Глава семьдесят третья
Дафне осталось сделать еще одну остановку. Она вышла из такси и попросила водителя подождать ее. Было странно нажимать на кнопку звонка у двери дома, который когда-то принадлежал ей. Дверь открыла Маргарита и от удивления всплеснула руками.
– Миссус! Как я радуюсь видеть вас! – Она обняла Дафну.
– Я тоже рада тебя видеть, Маргарита. – Дафна спросила тихо: – Надеюсь, она с тобой хорошо обращается?
Лицо Маргариты уподобилось маске. Она нервно огляделась по сторонам.
– Вы приехали видеть мистера?
Дафна покачала головой.
– Нет, я здесь, чтобы увидеться с Эмбер.
Маргарита вздернула брови.
– Я сейчас.
– Что ты здесь делаешь? – осведомилась Эмбер, отощавшая и бледная.
– Нам надо поговорить.
Эмбер посмотрела на Дафну с подозрением.
– О чем?
– Давай войдем в дом. Не думаю, что ты хочешь, чтобы слуги услышали наш разговор.
– Теперь это мой дом. Приглашаю, кого хочу. – Эмбер поджала губы и нервно оглянулась. – Ладно, идем.
Дафна следом за ней вошла в гостиную и села напротив камина. Вместо семейного портрета над ним висел огромный портрет Эмбер и Джексона в день свадьбы. Хотя в то время Эмбер была беременной, художник изобразил ее стройной, без здоровенного живота. Опасливо посмотрев на Дафну, Эмбер поинтересовалась:
– В чем дело?
– Не смей больше беспокоить моих детей.
Эмбер сделала большие глаза.
– Да что такого-то? Подумаешь – послала им приглашение на крестины братика. И ты сюда из Калифорнии примчалась только ради того, чтобы мне это сказать?
Не обращая внимания на издевки Эмбер, Дафна наклонилась к ней.
– Слушай меня, маленькая сучка. Если ты когда-нибудь пошлешь им хотя бы открытку, я тебе голову оторву. Это понятно, Лана?
Эмбер вскочила с кресла и подошла к Эмбер.
– Как ты меня назвала?
– Ты прекрасно слышала… Лана. Лана Крамп. – Дафна наморщила нос. – На редкость неудачная фамилия. Не удивительно, что ты ею не пользуешься.
Эмбер покраснела, стала тяжело и часто дышать.
– Как ты узнала?
– Наняла частного детектива, после того как твою фотографию в газете мне показала Мередит. Тогда я узнала все.
– Но ведь оставалась моей подругой. Ты верила мне. Я не понимаю!
– Ты вправду считала меня такой дурой? Ты думала, я не знаю, что у тебя на самом деле на уме? Я тебя умоляю… – Дафна покачала головой. – «О, Эмбер, я так страдала из-за измены Джексона. Я не могла родить ему сына». А ты всему этому верила, и все делала ровно так, как я на то надеялась. Ты даже купила себе духи, на которые у меня якобы была аллергия. – Она нарисовала в воздухе кавычки. – И как только ты зачала его сына, я поняла: он твой. А я не беременела только потому, что у меня стояла внутриматочная спираль.
Эмбер от удивления широко раскрыла рот.
– Ты все это спланировала?
Дафна улыбнулась.
– Ты думала, что обретаешь идеальную жизнь, идеального мужчину Ну и как он тебе теперь нравится, Лана? Он уже предстал перед тобой во всем своем блеске?
Эмбер злобно уставилась на Дафну.
– Я думала, дело только во мне. Что все из-за того, что он про меня узнал. Он мне сказал, что я белое отребье. – Ее глаза наполнились ненавистью. – Это ты отдала ему папку?
Дафна кивнула.
– Я прочитала все о том, как ты ложно обвинила бедного парня Мэтью Локвуда в изнасиловании, когда он отказался на тебе жениться. Как ты загнала его на два года в тюрьму за преступление, которого он не совершал.
– Этот сукин сын заслужил это! Он сделал из меня свою грязную тайну, он спал со мной все лето, пока его богатенькая подружка была в отъезде. А его мамаша – думаешь, она захотела своего внучка? Нет, она сказала, чтобы я сделала аборт. А еще сказала, что любой мой ребенок – это просто мусор. И я хохотала, когда ее драгоценного сыночка уводили. Как же я радовалась, видя, как покрывается грязью и позором имя Локвудов. Они считали себя такими прекрасными, такими всемогущими.
– Ты до сих пор не чувствуешь угрызений совести? Не чувствуешь – хотя из-за тебя его избили в тюрьме, и ему суждена инвалидная коляска до конца жизни?
Эмбер начала расхаживать по комнате.
– Ну и что? Если он такой слабак и не смог за себя постоять в тюрьме, я-то тут при чем? Он просто забалованный маменькин сынок. – Она пожала плечами. – К тому же у него есть деньги, о нем очень даже хорошо заботятся. И его драгоценная подружка таки вышла за него.
– А как же твой сын?
– Как же Джексон-младший?
– Нет, другой твой сын. Как ты могла просто бросить его?
– А что мне было делать? Мать нашла мой дневник и пошла в полицию. Они нашли присяжного, которого я уговорила голосовать за то, что Мэтью виновен, и тот согласился дать показания против меня. Меня арестовали. Какая мать сдаст собственную дочь? А она говорила, что ей жалко Мэтью. Можно подумать, этот избалованный ублюдок заслуживал хоть каплю жалости. И как только меня отпустили под залог, я решила бежать. Я ни за что не согласна была сесть за решетку только за то, что наказала Мэтью по заслугам. – Она сделала глубокий вдох. – Но я бы хотела вернуть себе моего сыночка и наказать Мэтью и эту жирную корову его женушку. Она его воспитывает – будто она и есть его мать. А он мой, а не ее. Это нечестно.
– Нечестно? – Дафна рассмеялась. – Представляю, насколько ему лучше без тебя. А скажи-ка мне вот о чем? Кто такая Эмбер Паттерсон? Ты имеешь какое-то отношение к ее исчезновению?
Эмбер снова сделала большие глаза.
– Конечно же нет. Я удрала из нашего городка. Водитель грузовика подвез меня из Миссури до Небраски. Там я нашла работу официантки, и одним из тех, кто ходил в наше кафе постоянно, был парень, который работал в городском совете. Он и раздобыл мне документы.
– Но как у тебя оказался ее паспорт?
Эмбер улыбнулась.
– Ой, ну ты же знаешь, как все бывает в маленьких городках. Через какое-то время я сумела втереться в доверие к ее бедной мамочке. Она работала в бакалейном магазинчике. Прошло несколько месяцев. В общем, вышло так, что я оказалась чем-то похожа на ее дочку. Делу помогло то, что носила такую же стрижку, а когда поговорила кое с кем из ее подружек, стала говорить матери, что люблю то и это – то есть то самое, что любила она. Ее мамочка раз в неделю звала меня на ужин. Готовила она ужасно. Я выяснила, что Эмбер должна была поехать во Францию с школьным классом, только поэтому она и оформила себе паспорт. И я его выкрала. – Она пожала плечами. – И еще от нее осталось красивое колечко с сапфиром. Его я тоже взяла. Ей же оно уже не было нужно.
Дафна покачала головой.
– Да… Говорят, ниже упасть невозможно. Но это не про тебя.
– Ты никогда этого не поймешь. Когда ты родилась и выросла в бедности, где на тебя все смотрят сверху вниз, то очень быстро понимаешь: если чего-то хочешь, нужно взять это самой. На блюдечке тебе никто ничего не принесет.
– А теперь у тебя есть то, чего ты хочешь?
– Поначалу было. Пока он не узнал про мое прошлое. – Ее прежняя бравада начала испаряться. Она выпрямилась и посмотрела на Дафну. – Если бы ты не отдала ему ту папку, я могла бы от него уйти. Получила бы помощь органов опеки и алименты. Но если я уйду, он сдаст меня полиции.
Вдруг ее поведение так резко изменилось, что Дафна воочию увидела преображение.
– Дафна, ты же знаешь, какой он. Теперь мы с тобой обе – его жертвы. Ты должна помочь мне. Ты же придумала, как уйти от него. Должно же быть что-то такое, что я могла бы использовать против него. Есть что-то?
Это была прежняя Эмбер. Та, которую Дафна считала своей подругой. Но какая самовлюбленность! Она думала, что до сих пор способна ею манипулировать.
Дафна посмотрела на нее.
– Скажи мне кое-что – только честно: ты когда-нибудь считала меня подругой?
Эмбер взяла Дафну за руку.
– Конечно же я была твоей подругой, Даф! Просто… ну, такое искушение. У меня не было ничего, а у тебя было все. Пожалуйста, прости меня. Я понимаю, что поступила неправильно, и мне очень жаль. Наши дети – родственники. Мы с тобой теперь как сестры. Ты хороший, добрый человек. Пожалуйста, помоги мне.
– А если я помогу тебе, тогда что? Ты уйдешь от него, и мы снова сможем стать подружками?
– Да. Снова будем подругами. Ради Джулии и Шарлин.
Но как только эти слова слетели с губ Эмбер, она тут же пожалела о своей ошибке.
– Ага. Ради Шарлин. Которая никогда не существовала. – Дафна поднялась. – Наслаждайся своей кроватью, Эмбер. Ты будешь проводить в ней много времени. Джексон – мужчина с сильным аппетитом.
Эмбер прищурилась и ухмыльнулась.
– А хочешь правду? Никогда я не была твоей подругой. У тебя были все деньги, вся власть, а ты меня кормила объедками. Ты даже не ценила то, что у тебя было. Не ценила уйму денег, которые он тратил на тебя и твоих девчонок. Это было просто отвратительно. А я все время пахала в его офисе, как лошадь. – Ее взгляд стал ледяным. – Я делала то, что должна была делать. Какая же это была скука – слушать все твои тоскливые истории. Все время хотелось гаркнуть – она сдохла! Кому какое дело до этой твоей Джулии? Она уж двадцать лет как гниет в земле.
Дафна схватила Эмбер за руку и крепко сжала.
– Не смей произносить имя моей сестры, слышишь? Ты заслуживаешь всего того, что получаешь. – Она отпустила руку Эмбер. – Хорошенько оглядись по сторонам. И постарайся запомнить, какая она – хорошая жизнь. Потому что она закончилась.
– О чем это ты?
– Я только что была в офисе Джексона. Фэбээровцы вывели его из кабинета в наручниках. Похоже, докопались до его офшорных счетов. Какая жалость. Он с этих денег совсем не платил налоги. В общем, когда с ним разберутся, тебе еще сильно повезет, если ты сможешь себе позволить жить в своей старой квартирке. Если его не посадят, конечно. Но, зная Джексона, я думаю, что он выкрутится. Но чтобы выкрутиться, ему придется потратить практически все, что у него есть. Но может быть, ты поможешь ему начать новый бизнес.
– Ты врешь! – визгливо вскрикнула Эмбер.
Дафна покачала головой.
– Ты же помнишь помощника, которого ты уговорила Джексона нанять, чтобы он от тебя не погуливал на работе? Дугласа – помнишь? Ну, так вот… Дуглас – мой старый друг. У его сестры – кистозный фиброз. «Улыбка Джулии» оказала грандиозную помощь его семье. Он шпионил за Джексоном и в итоге получил номера счетов, с которыми можно было пойти к федералам. Так что оглянись хорошенько. Очень может быть, что все это – ненадолго. – Она пошла к двери, но остановилась и обернулась. – Но по крайней мере, у тебя остается Джексон-младший.
Дафна вышла из своего бывшего дома в последний раз. Машина тронулась, и она долго смотрела назад. Каким другим теперь казался ей этот дом – совсем не таким, как тогда, когда она увидела его впервые. А потом она откинулась на спинку сиденья и стала смотреть на все прекрасные особняки, мимо которых они проезжали. Она смотрела на них и гадала, какие секреты таит каждый из них. С каждой улетавшей назад милей у нее легчало на сердце, а когда они покинули безмятежные границы Бишопс-Арбора, она оставила там боль и стыд, с которыми жила там когда-то. Ее ждала новая жизнь, где никто не станет терроризировать ее среди ночи, никто не заставит притворяться другим человеком. Жизнь, где ее дети вырастут в безопасности и любви и смогут стать, кем захотят.
Дафна посмотрела на небо и представила, что оттуда смотрит на нее любимая сестра. Она вытащила из сумочки ручку и небольшой блокнот и начала писать.
«Моя милая Джулия,
я часто гадаю – стала ли бы я поступать так, а не иначе, если бы ты до сих пор была рядом. Сестра может удержать тебя от серьезных ошибок. Ты бы не позволила моей потребности всех спасти, всем помочь, затуманить мое мысленное зрение. Если бы только я могла спасти тебя, может быть, я лучше постаралась бы спасти себя.
Как мне не хватает наших с тобой откровенных разговоров. Как не хватает времени, когда у меня был единственный человек, который всегда был на моей стороне, несмотря ни на что, с кем я делила жизнь. И как же глупо было думать, что я когда-нибудь смогу найти утешение в ком-то еще.
Наверное, с тех пор, как я потеряла тебя, я тебя всюду искала. Но теперь я знаю, что не потеряла тебя. Ты по-прежнему здесь, со мной.
В блеске глаз Беллы, в доброте сердца Таллулы. Ты продолжаешь жить в них и во мне, и я буду крепко держаться за драгоценные воспоминания о том времени, когда мы были вместе – до тех пор, пока в один прекрасный день мы не воссоединимся.
Я чувствую, что ты присматриваешь за мной.
Ты – тепло солнца, согревающего нас, когда я гуляю с твоими племянницами по берегу океана.
Ты – легкий ветерок, ласкающий мои щеки по вечерам. Ты – чувство покоя, воцарившееся теперь вместо тревоги. И несмотря на мое отчаянное желание вернуть тебя, я должна верить, что ты тоже наконец обрела покой, навечно освободившись от болезни, которая сковывала тебя.
Помнишь, как мы в первый раз смотрели пьесу Шекспира? Тебе было всего четырнадцать, а мне шестнадцать, и мы обе решили, что со стороны Елены глупо желать мужчину, который не желает ее. Похоже, я стала Еленой наоборот.
Но теперь, моя дорогая Джулия, глава окончена, и начата новая глава.
Я люблю тебя».
Дафна убрала блокнот в сумочку и откинулась на спинку сиденья. Улыбаясь и глядя в небо, она прошептала знаменитые слова великого Барда из той самой пьесы, которую они с сестрой смотрели так давно:
– «Конец пиесе. И король стал нищим.
Все хорошо…».