Войска продолжали свое формирование как кадровые армейские части.

В 1936 году были сформированы 7-й и 8-й танковые полки путем передачи отдельных подразделений из уже сформированных 6 полков. Дальше вновь образованным частям предстояло самостоятельно пополнять свои ряды. Кроме этого, основной упор в своей работе они должны были делать на боевую подготовку. Оснащение оружием, боевым снаряжением и танками продолжалось постоянно.

В марте 3 танковые дивизии без своих танковых бригад были передислоцированы на находившийся на западе войсковой полигон, чтобы отработать их оперативную переброску для обеспечения занятия Рейнской области. Главнокомандующий сухопутными силами получил полное представление о боевой ценности этих только что сформированных соединений без боевой техники. Это было чисто политическое соединение, которое все же достигло определенной поставленной перед ним цели.

Зимой 1935/36 года полковник Гудериан и подполковник Неринг по настоянию главного редактора служебного издания военного министерства «Военно-научное обозрение» работали над двумя статьями по темам «Танковые войска и их взаимодействие с другими родами войск» и «Противотанковая оборона», чтобы познакомить офицерский корпус значительно увеличившихся сухопутных сил с этими важными вопросами.

В своей статье «Противотанковая оборона» Неринг уже в то время потребовал создания Panzerjäger, истребительно-противотанковых батальонов, которые он создал позднее, лишь зимой 1942/43 года: противотанковые орудия калибра до 100 мм, со скоростью и проходимостью как у уничтожаемых вражеских танков при соответствующем бронировании, подобно будущим штурмовым орудиям III или IV, либо Ягдпанцер IV или Hetzer. Также в статье содержалось пожелание применения самолетов-штурмовиков с пушечным вооружением против танков, а также поднимался вопрос создания танковых заградительных подразделений, что было сделано с учетом будущих тенденций развития. В конце статьи ее автор утверждал, что на вопрос «противотанковые эскадрильи или противотанковая оборона» можно ответить только одним образом: «Необходимо и то и другое, как меч и щит, каждое на своем будущем месте и в соответствующих масштабах». Задачей же ответственного командира на поле боя будет принятие решения о «месте» и «масштабе».

Зимой 1936/37 года генерал-майор Гудериан по заданию генерала Лутца написал выдающуюся книгу «Танки — вперед!», в которой был обобщен предшествующий исторический опыт 1917–1918 годов и впервые приведены отдельные детали новых германских танковых сил.

Поставка армии легких 6-тонных танков типа Т I (Pz I) стала нарастать, так что ими можно уже было оснастить все вновь сформированные части. Их производство до конца 1936 года составило около 3000 штук. В этом же году — согласно данным, сообщенным автору книги офицерами управления по испытаниям оружия, — началось, по мнению Генерального штаба преждевременно, производство разрабатывавшихся уже с 1934 года более крупных танков типа Т III (Pz III) и Т IV (Pz IV), чей вес, примерно 18 тонн, представлялся излишне высоким. В Генеральном штабе считали, что вполне можно было обойтись танками типа T II (Pz II) весом около 9 тонн. Эта «буря в стакане воды» очень скоро улеглась, но она высветила технические трудности создания танковых войск, а также расхождение во мнениях задействованных в этом процессе лиц. Она показала также всю незначительность технического понимания проблем, свойственную некоторым должностным лицам других служб, а именно трудной и кропотливой работы управления вооружения сухопутных сил и задействованной в этом процессе промышленности, которая не могла без больших потерь времени перевести производство с одной модели танка на другую. Она была также и намеком на часто отсутствующие способности предвидения при задании тактико-технических требований на тот или иной тип вооружения нового рода вооруженных сил. Специалистам было заранее ясно, что в смысле международных тенденций дальнейшего развития танкостроения должны уже строиться тяжелые танки весом около 20 тонн, поскольку вероятный противник захочет противопоставить оружие с превосходящей боевой мощью, защищенное надежной броней, с превосходящей скоростью, маневренностью и запасом хода.

Осенью 1937 года были сформированы 3 новых танковых полка, а также 3 танковых батальона. Далее по планам Генерального штаба предполагалось полностью моторизовать 4 пехотные дивизии (2, 13, 20 и 29-ю), а также сформировать 1-ю легкую бригаду и подготовить формирование еще трех легких дивизий — по образцу французских Division légère mechanique.

Осенью того же 1937 года состоялись первые крупные маневры вермахта в Мекленбурге в районе у города Нойштрелиц, в которых также были задействованы и танковые войска, а именно 1-я и 3-я танковые бригады. В последний день маневров присутствовавшим на маневрах гостям (среди которых были, кроме прочих, Муссолини, маршал Бадольо, британский фельдмаршал Деверелл и сам Гитлер) была продемонстрирована «постановочная», то есть заранее запланированная атака более чем 800 танков под командованием генерал-майора Гудериана. Зрелище этой демонстрации, в которой наряду с танками участвовали и значительные силы авиации, произвело большое впечатление на гостей, хотя в этой атаке были задействованы только легкие танки типа Pz I и Pz II.

Автор данной книги во время маневров получил задание находиться при командовании маневров (генерал-фельдмаршале фон Бломберге, генерале Кейтеле и полковнике Йодле) и вместе с тремя другими штабными офицерами от трех видов вооруженных сил наблюдать за их действиями, подготовить материалы для «разбора полетов» по окончании и провести соответствующее обсуждение. Штаб, руководивший маневрами, был довольно большим, так что при обсуждении пришлось выслушать много различных мнений. Ужасало недоброжелательное отношение к танковым войскам — не со стороны руководства, но значительной части офицеров Генерального штаба. Снабжение и ремонт танковых частей, как оказалось, были проработаны недостаточно: в одном месте танк остановился, выработав все горючее, в другом из-за технической неисправности. Организованным в срочном порядке подразделениям не хватало еще организации и опыта. С каким-то скрытым отрицательным удовлетворением все эти факты были зафиксированы, обсуждены, иронически высмеяны и обобщенно перенесены на весь новый род войск.

Под впечатлением от этих маневров Гудериан снова опуб ликовал в одном военном журнале статью о «наших взглядах» на танковые вопросы, чтобы дать отпор возможной оппозиции: «Наши воззрения действуют на объективного читателя так убедительно, как они будут подтверждены позднее тяжелым опытом войны».

В «Еженедельном военном обозрении» генерал фон Эйманс бергер снова опубликовал в 1937 году превосходную статью о «Танковой тактике». На страницах 1780–1782 (1937) его метко поддержал другой автор своим утверждением: «Танк является боевой машиной, но которая не въезжает в цель, а бьется, сражается с ней».

На страницах 2078–2081 (1937) того же журнала тогда обер-лейтенант Кауфман весьма экспрессивно охарактеризовал управление танками в бою: «…Еще рано бросаться в атаку! Организовать огневое прикрытие! ‹…› Занять позицию, чтобы было возможно полностью раскрыть всю боевую мощь! <….> Свою собственную танковую атаку провести, как атаку пехотную… Но только в более быстром темпе!..»

С 1 января 1937 года стал выходить новый военно-технический журнал, задуманный как издание для передачи опыта в войсковой практике, «Танковые войска». В первом его номере «инспектор танковых войск и моторизации армии» полковник Вернер Кемпф приветствовал новый род вооруженных сил, «самое молодое оружие сухопутных сил, бронетанковые войска». А в апрельском номере этого журнала обер-лейтенант Кауфман снова подробно высказал свое мнение о «годности танков как орудийного лафета», рассмотрев таковую в зависимости от многих составляющих.

Британский теоретик танковых войск капитан Бэзил Генри Лиддел Гарт в том же году утверждал в своей книге «Европа под ружьем», что, по его мнению, германские танковые войска являются страшным оружием первого удара против страны с ничем не прикрытыми границами и недостаточной противотанковой обороной.

В легион «Кондор», германскую добровольческую часть, принимавшую участие в гражданской войне в Испании в 1936–1939 годах, сухопутные силы выделили 88-й танковый батальон со штабом, тремя учебными ротами (оснащенными танками Pz I и Pz II) и транспортной колонной, под общим командованием подполковника риттера фон Тома. Танковая часть носила маскировочное название «Дроне». Входившие в нее роты происходили из 6-го танкового полка 3-й танковой дивизии. Они были пополнены добровольцами из самых первых танковых подразделений. 88-й танковый батальон дислоцировался в Бургосе и служил в качестве учебной части для испанской армии. Танки батальона принимали участие в отдельных стычках, но при этом их экипажи комплектовались испанскими танкистами. Опыт, обретенный в этих боях, подтвердил требования армии относительно производства вооруженных танковой пушкой, с более мощной броней танков типа Pz III и Pz IV, способных противостоять аналогичным танкам противника.

С другой стороны, заключительный отчет подполковника Тома, в котором он высказал отрицательное отношение к оснащению танков рациями и управлению их таким образом в бою, имел значительные последствия для развития идей Гудериана и в течение некоторого периода времени негативно влиял на дальнейшее развитие танковых войск.

Это продемонстрировало, что односторонний опыт, полученный на ограниченном пространстве театра военных действий, может привести к ошибочным выводам. Русские на основании предположительно ошибочного опыта действий советских танков в Испании даже отказались от создания оперативных танковых войск.

Темп формирования танковых соединений и частей снова стал нарастать. До конца осени этого года были сформированы или же находились в стадии формирования: 4-я и 5-я танковые дивизии; отдельные 4-я и 6-я танковые бригады; легкие дивизии с 1-й по 4-ю, а также истребительно-противотанковый батальон.

Формирование отдельных танковых бригад, а также легких дивизий и моторизация уже в 1937 году четырех пехотных дивизий соответствовало предложениям Генерального штаба сухопутных сил. Но именно такая расчлененность в организации танковых войск противоречила взглядам Гудериана, который хотел сделать танковые войска единой по-настоящему мощной ударной силой, а не рыхлым объединением опытных соединений различного рода. Протесты против подобного состояния бронетанковых сил имели только одно последствие: в 1935 году Гудериану пришлось покинуть Берлин. В остальном же все три типа соединений оказались малоприменимыми: моторизованные пехотные дивизии насыщались моторизованной техникой чисто схематически, в результате чего дивизия, наоборот, становилась малоподвижной из-за огромного числа транспортных средств; легкие (моторизованные) дивизии не обладали для полноценного боя соответствующим бронированным вооружением, а использование их для оперативной разведки означало нецелевое их применение; отдельные танковые бригады, поскольку не были в полном смысле самостоятельными, могли действовать в бою только в тесном взаимодействии с пехотой, приблизительно в том же соотношении, что и артиллерия в составе пехотной дивизии. Темп боя, в особенности же скорость наступления, оставались при этом, несмотря на участие танков, примерно равными скорости наступления пехоты. Неизбежными последствиями такого положения в дальнейшем стало уменьшение моторизованной пехотной дивизии с трех до двух моторизо ванных пехотных полков и использование подразделений обеих танковых бригад для формирования 10-й танковой дивизии и для переформирования легких дивизий после окончания Польской кампании в танковые дивизии с 6-й по 9-ю.

В феврале 1938 года были наконец созданы три командования моторизованных войск: № 14 для 4 моторизованных пехотных дивизий с генералом Густавом фон Виттерсгеймом во главе; № 15 с генералом Германом Готом для 4 легких дивизий; № 16 для первых 3 танковых дивизий, во главе которого находился генерал Освальд Лутц (до сего времени носившее название «командование танковых войск»). Все три штаба были подчинены 4-му групповому командованию сухопутных сил во главе с генералом Вальтером фон Браухичем, так что управление войсками и их боевая подготовка могли осуществляться единообразно.

Вследствие описанной выше расчлененности отдельных подвидов танковых войск присвоенные цветовые различия вновь образованным подразделениям танковых войск постоянно менялись даже в течение последних лет войны. Сначала единый введенный для всех танковых войск цвет нашивок на форменном обмундировании (розовый) остался только для танковых и истребительно-противотанковых формирований. Разведывательные бронетанковые и бронеавтомобильные подразделения получили сначала желто-золотой цвет, цвет бывшей кавалерии; затем они получили коричневого цвета канты как самостоятельный род войск, но с 1943 года снова стали носить розовые нашивки. Стрелки (пехотинцы) и стрелки-мотоциклисты танковых дивизий получили зеленые нашивки, пехотные подразделения легких дивизий — золотистые цвета бывшей кавалерии и дополнение к своему названию «стрелки-кавалеристы», а их офицеры снова стали называться «ротмистрами». Моторизованная пехота сохранила белый цвет своих нашивок.

В своих «Воспоминаниях» Гудериан разочарованно пишет, находясь в расположенном далеко от Берлина Вюрцбурге: «Я весьма сожалел о разделении частей на моторизованные и танковые, но ничего не мог поделать с тем, что их эволюция пошла таким путем. Лишь намного позднее они все же свернули на правильную дорогу».

Последствия так называемого «кризиса Бломберга — Фрича» 4.02.1938 повлекли за собой существенные структурные изменения в вермахте, а также кадровые перестановки среди высшего командования армии, влияние которых в те времена едва ли можно было предугадать. Этот день повлек за собой наряду со многими другими персональными перестановками также и уход в отставку с поста командующего германскими танковыми силами генерала Освальда Лутца. Вместе с Гудерианом и другими своими сотрудниками Лутцу удалось создать германские оперативные танковые войска, структуру которых потом, уже во время войны, копировали все сухопутные силы. Его неустанная работа требовала идей Гудериана, облекала их в доступные пониманию командования формы и воплощала в жизнь там, где Гудериан безуспешно бился о «стену духовного непонимания».

Тем более ошеломляющей была неожиданная отставка генерала Лутца. Основания для нее никоим образом нельзя было найти в его личных качествах, они лежали в военно-политических амбициях Гитлера, из-за которых аналогичная судьба постигла целый ряд заслуженных старых генералов — стоявших на его пути к командованию всеми вооруженными силами Германии и противившихся его внешнеполитическим планам.

Гудериан вполне справедливо расценивал этот день наряду с 30 июня 1934 года как второй «черный день» для главного командования сухопутных сил, хотя ему лично он принес досрочное производство в звание генерал-лейтенанта и назначение на пост как бы преемника командующего танковыми силами — командира 16-го танкового корпуса. Теперь в его подчинение вошли следующие дивизии:

Здесь будет необходимо лишь в общих чертах описать политический процесс занятия и присоединения Австрии к рейху, поскольку в него оказались втянуты и танковые войска. По планам Гитлера, Гудериан со своей задействованной 2-й танковой дивизией, дислоцированной в Вюрцбурге, должен был совершенно неожиданно занять Австрию. Поскольку все офицеры 2-й танковой дивизии находились в тот момент на совещании по вопросам тактики в районе Трира, они должны были сначала вернуться к месту дислокации дивизии, чтобы лишь оттуда наконец со своими частями броском преодолеть походной колонной расстояние в 700 километров до Вены. Для этой операции не было заблаговременно заготовлено ни карт Генерального штаба, ни достаточного количества горючего. Не было предусмотрено также отправление колонны снабжения для переброски необходимого количества горючего, оно подвозилось только небольшими моторизованными подразделениями; равным образом недоставало и запасных частей для танков, убого выглядело и подразделение техобслуживания танков, военнослужащие которого еще не пришли толком в себя после «Маневров вермахта 1937 года». Короче говоря, действия танковых частей были одной сплошной импровизацией и выявили множество слабых мест, что вызвало яростную критику множества неспециалистов, которая, надо признать, в значительной степени была все же справедлива.

Однако, по большому счету, в действительности занятие Австрии было успехом молодого рода войск. Эта операция доказала, что оперативные действия танков возможно осуществлять на большие расстояния, причем со значительной маршевой скоростью, выше той, с которой может передвигаться по шоссе моторизованная дивизия. Это различие наглядно проявилось при действиях моторизованной частью (тогда полк, с августа 1940 года бригада, с 1942 года дивизия) «Лейбштандарт Адольф Гитлер» в ходе ее марша от Пассау до Вены.

В соответствии с ожиданиями, в ходе занятия австрийской территории не велось никаких боевых действий. Практический опыт был получен только в сфере быстрого приведения войск в боевую готовность, их движения в маршевой колонне и снабжения всем необходимым для осуществления их деятельности; это был ценный задел на будущее.

Уинстон Черчилль в своих мемуарах приводит искаженную картину нашего вступления в Австрию: «Германская военная машина, качаясь с борта на борт, кое-как перевалила через границу Австрии и остановилась на подходе к Линцу». Остается только удивляться тому, что человек, занимавший в то время столь высокий пост, имевший много самых различных источников информации, был столь плохо информирован о происходящем. Во всяком случае, это может объяснить то ошеломление, которое испытали иностранные государства при успехах вермахта в 1939–1941 годах.

В действительности же большинство танков, несмотря на дождь и снегопад, а также не обращая внимания на многочисленные ремонты шоссе, достигли Вены без каких-нибудь происшествий и задержек. При этом стоит заметить, что дивизия была оснащена только легкими танками Pz I и Pz II.

В августе 1938 года автор книги вместе со своим 5-м танковым полком (место дислокации — Вюнсдорф под Берлином) находился на полигоне Берген-Хоне. Полк уже с 1937 года имел на вооружении новые танки Pz III (вес около 20 тонн, 37-мм орудие) и с весны 1938 года несколько новейших танков Pz IV (вес около 23–25 тонн, 75-мм орудие с коротким, длиной 24 калибра, стволом).

В каждый из дней боевой подготовки выбирались три различных огневых рубежа. Прежде всего проводились учебные стрельбы, стрельба велась на точность поражения цели. Подготовку вел майор Герхард Венденбург, командир 4-й роты, который объяснял экипажам новых танковых подразделений все премудрости стрельбы. Они не просто вели огонь по мишеням, как если бы это был враг, но сражались, ведя огонь и маневрируя, под «неприятельским» огнем легких пулеметов и противотанковых орудий. Подобные упражнения производили громадное впечатление на экипажи танков как максимально приближенные к боевым условиям.

Проводился целый ряд маневров всем составом полка, в которых принимал участие командир дивизии барон Гейр фон Швеппенбург, который обладал весьма современным мышлением и уделял особое внимание взаимодействию всех родов войск. Командиры подразделений и штаб (обер-лейтенант Кюлейн, лейтенант Восс и др.) подтягивали сюда все, что только было возможно: участвовавшие в то же самое время в маневрах 17-й пехотный полк под командованием полковника Ноймана, истребительно-противотанковый батальон, артиллерию и прежде всего военную авиацию с расположенной неподалеку авиабазы, а еще организовали постановку дымовых завес, удары артиллерии и другие «сюрпризы». Управлять подобными маневрами было далеко не просто. Но удалось осуществить все задуманное, даже вызов на помощь авиации в необходимый момент, так что цель учений была достигнута полностью.

Наконец, осталось упомянуть еще одно боевое упражнение с большим сближением танков. Обоим батальонам 5-го полка (1-й батальон — майор Шефер, 2-й батальон — подполковник Брайт) были выданы запечатанные приказы на совершение марша, который должен был начаться в одном определенном месте и затем совершаться в быстром темпе. При этом требовалось преодолеть покрытую лесом, но предположительно проходимую для танков возвышенность, чтобы с марша нанести удар во фланги неприятелю и окружить его.

При разборе действий по завершении учений командир танкового полка в качестве руководителя учений более подробно коснулся основных принципов боевых действий танков — поскольку на этом совещании присутствовало много офицеров других родов войск, — в чем он получил поддержку от своего командира бригады генерал-майора Штумпфа. Но затем, закрывая совещание, в своем заключительном слове командир 11-го армейского корпуса генерал артиллерии Вильгельм Улекс произнес: «То, что вам только что поведал господин полковник, вполне правильно и прекрасно. Но когда начнутся настоящие военные действия, мы будем применять танки так, как мы считаем правильным…» Это означало, что он рассматривает танки как вспомогательное оружие своей пехоты.

Подобные же учения были проведены со всеми дивизиями; они стали стимулом и копилкой опыта для дальнейшего развития тактики, организации и боевой подготовки танковых войск.

Вступление в Судетскую область на основании Мюнхенского соглашения означало с точки зрения моторизованных частей, лишь еще одну содержательную тренировку по сбору и переброске подразделений без каких-либо инцидентов. В народе это вступление прозвали «цветочной войной», поскольку судетские немцы встречали войска как своих освободителей. В ходе операции вступившие соединения снова получили ценный опыт, который был весьма полезен для их дальнейшей подготовки. Начальник Генерального штаба генерал Людвиг Бек перед вступлением в Судетскую область был отправлен в отставку, поскольку он не разделял планов Гитлера.

Вскоре после этого Гитлер потребовал соединения всех «быстрых войск», в том числе моторизованных соединений и остатков кавалерии, под единым командованием. В качестве командующего этими частями он предполагал назначить генерала Ганса фон Клюге в составе главного командования сухопутных сил. Но несколько позже Гитлер изменил свое намерение и после некоторого промедления назначил на должность командующего «быстрыми войсками» Гудериана. Последний выдвинул обоснованные возражения против этого назначения, так как справедливо рассматривал подобную должность всего лишь как второстепенную, будучи лишен командования над верными ему и созданными им танковыми войсками. Кроме того, на основании своего предыдущего опыта у него имелись обоснованные сомнения относительно понимания новым командующим сухопутными силами, генерал-полковником Вальтером фон Браухичем, и Генеральным штабом сухопутных сил проблем развития танковых войск. Также Гудериан считал, что объединение в рамках «быстрых войск» кавалерии произошло «против воли этого старого рода войск, который усматривал в нем, Гудериане, своего соперника».

Тем не менее Гитлер не уступал, и Гудериан заступил на свою новую должность 20 ноября, подчиняясь при этом генералу танковых войск. Его преемником на посту командира 16-го армейского корпуса (моторизованного) стал генерал-лейтенант Эрих Гёпнер. Офицерами штаба при Гудериане в это время были подполковник фон ле Сур (выходец из рядов горных егерей) и майор Реттигер (артиллерия/транспортные войска), его адъютантом стал подполковник Рибель (кавалерия), также в его распоряжении были заботливые референты по каждой группе «быстрых войск» (танки; противотанковая оборона; разведывательные танки и бронеавтомобили; мотопехота; кавалерия).

Все планы формирования войск на 1938 год к этому времени уже были сверстаны и какие бы то ни было изменения невозможны.

Тогда, в середине 1938 года, Гудериан находился на пике своих успехов в качестве организатора германских танковых войск. Он достиг гораздо большего, чем этого можно было ожидать, исходя из имевшихся у него условий. Он занимал самую высокую командную должность в сфере организации и боевой подготовки своих войск в мирный период. Но он полностью осознавал и слабые места созданных им войск. К ним относились: все еще недостаточное оснащение полноценными танками и другим боевым снаряжением; их все еще не проведенная по единой методике боевая подготовка по тактическим вопросам; беспокойство, которое царило в войсках из-за продолжающейся передачи во вновь формирующиеся соединения.

Эти войска были образованы из соединения соответствующих корпусов ранее существовавших транспортных войск и из частей спешенной кавалерии, дополненной многими замечательными специалистами высокого уровня из других родов войск, однако основная сила этих войск заключалась в офицерском и унтер-офицерском составе. Новые войска, таким образом, смогли избежать или преодолеть «профессиональную слепоту» монолитного рода войск. В танковых вой сках благодаря такой смеси видели и думали дальше, действовали масштабнее, а также гораздо быстрее, чем в других формированиях вермахта. Гудериан и танковые войска шли правильным путем. Трудности были вполне переносимы, поскольку время могло бы помочь справиться с ними. О войне же, по мнению военного руководства, ввиду вновь созданной обороноспособности рейха, вопрос более не стоял. Мысли о нашей собственной наступательной войне выглядели совершенным абсурдом, поскольку для нее отсутствовали как политические, так и почти все военные предпосылки.

После того как тема «Броня и мотор», начавшая обсуждаться в специальной военной литературе, уже была всесторонне обыграна и определенное воззрение на нее уже было сформировано, имеет смысл также привести последующие мнения трех поколений тогдашних офицеров Генерального штаба.

Капитан Иоганн Адольф граф фон Кильмансег подробно и обстоятельно высказал в 1938 году в полуофициальном журнале «Вермахт» свое положительное мнение относительно тактического опыта танковой дивизии в ходе неожиданного прорыва слабоукрепленной сплошной линии обороны.

Полковник Вальтер К. Неринг (в то время командир одной из танковых дивизий) проанализировал в том же изда нии оперативный прорыв более мощных пехотных танковых и моторизованных сил через глубоко эшелонированную оборонительную полосу:

«…От чего же зависит успех при прорыве? От того, что атака и прорыв не останавливаются из-за физической усталости, но продолжают продвигаться вперед, по крайней мере с той же скоростью, что имеется и в распоряжении у противника, прорывают фронт врага и при этом расширяют прорыв в глубину и по фронту так, что он приобретает характер оперативного наступления. При этом еще чрезмерно требовать, чтобы для обеспечения неожиданности вся масса наступающих войск сконцентрировалась в течение последней ночи перед наступлением. С сегодняшней точки зрения прогресс техники делает возможным заменить нынешнее «прогрызание» позиций неприятеля единым согласованным ударом различных родов войск, таких как мо торизованные и бронетанковые силы при авиационной поддержке на всю глубину пространства прорыва, сотрясти все здание обороны противника и добиться успеха еще до того, как враг успеет организовать оборону и подтянуть резервы в необходимом количестве. Целесообразно применить следующий наработанный опыт: сначала прорыв фронта, затем бой в оперативной глубине фронта с целью уничтожения оперативных резервов неприятеля и, наконец, оперативное преследование остатков его войск.

Пехотные дивизии первой волны наступающих атакуют врага, поддерживаемые артиллерией и прикрываемые сильными танковыми частями войсковых резервов, которые только в течение ночи были подтянуты к рубежу наступления. С началом атаки из глубины тыла к фронту выдвигаются танковые дивизии. Здесь они изготавливаются к броску вперед, когда пехотные дивизии оттеснят обороняющихся и расчистят основное поле боя, чтобы теперь бронированным кулаком уничтожить спешащие к прорыву оперативные резервы неприятеля и его штабы, а затем перейти к преследованию отступающего врага. В то же время из глубины более ста километров лежащего позади фронта пространства выдвигаются моторизованные пехотные дивизии, чтобы за несколько часов подойти в фронту, на транспортных средствах повышенной проходимости пересечь его и совместно с другими частями бронетанковых подразделений развить успех наступления. За этими бронетанковыми и моторизованными волнами наступающих следуют новые пехотные дивизии, чтобы зачистить занятое пространство, удерживать его и закрепить успех. Над всем наземным пространством наступления в воздухе висят, сопровождают и поддерживают наступление эскадрильи люфтваффе. Они наносят штурмовые удары по наземным целям, ставят дымовые завесы, атакуют прежде всего расположенную вдали от линии фронта дальнобойную артиллерию, препятствуют массированному применению подтянутых оперативных резервов противника, разрушают бомбардировками системы связи и управления высшего командования, окружают вражеские силы высадкой десантов в тесном взаимодействии с наступающими по фронту наземными войсками, вносят хаос во вражеские тылы вплоть до самых дальних целей наступления и своим содействием способствуют общей победе… Но вот мы уже и достигли цели нашего наступления. Совершают марш танковые соединения, в этом нет никакого сомнения… Решающим фактором подобного исхода сражения было создание творческими силами мотора, который сыграл такую же роль в способах ведения боевых действий, каким в свое время стало изобретение пороха и паровой машины. При значительной продолжительности войны более или менее бронированные боевые и транспортные машины на гусеничном или колесном ходу будут играть главную роль при ведении боевых действий на земле, будучи обязательной составной частью пехотных частей и артиллерии, и как транспорт для снабжения на поле боя, причем прежде всего в форме бронетанковых дивизий, они станут самостоятельно действующим главным родом вооруженных сил…»

Друзья и враги танковых войск воспринимали в то время эти размышления как необузданную фантазию, причем написанную одним из так называемых «представителей технического прогресса» в ответ на «Исследования» генерала Бека периода 1937–1938 годов. Успехи военных действий с мая 1940 года в ходе наступления на направлении Кобленц — Седан — Амьен — побережье Ла-Манша показали, что «прогрессисты» были правы.

Будучи представителем старшего поколения, известный генерал пехоты в отставке Вальдемар Эрфурт говорил в своей книге «Внезапность на войне» о моторе и танке наряду с другими средствами как о важнейших факторах внезапности. Подобным же образом в своей работе «Война на уничтожение» он также подчеркнул тему сокращения мотором пространства в ходе военных операций, что накануне Второй мировой войны еще не овладело умами всех военачальников. В заключение Эрфурт напомнил о словах графа Шлиффена: «Кто хочет добиться крупного успеха, всегда должен на что-то решиться!»

В этом году и вплоть до самого начала войны в танковых войсках не было сформировано никаких новых соединений. По планам военного командования, в этом году должно было осуществляться дальнейшее сплачивание созданных в страшной спешке уже имеющихся формирований. При танковом училище в Вюнсдорфе был образован учебный танковый полк, личный состав которого включал в себя прежде всего военнослужащих из 8-го танкового полка, а также еще нескольких других подразделений. В Вене было создано новое 19-е генеральное (моторизованное) командование, которому были подчинены 2-я танковая дивизия и (австрийская) 4-я легкая дивизия, а также находившийся в Праге штаб 10-й танковой дивизии.

Драматические события 15 марта 1939 года в ходе военного занятия Богемии (Чехии) и Моравии неизбежно должны были притянуть внимание всего мира благодаря серьезным внешнеполитическим последствиям этого шага для рейха и его репутации в мире. Для танковых войск, коль скоро они принимали в этом участие, этот совершенно внезапный в военном отношении бросок означал пробный поход, то здесь, то там связанный с отдельными проблемами, которые не так уж сложно было изъять из истории той или иной дивизии. В политическом отношении в среде танкистов уже в те дни высказывались изрядные сомнения в целесообразности этого шага правительства рейха, которые ввиду безоглядно практикуемого ныне примата политики оставались без всякого внимания.

В 5-м танковом полку (командиром которого в то время был автор данной книги) была проведена тренировка на ящике с песком по управлению передвижением танков по радио под командованием капитана Гирги. Когда был получен приказ, батальон под командованием майора фон Вильке был готов к маршу, при этом другие офицеры помогли ему двинуться в путь, поскольку ему до этого еще не приходилось реально этого делать. Спустя шесть часов Гирга со своей первой ротой уже тряслись в транспортном взводе, двигаясь к неизвестной цели; позже он оказался прав со своими политическими сомнениями.

В мае состоялись новые, еще более масштабные танковые учения дивизионного масштаба под командованием генерала Германа Гота на полигоне Дебериц; в ходе их выполнялись задания всякого рода. При этом подполковник Герман Брайт исполнял обязанности командира 5-го танкового полка. Военные наблюдатели с куда большим интересом и благожелательностью, чем ранее, следили за ходом этих маневров. Теперь нельзя было отрицать, что было создано нечто новое, и пригодность этого нового как самостоятельного оперативного соединения была ясно продемонстрирована.

20 апреля (в день рождения Гитлера) и 6 июня 1939 года в Берлине состоялись большие военные парады, последний из них в честь принца-регента Югославии Павла. Из всех остальных частей Вюнсдорфский 5-й танковый полк был полностью укомплектован танками Pz III и Pz IV. Прохождение на параде его протяженных колонн танков и бронетранспортеров произвело сильное впечатление на всех присутствовавших на параде зрителей. Эта военная демонстрация, которая привлекла внимание также и всех иностранных военных атташе, интересующихся развитием военной техники военных писателей и экспертов из среды журналистов со всего мира, должна была стать, по мнению британского историка Тейлора, частью проводимой в то время игры нервов.

На конец августа 1939 года танковые батальоны имели по 69 танков, которые в дни мира образовывали штаб и 4 танковые роты; при объявлении мобилизации каждый батальон преобразовывался в штаб и 3 танковые роты: штаб с 1 командирским танком Pz III, 1 Pz II, 4 Pz I, 1-я и 3-я роты каждая с 4 Pz III (вооруженными 37-мм башенной пушкой), 8 Pz II (вооруженными 20-мм автоматической пушкой), 9 Pz I (имевшими на вооружении 2 7,9-мм пулемета); 4-я рота с 16 Pz IV (вооруженными 75-мм короткоствольной длиной 24 калибра башенной пушкой) и 5 Pz II. Таким образом, в каждом танковом батальоне было: 23 Pz I, 22 Pz II, 9 Pz III, 16 Pz IV.

Танки Pz I должны были вести разведку и прикрывать другие танки от пехоты противника; танки Pz II и Pz III — вести бой прежде всего против вражеских танков и тяжелого оборонительного вооружения; танки Pz IV — наблюдать за ведением боя танками других типов и поддерживать их. Все танки, оснащенные радиотелефонными станциями, должны были поддерживать в бою контакт между собой. Кроме того, для незначительного ремонта и технического обслуживания в каждой роте имелась ремонтная группа, а для более сложных ремонтов в каждом батальоне имелся ремонтный взвод. Танковый полк двухбатальонного состава в то время, включая штаб, располагал примерно 150 боевыми и командирскими танками всех четырех типов; танковая дивизия, включая штаб бригады и два танковых полка, должна была иметь по штату 324 танка и 11 792 военнослужащих личного состава.

Французское командование сухопутных сил планировало осуществлять оборону своей страны по тем же принципам и образцам, что и в 1918 году. Основными родами войск были пехота и артиллерия. Танковые войска оставались «вспомогательным оружием пехоты», к которой они организационно и относились. На конец 1932 года они состояли из 74 танковых рот, которые были объединены в 5 танковых бригад по 2 танковых полка в каждой, при этом каждый полк состоял из 2 батальонов. В тот момент в Германии не существовало ни одной танковой части. Имевшиеся в составе армии 5 французских кавалерийских дивизий были частично моторизованы путем оснащения их разведывательными бронеавтомобилями и организации в каждой по батальону dragons portées (драгун, посаженных на грузовые автомобили).

С 1933 года армия начала по-новому организовывать танковые подразделения и получать новые виды производимых промышленностью танков, однако при этом сохранялись прежние принципы их боевого применения.

Основная масса танков (33 батальона из 61) была задействована в 1939–1940 годах в рамках действий пехоты в качестве вспомогательного оружия; из этого можно сделать вывод, что из опыта Польской кампании почти никаких выводов сделано не было.

7 пехотных дивизий (1, 2, 5, 9, 12, 15, 25-я) были моторизированы только частично. Это означало, что их пехота должна была перебрасываться транспортными средствами сухопутных войск (подобно тому, как вводимые в бой подразделения подвозятся к прочно удерживаемому фронту). Практически это означало, что вступление в бой пехоты в маневренной войне чаще всего запаздывало.

5 кавалерийских дивизий были, подобно описанному выше, только частично моторизованы. Имея на вооружении только бронеавтомобили и легкие разведывательные танки, они также были ограниченно боеспособны.

3 divisions légères mechaniques были оснащены лишь танками Somua и Н35, но общим числом — как и в германских «легких дивизиях», которые послужили им наглядным примером, — слишком слабы для выполнения задач танков и потому действовали только в сражениях механизированных сил.

Предусмотренные 4 танковые дивизии были — как и требовала их структура — вполне применимы в бою, хотя им, наряду с другими родами войск, необходимо было для прикрытия более батальона пехоты, — все же мало приспособлены для выполнения самостоятельных оперативных задач. Практически этот тип дивизий был применим только для приграничных контрударов. Кроме этого, французам так и не удалось сделать эти дивизии полностью боеспособными вплоть до 10 мая 1940 года.

Целесообразное предложение полковника де Голля от 1934 года противоречило воззрениям французского Генерального штаба. В ходе его реализации была проделана только примерно половина необходимой работы.

В то же время были разработаны вполне пригодные для боя типы танков, и с 1935 по май 1940 года производились:

легкий танк массой 10 тонн, вооруженный 37-мм башенным орудием, бронированием до 40 мм и скоростью около 20 км/ч, общим количеством 2665 машин;

танк (char de bataille) для поддержки легких танков и для борьбы с вражескими танками, в количестве 1530 машин. Благодаря своему бронированию и вооружению они примерно соответствовали германским танкам или даже превосходили их, представляя серьезного противника для германской противотанковой обороны.

Их сосредоточение и применение в оперативных соединениях могло бы значительно осложнить германский успех 1940 года, поскольку из задействованных Германией 2574 танков только 627 танков типа Pz III и Pz IV по вооружению и бронированию были примерно равны упомянутым французским.

В Англии взгляды на применение танков в бою с 1918 года менялись. Несмотря на все советы таких экспертов в области применения танков, как Фуллер, Мартель и Лиддел Гарт, относительно возможности и целесообразности применения новейших быстроходных танков британское военное руководство придерживалось своих консервативных представлений, соответственно которым танки должны были применяться только в рамках действий пехоты — и это несмотря на многочисленные экспериментальные маневры смешанных танковых частей. Поэтому в 1931 году была создана однородная 1-я танковая бригада, которая как крупнейшее танковое формирование должна была применяться на главном направлении сражения. Подобным же образом рассуждал и германский Генеральный штаб, тогда как Гудериан рассматривал подобные организацию и применение танков как растрачивание всегда ограниченных для целесообразного применения имеющихся в распоряжении танковых сил.

Однако мысли об оперативном самостоятельном применении танковых формирований все же продолжали жить в Англии. В 1935 году был моторизован «экспедиционный корпус», при этом каждая из входивших в него 9 пехотных дивизий получила танковый батальон численностью до 60 легких танков. С 1939 года возникла наконец также 1-я танковая дивизия («Бронетанковая дивизия»), причем после того, как был тщательно учтен имевшийся в Германии опыт формирования таких соединений, за которым пристально следили англичане.

Советское военное руководство до 1939 года разделяло французскую точку зрения на то, что танки должны применяться в войне в рамках действий крупных пехотных соединений.

Первоначально оно было склонно, на основе опыта, полученного в школе «Кама», разделять воззрения германских танкистов на применение в боевых действиях самостоятельных танковых формирований, без «плотной поддержки пехоты» танками (согласно германскому пониманию, штурмовыми орудиями).

Однако ошибочно понятый, по нашему мнению, опыт участия советских танкистов в гражданской войне в Испании с 1936 года склонил советское военное руководство снова к точке зрения французского командования на применение танков в боевых действиях. В танкостроении Советы стали развивать разработку и производство средних и тяжелых танков. Так появились новые типы боевых машин Т-34 и КВ-1, а также КВ-2 с башенными орудиями калибра 76 мм (у КВ-2 даже 152-мм гаубица), которые в 1941–1942 годах своим бронированием и вооружением превосходили все тогдашние германские танки с Pz II по Pz IV.

Сейчас установлено, что танкостроение в Советском Союзе успешно и энергично развивалось примерно с 1920 года с ориентацией на английский и американский путь эволюции. Численность танков в составе Красной армии была значительной, в предвоенные годы была подготовлена и возможность их усиленного производства в случае войны. Что эта возможность сработает, солдаты германской армии почувствовали на себе в ходе военной кампании против СССР во время советских контрударов.

0 развитии советских танковых войск и их действиях в ходе Второй мировой войны будет рассказано в последующих разделах книги. При этом также будет произведен обзор действий танков в связи с ходом германской операции «Цитадель» летом 1943 года.