Счастье Эмбер было недолгим. После рождения ребенка Эмбер и Джексон отправились на отложенный медовый месяц на Бора-Бора. Лучшего мужа Эмбер себе не пожелала бы. Ей только стоило попросить – и она тут же получала желаемое. Круглосуточный уход няни за младенцем, неограниченные суммы для походов по магазинам, выполнение любых ее прихотей. Ей нравилось, как все с ней лебезят в магазинах и спа-салонах, и она наслаждалась тем, что может безнаказанно грубить продавцам и обслуге. Никто не посмел бы обидеть миссис Джексон Пэрриш – в особенности при том, какие деньги она швыряла на ветер.

И о присутствии маленьких чудовищ поблизости ей волноваться не приходилось, поскольку Дафна уехала с ними в Калифорнию. Джексон сказал Эмбер, что будет навещать дочек там.

Все было просто прекрасно, поэтому, когда однажды утром Эмбер проснулась и увидела, что рядом с кроватью стоит Джексон и смотрит на нее сверху вниз, она не могла понять, в чем дело. Она села, потирая заспанные глаза.

– Что ты делаешь?

Джексон зловеще ухмыльнулся.

– Да вот гадаю, собираешься ли ты наконец оторвать от кровати свою ленивую задницу.

В первый момент Эмбер подумала, что он шутит, рассмеялась и ответила:

– Ты эту задницу любишь.

– На мой вкус, она стала слишком жирная. Когда ты в последний раз ходила в спортзал?

Тут уж Эмбер разозлилась не на шутку. Сбросив одеяло, она вскочила с кровати.

– Это ты с Дафной мог так разговаривать. Но не со мной.

Джексон толкнул ее, и она упала на кровать.

– Какого чер…

– Заткнись. Мне все известно о твоем прошлом.

Эмбер вытаращила глаза.

– Ты о чем?

Джексон швырнул на кровать папку.

– Вот о чем.

Первым, что увидела Эмбер, была ксерокопия газетной статьи с ее старой фотографией. Она взяла лист бумаги и быстро пробежала глазами статью.

– Откуда это у тебя?

– Не имеет значения.

– Джексон, я могу объяснить. Пожалуйста! Просто ты не понимаешь…

– Хватит. Никто не смеет делать из меня дурака. Надо было бы сдать тебя с потрохами, отправить за решетку.

– Я – мать твоего ребенка. И я люблю тебя.

– Да ну? Как того парня любила?

– Я… Там все было не так…

– Не бойся. Я никому не скажу. Моему сыну вовсе не нужно, чтобы его мамочка сидела в тюрьме. – Он наклонился ближе к Эмбер, к самому ее лицу. – Но теперь ты моя. Поэтому я буду говорить с тобой так, как пожелаю. А ты это будешь терпеть, поняла?

Эмбер кивнула, лихорадочно продумывая следующий шаг. Она думала, что Джексон просто разозлился и что как только она изобретет сносную версию, он успокоится, и все пойдет как прежде.

Но не тут-то было. Ситуация начала развиваться по нарастающей. Джексон резко сократил суммы, которые она могла тратить, и требовал отчета за каждые десять центов. А как все вернуть назад, Эмбер пока не могла придумать. Потом он пожелал сам выбирать для нее одежду и книги и планировать все ее дела. Ей пришлось посещать спортзал каждый день. Он ждал, что она с превеликой радостью начнет посещать клуб садоводов и огородников, который так увлекал Дафну. А Эмбер догадывалась, что женщины из этого клуба ей вовсе не обрадуются, да и не хотелось ей туда ни капельки. Зачем ей учиться садоводству? А садовники тогда на что? А дневник питания? Треклятый дневник питания, который Джексон заставлял ее вести, да еще и требовал, чтобы она ежедневно взвешивалась. Это было унизительно. Это злило Эмбер просто невероятно. Она думала, что он просто измывается над ней. На прошлой неделе она не выдержала.

– Ты с ума сошел? Я не буду сообщать тебе каждый день, что я ела! Можешь взять этот дневник и засунуть себе в задницу.

Она швырнула дневник на пол.

Джексон густо покраснел. Он стоял и смотрел на Эмбер так, словно готов убить ее.

– Подбери, – произнес он сквозь стиснутые зубы.

– Не подберу.

– Предупреждаю тебя, Эмбер.

– Или что? Ты ведь уже сказал, что сдавать меня не собираешься. Прекрати мне угрожать. Я не слабая и не бессловесная, как твоя первая женушка.

Тут Джексон взорвался.

– Да ты рядом с Дафной не стояла, провинциальная шлюшка! Можешь прочесть сколько хочешь книг, можешь изучать, что пожелаешь, все равно ты останешься никчемным белым отребьем.

Эмбер, не раздумывая, схватила хрустальные настольные часы, стоявшие на тумбочке рядом с кроватью, и швырнула в Джексона. Часы упали на пол и разбились, не долетев до него. Испуганная Эмбер замерла, глядя на мужа, а он пошел к ней, и глаза его были страшны.

– Чокнутая сучка. Даже не думай еще хоть раз поднять на меня руку.

Он схватил Эмбер за руки и с такой силой сжал запястья, что она вскрикнула от боли.

– Не угрожай мне, Джексон. Я тоже могу тебе навредить.

Она была испугана не на шутку, но понимала, что надо храбриться, чтобы сохранить хоть какую-то надежду выжить.

Джексон резко отпустил руки Эмбер, развернулся и стремительно вышел. Эмбер подумала, что ей досталась победа.

Когда вечером он вернулся домой с работы, ни он, ни она не сказали друг другу ни слова об утренней стычке. Эмбер попросила Маргариту приготовить на ужин что-нибудь французское – петуха в вине. Эмбер нашла рецепт в Интернете, выбрала правильное вино и правильный десерт. Она покажет Джексону класс. Он приехал домой в семь вечера и сразу прошел в свой кабинет и не выходил оттуда, пока она не позвала его ужинать в восемь.

– Ну как тебе? – спросила Эмбер, когда Джексон стал жевать первый кусочек петуха.

Джексон мрачно на нее посмотрел.

– Почему ты об этом спрашиваешь? Не ты же готовила.

Эмбер в сердцах бросила на стол салфетку.

– Я выбрала это блюдо! Послушай, Джексон, я пытаюсь помириться. Я не хочу ссориться. Разве ты не хочешь, чтобы у нас с тобой все стало, как прежде?

Джексон сделал глоток вина и посмотрел на нее.

– Ты обманула меня, вынудила бросить Дафну. Заставила меня поверить, что ты не такая, какая на самом деле. Так что – нет, Эмбер. Не думаю, что все может вернуться назад. Если бы не наш сын, ты была бы за решеткой.

Эмбер была сыта по горло упоминаниями о святой Дафне.

– Дафна тебя терпеть не могла. Она то и дело жаловалась мне, что когда ты к ней прикасаешься, у нее по коже мурашки бегут.

Ничего подобного Дафна Эмбер никогда не говорила, но ее слова заставили Джексона на время замолчать.

– С чего ты взяла, что я поверю хоть чему-то, что вылетает из твоего рта? – спросил он немного погодя.

Вот как. Она только хуже сделала.

– Это правда. А я люблю тебя. И я верну себе твое доверие.

Ужин они закончили в молчании. Потом Джексон ушел в кабинет, а Эмбер зашла в детскую, посмотреть на Джексона-младшего. Миссис Райт, няня, сидела в кресле-качалке и читала книгу. Эмбер уговорила Джексона нанять няню с постоянным проживанием. Сабин уволили. Эмбер вовсе не нуждалась в этой французской шлюхе. По выходным по-прежнему работала Суррей. Банни посоветовала пригласить миссис Райт, и та предоставила прекрасные рекомендации. К тому же на нее Джексон не глянул бы дважды.

– Хорошо заснул? – спросила Эмбер.

– Да, мэм. Выпил всю бутылочку и сразу заснул. Такой милый малыш.

Эмбер наклонилась и нежно поцеловала ребенка в лоб. Он был очень хорошенький, и она с нетерпением ждала дня, когда с ним станет интересно, когда можно будет разговаривать и играть с ним, и он уже не будет просто лежать в кроватке.

Эмбер легла в постель и достала из тумбочки припрятанный там детективный роман. Примерно через час наконец пришел Джексон, и Эмбер успела спрятать книжку, услышав его шаги. Уже две недели у них не было секса, и Эмбер начала беспокоиться. Как только Джексон лег под одеяло, она повернулась к нему и стала его ласкать. Но он оттолкнул ее руку.

– Я не в настроении.

Эмбер долго ворочалась и наконец заснула, так и не успев придумать, как вернуть утраченную гармонию отношений с Джексоном.

Вдруг ей стало невозможно дышать. Она в ужасе очнулась. Джексон сидел на ней верхом и зажимал ей нос. Эмбер оторвала его пальцы от своего лица и, задыхаясь, прокричала:

– Что ты творишь?

– А, отлично. Ты проснулась.

Он включил лампу на тумбочке. Эмбер выпучила глаза. В другой руке Джексон сжимал пистолет – тот самый, который она много месяцев назад обнаружила в выдвижном ящике шкафа Дафны.

– Джексон! Что ты делаешь!

Он прицелился в ее голову.

– Если ты еще хоть раз что-нибудь в меня бросишь, больше не проснешься.

Она попыталась отодвинуть его руку, думая, что он просто шутит.

– Ха-ха.

Другой рукой Джексон сжал ее запястье.

– Я не шучу.

Она раскрыла рот от ужаса.

– Что… Что ты хочешь?

– Прощай, Эмбер.

Она завопила во весь голос, когда палец Джексона потянул спусковой крючок.

Щелчок. Ничего не случилось.

Эмбер стало мокро в постели. Она поняла, что обмочилась.

Лицо Джексона исказила гримаса отвращения.

– Какая же ты… Описалась, как маленькая.

Он спрыгнул с кровати, продолжая держать Эмбер под прицелом.

– На этот раз ты отделалась легким испугом. В следующий раз тебе может так не повезти.

– Я вызову копов.

Джексон расхохотался.

– Нет, не вызовешь. Арестуют тебя. Ты же бежала из-под залога, не забыла? – Он указал на кровать.

– Встань и поменяй простыни.

– Могу я сначала душ принять?

– Нет.

Эмбер встала и начала, всхлипывая, снимать с кровати белье. Джексон стоял рядом и смотрел на нее, не говоря ни слова. Когда Эмбер застелила постель, он заговорил с ней.

– Ступай, прими душ, а потом мы с тобой поболтаем.

Но только Эмбер направилась к ванной, как Джексон окликнул ее.

– Еще кое-что. – Он швырнул ей пистолет, но она не успела его поймать, он упал. – Не бойся, он не заряжен. Погляди на инициалы.

Эмбер подобрала пистолет и увидела три буквы на дуле – те самые, которые удивили ее в тот день, когда она впервые увидела это оружие. ТМС.

– Что значат эти буквы?

– Они значат «Ты Моя, Сучка».

С тех пор она выполняла все, что ей говорил Джексон – как послушный ребенок. Он велел ей похудеть на пять фунтов – и она не стала возражать, хотя уже вернулась к своему весу до родов. Когда он обзывал ее тупицей и «белым отребьем», она не спорила с ним, но просила прощения за любой проступок. Он заваливал ее дорогой одеждой и украшениями, но теперь-то она понимала, что все это делается напоказ. А на людях они оставались золотой парочкой. Она – обожаемой и обожающей женой. Он – красивым и щедрым мужем.

Секс становился все более грубым и жестоким. Орального удовлетворения Джексон требовал от Эмбер в те моменты, когда она шла к выходу из дома, собираясь куда-то уехать, или тогда, когда надевала вечернее платье – чтобы на платье остались его следы, чтобы она была еще сильнее унижена. Да что же она такое сделала, чтобы заслужить такое? Как же несправедлива жизнь. Она так старалась, из кожи вон лезла, чтобы уйти от своей жизни в гадком родном городке, где все на нее смотрели, как на мусор. И вот теперь она стала миссис Джексон Пэрриш. Она была одной из богатейших женщин в городе, и со всех сторон ее окружало все самое лучшее. А собственный муж смотрел на нее сверху вниз и обращался с ней, как с отбросами. А ведь она хотела только той жизни, какую она заслуживает. Ей и в голову не приходило, что она обрела именно такую жизнь.