Глава 49
Доминик кое-что понимает
С помощью прежнего и нового напарников великан-полицейский поднялся на ноги. Снег падал на его искаженное гримасой лицо, и он поспешно спрятал боль под лыжной маской.
– Пойдем, – сказал Доминик и заковылял вперед.
– А тебе не нужно какой-нибудь… – начал было Жюль.
– Проклятье, идем уже!
И вновь полицейские в масках побрели на север.
Беттингер выбросил перчатки из латекса и сменил их на шерстяные, но его потерявшие чувствительность пальцы рук не сумели оценить разницу.
Детектива шатало из стороны в сторону, он очень медленно продвигался вперед, и всякий раз, когда его нога вспахивала снег, представлял, что там окажется медвежий капкан или зияющий люк, ведущий в канализацию.
– Нам лучше держаться подальше от дороги и идти друг за другом, – предложил Жюль.
– Почему? – спросил Уильямс.
– Чтобы избежать открытых люков и риска наступить на что-то плохое.
– А у ниггера бывают умные идеи…
Дальше полицейские двинулись по тротуару, выстроившись в фалангу из трех человек. Первым шел Тэкли, за ним Беттингер и Доминик.
Злобно завывал ветер, но пятнадцать тяжелых холодных минут спустя шедший впереди Эдвард указал на запад.
Полицейские свернули на узкую перпендикулярную улицу, где их защищала от ветра особенно большая куча мусора. Там они остановились и подули в свистки.
Свалки ничего не ответили.
Спрятав свистки в карманы, трое мужчин побрели дальше сквозь белую метель. Ветер слегка смягчился, а через мгновение падающие на землю снежинки стали вдвое больше.
Неожиданно Доминик рухнул на мягкое белое покрывало. Беттингер повернулся к нему.
– Как ты…
– Я в порядке, мать твою. – Великан-полицейский поднялся на ноги, выплюнул снег и отряхнулся. – Пошли дальше.
Они пересекли неровный перекресток, миновали следующий квартал и обогнули засыпанный снегом фургон, из крыши которого росло два дерева. Глядя на пронзенную машину, детектив вспомнил выставки, на которых побывал с женой. И тут же перед его мысленным взором возникли ее избитое тело и уничтоженный глаз.
Он решил, что будет лучше, если он сосредоточится на своей боли, холоде и Себастьяне.
Пухлые снежинки теперь падали реже, и Жюль посмотрел в сторону западного горизонта, который стал заметно чище, чем всего несколько секунд назад. За кучами мусора появились два пустых здания.
– Дерьмо, – пробормотал Доминик.
Раздался звук глухого удара.
Детектив оглянулся.
Уильямс лежал в снегу на боку. Его плечи тряслись, а над закрытым маской лицом, словно дымовые сигналы бедствия, неровным струями поднимался пар.
* * *
Беттингер не знал, как долго Доминик – или кто-то из них – сможет двигаться дальше. Пока великан-полицейский поднимался на ноги, детектив извлек из кармана бульдога.
– Попробуем еще раз.
– Как скажешь.
Полицейские сделали глубокий вдох, поднесли свистки к губам и дунули.
Залаяла собака.
Жюль почувствовал покалывание на шее, как будто там принялись танцевать иголки. Все трое копов вытащили изо рта свистки и посмотрели в сторону далекого звука.
Несколько раз пролаяла вторая собака, а потом животные смолкли. Очевидно, их успокоил человек.
Сердце отчаянно стучало в груди у Беттингера.
Доминик снова поднес свисток к губам, но Тэкли удержал его руку.
– Подожди, нужно подойти ближе.
– Это они, – сказал великан-полицейский. – Доберманы.
Жюлю очень хотелось поверить в то, что его напарник прав.
– Надеюсь, – пробормотал он.
– И не сомневайся. Я вырос с доберманами и знаю, как они лают, – заверил его капрал.
Эдвард вытащил штурмовую винтовку из спортивной сумки, и под его лыжной маской появилась уродливая улыбка.
– Они его вырастили.
– Тогда понятно, почему он убил кошку Кимми, – заметил детектив.
– Первая собака лаяла в точности как та, что я называл Джулией. – Доминик вытащил полуавтоматический пистолет из кобуры. – Вероятно, кто-то их выгуливает, пока метель немного сбавила обороты.
– Хорошее предположение, – согласился Беттингер.
– Одобрение из уст короля предположений, – проворчал Уильямс.
– Ты – наш собачий эксперт.
– Я их понимаю.
Жюль показал в сторону двух разрушенных домов на горизонте.
– Похоже, они пришли оттуда.
– Немного севернее. – Тэкли поднял автомат и посмотрел в оптический прицел. – Когда окажемся на полпути, свистнем еще разок.
– Если только метель снова не усилится, – заметил Беттингер.
– Верно.
Воспрянувшая духом фаланга из трех человек направилась в сторону домов. Ветер стал далеким шепотом, пухлый снег падал почти вертикально. Двигаясь с максимально возможной скоростью, полицейские прошли сначала один квартал, а потом – его западного соседа.
Жюль стряхнул лед с клыков маски и посмотрел через плечо. В пяти ярдах за ним спотыкался Доминик – его походка стала медленной, и он заметно хромал. Красные капли окрашивали следы, оставленные его левым ботинком.
– Не останавливайся, – сказал великан-полицейский.
– Мы осмотрим твою ногу, когда снова окажемся под крышей, – откликнулся его напарник.
– Как скажешь.
Детектив вновь обратил внимание на спину Тэкли, которая раскачивалась в такт его коротким быстрым шагам. Из них троих он был в лучшем состоянии.
– У меня остался диск Перри, – сказал Уильямс. – Тот, с японскими парнями в подводной лодке.
Ботинки топтали снег.
– «Смертельная глубина», – сказал Эдвард. – Смотрел?
– Он с субтитрами, без озвучки. – Казалось, капрал считал свой ответ исчерпывающим.
Тэкли смотрел вперед через оптический прицел.
– Это хороший фильм, – сказал он.
– Да, – сказал Беттингер, видевший «Глубину» по ночному каналу.
– Я посмотрю, – пообещал Доминик.
Полицейские приблизились к засыпанному снегом предмету, напоминавшему гигантскую кровать. Наверху находилась какая-то круглая масса, из которой торчал очень длинный шест.
– Это танк? – спросил Жюль.
Эдвард кивнул.
– Тогда вероятность того, что это мне просто снится, заметно увеличилась.
– Вовсе нет, – возразил Тэкли. Немного помедлив, он оторвал от подошвы правого сапога прицепившуюся к ней банку пива и продолжил: – Раньше здесь был военный музей.
– Старье.
Беттингер миновал танк, посмотрел мимо головы Эдварда на северо-запад и обнаружил, что разрушенные здания стали заметно больше.
Тэкли продолжал идти вперед по тротуару, и Жюль следовал за ним, по его следам. Его правая нога ушла в сторону, и ребра в очередной раз щелкнули. Задыхаясь от боли, Беттингер рухнул в снег.
– Ты как? – спросил Доминик.
Детектив крякнул. У него возникло ощущение, что в мышцы между ребер кто-то вонзил кинжал.
Внезапно сильные руки поставили его на ноги.
– Ты можешь идти?
Острая боль стала пульсирующей, и Беттингер кивнул, очищая от снега глазницы дьявола.
Уильямс сжал плечо напарника.
– Когда испытываешь боль, думай о том, как мы убьем Себастьяна.
Фаланга из трех полицейских продолжила движение на север.
Одной рукой Жюль сжимал бок, другой – пистолет. Он шел вперед, попирая ногами белого врага. Все части его тела либо болели, либо онемели, либо пульсировали от того и другого одновременно.
– Вчера вечером Хуан выиграл, – сказал Доминик. – И унес с собой не меньше пяти банкнот.
– Да, он превосходно играл в покер, – отозвался Тэкли.
– Интересно, был ли у него шанс…
– Оставь это для похорон! – рявкнул коп с пятнистым лицом. – Сейчас нам нужно другое.
– Извини.
Они миновали перекресток и остановились на противоположной стороне.
– Давайте попробуем здесь, – предложил Эдвард.
Полицейские поднесли свистки к губам и подули в них, собрав все оставшиеся силы. Ленточки пара взвились в воздух.
Залаяли собаки. На этот раз заметно громче.
Беттингер зафиксировал направление, откуда доносился лай – немного южнее двух развалившихся зданий и прямо на запад.
– Они двигаются, – заметил детектив.
– Они гуляют, – уточнил Доминик. – Как я и говорил.
Внезапно животные смолкли.
– Их трое, – добавил великан-полицейский. – Джулия, еще один пес и третий, поменьше.
Полицейские спрятали свистки в карманы и двинулись в сторону своих четвероногих целей. Вместо того чтобы нестись вперед по снегу, Тэкли скользил по нему, что существенно уменьшало шум. Беттингер и Уильямс последовали его примеру, и вскоре их отряд звучал, как три маленькие мельницы, мелющие зерно.
Приближаясь к концу квартала, Эдвард указал в сторону широкой кучи мусора, лежавшей между полицейскими и животными.
Отряд, тихонько шаркая, двинулся в ее сторону. Мельницы продолжили свою работу, снегопад усилился.
– Подуем в свистки снова? Перед тем, как войти внутрь? – тихо спросил Доминик.
Тэкли покачал головой.
– Барбосы сообщили нам вполне достаточно.
– Доберманы.
Шаркая вместе со всеми, Беттингер наблюдал за кучей бетонных плит, несущих балок и труб, засыпанных снегом. Сверху над ними стоял гигантский человек без головы, насадивший на сломанный меч два велосипеда.
Фаланга копов добралась до основания кучи мусора и начала обходить ее с юго-запада.
Ветер скрывал шум их шагов.
Эдвард оставался в авангарде, постоянно изучая окрестности через оптический прицел винтовки. Его куртка натянулась, зацепившись за что-то, и он поспешно оторвал ее.
Вскоре Жюль прошел мимо предмета, за который зацепился Тэкли; оказалось, что это треснувшая надгробная плита.
Полицейские обошли перевернутый школьный автобус и оказались на открытом участке, засыпанном снегом. На противоположной стороне высилось наполовину разрушенное четырехэтажное серо-зеленое здание, занимавшее три квартала. Несколько разбитых колонн украшали обвалившийся фасад.
– Старое здание суда, – прошептал Доминик, вытирая от снега рот. – Здесь зачитали приговор моей матери.
– Стреляйте во все, что движется, – сказал Эдвард.
Великан-полицейский вытащил из спортивной сумки бинокль.
– А что, если это будет Себастьян?
– Такая погода едва ли подходит для инвалидной коляски.
Оставаясь во главе фаланги, Тэкли двинулся в сторону частично разрушенного здания суда, по-прежнему шаркая ногами.
И хотя Беттингер чувствовал, что он и его напарники являются отличными целями, он знал, что других вариантов у них нет. Изолированное здание находилось в трех кварталах от ближайшей кучи мусора, и, чтобы добраться до него, им требовалось пересечь белую равнину.
Осторожно переставляя ноги, детектив шел вперед.
В левом боку у него пульсировала боль, мышцы горели, но он думал о смерти человека, из-за которого злобный ублюдок убил его сына, покалечил жену, терроризировал дочь и стал причиной смерти половины полицейских Виктори. Эти мысли помогали ему переносить боль. Шагая по белой равнине, он заметил углубление в снегу, напомнившее ему о Гордоне.
Тэкли опустил оружие и указал направо, но Жюль ничего там не увидел.
Эдвард повел своих спутников в указанном направлении, и через десять трудных шагов детектив заметил три маленьких пятнышка на снегу, которые, по мере того как они подходили ближе, становились все больше. Вскоре Беттингер понял, что это собачье дерьмо.
Доминик уверенно кивнул.
– Доберманы.
Маленький отряд подошел к экскрементам, и все трое оглядели снег вокруг. Собачьи следы уходили в сторону развалившегося здания суда.
Полицейские пошли по следу – вторая цепочка следов присоединилась к первой, двигаясь в том же направлении.
Жюль посмотрел на здание, до которого оставалось четыреста футов. Вход превратился в гору мусора, присыпанного снегом, окна на северной стороне были заколочены.
Тэкли показал Беттингеру на землю, где к собачьим следам присоединились отпечатки женских кроссовок. «Интересно, кому они принадлежат, подружке Себастьяна Мелиссе или его сестре Маргарите?» – подумал детектив.
Сражаясь с ветром, отряд копов брел к зданию суда. Одна цепочка следов пересекала другую, и на перекрестке они увидели выгребную яму. Еще пятнадцать шагов – и подошли к месту, где появился четвертый собачий след, а женщина направилась в сторону от животных.
Трое полицейских двинулись вдоль следов двуногого существа. В двадцати футах к востоку от здания следы лап объединились со следами кроссовок, и несколько желтых пятен на снегу отметили радостную встречу.
Полицейские брели на запад, держась между параллельными линиями следов и северной стороной здания.
Левая нога Беттингера провалилась во что-то мягкое – возможно, мешок с мусором, – и боль снова пронзила его ребра. Поморщившись, он вытащил ногу, втянул воздух в легкие и зашагал дальше.
Тэкли поравнялся с углом здания и поднял руку.
Фаланга остановилась.
Эдвард молча лег на снег и осторожно заглянул за угол.
Выл ветер, снегопад не унимался. Снежинки проникали внутрь маски дьявола и опускались на правое веко детектива, пока он и его напарник наблюдали за лежавшим на земле Тэкли.
Наконец тот кивнул, поднялся на ноги и двинулся на юг.
Беттингер свернул за угол. След продолжал идти на юг, в сторону темного входа парковочного гаража, имевшего три уровня, до которого оставалось двести пятьдесят футов.
Полицейские изменили свои позиции так, чтобы у каждого имелась свободная зона обстрела.
Они медленно приближались к входу.
Залаяла собака, и все трое тут же упали в снег.
Жюль попытался увидеть вход, но там было темно, и он ничего не сумел разглядеть. Детектив направил подствольный фонарь вниз, включил его и стал ждать, лежа на холодном одеяле между двумя распростертыми на снегу коллегами. Его измученная пятидесятилетняя плоть онемела, за исключением продолжавших болеть сломанных ребер, прижимавших мышцы и кожу к пуленепробиваемому жилету.
Снегопад усилился. Миновала тягучая минута, но из темного входа не доносилось никаких звуков.
Тэкли оторвался от земли. Его большой палец коснулся прицела винтовки, и красная точка полетела над землей, словно инопланетное насекомое.
Беттингер и Доминик встали на ноги.
Полицейские в масках тихо пошли на юг.
Падающий снег скрывал их на фоне белого ландшафта, и вскоре расстояние между ними и гаражом уменьшилось вдвое.
С расстояния в сто футов темный вход зиял, точно разинутая пасть.
Эдвард повел дулом штурмовой винтовки направо; красная точка споткнулась, ударив в окно машины, проникла сквозь противоположное стекло и приземлилась на бетонную стену.
Жюль шагал вперед с пистолетом в руке, понимая, что его могут убить в самом ближайшем будущем. Особенно неприятно было думать о том, как его смерть повлияет на Алиссу и Карен, которые и без того получили тяжелые травмы.
Детектив расставил приоритеты – он должен убить Себастьяна и уцелеть. Все остальное не имело ни малейшего значения.
Семьдесят футов отделяло Беттингера от входа в парковочный гараж.
Шаркая, он направил свой фонарь в темноту. Круг света показал ему колпак колеса, расколотые куски бетона и картонную коробку. Все застыло в неподвижности.
Детектив пошел дальше, и вскоре его уже отделяло от входа меньше пятидесяти футов.
Он направил оружие в правую часть гаража. Свет упал на ржавые трубы, ворота и пару смотревших на него глаз.
Красная точка появилась на человеческом лице, и штурмовая винтовка Тэкли вспыхнула.
Голова разлетелась на коричневые, белые и серые льдинки.
Жюль переместил луч фонаря, и в круге света оказались мешки с мусором, изолента и куски ковра, из которых состояла одежда замерзшего обитателя Свалок. В правой руке бродяги была зажата банка пива, с которой свисало пять маленьких сосулек.
И хотя детектив испытал облегчение, что Эдвард никого не убил, ему стало немного не по себе от того, с какой быстротой тот сделал точный выстрел. Беттингер никогда не мог пожаловаться на свою реакцию, но коп с пестрым лицом был подобен кобре.
Полицейские вошли в парковочный гараж. Слои снега падали с их тел на бетон, словно старая кожа.
Жюль повел фонарем, освещая мусор, сгоревшие автомобили, колючую проволоку, сгнившую картонную коробку, трубы и пандус, ведущий на второй уровень. Если не считать мертвого бродяги, чья голова теперь напоминала неаполитанское мороженое, это место оставалось необитаемым.
Доминик направил свой фонарь на след, оставленный собаками и женщиной.
