Вечная битва островных «орлов» с континентальными «петухами» на этот раз дала свои реальные плоды в виде французского франкмасонства — незаконнорожденного дитя масонства английского. Даже отцы его известны. Эта история связана с наплывом во Францию английской знати после «достославной революции» 1688 года, в результате которой Стюартам всерьез и надолго пришлось искать убежища у Короля-Солнце Франции Людовика XIV. С этих пор устанавливается непрерывная тяга на континент во Францию той части английской знати, которая осталась верна королю-изгнаннику, надеялась на его возвращение и готова была содействовать этому даже с оружием в руках, за что и получила характерное название «якобитов». Наиболее скомпрометированные якобиты вынуждены были окончательно расстаться с родиной. Эти эмигранты и сочувствовавшие им поклонники английских общественных порядков и стали первыми основателями масонских лож во Франции.

Уже в 30-х годах XVIII века во Франции, которая еще слабо представляла себе, с чем она сталкивается, было пять лож. Первая ложа, известная под разными наименованиями, основана была будто бы в 1725 году, но лишь в 1732 году получила свою конституцию от Великой ложи Англии. В организации этой ложи среди других англичан принимал деятельное участие Чарльз Рэдклифф, граф Дервентуотер, убежденный якобит, сложивший впоследствии свою голову на плахе. Рядом с якобитским дворянством ложи во Франции организуют и представители английской знати, верные новому Ганноверскому дому. Английские газеты неоднократно рассказывали о заседаниях парижских лож, учрежденных родовитыми английскими аристократами, на которых присутствовал среди прочих и знаменитый Монтескье.

Как мы уже знаем, дело вольных каменщиков имеет обыкновение распространяться с необычайной скоростью. Уже в 1732 году возникает английская ложа в Бордо. Вскоре появляются ложи и в других больших городах Франции: Лионе, Руане, Кане, Монпелье, Авиньоне, Нанте, Тулузе. Наконец, французы выходят вперед: молодой герцог д’Антэн становится во главе парижских лож — третий, если следовать масонской традиции, но на самом деле первый французский великий мастер.

Это французское течение масонства имело свои особенности, самой очевидной из которых стало времяпрепровождение, скажем мягко, без особого ритуализма: роскошные обеды и карточная игра были основным занятием братьев-масонов. Между тем таинственность, с одной стороны, и шум собраний с другой привлекли к масонам внимание полиции, не прекращавшей зорко наблюдать за новым для Франции социальным явлением. Но никакие полицейские гонения не помешали распространению масонства в Париже.

Однако такие вольные собрания в столице меркли по сравнению с тем, что творилось в провинциях, куда не досягал зоркий глаз парижской полиции. К примеру, в Люневилле масоны устроили 17 февраля 1738 года большой пир, на котором присутствовали лица обоих полов и братья-масоны, притом со всеми своими знаками отличия. Торжество началось концертом. В полночь под звуки великолепного оркестра открылся бал. В двух смежных комнатах шла оживленная игра в карты. Собравшиеся были так уверены в своей безнаказанности, что ожидали даже прибытия высокопоставленного гостя — короля Станислава Лещинского, наместника Лотарингии и тестя Людовика XV.

Это привело к тому, к чему не могло не привести: масонские тайны перестали быть тайнами, как минимум для полиции. Одной подкупленной певички оказалось достаточно, чтобы хранителям общественного порядка удалось изучить масонский ритуал. А следом за хранителями — и общественности, поскольку он тут же был вынесен на публику и, конечно, осмеян и оплеван. В театрах стал модным «масонский танец» в исполнении танцовщиц. Ученики иезуитской коллегии высмеивали в пантомиме принятие в масоны. Даже в театре марионеток выступал петрушка-франкмасон. Этот закономерный пиар сделал свое дело: масонство стало безумно модным, ему открылся широкий путь в ряды третьего сословия.

Наверное, никто не умеет наделать такого шуму, как французы. По всей Европе на безобидных каменщиков обрушились гонения. И достигли апогея в выступлении римской курии. Папа Климент XII в своей булле от 7 апреля 1738 года обвинял свободных каменщиков в лицемерии, притворстве, ереси и извращениях. В особую вину им ставилась таинственность и скрытность. Виновным в принадлежности к масонству грозило отлучение.

Одиннадцатого декабря 1743 года собрание 16 парижских мастеров выбрало пожизненным великим мастером принца королевской крови Людовика Бурбона, графа де Клермон. С этих выборов ведет свое начало и Великая английская ложа Франции. Собрание парижских мастеров, избравшее нового гроссмейстера, приняло и новый устав, представлявший собой переработку английских конституций применительно к французским порядкам. Следуя английскому образцу, устав признавал лишь три символические степени и сурово отклонял всякие притязания на особые преимущества и привилегии так называемых «шотландских мастеров».

Мы уже познакомились с английским образцом масонского кризиса. А вот как было во Франции. Хаотическое распространение франкмасонства в провинциях, стремление мало осведомленных братьев познавать основы масонской легенды, ложные толкования доморощенных мастеров привели к оригинальной эволюции самой легенды масонов. Рядом с Хирамом появляется Адонирам, заведовавший работами в Соломоновом храме. Целью работы в ложе является построение храма человеческого счастья. Мало того, проскальзывают и пантеистические и даже материалистические элементы.

Но все перечисленное было только началом. Продолжение обещало больше интересного. Так и случилось. Именно в это время начинаются интриги якобитов, ставших подготавливать экспедицию в Шотландию отчаянного авантюриста королевской крови Карла Эдуарда Стюарта. Экспедиция окончилась полным провалом и бегством претендента во Францию. Но ловкие памфлетисты сумели связать этот новый «крестовый поход» с ветхим Средневековьем и найти параллели между целями крестоносных орденов и франкмасонских лож. После этого нетрудно для них оказалось открыть хронологические звенья и даже родство масонов с рыцарями святого Иоанна Иерусалимского, а после протеста мальтийских рыцарей установить близость масонства к тамплиерам и отыскать в Шотландии мнимую прародину масонства. Так была подготовлена почва для появления таинственной степени «шотландского мастера». Постройка храма Соломонова, наименование рыцарей-храмовников, поход в Шотландию — все это сплелось в полную неразбериху. Немудрено, что всякого рода авантюристы с жадностью накинулись на этот благодатный материал.

Основателям ордена и хранителям лучших традиций пришлось идти на уступки. Великая английская ложа Франции, издавая новый статут, в конце концов уступила общему течению и предоставила в 1755 году шотландским мастерам особые привилегии в ложах, поручила им наблюдение и увещевание. Масонство решительно становилось на путь полного приспособления к французским порядкам. Однако близость к высшему духовенству не спасла его от нового приступа гнева церкви: папа Бенедикт XIV возобновил осуждение, высказанное Климентом XII.

В самом же масонстве на французский лад вовсю проявила себя еще одна особенная черта — начался этап коммерциализации. Число лож непрерывно возрастало — патентами на открытие, печатями, удостоверениями, знаками отличия уже открыто торговали, запрашивая дорого и уступая по бросовой цене.

Следовало что-то придумать. А еще лучше — сделать. Причем немедленно. И вот 22 октября 1773 года происходит торжественное вступление в должность нового гроссмейстера, в признании которого объединились все капитулы, советы и шотландские ложи Франции. С этого времени новая Великая национальная ложа именует себя «Великим Востоком Франции». Старая ложа, не уступая сопернице, тоже принимает титул «Одного и Единственного Великого Востока Франции». Во главе «Великого Востока» становятся зажиточные титулованные дворяне, что немедленно отражается на серьезном повышении членских взносов — не менее 150 ливров в год.

Аристократические тенденции заправил «Великого Востока» сказываются и в образовании особых лож, членами которых становятся исключительно представители знати. Так, герцог Шартрский основал в 1775 году «ложу Чистоты», в которую вошли отборные вельможи: герцог Шуазель, маркиз Лафайет, маркиз Сен-Жермен, принц Гессе, принц Нассау, маркиз Спинола и др. Возникла и особая фамильная ложа герцогов Бульонских, получившая забавное название «Великий Восток Бульонов». Положен был предел и притоку членов из мелкой буржуазии: в ложи принимались лишь мастера в искусствах и ремеслах и вовсе закрыт был доступ для актеров.

Квинтэссенцией вырождения великих идейных основ масонства стало приспособление новоявленных лож к существовавшему общественному и политическому строю — деятельность их свелась почти исключительно к делам благотворительности: помощи бедным, воспитанию сирот и подкидышей, поддержке инвалидов.