Вечер второго дня
Она стучала в запертую дверь, пока та не открылась.
– Сюда нельзя, – сказал мужчина в желтом комбинезоне.
Желтый цвет носит личная охрана и обслуга мыслителей, тогда как прочее население базы, независимо от статуса, носит серый – не считая охранников, у которых белые комбинезоны. Викусику это казалось несправедливым.
– Пропустите меня, пожалуйста.
Приказывать было бесполезно. Желтые подчиняются только мыслителю.
– Сюда нельзя, наставник, – повторил охранник.
– Я была у мыслителя Ганимеда вчера! Вы сами меня пропустили!
– Вчера вас вызвали, наставник. Сегодня насчет вас нет приказов.
– Как это нет? Не может быть!
– Соблюдайте правила, наставник. Если вы понадобитесь, вас вызовут.
Викусик резко развернулась и злым быстрым шагом двинулась к себе в корпус, бормоча:
– Если понадоблюсь, да? Если понадоблюсь… Я ему что – девочка по вызову?
* * *
– Ты самая страстная девушка, которую я встречал в своей жизни, – прошептал Никита, поглаживая Эви по щеке.
Эви поймала его руку, поцеловала ее, куснула за палец и из последних сил улыбнулась.
– И как ты это объяснишь с научной точки зрения?
– Думаю, это классический пример теоремы тихого омута и чертей. И мы только что доказали эту теорему.
Они разговаривали тихо, чтобы не разбудить измученную привратницу Гелю.
– Честно скажу, такие марафоны у меня впервые в жизни.
– У меня тоже. Викусик – бревно. Да и остальные были не лучше. А у тебя, я смотрю, есть опыт.
– Кое-какой. Год назад один папин знакомый – кстати, доктор наук – предложил мне секс за деньги. Я согласилась, но не из-за денег – хотелось родителям подгадить. Они у меня жуткие ханжи. Однажды нашли у меня «Голубое сало» Сорокина и сожгли! Не вру!
– Верю-верю, а с доктором-то что?
– Мы с ним это сделали, вот что. И потом делали еще несколько раз. Под конец мне даже начало это нравиться. Дяденька-то был опытный, в его-то возрасте.
– А потом?
– Потом я уже начала волноваться, как бы чего не вышло. Что называется, и хочется и колется. Очень хотелось всё рассказать родителям, просто чтобы посмотреть на их реакцию. Но тогда б они мне устроили веселую жизнь, и дяденьке тоже, а я к этому была еще не готова. Но однажды все закончилось само собой, по естественным причинам.
– В смысле?
– Он умер. И не делай такое лицо. Меня это нисколько не тронуло.
– Потрясающе…
– Ага, а еще изумительно, сногсшибательно и невероятно.
Она засмеялась. Никита попытался выдавить из себя улыбку.
Тусклый ночник, горевший у изголовья ложа, замигал и погас.
Никита даже не обратил на это внимания. Эви вскочила и подбежала к окну:
– Никит, мне это не нравится. На базе везде свет вырубился!
– Электричество шалит… – благостно ответствовал мыслитель Ганимед. – Мы шалим – и оно шалит.
– Значит, и камеры не работают… – пробормотала Эви.
Вскоре запиликала рация Эви. Геля недовольно застонала сквозь сон.
Эви схватила рацию:
– Прием! Да? Да? Все, бегу!
