.
Волнение было такое, что сказать что-то я не мог и только показывал пальцем. Погони не было, была команда:
— Стоять!
Наш «фокусник» врос в пол, как гвоздь после удара. Но фокусы не кончились, неожиданно, как по звонку, появился милиционер с красными погонами и «въехал» в глаз нашему обидчику. Последовала громкая команда:
— Прекратить!
Все замерли. Чемодан был изъят и передан нам в целости и сохранности, и мы продолжили поездку по назначению.
С тех пор дядя меня стал называть по имени-отчеству, не иначе как Анатолий Иванович. Так он обращался ко мне до конца своих дней.
Приходил он к нам домой раз в неделю, в воскресенье. Мама готовила обед. После обеда он прогуливался по саду и о чем-то говорил с матерью, отцом, сестрой Марией, которая жила недалеко, на улице Каретной. Это где-то минут 10–15 пешком. Прибегали на обед и племянницы. А дядя ходил по саду и попыхивал папиросой «Казбек».
Мы, пацаны, прячась в дальнем углу сада, твердо верили, чтобы стать генералом, нужно курить, и обязательно «Казбек». Вот в чем секрет успеха. Лет за 10–15 до смерти Николай Григорьевич курить бросил. Причины не знаю.
Рюмочку за обедом выпить не отказывался, но никогда не злоупотреблял. Выпившим я его ни когда не видел. Улыбка у него была сдержанная, бурного восторга или негодования не было. Любил читать. Была большая библиотека, по тем временам это было большое состояние. Писал на полях журналов и газет размашистым почерком пару слов. Пользовался красным и синим карандашами.
Жены у него не было. Как-то раз я случайно услышал разговор Николая Григорьевича и моей матери которая его «пилила» за то, что он не женат.
— Вон сколько женщин рады бы связать с тобой судьбу. А ты отмалчиваешься.
На что он ответил:
— Ольга, так сложилась моя судьба. Я ее забыть не могу, а другую женщину в дом не приведу и закончим на этом разговор.
В те далекие времена наш город был наводнен трофейными автомашинами, одну из них имел и мой отец марки «Опель». На ней мы ездили на море, за Светлогорск и прогуливались по краю обрыва. К морю Николай Григорьевич спускаться, как правило, не любил, но стоять на краю обрыва и смотреть вдаль ему доставляло удовольствие. При этом если кто-то подходил близко к краю предупреждал, что это опасно.
Отец мой Веревкин Иван Гаврилович начал службу перед войной, в пограничных войсках, на границе с Польшей. Как он говорил, в 70 километрах от Бреста. Сейчас эта территория Польши. Он попал в эту «мясорубку» в 1941 году с первой минуты войны.
Он в 3 часа ночи сменился с «секрета» и только зашел в казарму, как начался обстрел. А познакомился с моей матерью уже после войны, в Калининграде, когда стоял на посту и охранял здание, где жил Николай Григорьевич. Это на ул. Менделеева. Когда моя мать Ольга Егоровна сказала, что хочет выйти замуж за сержанта Смерша и как на это смотрит Николай Григорьевич, он ей сказал:
— Оля, ты взрослый человек, и я хочу видеть тебя счастливой, дурочка. Решай сама.
Отношения между отцом и Николаем Григорьевичем были нормальными, но я чувствовал, что отец видит перед собой генерала. А дядя относился к отцу как к ровне и никогда не сказал что-либо обидное в его адрес. Об этом и речи не могло быть, хотя отец был не святой и «святой воды» иногда перебирал. Да, то поколение осуждать нельзя. Они не просто радовались жизни, они радовались, что остались живы и раны их заживали долго. Так у моего отца ранение «закрылось» только в 1976 году.
У Николая Григорьевича тоже были ранения. Я шрамы от ран видел, когда он весной в нашем саду раздевался по пояс и прогуливался возле цветущих яблонь. Под правой лопаткой у него был большой шрам, и на мой вопрос — а еще есть? — он показал на ноге, но тот был гораздо меньше. От более детального обсуждения ранений он отшутился и сказал:
— Анатолий Иванович, потом расскажу!
Мы с моим другом Григорием Дмитриевым твердо решили, что на плече — ранение саблей, а на ноге — пулевое, и обязательно с крупнокалиберного пулемета, кто же станет стрелять по генералу из пистолета?
Как-то раз мы с Григорием бегали по саду и занимались своими важными мальчишескими делами, тут к нам подходит Николай Григорьевич и говорит:
— Ребята, у меня к вам серьезное поручение — и ставит перед нами задачу: с поляны, где стоят ульи с пчелами, разогнать мух, пчел не трогать и после этого поляну покинуть.
Сколько было усердия, это надо было видеть. Досталось и пчелам. Пришел Николай Григорьевич и попросил нас уйти, а брюки у него были закатаны по колено. Мы, конечно, сделали вид, что ушли, а сами спрятались в кустах смородины и наблюдали.
Николай Григорьевич подходит к улью и палочкой начинает стучать. Пчелы не заставили себя ждать, облепили ноги и давай жалить, а Николай Григорьевич быстро не ушел, а побежал в сторону дома. Мы были в шоке, как это могло случиться, что боевого генерала покусали пчелы. Григорий сквозь зубы процедил: «Месть, только месть».
Дальше я его уже не слышал, так как бежал за молотком в гараж. Дальше подробности описывать не буду, но за нашими действиями с любопытством наблюдали мухи и дворовый пес Бобик.
На наши вопли прибежал Николай Григорьевич. Наш спаситель быстро за шиворот выволок нас с очага мести. Потом долго смеялся после нашего рассказа и объяснил нам, для чего он это делал. Вот так познавался этот мир, и в нем был мой друг и дядя Николай Григорьевич.
Я хорошо помню, когда почувствовал, что Николай Григорьевич не только мой дядя, но и товарищ, единомышленник. Никогда он не заговаривал со мной о членстве в КПСС, хотя я был активным комсомольцем и у нас было много тем для обсуждения. Видно, настало время, и я задал ему вопрос об этом. Работал я тогда шофером в гараже. Вот с этого момента мы еще больше сблизились. Он снабжал меня литературой, которую я, с его точки зрения, должен был прочесть. А когда я был принят в партию, он долго тряс мою руку со словами — «поздравляю!»
Я горжусь, что стоял в одном ряду с такими людьми, как Николай Григорьевич.
Быт в квартире у Николая Григорьевича был скромный. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, у окна — стол с креслом. Это был его кабинет. В спальне была кровать, по бокам — две тумбочки. По хозяйству ему помогала младшая сестра Ольга — моя мама. Он ее очень любил и всегда советовался, но поступал так, как считал нужным сам.
Любил пить крепкий чай и непременно в подстаканнике. Мы с мамой часто навещали его. Мама варила ему обеды, убирала, а мы тем временем с Николаем Григорьевичем разговаривали. Он был очень довольный, так как в доме появлялись теплота, забота и уют.
Ходил он в кинотеатр «Заря», читал газеты: «Литературную газету», «Калининградскую правду», «Правду». Журналы, такие как «Наука и жизнь» и «Новая жизнь» …
Всех я уже не помню, так как давно этих изданий нет. Еще вспоминается интересный случай. Я работал тогда в цехе водопровода в «Водоканале». Однажды подошел ко мне седовласый мужчина, фамилию помню — Шестаков. Он работал обходчиком и был уже в пожилом возрасте. Спросил, правда ли я племянник Кравченко Николая Григорьевича. Я ответил, что да.
Он мне рассказал, что служил в одном из подразделений, которое подчинялось Николаю Григорьевичу, и был внедрен в банду бандеравцев. В нужный момент он сообщил, когда и где будет сходка главарей. А они, после того как их окружили, ушли по подземному ходу. Стали искать крайнего, и Шестакова взяли под арест, мол, не сообщил, что есть подземный ход, вот и отвечай. Со слов Шестакова, когда приехал Николай Григорьевич и лично его допросил, то приказал из-под ареста офицера освободить.
— Так что можно сказать, что он мне жизнь спас, — сказал Шестаков. Я сказал, что обязательно передам привет Николаю Григорьевичу от него. Тот заулыбался и сказал, что вряд ли генерал Кравченко его помнит:
— Я капитаном был, а он — человек-легенда!
Да, так и сказал. Я был удивлен еще и тому, что про дядю своего никому не рассказывал, да и фамилии у нас разные. Спросить у Шестакова постеснялся. Николай Григорьевич тогда уже был болен и лежал в больнице. Я ему рассказал про этот случай, но, как и предполагал Шестаков, Николай Григорьевич этого эпизода в своей жизни не помнил. Наверное, их было много, этих рядовых случаев, но для кого-то это цена их жизни.
* * *
Накануне 100-летнего юбилея генерал-майора Николая Григорьевича Кравченко в субботнем номере газеты «Калининградская правда» от 8 декабря 2012 года была опубликована статья местного журналиста Влада Ржевского «Неизвестный герой Тегерана-43. Человек удивительной судьбы, свой жизненный путь он окончил в Калининграде».
В предисловии статьи автор поставил свои удивительно теплые слова, достойные эпиграфа: «12 декабря исполнится сто лет со дня его рождения. В другой стране ему давно памятник стоял бы. У нас же о нем напоминает лишь неприметная могила но «старом» кладбище».
«ИНКОГНИТО» В КАЛИНИНГРАДЕ
В начале 1970-х Дмитрий Устименко, возглавлявший тогда отдел в областном управлении КГБ, зашел как-то в Центральный райком КПСС.
— Вы, наверное, пришли поздравить от управления нашего Николая Григорьевича с днем рождения? — спросил знакомый райкомовец.
— А почему мы должны его поздравлять? — удивился Устименко.
— Как же? Он ведь тоже чекист. Генерал-майор в отставке.
Надо отметить, что у нас в ту пору и полковник КГБ был фигурой. Начальник управления в таком звании ходил. А тут «целый» генерал и никто о нем не знает? Да не может быть!
Оказалось, может. Более того, на неприметной должности в райкомовской партийной комиссии, как выяснилось, работал не «просто» генерал КГБ. А чекист с особыми заслугами. Один из тех, кто обеспечивал безопасность Сталина во время его встречи с Рузвельтом и Черчиллем на Тегеранской конференции. И благодаря ему был предотвращен террористический акт, направленный против «Большой тройки».
Почему же такой человек оказался в провинции, занимая явно не соответствующее своему уровню положение? Выяснилось и это. Но не будем забегать вперед.
РОДОМ ИЗ НАРОДА
Будущий контрразведчик Николай Григорьевич Кравченко родился в семье крестьянина-бедняка. Кроме него у родителей было еще три дочери. Жили Кравченко в селе Котовка Днепропетровской области.
Окончив школу-семилетку, Николай поступил в землеустроительный техникум. Работал землемером, грузчиком на заводе. В 1931 году был призван в Красную армию, служил в кавалерии.
В армии сразу обратили внимание на рядового Кравченко. Парень все схватывает на лету, добросовестный, активный, обязательный. При этом — политически грамотный, кандидат в члены партии. И после срочной службы кавалерист был направлен в школу НКВД.
Войну встретил в звании старшего лейтенанта ГБ, будучи начальником отделения Особого отдела и секретарем партбюро НКВД в Одесском военном округе. А к ноябрю 1943-го, когда в столице Ирана состоялась историческая встреча лидеров СССР, США и Англии, Николай Григорьевич вырос до подполковника и был уже помощником начальника Главного управления контрразведки Смерш по Брянскому фронту.
Впрочем, звания, должности — все это вторично. Главная же аттестация нашего героя — то, что он был командирован в Тегеран. А туда отбирали лучших.
КИНО И НЕМЦЫ
Тегеранская конференция проходила с 28 ноября по 1 декабря 1943-го. «Большая тройка» собралась там, на нейтральной территории, чтобы спокойно обсудить планы по открытию второго фронта и послевоенному переустройству мира. В частности, именно тогда была достигнута предварительная договоренность о том, что часть Восточной Пруссии отойдет нашей стране в качестве контрибуции.
Подготовка к конференции велась в условиях строжайшей секретности. Тем не менее все понимали, что немецкая разведка все равно прознает о том, что в столице Ирана готовится встреча такого уровня. Были приняты повышенные меры безопасности. И не зря, нацисты развили бурную деятельность. Сталина, Рузвельта и Черчилля планировалось убить либо выкрасть. Однако благодаря совместным усилиям советских и английских разведчиков покушение удалось предотвратить.
О тех событиях еще в 1980-м был снят хороший фильм — «Тегеран-43».
А вот о том, что совершил тогда же Кравченко, до сих пор мало что известно.
ИЗ ПОДПОЛКОВНИКОВ — СРАЗУ В ГЕНЕРАЛЫ
Пять лет назад Совет ветеранов УФСБ по Калиниградской области решил сделать тайное явным. Расставить точки над «i» думали к нынешнему юбилею Николая Григорьевича. Но вот уже нет с нами Дмитрия Устименко, по инициативе которого началась эта работа. А все выяснить так пока и не получилось.
Итак, что известно?
В Тегеране Кравченко получил агентурное сообщение о готовящемся теракте против «Большой тройки». На пути следования их кортежа должен был произойти мощный взрыв. В ходе проведенных оперативно-разыскных мероприятий взрывчатку нашли и обезвредили.
К сожалению, детали операции и сегодня — «за кадром». Нет уже в живых свидетелей того героического эпизода, крайне мало архивных документов. Сам же Николай Григорьевич как истинный чекист в подробности этой истории никогда не вдавался.
Как бы там ни было, факт имел место. А потом произошел и вовсе неожиданный поворот.
О предотвращенном теракте Кравченко лично доложил Сталину в присутствии Черчилля и Рузвельта. И президент США вдруг выразил удивление. Мол, спасены жизни глав трех держав, а руководитель такой операции — всего лишь подполковник?
— Я бы хотел видеть этого офицера генералом, — улыбнулся он, обращаясь к Сталину.
Встреча в Тегеране завершилась, делегации разъехались по домам. А вот наш герой вместо Брянского фронта оказался в Москве. Его поселили в гостинице «Пекин», здесь он ждал решения своей судьбы. Мало ли, как все могло дальше повернуться?
Но в итоге внеочередное звание ему действительно присвоили-21 февраля 1944-го.
СМЕРШ С НАМИ
В Калининграде, точнее, тогда еще в Кенигсберге, он впервые оказался в 1945-м. С октября сорок пятого по февраль
сорок шестого Кравченко возглавлял управление контрразведки Смерш по Кенигсбергскому особому военному округу.
Располагалось управление в доме № 124 по нынешнему проспекту Победы. И вот надо же, грозной конторы уж сколько лет как нет, а память о ней жива. До сих пор в ходу народное название этого дома — Смерш.
До недавнего времени так назывался и магазин на первом этаже — причем уже официально. Правда, здесь ошибочка вышла. Смерш, как известно, означало «Смерть шпионам!» А на вывеске вместо «ш» почему-то красовалось «ж»…
В Калининграде живет младшая сестра Николая Григорьевича. Приехала она по вызову брата в декабре 1945-го. И с переездом тоже связана история.
Кенигсберг был закрытым городом, требовался пропуск. И возник вопрос, почему у нее другое отчество. Дело в том, что в родном селе их отца многие называли не Георгием, а Егорием. Вот в свидетельстве о ее рождении и записали по простоте, что она — Егоровна. Так что для переезда пришлось получить справку, удостоверяющую то, что «гражданка Кравченко Ольга Егоровна действительно является родной сестрой генерал-майора Кравченко Николая Григорьевича.
УВОЛИТЬ И ЗАБЫТЬ
Из Кенигсберга его перевели в Москву. Затем четыре года он был заместителем начальника управления контрразведки в Группе советских войск в Германии.
В августе 1959-го он уже шестой год служил в Прикарпатском военном округе, руководил Особым отделом. Было ему в ту пору 46 лет. То есть в звании генерал-майора еще можно служить и служить. Как вдруг — отставка…
Ольга Егоровна вспоминает, что брат тогда ей позвонил, сообщил, что хочет переехать из Львова в Калининград, попросил подыскать ему жилье.
Приехал он уже в 1960-м, был подавлен, о случившемся с ним ничего не рассказывал.
Считается, что Кравченко стал одной из жертв хрущевских чисток, когда из органов убирали «сталинских людей». Причем его уволили якобы по личному указанию Хрущева.
В Калининграде он жил на улице Чайковского. Жил одиноко — жены у него не было, детей тоже. Говорят, что его любимая погибла во время войны…
В середине 70-х он стал болеть. Сестра часто навещала его. Придя 12 апреля 1977-го, она увидела, что брат выглядит совсем плохо. Хотела остаться ночевать, однако тот отправил ее домой, успокоив: «Ну что ты? Все в порядке!»
А наутро Ольга Егоровна нашла его уже мертвым…
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПАМЯТИ
В Совете ветеранов УФСБ по Калининградской области убеждены: имя генерал-майора Кравченко необходимо вернуть из небытия, надо воздать должное незаслуженно забытому человеку, воспитывать на его примере молодежь.
12 декабря на могилу Николая Григорьевича придут бывшие и действующие сотрудники областного управления ФСБ и военные контрразведчики, курсанты Калининградского пограничного института. На памятном мероприятии все надеются увидеть и сестру Кравченко, хотя Ольге Егоровне уже тяжело выходить из дома.
— Также обсуждается идея установить Николаю Григорьевичу памятник или назвать в его честь улицу, — сообщил нам председатель Совета ветеранов УФСБ по Калининградской области Сергей Захаров.
А в Москве ветеран военной контрразведки писатель Анатолий Терещенко уже завершает работу над повестью о Кравченко. В основу ее легли воспоминания тех, кто в разные годы служил с Николаем Григорьевичем.
Возможно, кто-то из читающих эти строки тоже служил или работал вместе с Кравченко, знал его.
В совете ветеранов УФСБ по Калининградской области были бы признательны за ваши воспоминания о Николае Григорьевиче.
* * *
В Калининграде события по подготовке чествования 100-летнего юбилея набирали обороты. И вот уже стараниями Совета ветеранов УФСБ области готовится план мероприятий.
Начальнику Управления ФСБ России
по Калининградской области
генерал-лейтенанту
тов. Козлову А.Н.
РАПОРТ
Докладываю, что в соответствии с планом работы Совета ветеранов в 10.00 12.12.2012 г. на Центральном кладбище города Калининграда состоится митинг, посвященный 100-летию генерала Кравченко Николая Григорьевича.
Для участия в митинге приглашаются ветераны и молодые сотрудники управления, военные контрразведчики, курсанты контрразведывательного факультета погранинститута, а также родная сестра, племянник и его бывшие сослуживцы по Центральному райкому КПСС.
В митинге изъявили желание принять участие руководители областной и городской организаций ветеранов вооруженных сил и правоохранительных органов.
После митинга, по плану подготовки празднования 95-летия органов ВЧК-КГБ-ФСБ, будет проведено традиционное возложение цветов на могилы бывших руководителей управлений генерал-майора Сороки А.Н. и контр-адмирала Ветошкина Ю.И., а также кавалера трех орденов Славы Сурикова М.В. с участием их вдов.
Прошу Ваших указаний обеспечить проведение данных мероприятий транспортом, медицинским обслуживанием, цветами и сопровождением СМИ.
Председатель Совета ветеранов С.И. Захаров 10.12.2012 г.
Не только санкция была получена, но и существенную помощь оказало руководство Управления ФСБ РФ по Калининградской области в деле организации и проведения митинга-памяти у могилы героя повествования.
МИТИНГ
12 декабря 2012 года на старом кладбище города Калининграда у могилы, где захоронен забытый на долгие годы генерал-майор Николай Григорьевич Кравченко, состоялся митинг по случаю 100-летнего юбилея покойного.
Главным организатором этого памятного мероприятия был Совет ветеранов Управления ФСБ РФ по Калиниградской области во главе с его председателем полковником в отставке Сергеем Ивановичем Захаровым.
Немного из истории места упокоения генерала.
В 1950-х годах старые немецкие могилы были уничтожены на многих старых прусских погостах, и на новых кладбищах стали хоронить калининградцев. На старом кладбище захоронены уже более сорока тысяч граждан российского анклава.
Заговорил я о кладбище только потому, что из-за прорех в воспитании молодежи в стране выросло и растет число случаев варварства и вандализма. Хотя все знают, что воспитание — это наука, обучающая наших детей. Сегодня эта наука обходится, к сожалению, без нашего участия. Значит, и вправду не научили, если узнаем о запустении в лучшем случае погостов, в худшем — о варварстве в отношении могил и памятников. Воспитание не стало лучшим наследством.
Пресс-секретарь Калиниградской епархии Игорь Петровский недавно произнес разумные слова о том, что с древних времен, с первого века, те места, где хоронили людей, назывались усыпальницами. От слова «успение» — «сон». Это сон для тела. А тело — это храм святого духа. Каким-то чудесным образом Господь, который сотворил это тело, это тело восстановит. Именно в этом заключается основной подход христианства к человеческому телу, к погребению.
Сказал точно и вовремя — сегодня Россия болеет разбалансировкой в воспитании, потому что, покончив с социализмом, решила поплавать в водах штормящего дикого капитализма. Страна сегодня заточена исключительно на цифры, на деньги, на материальное обогащение. Нравственность стала постепенно испаряться.
Воспитывать — это приучить к тому, чему мы не умеем научить. Это усвоение хороших привычек. Понятно, детей воспитывать трудно, потому что ничто человеческое им не чуждо, поэтому в воспитании подрастающего поколения главное, чтобы оно не замечало менторства, назидательных сентенций, пригибания…
Кладбища Отчизны!
Кто помнит о них в жизненной суматохе? Кто видит их сущность? Кто думает о них? Не в те редкие минуты беспросветного горя, а когда на душе покой и тишина.
Когда уходят из жизни близкие, друзья, коллеги или знакомые, кладбище становится последним приютом для их бренных тел, местом, куда всегда мы можем прийти, чтобы поговорить с ними и помолиться за души усопших или просто перекреститься.
Нам же, покинув могилу близкого человека по родству, по духу или профессии, остаются земные, жизненные проблемы, заставляющие думать в том числе и о месте, где и как купить место на кладбище, за какие деньги, где их заработать?
Нынешняя безудержная коммерциализация ритуальных услуг, как и сам навязанный Западом в лихие девяностые нашим правителям — дикий капитализм, задевает за живое всех — и живых, и даже мертвых.
Бессмертной может быть только память. И то не всегда, как и случай с нашим героем. Память ушедшим людям от любящих, помнящих и страдающих — это дань уважения. Это почтение выливается в форме обелисков, стел, памятников, крестов, тумб, звезд и других надгробий.
Когда-то давно цена места на кладбище равнялась… человеческой жизни. Русская православная церковь вплоть до XIV века брала на себя функции погребения усопших. Однако к концу XVII столетия в Москве насчитывалось уже более 300 мест погребения. Погосты росли как грибы. И число их неуклонно росло бы, если бы не указ Петра Великого от 12 октября 1723 года. В нем российский царь-реформатор и тиран одновременно запретил хоронить в черте города всех, за исключением «знатных персон».
Впрочем, жизнь пополам со смертью оказалась сильнее всех царских предписаний и самого указа. Они скоро сошли на «нет». На окраины городов погосты ушли сами, когда число городского населения превысило все мыслимые и немыслимые размеры. Рождалась так называемая урбанизация.
Правда, с ростом городов кладбища снова поползли в городскую черту. И с этим ни тогда, ни сейчас уже ничего нельзя сделать.
Вот и старое кладбище Калининграда в черте города. Там лежат останки людей, наделавших при жизни немало шума и суматохи, добра и зла, подвигов и преступлений, лежат теперь среди могил своих ближних так же смирно, как и все остальные.
* * *
Жизнь Николая Григорьевича Кравченко, как известно, остановилась в Калининграде, но история его деятельности продолжается.
На старом кладбище были люди, но не было той Страны, которой уже нет, как и страны, в которой мы живем, потому что она Н.Г. Кравченко не знает. У могилы опального и забытого генерала стояли только люди, знавшие его, и молодежь, не родившаяся еще, когда он покинул землю, но краешком уха что-то и где-то узнавшая от ветеранов о его интересной службе. О жизни — практически ничего.
Под порывами зимнего ветра шумели дремучие ели, шелестели, словно спрессованные и разглаженные фантастическим утюгом, веточки пахучей и разлапистой туи. Замечено, что она растет только в чистом климате, очищает воздух вокруг себя на десять-пятнадцать квадратных метров и содержит ароматические эфирные масла, которые придают дереву приятный запах.
Здесь тоже было свежо и чисто, потому что вокруг собрались люди с чистыми порывами души проведать своего знаменитого горожанина. Скрипел под ногами первый снег, припорошивший землю. Выступающие на месте упокоения забытого генерала искренне говорили теплые и добрые слова об этом человеке.
Митинг, или своего рода обряд памяти, — это словно ячейки сот, которые каждый пришедший сюда укрывал своими чувствами воспоминаниями или заверениями.
Эта процессия походила на клятву верности, на своеобразную молитву патриоту. А вера, как известно, — крыло молитвы.
Люди проявляют верность и молятся не для того, чтобы сказать Богу, что он должен сделать, а чтобы Бог им сказал, что они должны сделать. Пришедшие знали, что они должны были сделать и сделали, вспомнив добрым словом генерала-юбиляра, военного контрразведчика с завидной и интересной судьбой.
* * *
Выступления на открытии митинга в честь 100-летия Н.Г. Кравченко
Председатель Совета ветеранов Управления ФСБ РФ по Калининградской области полковник в отставке С.И. Захаров:
Уважаемые товарищи!
Сегодня исполнятся сто лет со дня рождения легендарного советского контрразведчика генерал-майора Кравченко Николая Григорьевича, на могилу которого мы сейчас возложили цветы.
Кравченко родился в рабочей семье в Днепропетровской области. После окончания семилетки учился в землеустроительном техникуме. До службы в армии работал землеустроителем, рабочим на заводе. Два года отслужил в кавалерии.
После срочной службы был принят на службу в органы ГПУ-НКВД. Полдесятка лет работал в территориальных органах.
В двадцать шесть лет начал службу в военной контрразведке. Работал добросовестно и результативно. Уже через год был награжден знаком Почетного сотрудника ГПУ. В двадцать семь был назначен начальником Особого отдела по Одесскому гарнизону.
Войну встретил в должности секретаря парткома-начальника отделения 00 по Одесскому ВО. Через два года он уже замначальника 00 армии, еще через два года в должности помощника начальника ГУКР Смерш по Брянскому фронту в 1943 году был направлен в Тегеран для обеспечения безопасности глав государств-союзников во время международной конференции.
Известно, что немецкая разведка знала, что в Тегеране пройдет эта конференция, и готовила операцию «Большой прыжок» по захвату или уничтожению руководителей делегаций. В начале 1943 года в Иран прилетал на рекогносцировку любимец Гитлера Отто Скорцени.
Перед конференцией в шестидесяти километрах от Тегерана приземлилась группа немецких радистов с задачей поддерживать связь с основным отрядом диверсантов. Они были схвачены нашей контрразведкой, которая начала радиоигру с противником. Вначале предполагалось заманить и уничтожить диверсантов. Однако затем решили не рисковать и дали понять диверсантам, что радисты работают под нашим контролем, и таким образом сорвали операцию «Большой прыжок».
Из воспоминаний Героя Советского Союза Геворка Вартаняна известно, что накануне конференции наша контрразведка задержала в Иране 400 немецких шпионов и захватила резидента абвера. Провела целый ряд других мероприятий по обеспечению безопасности «Тройки».
Нам, к сожалению, неизвестна личная роль Николая Григорьевича в этих мероприятиях. Но, судя по тому, что за его успешную оперативную деятельность ему было присвоено внеочередное воинское звание генерал-майор, можно считать, что эти заслуги были значительны. За его боевые дела он был награжден тремя орденами Красного Знамени, двумя — Красной Звезды, Отечественной войны и многими медалями.
Генерал Кравченко возглавлял после Тегерана Особые отделы Среднеазиатского и Туркестанского военных округов, а с октября 1945 по февраль 1946 года служил начальником Управления Смерш Особого военного округа Кенигсберг. Затем была служба в Группе наших войск в Германии, в Белоруссии. Последних пять лет возглавлял Особый отдел по Прикарпатскому военному округу.
С 1960 года жил в Калининграде, где до сих пор живут его родная сестра Ольга Егоровна и племянник Анатолий Иванович, присутствующий здесь, на нашем митинге. Ольга Егоровна не смогла приехать, перенервничала и занемогла.
Работал Николай Григорьевич в парткомиссии Центрального райкома КПСС. Здесь присутствуют его коллеги по райкому. Они, надеюсь, выступят.
Спи спокойно, дорогой Николай Григорьевич, ты не будешь забыт. Мы сделаем все возможное, чтобы увековечить твое имя для потомков.
Бывший председатель партийной комиссии Центрального райкома КПСС города Калининграда В.К. Волосовин:
Генерал-майор Кравченко Николай Григорьевич!
Судьба подарила мне лишь немногим более двух лет знакомства с легендарным человеком, своей работой в прямом смысле слова, сохранившим мировую историю такой, как мы ее знаем! Это он предотвратил покушение на лидеров стран-союзниц СССР и Сталина в период Тегеранской конференции — это многого стоит!
С октября 1974 года мне довелось курировать работу партийной комиссии Центрального райкома партии, членом которой был Николай Григорьевич.
Тридцать восемь лет, отделяющих этот период от сегодняшнего дня, крупные исторические перемены в судьбе государства, ломка мировоззрения каждого человека, считающего себя гражданином своей страны, наложили определенный отпечаток на память о прожитом и пережитом. Но есть вещи, которые всегда останутся в памяти незыблемыми вехами! Таковыми являются жизни, характеры и поступки людей, отдающих себя до последнего вздоха служению Родине!
Хорошо помню, как в один из праздников Дня Победы с группой работников райкома партии поздоровался генерал в парадной форме. В нем я с удивлением узнал Николая Григорьевича. Это и было первой, чисто внешней прижизненной информацией о человеке, облаченном в генеральскую форму…
Как о человеке, я много уже был наслышан о нем и видел его в действии.
В разные годы в составе комиссии работало до пятнадцати абсолютно надежных с точки зрения руководства райкома людей.
И даже среди них Кравченко Николай Григорьевич выделялся обязательностью, рассудительностью, уважением к изучаемым людям. От него никогда не поступало непроверенной информации. Поэтому ему поручались самые сложные дела, по которым он давал быстрые и полные ответы. Лишь после его ухода мне стало понятно, где он находил ответы на вопросы, а вся партийная комиссия и райком КПСС ощутили «потерю бойца».
Из аппарата райкома его мало кто знал. А кто знал, тот уважал за строгий, выдержанный характер, уважение к людям не зависимо от их рангов. За желание докопаться до истины и не покривить душой в оценке людей, судьбы которых, во многом зависели от него. В этом он был не только для меня примером!
Николай Григорьевич Кравченко был правой рукой председателя партийной комиссии Комарова Сергея Васильевича. Уверен, что они были в дружеских отношениях, а не только членами одной комиссии.
Он был достаточно общительным человеком, но о своей прежней работе со мной не разговаривал. О ней ничего не знал даже мой друг, на стене дома которого я как-то увидел фото Кравченко. На мой вопрос он ответил просто:
— Это мой дядя!..
И никакой другой информации!
Помнится, я держал в руках (вероятно, перевод) правительственной телеграммы, где было не много строк, но среди них были слова, врезавшиеся в память, их подлинность не берусь гарантировать — сорок лет стирает память, но суть такова:
«Иосиф Виссарионович, я был бы рад увидеть того подполковника генералом». Подпись (у меня на памяти) — Рузвельт.
Как-то Николай Григорьевич зашел ко мне в кабинет. Мы поговорили, думаю, о делах текущих, но очень не долго. Прощаясь, он сказал дословно:
— Я больше не приду. Прощай!
А через три дня мы узнали, что Кравченко не стало! Ушел человек, вероятно, сохранивший нам всем историю!
Ушел Генерал! Разжалованный, хотя и с правом ношения генеральской формы!
Великолепный человек! Вечная ему память! А нам всем пример беззаветного служения Родине!
Думаю, что делом офицерской чести является увековечение его памяти!
Племянник Н.Г. Кравченко, сын родной сестры генерала Н.Г. Кравченко — А.И. Веревкин:
Дорогие товарищи!
Я здесь нахожусь от имени моей матери Веревкиной Ольги Егоровной, которая является родной сестрой Николая Григорьевича. Она по состоянию здоровья и преклонного возраста — ей уже девяносто один год — не смогла присутствовать лично на таком торжественном памятном мероприятии.
Я от ее и своего имени приношу большую благодарность за то, что вы делаете и что слова — «никто не забыт и ничто не забыто» — не просто пустой звук.
Я очень признателен Совету ветеранов Управления ФСБ, его нынешнему председателю Сергею Ивановичу Захарову, а также Дмитрию Устименко, которого, к сожалению, уже нет в живых. Благодаря таким неравнодушным людям с тонким чувством справедливости и патриотизма, немало сделано для того, чтобы приподнять занавес секретности и отдать должное человеку, который по долгу своей службы принимал участие в великих исторических событиях.
На мой взгляд, как гражданина, считаю и глубоко уверен, что люди, посвятившие свою жизнь службе Отечеству, не должны быть забыты. Я горжусь тем, что вижу перед собой молодых курсантов, которым не безразличны судьбы и подвиги предыдущего поколения. На примере подвигов наших отцов и дедов воспитываются достойные защитники нашей Родины.
Успешно проведенная операция в Тегеране в 1943 году способствовала логическому концу краха фашизма не только в Германии.
Подвиг, который совершили наши спецслужбы вдали от Родины, принадлежит не только Николаю Григорьевичу, но и его соратникам по оружию, материалы о которых до сих пор находятся под грифом «Совершенно секретно».
Родина высоко оценила — нет, не службу, а работу конкретную, кропотливую, опасную и ежечасную.
Николай Григорьевич был награжден тремя орденами Красного Знамени, двумя — Красной Звезды, орденом Отечественной войны первой степени, медалью «За боевые заслуги». Эти и другие награды говорят о том, на каком он был рубеже тех далеких лет.
Хочу выразить слова благодарности от себя и Ольги Егоровны всем присутствующим, что не забыли Николая Григорьевича как человека и как защитника Отечества.
Заслуженный учитель РФ, кандидат педагогических наук, заместитель директора филиала Российского государственного гуманитарного университета города Калининграда Г.С. Тамарский:
Дорогие товарищи!
Помню, 14 апреля 1977 года меня, майора Комитета государственной безопасности, вызвали к руководству управления КГБ СССР по Калининградской области и поручили возглавить похоронную комиссию в связи со смертью генерал-майора Николая Григорьевича Кравченко.
Похороны проходили на кладбище города Калининграда, расположенном в Октябрьском районе. Был светлый весенний день. Народу было не очень много, в основном сотрудники госбезопасности, работники Центрального райкома партии, где последние годы работал Николай Григорьевич, а также его сестра, племянник.
На похороны прилетел также бывший сапер, которого Николай Григорьевич вызывал к себе в Тегеран для разминирования взрывных устройств, предназначавшихся для уничтожения руководителей государств «Большой тройки» — Сталина, Рузвельта и Черчилля.
После похорон в его квартире собрались родственники, друзья, коллеги. Квартира выглядела очень скромно. Обращало на себя внимание большое количество книг.
На поминках в числе других выступал и прилетевший издалека сапер, который рассказал, что лично обезвреживал взрывное устройство и участвовал в предотвращении теракта, сведения о котором добыл Николай Григорьевич Кравченко.
Выступающие много говорили о героизме, принципиальности, скромности генерала. О своей службе в органах госбезопасности он никому не рассказывал. Говорили, что когда Николаю Григорьевичу Кравченко присвоили звание генерал-майора, ему форму пошили за одну ночь.
Показывали клинок, на котором была дарственная надпись кого-то из руководителей страны.
Кравченко женат не был, говорили, что он любил девушку-разведчицу, которая погибла, и эту любовь генерал сохранил до самой смерти.
Почетный ветеран города Калининграда, капитан 1-го ранга в отставке А.П. Сергеев:
Уважаемые ветераны!
Мы с вами знаем из своей военной службы, что контрразведка — особый вид деятельности государства и люди, призванные обеспечивать эту деятельность, не склонны афишировать свои подвиги.
И вот по прошествии лет все пережитое и сделанное на благо Родины кажется будничным, обычным делом, как и любая другая работа.
Только беспристрастный взгляд на конкретные дела контрразведчика в конкретный момент истории государства может дать представление о величии свершенного и его значимости для судьбы государства.
Николай Григорьевич Кравченко — боец невидимого фронта, представитель той военной плеяды защитников Отечества, которых называют еще «людьми молчаливого подвига».
До сих пор остаются малоосвещенными в широкой печати выдающиеся успехи военных контрразведчиков и разведчиков в предвоенные, военные и послевоенные периоды истории нашего государства.
В воспоминаниях практически всех полководцев Великой Отечественной войны 1941–1945 годов прозвучала высокая оценка вклада разведчиков и контрразведчиков в общую Победу над фашизмом.
Более пятистам «солдатам невидимого фронта» было присвоено звание Героя Советского Союза, десятки стали ими в послевоенные годы.
Мы выражаем глубокую дань уважения не только их боевым делам, но и прекрасным человеческим качествам. Этих высокообразованных, безупречно подготовленных в профессиональном отношении, мужественных и в то же время скромных людей всегда отличало глубокое чувство преданности долгу и верности военной присяге, безграничная любовь к Родине.
Таким, по воспоминаниям, был и Николай Григорьевич, где бы он ни служил или ни работал после выхода на пенсию.
Пусть его светлый образ вдохновляет нас на повседневную, непрекращающуюся работу по патриотическому воспитанию будущих защитников Отечества.
Многое можно сделать, чтобы увековечить память об этом легендарном человеке:
— инициировать присвоение одной из улиц города Калининграда имени генерал-майора Николая Григорьевича Кравченко;
— в избранной школе Центрального района сделать для начала уголок ратного подвига генерал-майора Кравченко Николая Григорьевича. Пусть пока скромный, но облагораживающий священную и благородную память потомков о минувшей войне, уважение и почтение к военным контрразведчикам и разведчикам;
— имеется уже достаточно материалов о боевой и трудовой биографии Н.Г Кравченко, для того чтобы сделать для школ плакат формата 30 на 40 сантиметров.
Мы за последние семь лет сделали такие плакаты на известных в городе ветеранов прошедшей войны, в том числе участников штурма Кенигсберга.
Николай Григорьевич, потомки тебя не забудут!
На юбилейном митинге выступили и возложили цветы на могилу генерала Кравченко вдовы ушедших из жизни контрразведчиков и слушатели Калининградского института пограничной службы ФСБ России. Это была сцена верности традициям, передачи эстафетной палочки верного служения Отчизны от ветеранов молодым защитникам Великой Родины, которая, несмотря на лихолетье девяностых, подымет с земли сброшенный неофитами ломки государства запыленный и забытый щит сверхдержавы.
Россия таковой обязательно станет!
Недавно автор показал фотографии Николая Григорьевича Кравченко, собранные калининградцами, своим коллегам в Совете ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ. Как же тепло они приветствовали начинание по увековечиванию памяти героя документально-художественной повести и теми масштабными мероприятиями, которые проведены ветеранами в месте упокоения забытого по воле чиновников известного генерала.
Россия его не забудет, потому что она — Россия, сохранившая в своем теплом гнезде всех тех, кто ее уважал и защищал. Как не вспомнить слова поэта:
Нет края на свете красивей,
Нет Родины в мире светлей!
Россия, Россия, Россия —
Что может быть сердцу милей?
Кто был тебе равен по силе?
Терпел пораженье любой!
Россия, Россия, Россия, —
Мы в горе и счастье — с тобой!
Россия! Как Синюю птицу,
Тебя бережем мы и чтим,
А если нарушат границу,
Мы грудью тебя защитим!
И если бы нас вдруг спросили:
«А чем дорога вам страна?»
— Да тем, что для всех нас Россия,
Как мама родная, — одна!
Она сегодня больна — никак не может выбраться из той ямы, куда ее, обломанную, бросили нехристи — Иваны, не помнящие родства. Ее наши «партнеры» не хотят видеть сильной и процветающей. Им нравится раздробленная Россия.
Госсекретарь СШАХ. Клинтон озвучивала уже не раз желание янки — не допустить восстановления нового союза. Но союз обязательно будет, нет, не похожий на СССР, а в новом формате — более сильный. Тогда и придет конец однополярному миру.
Россияне хотят и сделают Россию такой, какой она была раньше, — самобытной, могучей, привлекательной. К ней тогда потянутся не только страны постсоветского пространства, но и другие государства Европы и Азии.
Россия таковой обязательно станет! Не такие времена она переживала!
РЕЗОЛЮЦИЯ
митинга в честь 100-летия генерала Н.Г Кравченко
12 декабря 2012 года гор. Калининград
Участники митинга принимают единодушное решение увековечить память о легендарном военном контрразведчике генерал-майоре Кравченко.
Учитывая его боевые заслуги, в первую очередь его успешную деятельность по обеспечению безопасности участников Тегеранской конференции 1943 года, за которую он был отмечен присвоением внеочередного воинского звания, а также многолетнюю трудовую деятельность по патриотическому воспитанию населения в Калининграде, предлагается осуществить следующие первоочередные мероприятия:
1. Ходатайствовать перед руководством Калининграда о присвоении имени генерала Кравченко одной из новых улиц города.
2. Решить вопрос об установке памятной доски на доме № 38–40 по ул. Чайковского, где Кравченко проживал с 1960 по 1977 год.
3. По согласованию с Советом ветеранов педагогического труда Центрального района г. Калининграда (Гуртиньш А.В.) подготовить в одной из школ памятный уголок о генерале Кравченко. В перспективе, возможно, по договоренности с комитетом по образованию и директором присвоить этой школе имя Кравченко.
4. Оборудовать стенд о генерале Кравченко на факультете Калининградского пограничного института ФСБ России.
5. Изготовить плакат о боевой и трудовой биографии Кравченко и разместить его в школах Центрального района Калининграда.
6. В установленном порядке организовать публикацию материалов о Кравченко в СМИ накануне юбилеев и памятных дат органов ВКР.
