Глава 9. Дед и бабка
Устало провел рукой по глазам. Что же тут произошло? Груз цел, следов драки не заметно, а девушки нет! Черт! Черт! Черт! До утра ее следов не увижу, да и утром следопыт из меня хреновый. Почесал щетину. Отправляться в путь один даже не помышляю, необходимо что-то предпринять. Если на нее напали, то почему не обчистили машину? Угнали бы Камарада со всем внутри. Так, как бы я поступил на ее месте, когда остался один в машине? Заперся и сидел, это первый вариант. Второй – наблюдал бы со стороны, вдруг меня приведут, то тогда бы и на помощь можно прийти. Хм, а второй-то вариант больше подходит под Викин характер. А там ее могли и схватить или случилось чего. В груди как-то противно заныло. Ребра что ли болят? Так, прикрыл глаза и стал вспоминать местность, в которой остановились. Где можно обустроить наблюдательный пункт? Не на березу же она залезла!
Нет, вот что она там забыла, а? Обхватила сук на самой верхушке, старой березы и висит! А филейная ее часть так соблазнительна на сереющем небе, что аж слюнки текут. Н-да, высоко, метров пятнадцать от земли. И как ее снять? Самому мне не забраться, да и не вынесет дерево двоих.
– Какого ты там забыла?! – свистящем шепотом произношу и сразу же спрашиваю: – Почему назад не ползешь?!
– Сук надломился! – ответила девушка и взвизгнула.
– Ты чего? – забеспокоился я.
– Царапается!
– Кто царапается? Сук?
– Нет. Блин! Он еще и кусается!
– Да, кто там у тебя! – повысил я голос почти до крика.
– Котенок, мать его! – ответила Вика.
Нет, ну точно головой рехнулась. Даже если предположить, что услышала мявканье с березы, то на хрена туда поперлась? Кошки редкость, а если смогли выжить в таких условиях, то это уже дикие хищники, которые человека к себе не подпустят. Хотя, этот хвостатый Вику, похоже, подпустил. Странно, что не сиганул от нее, куда глаза глядят. Но как ее снять-то теперь? Кроме как прыгать – вариантов нет. Но с такой высоты она себе в лучшем случае ноги переломает.
– Виси пока, я скоро подъеду.
Тойоту подогнал поближе и выдрал у той задний диван со спинкой. А что, нормально, главное его точно положить под девушкой, а то, как бы она не промахнулась.
– Сбрось что-нибудь! – крикнул ей.
– Да не отбрось! – проследил, как пистолет, описав дугу, с грохотом упал на капот джипа. – Пусть что-то точно вниз летит, я тут подобие матов сделал, нужно понять, правильно положил или нет.
Девушка опустила вниз руку и, полетело… хрен его знает что, так как следом Вика вскрикнула и сама сорвалась вниз. Ветки замедлили ее падение, она поломала на своем пути с пяток суков и не скажу, что таких уж и тоненьких. Твою ж…! Бросился к ней и с облегчением выдохнул.
– А глаз у меня – алмаз! Точно посередине шмякнулась!
У нее из-за пазухи раздался мяв, а потом пушистый комок выпрыгнул и молнией скрылся за деревьями.
– Вот гад! – устало выдохнула девушка.
Хм, надеюсь это она не про меня?
– Как он плакал! Жалобно и тоскливо, забрался на ветку и сидит весь нахохлившийся. Решила его снять, ну и немного увлеклась. Лезу, а он прыг-скок, так и не поняла, как оказалась на том долбаном суку. Он надломился и противно так трещал зараза, стоило движение сделать!
– Ты сама-то в порядке? – обеспокоенно уточнил я, так как девушка не двигается.
– Кир, не мог раньше прийти? И, вообще, может, мне страшно было, а теперь и больно?
– Встать сможешь? – нервно спросил я.
Упасть с такой высоты, хоть и падение замедлилось, но ее спина вызывает у меня опасения. Не дай боги что-то с позвонками, а о переломах и думать никакого желания нет.
– Ой, не знаю, ты бы меня обнял да ощупал, – хихикнула она, как мне сперва показалось нервно.
К этому времени у меня адреналин от ее фокусов уже стал проходить, и заныло в паху, прилично так, напоминая, что все мое хозяйство увеличилось этак раза в три и превратилось в отбивную с кровью. Одно успокаивает, перелома нет, и яичница у Пантеры не получилась. А синяки и гематомы… сойдут, правда, на какое-то время придется стать евнухом.
– Вик, если ты в порядке, то не время, – устало выдохнул я и присел рядом, разведя в разные стороны ноги.
– Кир? – перевернулась она на бок и вгляделась в мое лицо, сглотнула, бросила взгляд на продолжающую молотить двигателем Тойоту. – Что случилось?
– Встать можешь? – спросил я.
– Могу, – она поднялась и поморщилась.
Явно синяками отделалась, стресс-то уже наверняка прошел.
– Помоги, – протянул ей руку.
Н-да, битый, не битого ведет и сам хромает. Все же падение Вики не прошло бесследно, еле ноги переставляет, и чувствую, шаги даются ей нелегко. Дотопали до джипа, а потом подъехали к Камараду. Кое-как перегрузили оказавшиеся в Тойоте вещи и трофейное оружие, после чего тронулись в путь. Меня одно беспокоит, солнце начинает входить и по темноте мы не успели проскочить. Одна надежда, что засады никто не проверял, а иначе нарвемся на нежданчик.
Туман над рекой наш союзник. Машина въехала в молочную дымку, и видимость уменьшилась до пары метров. Еду с черепашьей скоростью, тут мелко, но хватануть гидроудар никакого желания.
– Автомат возьми и подготовь к бою, – дал указание девушке, когда стал виден берег.
Камарад медленно вполз на место моего ночного сражения. Бросил взгляд в сторону сосны, где оставлял лысого наемника, но того и след простыл, как и его напарников. О ночном бое ничего не напоминает, если не присматриваться. Смятая трава, разбросанные угли и много бурых пятен, а, еще гильзы от пистолетных выстрелов блестят то тут, то там.
– Кир, это тут ты дрался? – спросила Вика.
– Да, – коротко ответил я.
Хоть и боялся нарваться на засаду и то, что сглупил и отпущенный мною наемник отомстит за товарищей, но пронесло. Он может до своих еще не добрался. Пару километров дергался, а потом успокоился. Развилок проехали немало, а если судить по тому, что большими силами наемники не располагают, то отыскать им окажется нас не так-то просто. Вот и очередная развилка. Судя по выданной мне карте, если уйти влево, то пройду как раз по границе тридцатикилометрового радиуса. Сам себя ограничу в маневре, но вот свернул именно влево. Почему? Дорога явно хуже и путь удлиняется, но там нас никто ждать не станет. Конечно, можно сказать, что дую на воду, но лучше перестраховаться. Места пошли глухие, а грязи прибавилось. В какой-то момент стал переживать, что соляры не хватит, если где-нибудь засяду. Но нет, Камарад уверенно прет вперед, невзирая на колею и глину, только грязью плюется.
Впереди показалось поле, а в стороне несколько перекошенных деревенских избушек. Хм, на карте никакой деревни не обозначено. Тормознул у околицы, дорога заросла травой. Покинутая и мертвая деревня, люди ушли из нее давно, еще до печальных событий.
– Привал устроим? – спросил Вику.
– Можно, – ответила она.
Дуется, ну и пусть! Всю дорогу почти молчит, после того, как высказал ей все, что думаю о ее дурости и безответственности. Нет, котенка и мне жалко, но лезть ночью на березу, а потом висеть вниз попой… Вспомнил и улыбнулся, не, все же аппетитная она у нее! Скосил на нее глаза – сидит как мышь, которая крупы объелась! Подумаешь, поорал на нее, должна же понимать!
– Слушай, хорош уже обижаться! – не выдержал я, медленно ведя машину вдоль домов, и присматриваясь, чтобы стены не рухнули нам на головы.
– Я и не дуюсь, с чего ты взял? – ответила девушка и отвернулась к окну, надула щеки и выдохнула.
Н-да, характер, но и черт с ней! Поймет что не права – отойдет.
На окраине мне приглянулось два домика, за ними хозяева следили похоже до последнего. Наверняка использовали как дачу и проводили лето. Какой же выбрать? Загнал Камарада между домами в бурьян. Тут нас и с воздуха не отыскать, правда, с этой стороны опасаться нечего. Не летают у нас самолеты, не стучат о рельсы поезда и не ходят корабли. Н-да, встречаются исключения из правил и тому подтверждение сидящая рядом летчица. Но она уже самолета лишилась, а других-то и нет.
– Тут крапива, – резюмировала девушка, открыв дверь.
– Ага, – согласился с ней я, со вздохом медленно сползая из кабины. Оказалось, что за баранкой отсидел себе все что можно, а особенно ту часть тела, которая подверглась издевательству. На сиденье-то нашел положение, в котором не слишком в паху болит, а на ноги, как выяснилось, встать не могу. – Твою ж в кардан… – пробормотал я и, сделав неловкое движение, покачнулся от боли.
Стою как дурак и держусь за открытую дверь машины, крапива жалит лицо и руки, а двинуться не могу.
– Кир, ты идешь? – донесся голос Вики с другой стороны и шелест травы, которую чем-то сбивает.
В машине кроме автомата и двух помповиков ничего подходящего нет, чтобы траву отводить и крапиву сбивать. Ремингтон у меня, автомат у девушки, она что, автомат использует вместо косы? Очень уж звуки характерны.
– Кир? – вновь спросила девушка, а потом бурьян активно зашуршал, так как я ответить не смог, хотел, но зубы никак не могу разжать, слишком болью стреляет, хоть вой.
– Чего ты молчишь?! – рассержено произнесла Вика, выбегая из-за Камарада. – Стоит он! Я из-за тебя, между прочим, все лицо ожагалила! Имей совесть!
– Иду, – с трудом выдавил из себя и двинулся к ней.
Ну, пошел это громко сказано, никогда не знал, что раздвинув ноги на такую ширину можно передвигаться.
– Ох, горе ты мое, – выдохнула девушка и, подойдя, подставила плечо.
– Не надо, я сам, – ответил и продолжил идти, привыкая к дискомфорту.
Кстати, автомат-то у девушки в траве, так и знал, что крапиву стволом сшибала. Может уже пора принять чудо настойку? Споткнулся и чуть не вскрикнул от боли. А зрение? Да, катись оно все! Так же нельзя, мать его! Неудобно повернулся, и затихнувшие почки прострелила адская боль. Достал флягу и сделал внушительный глоток, жидкость потекла по пищеводу, обдавая его огнем.
– Кир! Ты что творишь?! Зрение только вернулось! Хоть бы пару дней потерпел.
– Отстань! – рыкнул на нее я. – Может жить осталось всего ничего, а ты про дни говоришь! Сама-то хлебнула коньячку!
Девушка промолчала, а я блаженно зажмурился, ощущая, как боль постепенно уходит. Через несколько минут осталось чувство дискомфорта, хлебнул еще чудо напитка и зашарил по карманам в поисках сигарет. На голодный желудок и обессиленный организм дико захотелось закурить. По жизни курил редко, можно сказать, что в компании, когда что-то праздновали или стресс сильный случался. А тут живем в одной нервотрепке! Курево давно дефицит, как-то без него обходился, но вот наемников встретил и… Хотя, если подумать, то просто не имел желания возобновлять эту пагубную привычку. Затянулся и выпустил дым – хорошо!
– Парень, дай закурить? – донесся чей-то голос.
У меня чуть сигаретина из губ не вывалилась. Медленно открыл глаза и увидел стоящего у угла дома деда в телогрейке и охотничьим ружьем, которое он опускает прикладом на землю.
– Дед, ты откуда тут? – спросил я, делая к нему шаг навстречу и протягивая пачку сигарет, вешая на плечо ремингтон.
Он мне ничего не ответил, ловко подцепил и закинул в рот сигарету.
– Огоньку дай! – попросил дед.
Я вытащил зажигалку и пьеза, сработав, выплеснула огонек, дед прикурил и оперся о свое ружье. Вижу, что он в нирване и поэтому решил его пока ни о чем не спрашивать. Стою и рассматриваю его. Одет в ватные штаны и высокие ботинки на шнурках, под распахнутой телогрейкой просматривается футболка, на голове кепка, из под которой видны седые волосы. Глубокие морщины исчеркали лицо, недельной давности седая щетина, а вот пальцы… Я напрягся и потянулся к нагану на поясе. Дело в том, что пальцы держащие сигаретину не соответствуют его внешнему виду! Кожа на руке почти не имеет морщин свойственных людям его возраста! А такого быть не может!
– Не боись, – прищурившись, сказал дед, – свой я, русский, потом объясню!
Ну, руку с нагана убирать не стал, но и вытаскивать его решил повременить. Дед или кто это такой – странен до жути!
– Эх, хорошо! Теперяча бы хряпнуть грамм сто! У тебя, случайно нет?
Замешкался, немного, но решил уважить и протянул ему флягу с настойкой непонятного происхождения. Дед открутил пробку, понюхал и скривился:
– Фу, гадость какая иномирская, а нашего у тебя ничего нет?
У меня чуть челюсть не упала, а дед закрутил пробку и брезгливо поморщился и протянул мне флягу обратно, так и не сделав ни одного глотка.
– Давай еще сигарету! – потребовал он и, получив желанное, затянулся и с любопытством оглядел подошедшую Вику, которая до этого времени стояла позади и, как видел краем глаза, ствол автомата не сводила с деда. – Справна девка, – крякнул он.
– Коля! Николай, куды запропастился, старый ты козел?! – послышался крик.
Дед поперхнулся и воровато огляделся, сделал две быстрые и глубокие затяжки, бросил окурок под ноги и замахал руками, разгоняя дым.
Упс, из-за угла вышла высокая и стройная девушка-старушка. Это я, в какую сказку, мать ее, попал?! Фигурка – пальчики оближешь, а лицо лет под шестьдесят!
– Т-ак?! – протянула та. – Это ты чем тут ты козе… – начала она, но потом заметила нас и оборвала себя на полуслове и улыбнулась мне: – Э-э-э, здравствуйте люди добрые! – а потом посмотрела на деда: – Говорила я, что машина какая-то едет! А ты все мне на слух пенял, что стара и ничего не слышу! Сам ты пенек глухой!
– Ксан, ну не ругайся, вишь, гости у нас, – улыбнулся ей дед, а потом добавил: – Не нехристи какие, а самые, что ни наесть – наши!
– Коль, ничего не спутал? – спросила она его, а потом с прищуром посмотрела на меня, нахмурилась и перевела взгляд на Вику. Покивала головой своим мыслям и накинулась на деда со словами: – И что ж ты ирод их тут держишь?! Почему в дом не зовешь?! – она уперла руки в бока и подошла к нему вплотную, а тот пытается попятиться и молчит. Старушка вдруг резко втянула в себя воздух и прищурилась: – Ты старый пень! Откуда сигареты взял?! Курил?! С твоими-то легкими?! – она стала на него надвигаться, а дед пятиться.
– Ксана, Ксана, ты это… ты того, гости у нас! Веди себя пристойно! – спрятался он за спину Вики.
– Ой, здравствуй красавица! – улыбнулась старушка, близоруко рассматривая Вику. – Ты уж извини, сразу тебя не заметила, глаза плохо видят, а очки дома оставила.
Что тут за хрень творится?
– Бабушка, а почему у тебя такие красивые ногти? – спросила Вика с издевкой, а потом добавила: – Никогда такой качественной маски не видела! Вы вообще кто и зачем стариками прикидываетесь?
Дед выглянул из-за плеча Вики и переглянулся со своей Оксаной и они одновременно засмеялись.
– Ой, уморила! – смахнула старушка с глаз слезы, а потом кивнула в сторону: – Пошли в дом, покушаете, с дороги отдохнете, да и поговорим.
Она взяла Вику под руку и что-то тихо ей сказала, а потом развернулась и повела ее за собой. Дед довольно хмыкнул и подмигнул мне и сделал знак рукой, мол не спеши. Как только его «половина» скрылась за углом дома, он облегченно выдохнул:
– Вот старая, совсем уже достала! Свихнулась на своем здоровом образом жизни! Давай, покурим!
Хм, старость надо уважать, хотя я нахожусь в прострации от уведенного, как и моя напарница, которую потащили как телочку на веревочке. Молча, достал сигареты и протянул ему.
– Дед Коля, – протянул он мне руку для рукопожатия, после того, как затянулся.
– Кир, Кирилл на Камараде, – пожимая его руку, представился сам, потом спросил: – Не слыхал?
– Откель! – махнул он рукой. – Территория-то эта под защитой, никто сюда проникнуть не в силах, кроме… – он нахмурился, но потом отрицательно мотнул головой, а потом продолжил: – Ты мне лучше скажи, как сюда смог пробраться и силовой контур прорвал?
– Какой контур? – прищурился я.
– Как какой? Тот, который вокруг деревни на пару километров растянулся. Его никто пройти не в силах! Так шибает, что назад отлетаешь!
– А шибает чем? – потер я щетину.
– А хрен его знает! Правда, не то что шибает, но не пройти, – он наклонился ко мне и прошептал: – Кроме той гадости ничего нет?
– Иномирской? – уточнил я на всякий случай и, увидев, что тот закивал, продолжил: – Самопальный вискарь, градусов семьдесят.
– Что ж ты молчал-то! Дорогой ты мой человек! – У Коляна блеснула слеза, а сам он потер руки в предвкушении. – Неужто самогон? – спросил он с надеждой в глазах.
– Ну, а что же еще, – пожал плечами.
– Так, быстро, бери и погнали! Пока наши девчонки не прочухали! Закусь обеспечу, и они нас отыскать сразу не смогут, пару часов уж точно!
Не знаю, но мне почему-то захотелось его послушаться. Наверное, устал от нервотрепки и то, что у Николая глаза горят, а сам он радостно, доброжелательно и счастливо улыбается. Давно не встречал таких людей. Две бутылки вискаря взял в кузове и мы «погнали». Это конечно громко сказано с моими-то увечьями, за своим будущим собутыльником мне не угнаться. Уже через десяток секунд между нами организовалось порядка двадцати метров. Дед оглянулся и нахмурил свои густые и седые брови, не выдержал, вернулся ко мне и спросил:
– Ты чего это тащишься как утка обожравшаяся?
– Да, – отмахнулся я, – травма у меня, – кивнул на пах.
– Болеешь или ножкой получил? – хихикнул тот.
– Ножкой, да еще с разбега, – вздохнув, признался я.
– Вот бабы, – осуждающе покачал он головой, – сперва ластятся, потом бьют и жалеют, а в итоге всю душу вынут! Вот моя! Когда ухаживать начал, все нос воротила, потом ласкалась как кошка, а сейчас… – он горько вздохнул и махнул рукой.
– А вы давно вместе? – поинтересовался я.
Дед на мгновение задумался и пожевал губами, потом стал загибать пальцы, а в итоге сказал:
– Вот никак не могу запомнить, – сокрушенно покачал головой. – Скоро же годовщина свадьбы, вроде в начале сентября, справляли… – он нахмурился и почесал затылок. – Или в октябре? Надо паспорт найти – глянуть, а то опять корить начнет, что ни хрена не помню!
– А свадьбу в каком году-то играли?
– Год? Хм, лет сорок назад? Или больше? – он прищурился, а потом сплюнул на землю. – Сорок-то вроде уже отмечали, а вот когда и не помню, – развел руками и добавил для себя: – Не забыть глянуть паспорт и данные переписать.
Получается, что ему никак не меньше шестидесяти лет, а то и постарше. Потряс головой, а он вдруг вытянул вперед руку и растопырил пальцы:
– Об этом? – усмехнувшись, задал вопрос.
– Э-э-э, – протянул я, а потом кивнул, поняв, что он на отсутствие морщин намекает.
– Расскажу, – кивнул он. – Ты хромай в том направлении, – указал рукой, – я наберу закуси и догоню, пока нас не хватились.
– А, – помялся, подбирая слова, – если девочки нас хватятся?
– Не боись! Оксанка поговорить горазда, а тут у нее уши нашлись, пока все на твою не вывалит, про нас и не вспомнят, а потом, – он блаженно улыбнулся, – уже ничего не изменить!
Побрел я в указанном направлении. Трава выше груди, время к вечеру, но вот странно: мошкоры нет, как и не холодает. Дед меня догнал через пять минут, неся в руках кочан капусты, а из карманов яблоки торчат.
– Туда нам! – кивнул он в сторону.
А через десяток метров открыл замаскированный лаз.
– Мое убежище! – гордо сказал дед.
– От кого? – поинтересовался я оглядываясь.
Добротно отделанный подземная комната, квадратов десять, да и потолок не низкий, метра два с чем-то точно есть. Стены завешаны коврами, есть кровать, пара стульев, тумбочка небольшой шкафчик и стол, на котором стоит прозрачный куб порядка тридцати сантиметров. Внутри его переливаются искорки, а грани излучают свет.
– От Ксанки прячусь, когда достает, – пояснил он, а потом вздохнул: – Вот только подозреваю я, что она уже про мой схрон вызнала.
– А это что за хрень? – показал я на куб и поднес к нему руку.
Куб испускает не только свет, от него веет теплом и… прохладой одновременно. Кстати, воздух-то тут не как в землянке, не чувствуется затхлости и сырости.
– Универсальный отопитель и освежитель, – ответил Коля, сдвигая его в сторону и положив на его место кочан капусты, после чего выгрузил на стол яблоки. Потом порылся в прикроватной тумбочке и достал пару стаканов. – Разливай!
Поставил я на стол бутылки, а потом открыл одну и плесканул в стаканы.
– Кирилл! Ты чего налил-то как украл?! Лей до краев!
Послушался и долил, но выпить целый стакан… Дед взял свой, понюхал и причмокнул.
– Будем, – отсалютовал он мне, а потом одним махом его опрокинул. Крякнул, потряс головой, выдохнул и умиротворенно произнес: – Класс, хорошо пошла, аж душа согрелась!
Повторять его подвиг не стал, отпил треть и закусил яблоком. А дед и не подумал закусывать, а кивнул мне на стул, сам же полез в шкафчик. Через пару минут на столе оказалась пепельница, нарезанная капуста и морковь (я и не заметил, что она у него была), банка шпрот и тушенка.
– Извини, но хлеба нет, – развел он руками и сел. – Ну, наливай, как говоритца: между первой и второй – ни одной бабы не влезет, и сам на нее не полезешь!
– Не частим?
– Соскучился по общению, – пояснил он и сам взял бутылку, после чего налил себе, но уже не полный стакан, а половину.
– Чуть-чуть, – попросил я его.
– Это правильно! Это по нашему, посуду необходимо обновлять! – покивал он и плеснул мне пару грамм.
Выпили, закусили и закурили. Дед откинулся на спинку стула и с блаженной улыбкой балдеет. Так мы посидели, пока не выкурили по сигаретине. Дым уходит в куб и в землянке все такой же чистый воздух. На язык крутится тьма вопросов, но я их пока задавать не спешу, понимая, что мы еще поговорить успеем.
– Вижу Кир, что многое тебе не понятно, – легонько хлопнул по столу дед.
– Да, – склонил голову.
– Мне и самому не все ясно. Вот, например эта штукенция, – кивнул в сторону куба. – От нее тепло всегда и дышится отлично.
– Это я уже заметил, – сказал я, рассматривая так называемую «штукенцию».
– Не, ты не понял, – усмехнулся дед. – Зимой тут морозы крепкие вдарили, так я дверку открыл, а тут температура ни на градус не упала. Будто завеса на двери, но ни пара, ни дыма! О-о-о! За это надо выпить!
Вискарь вновь обжег пищевод, а в голове немного зашумело. Пока не запьянел окончательно постарался закусить получше, тем более что ели мы с Викой давно.
– А дело так было: шел я как-то с ружьицом по лесу и на одной просеке увидел странную штуковину, – Николай помолчал, а потом продолжил: – Хреновина эта вот в точности этот куб повторяла, только длину имела метров двадцать. Сначала подумал, что какой-то спутник с орбиты бахнулся, но потом пилота нашел. Комбез у него классный имелся – серебристо черный с поясками, которые сами длину подстраивают. Но, не в этом дело, в этой его защите пара дыр имелась. Самое интересное, что он дышал, хотя одна дыра разворотила всю левую сторону груди, и крови до черта вылилось, всю траву ей полил. Ну, я его перебинтовал, конечно, и десять верст на своем горбу до дома тащил. Тяжелый он, зараза, оказался, семь потов сошло. Н-да, как допер? – он покачал головой, а потом пригубил вискаря. – Эх, классная самогонка! А то эта хрень их иномирная в глотку не лезет, клопами воняет и приторная какая-то.
Не стал с ним спорить, по мне так это вискарь местного розлива то еще пойло, а нормального коньяка уже и вкуса-то забыл. Но кто знает, как бы я запел, если все время употреблять одно и тоже.
– Ну, значитца, – он нюхнул капустного листа, положил его в рот и сжевал, – допер я его, а старуха стала нехристя отпаивать и выхаживать. Рана-то его затянулась, но говорить он ничего толком не мог, только моргал, да пальцами мог шевелить. Сильное истощение на грани смерти. Однако вскоре, через недельку где-то, очухался таки. Очень за свою машину переживал, что она сломалась, и ее могут отыскать. Уж я его успокаивал как мог, что в наших лесах найти можно все что угодно, начиная от тракторов с комбайнами и заканчивая раздолбанными танками.
– Да, ладно, прямо так и танки есть! – не поверил я.
– Сейчас нет, – согласился он со мной. – Но один пару лет в болоте стоял, прямо по башенку. Тут учения проводились, годков с пятнадцать назад, так одну машину и засадили по самое не балуй. Тащили, тащили, да не вытянули – бросили. Благо ей сынок комполка командовал. В части они энтот танк по документам вели как боеспособная единица, а засуетились, когда батя на повышение пошел. Техники нагнали, – он покачал головой, – солдатиков и даже две вертушки. Выдернули утопленника и оттащили в часть, вот теперь у них стволы уже по бумагам и сошлись. Это для…
– Коля, про танк я понял, что там с кубом-то, из которого ты раненого домой притащил? – перебил я деда, понимая, что тот может еще долго разговаривать о том, что к делу совершенно не относится.
А опасения мои подтверждаются еще и тем, что он не забывает отхлебывать из своего стакана и в первой бутылке уже вискаря на дне осталось. Он конечно крепкий, но семидесятиградусное пойло его в один момент с ног может свалить.
– А! Гребурш?! Этого так звали. Он меня упросил, отправиться к евоному кораблику и закрыть люк, из которого он выбрался, – ответил дед, у которого взгляд уже расфокусированн.
– Ну и?
– Дошел, – пожал он плечами и икнул. – Правда, залезал на эту хрень тяжело. Гребурш объяснял что нажать куда, но не вышло. Может из-за пробоин на корпусе, а может, что-то не так делал. Люк закрыл, внутрь не полез, побоялся, что не выберусь, да и вообще, как-то не по себе там себя чувствовал. Давай еще покурим?
Положил на стол пачку и зажигалку, дед размял сигарету и, прикурив, выпустил тонкую струйку дыма.
– Он, Греба, так его потом звать стал, сцепился в космосе с какими-то врагами, те его потрепали знатно, еле ноги унес. Куб его поврежденный оказался, а регенерарить… – он задумался, – вот черт! Слово забыл!
– Регенерировать? – предложил я.
– Ага, точно! Не мог он это на корабле сделать, что-то там с нехваткой энергии, мог тогда всю ее на себя перетянуть и куб его мог рухнуть, тогда бы уже и ни его, ни машины. Иномирец энтот решил найти энергию на планете и ведь нашел. Раны залечил бы и без меня, но вот от истощения уже оклематься не сумел. Я не во всем разобрался, там как-то лихо закручено на организме, ботах в нем и энергии. Одно понял: боты – мини роботы, которые внутри его ползают и следят за здоровьем. Они же и лечат, но при сильных повреждениях тела начинают потреблять прорву энергии и мрут как мухи.
Так, для себя уяснил кое-что: дед нашел пришельца при смерти и его выходил. Об этом ему и сказал, что тот с радостью подтвердил, открывая вторую бутылку вискаря.
– А дальше что? – чувствуя, что пить не стоит больше, взял сигарету и закурил.
– А потом он улетел, но обещал вернуться, – ответил дед и добавил: – падла!
– Почему падла? – удивился я.
– Он нам много чего оставил, но запер на этой территории. За три года ни одного человека не видели! Даже звери зайти не могут! Правда, выйти им тоже не судьба.
– А что ж ты меня с ружьем встретил? – усмехнулся я, а потом припомнил: – Еще и обрадовался, когда понял, что я не иномирец, а русский. Кстати, как догадался?
– Последнее легче легкого! Ты на себя в зеркало давно не смотрел? С такой рожей, прости уж меня, но только бандитствовать! А про одежду и говорить не стоит. Опять же, девка с тобой, а у энтих, – он показал пальцем в потолок, – бабы дома сидят.
– Неужели на прогулки их не вывозят?
– Может и выгуливают, – хмыкнул тот, – чего не знаю, того не скажу, но они у них, вроде как не работают, – он призадумался, а потом добавил, но неуверенно: – Греба что-то говорил про исключения, но таковых мало, и встретить бабу в экспедиции сложно.
– И все же, ты на него обиделся, людей и кого-либо не видал три года, так?
– Ага, но про то, что эти козлы вонючие захватили нашу планету догадался, не маленький поди! Телевизор-то с радио работал, про порталы говорили и жуть жуткую, что людей стали есть, даже картинки и видео видел, – он вздохнул и набулькал себе полстакана. – Скажи, много наших полегло? Где армия, мать ее за ногу!
Я тяжело вздохнул и налил себе вискаря, после чего принялся рассказывать. Дед слушает не перебивая, только желваки на скулах ходят, да пальцы задрожали. Когда все рассказал, он поднял стакан:
– Не чокаясь! Пусть всем, кого знали, земля пухом! – залпом осушил и поставил на стол со стуком.
– Пухом, – повторил я.
Дед помолчал и продолжил рассказ:
– Греба, говорил, что у нас есть очень ценный ресурс на планете и его уже обнаружили. Кое-кто в галактической империи пытается это скрыть и лоббирует собственные интересы. Он опасался, что нас всех захватят и ликвидируют, после чего выпотрошат нужный ресурс и уйдут. Поэтому он поставил защиту и собирался отстаивать в каком-то там совете права землян. Типа мы достойны общества высокоразвитых существ. Но нам он поставил защиту и дал кое-какие технические устройства. Как ими управлять и от чего они работаю, так и не понял, хотя он пытался объяснять пару дней. Все мозги выпил, ирод! Нас с бабкой до белого каления довел и сам психовал. В итоге мы с Ксаной понятливо кивали с умным видом и со всем соглашались. Он хоть нам до конца не поверил, но улетел.
– Как же улетел, если его звездолет или…
– Корабль-разведчик от звездной империи Лукарнии, – перебил меня Николай.
– Хорошо, корабль имел повреждения то, как он улетел-то? И кто его потрепал?
– Какая-то другая империя или искатели контрабанды, которые ищут ресурсы, так он сказал, – махнул рукой тот, как само собой разумеющееся.
Опять я плеснул себе вискаря и залпом выпил, даже боль в паху сейчас не беспокоит. Еще бы, такие-то новости, а вкупе с тем, что недавно узнал и вовсе… Но получается, этот их пришелец, ресурсы не только нашел, но и добыл.
– А что это за ресурсы-то такие, которые им так необходимы?
– Определенный состав почвы, залегающий на несколько десятков метров. Ее каким-то образом перерабатывают при помощи лазерного облучения, сжатии с какой-то дикой силы и получают кристаллы энергии. Греба на это дело снарядил робота специального, тот ковырялся около болота и за неделю сделал нужное количество кристаллов для корабля.
– Получается шахта? – удивился я.
– Ага, я видел, как он там работал, правда, сейчас болото все затопило, да и нет тут поблизости нужного земляного состава.
– А почему вы с женой так странно выглядите? Тело молодых, а лица… – замялся, не зная как продолжить, но дед меня понял и продолжил:
– Стариков, ты хотел сказать? – он не стал дожидаться подтверждения с моей стороны и пояснил: – Наш названный сын, которому мы, по его словам являемся вторыми родителями, так спасли от верной смерти, оставил нам аппарат для излечения. Она на подобии гроба, мерзкие скажу тебе Кирилл ощущения! Необходимо голым полностью забраться и закрыть ту его часть, где находится повреждения, – он передернул плечами. – Ксана первая решилась, только побоялась закрыть створку, где голова. Заснула на неделю, а вылезла… – дед сглотнул и отвернулся.
– Потом ты полез, – догадался я. – И тоже не закрыл какую-то дверь, отвечающую за лицо. Так?
– Да, – подтвердил он. – Мы боимся потерять что обрели, так как там все наполняется какой-то жидкостью, а дышать-то ей как?
– Так что же ваш приемный сын не рассказал?
– Э-э-э, ну…
Понятно, пришелец им рассказывал и объяснял, но они его не поняли, а что более вероятно, не захотели слушать и вникать. Может, друг на друга понадеялись.
– А что за поле-то вокруг и почему никто не может пройти, а мы к вам попали? – задал очередной вопрос, с удивлением наблюдая, что Николай начинает трезветь, да и сам, кстати говоря уже не чувствую шума в голове, только привкус алкоголя.
– Вот паршивец! – неожиданно грохнул кулаком по столу дед. – Ну, попадись он мне!
– Ты о чем?
– Минуту назад этот стакан начал двоиться! – указал он мне на посудину в своих руках. – Теперь же хмель вся выветрилась! Даже с нормальным человеком не выпить, ну, что за жизнь?! – расстроился дед.
Я же полез руками в свое причинное место и ощупал. Ничего не болит! Встал и прошелся по комнатке – ни дискомфорта в паху, ни боли в печени и почках! Вот это техника! Даже страшно представить, что тут за технологии и сколько такое может стоить. Тем не менее, решил проверить, так как знал в каком у меня там все состоянии. Отвернулся от деда и, расстегнув ремень, заглянул в святая святых, оттопырив брюки. Хм, как ничего и не бывало, ну, вернее все на своих местах, как новенькое! Можно сказать: готов к труду и обороне! Эх, стоит Вику отыскать и обрадовать! Отличная новость, а вот Николай раздраженно махнул стакан и сказал:
– Что, полечился?! – увидел мою довольную улыбку, покивал, а потом сказал: – Это нужно обмыть! Кирилл, беги за пузырем, мы сейчас обхитрим эту глупую штуку! – он погрозил пальцем кубу.
– А как мы с ним справимся? – поинтересовался я. Если он решил его разбить или повредить, то этого ему не позволю, хотя бы за то, что могу вновь ощущать себя полноценным мужиком, а не евнухом.
– Да мы на травке, у двери расположимся, – успокоил он меня. – Кстати, если сигареты есть, то тащи!
На радостях я поспешил к Камараду, да и согласен с дедом, что такое просто необходимо обмыть и выпить за неведомого Гребурша. Кстати, а не взять ли мне с собой не только вискарь, но и чудо иномирскую настойку. А что, Никалаю вискарика, а себе коньячка! Так и сделал, не забыл прихватить и сигарет. Через сорок минут мы уже братались и распивали песни. Дед не только телом, но и душой молод! А сколько баек рассказал! Мы обхохотались, по молчаливому согласию решив не поднимать сегодня тему иномирцев. Когда бутылки опустели, а идти за добавкой мы оказались не в состоянии, то тут-то нас и отыскали, так сказать «тепленькими».
– Вот Викуся, полюбуйси на этих обормотов! – прилетела затрещина Николаю, от которой он завалился навзничь. – У них же одно на уме! Бабы и выпивка!
– Где? Где бабы? Кирилл! – воскликнул дед. – Уходим огородами! Они же нас запытают, побьют, а потом ссильничают! Не дадимси друг!
– Вот старый ты козел! Споил мне гостя! – она замахнулась, а потом ее взгляд устремился на валяющиеся бычки. – Так! Он еще и накурился! Ну, я те устрою.
– Врагу не сдается наш гордый… – начал дед, но Оксана его схватила в охапку и потащила к двери. – Только не туда! Не бросай ты меня в эту землянку, – запричитал Коля, но потом вдруг замолчал и с обидой в голосе спросил: – Так, значит, ты с Гребой сговорилась и о моем убежище знала? Как же так? Как он мог! – в его голосе послышались плаксивые нотки.
– О каком ты убежище говоришь? Ничего не знала, вас мы по песням нашли, а в твоей землянке, наверняка есть на что тебя положить, чтобы ты проспался, – стала она оправдываться, но не искренне, фальшиво получилось.
– Ксан, дай расслабиться, – тихо попросил ее муж.
Та неожиданно погладила его по волосам и поцеловала в район макушки. Обняла и прижалась всем телом.
– Хорошо, как скажешь любимый, – прошептала она.
– Ну, ты и нахалка! При людях! – возмутился тот, но сам обнял и руками прошел по стройной фигуре. – Хрен с ним, пошли в землянку! Кирилл, дом в вашем распоряжении!
Вика подошла и села рядом.
– Хорошо посидели? – спросила она.
– Нормально, – кивнул я, а потом привлек ее к себе и поцеловал.
– У тебя же, – она опустила глаза, намекая на определенную проблему.
– Все прошло, – тиская ее, рассмеялся я.
– Ну не здесь же, – посмотрела она на меня и кивнула в сторону землянки, из которой стали доноситься недвусмысленные звуки.
– В машине? – предложил я.
– Пойдем, – взяла она меня за руку.
Из головы улетучились все проблемы, остались только мы и страсть. Похоже, эта чертова штука, которая в землянке влияет на весь организм, в том числе и на либидо. Кстати, а Вика-то чего так завелась? Хм, ну, если в доме у деда с бабкой подобной штуки нет, то я съем свой галстук, которого у меня уже давно нет, это так, на всякий случай. Но в своих выводах уверен на сто процентов!
Мы лежим, обнявшись на сиденье, девушка гладит мне волосы и водит пальчиком по щетине – приятно, черт возьми. И вот эту идиллию разрушает трель звонка, обозначилась рация пришельцев, которую дал мне заказчик. Черт, что делать отвечать или нет?!
