Глава 47
Темно-серое
Непогода с яростью атаковала Виктори – снег засыпал все открытые поверхности; и когда Беттингер ехал через центр города, он по большей части ничего не видел, за исключением задних фонарей серебристой машины, за которой следовал. Оба автомобиля спокойно преодолевали пять дюймов выпавшего снега (у седана были цепи на шинах, а у пикапа – зимняя резина и высокая посадка), но снежная буря началась всерьез и будет только усиливаться, пока дороги не станут непроходимыми.
Полицейские знали, что должны одержать над погодой верх, а потому преодолевали обледеневшие заносы со скоростью пятьдесят миль в час. Каждую встречную машину их маленький конвой приветствовал фарами дальнего света и гудками.
Они ехали на восток по Пятьдесят Шестой улице, мимо заведения Клода, «Баптист Бинго» и полицейского участка, похожего на опорный пункт в Сибири. «Дворники» с трудом очищали ветровое стекло, а высоко над головой сияли фиолетовые небеса, выдыхавшие снег.
Задние фонари серебристой машины стали больше, что случалось всякий раз, когда Доминик сбрасывал скорость и поворачивал. Беттингер затормозил и крутанул руль по часовой стрелке, следуя за напарником на север.
Когда конвой катил по проспекту, фиолетовое небо потемнело. Еще не было десяти утра, но выглядело все так, словно спустились сумерки.
Детектив проехал еще пять невнятных миль по дороге, а когда началась шестая, увидел парковку давно заброшенного торгового центра. У тротуара стояли три засыпанных снегом автомобиля одинакового размера и формы. Над их крышами сияли вращающиеся полицейские огни, окрашивавшие все вокруг в красно-синие цвета.
Жюль без труда догадался, что произошло с офицерами, которые ездили на этих машинах.
Он старался не думать о том, что находилось внутри морозильника.
Пятнадцать минут спустя конвой въехал в Сортир, где божественная рука неуклонно стирала следы деятельности вандалов. На улицах никого не было.
Что-то затрещало под левыми шинами пикапа, и Беттингер понял, что превратил мертвого голубя в тар-тар.
Задние фонари серебристой машины засияли, выросли и стали сходиться. Жюль притормозил и крутанул руль против часовой стрелки, следуя за Домиником на другую улицу. А через пару кварталов конвой свернул еще раз и снова покатил на север.
Снегопад продолжался.
Вскоре после десяти тридцати детектив проехал мимо головы кошки, прибитой к телефонному столбу. Тела не было.
– Господи…
Пикап накренился, его занесло, и Беттингер снял ногу с педали газа. Постепенно машина остановилась.
Детектив повернул руль против часовой стрелки, надеясь, что другой угол атаки поможет шинам справиться со снегом. Затем он выжал акселератор. Двигатель взвыл, пикап рванул вперед и выскочил из колеи.
Снег покрывал ветровое стекло, но «дворники» постепенно справились с ним, и Жюль догнал серебристую машину.
Конвой продолжал спешить на север. В течение двадцати минут Беттингер размышлял о хирургической операции жены, о смерти сына и о Себастьяне Рамиресе.
На земле собралось уже восемь дюймов снега, когда серебристый автомобиль занесло и развернуло поперек дороги. Снег полетел во все стороны, и она ударилась о насыпь. Вращающиеся колеса разбрасывали во все стороны снежную кашу.
Жюль притормозил и опустил стекло, поравнявшись с остановившейся машиной.
Вспыхнули стоп-сигналы, и вскоре из серебристого автомобиля выбрался Доминик с двумя большими черными квадратами в руках.
– Напольные коврики! – крикнул великан-полицейский, перехватив взгляд детектива.
Беттингер остановил пикап, взял коврики, выбрался наружу и пошел к своему напарнику. Он сразу же почувствовал, как снег начал покалывать ему голову.
– И без того все хуже некуда, – Уильямс стер фиолетовый пот с лица, – так еще эта гребаная погода…
Полицейские подложили коврики под каждое колесо и отошли в сторону, чтобы стряхнуть снег. Оставшийся внутри Тэкли перебрался за руль, поменял передачу и нажал на газ. Серебристый автомобиль вырвался из снежного плена, разбрасывая во все стороны коврики и лед.
Беттингер вернулся в пикап, отъехал немного назад и последовал за Домиником на запад, пока они не добрались до Гансон-стрит. Там конвой свернул направо и двинулся на север.
Темные прямоугольные дыры, которые когда-то служили дверями или окнами домов, зияли по обеим сторонам улиц Дерьмовии, и открытый всем ветрам район не казался детективу более гостеприимным из-за снежного макияжа. Отчаяние, насилие и поражение преследовали северный Виктори, точно радиоактивные осадки.
Серебристый автомобиль добрался до перекрестка, объехал перевернутый фургон и исчез из виду.
Увидев препятствие, Беттингер ударил по тормозам и повернул руль. Завизжали шины, пикап накренился, и его понесло прямо на перевернутую машину, до которой оставалось всего пятьдесят футов.
Детектив выровнял руль, рассчитывая вернуть сцепление с дорогой. Шины вгрызлись в свежий снег, и пикап содрогнулся.
Машины к тому времени уже разделяло всего пятнадцать футов.
Столкновение стало неизбежным. Сжав кулаки, Жюль вдавил педаль тормоза в пол и повернул руль.
Пикап врезался в перевернутый фургон, и детектива швырнуло вперед. Ремень безопасности натянулся, автомобиль несло по снегу. Фиолетовый мир удалялся.
Машина Беттингера пролетела по снегу через перекресток, ударилась передним бампером в телефонный столб, и водителя бросило к ветровому стеклу. А потом его тело остановилось, что-то треснуло, сильная боль обожгла его левый бок, и он сразу понял, что ремень безопасности сломал ему ребра.
Пикап остановился.
Шапка снега упала с задрожавшего телефонного провода и рассекла улицу на две части.
Беттингер выдохнул, бессознательно задержал дыхание, и боль тут же ударила по его поврежденным ребрам.
Поморщившись, он переключил передачу на задний ход и нажал на газ. Колеса начали разбрасывать в разные стороны мокрый снег, и машина погрузилась в него.
– Господи…
Раздался скрип шин, добравшихся до поверхности дороги, и пикап дернулся назад.
Беттингер с облегчением вздохнул, сбросил скорость, поменял передачу и поехал на север по Гансон-стрит. Серебристая машина исчезла.
Снег покрывал ветровое стекло, и резиновые «дворники» спотыкались, не слишком успешно сражаясь с быстро растущим белым слоем.
Неожиданно оказалось, что детектив управляет иглу.
– Вот дерьмо!
Жюль выключил, а потом снова включил «дворники» – они проснулись и начали прочищать дорожки на ветровом стекле. Улица впереди оставалась пустой, если не считать падающего голубя, исчезнувшего, точно оперенный метеор, в белом облаке.
Детектив надавил на педаль газа, промчался через перекресток и поехал дальше по улице. Сквозь метель он заметил маленькие рубиновые огоньки и вскоре обнаружил серебристый автомобиль, поджидавший его в конце следующего квартала.
Когда дистанция между машинами сократилась до девяноста футов, Доминик поехал дальше.
По ветровому стеклу застучал град, но Беттингер продолжал следовать за своим напарником на север. Стрелка спидометра вернулась на пятьдесят миль в час и больше не опускалась. Ехать медленно было просто невозможно.
Автомобили катили мимо многоквартирных домов без фасадов – муравейники обнаженных отсеков, где виднелись изуродованные туалеты, диваны, матрасы, стулья, трубы и двери. Каждая поверхность была пяти– или десятиэтажной диорамой неудач.
Конвой миновал два десятка перекрестков и продолжал ехать дальше по заброшенной территории.
Ударил гром, и стоп-сигналы серебристого автомобиля вспыхнули.
Жюль неожиданно понял, что мчится прямо в задний бампер седана Доминика, который полностью остановился. Он снял ногу с педали газа и резко повернул руль направо, надеясь уйти в сторону от барьера, остановившего другой автомобиль.
Снег посыпался на ветровое стекло, и пикап проскользнул мимо серебристой машины со скоростью сорок две мили в час.
Земля оставалась твердой.
Детектив осторожно надавил на тормоз. Пикап сбросил скорость и вскоре остановился.
Беттингер поставил передачу на нейтралку, распахнул дверцу, выбрался наружу и, прикрыв глаза рукой, осмотрелся по сторонам.
Передняя часть серебристой машины находилась ниже уровня улицы – гигантская рытвина или нечто еще более глубокое стала причиной конца путешествия, – к тому же ее ветровое стекло пошло трещинами. Двери распахнулись, и из машины выбрались Доминик и Тэкли.
– Сраная Дерьмовия! – воскликнул Уильямс.
Беттингер сложил руки рупором.
– Нужна помощь?
– Оставайся на месте, – ответил Тэкли.
– Ладно.
Доминик вытащил из багажника большую зеленую спортивную сумку, а Эдвард взял с заднего сиденья картонную коробку и бронежилеты. Они вместе двинулись в сторону пикапа.
Жюль вернулся в кабину, освободил место для пассажиров и откинулся на спинку, дожидаясь их прихода.
Снаружи свистел ветер, а фиолетовый снег стал белым. Потом подул встречный ветер, и блестящие снежинки закружились, словно испуганные насекомые.
Сзади послышался скрип шагов. Спортивная сумка со стуком упала в кузов, так что машина закачалась, и у пассажирского окна появился Доминик. Когда он открыл дверцу, туча переместилась, и все вокруг стало серым. Великан-полицейский забрался в машину и сдвинулся на середину сиденья. Основная часть его бинтов исчезла из-за катастрофы и метели, и детектив впервые увидел множество толстых стежков, темных корок и бледных шрамов на угрюмом лице напарника.
Лязгнул металл, когда короткая коробка приземлилась в кузове, а затем появился Тэкли, усевшийся на оставшееся место. Он стряхнул снег с седых волос, и Беттингер заметил, что у него появилась темно-красная полоса над левой бровью.
Жюль переключил передачу. Пикап, в котором находилось трое полицейских и множество опасных инструментов, покатил вперед.
– До Свалок еще далеко? – спросил детектив.
– Пара миль. – Доминик оторвал от щеки очередной кусочек нитки и выбросил его.
– Прекрати, – сказал ему Тэкли.
– Знаешь, как они меня достали?
– Оставь свое лицо в покое.
На скорости пятьдесят миль в час пикап продолжал двигаться на север.
Беттингер надеялся добраться до Свалок до того, как сражение с природой будет проиграно. Дрожавшие от напряжения «дворники» очищали стекло от снега, оставляя на нем отдельные белые островки.
– Помнишь, как тут начинали строить? – спросил Уильямс у Эдварда.
– Да.
– Как будто тогда был совсем другой мир.
– Тогда и был другой мир.
Вопрос, остававшийся без ответа, вернулся к Беттингеру, и он посмотрел на своих пассажиров.
– Как вам удалось заставить Себастьяна отказаться от иска?
Доминик нахмурился.
– Какое это теперь имеет значение?
– Имеет, потому что я хочу знать. – Лицо детектива помрачнело, и он сжал кулаки. – А если ты скажешь, что это не моего ума дело, я выбью все твои проклятые зубы.
В пикапе повисла тяжелая тишина.
Жюль объехал впадину на дороге, не меньше остальных удивленный угрозой, которая у него вырвалась. Однако он не сомневался, что способен на насилие. Закончилась важная часть его жизни, и оставшуюся на ее месте пустоту заполнило разгневанное, полное скорби существо, в чьей власти было узурпировать рациональное мышление.
«Дворники» визжали от напряжения.
Доминик поерзал на сиденье и искоса посмотрел на Тэкли, который не сводил глаз с дороги.
– Значит, тебе не все равно? – осведомился великан-полицейский.
Снег превратил ветровое стекло в глаукому, однако «дворники» вскоре его очистили.
Эдвард пожал плечами.
– Ладно. – Капрал посмотрел на Беттингера, а потом снова стал вглядываться в метель. – Когда Себастьян вышел из комы, он подал против нас иск. Мы сказали ему, что прикроем его операции – все, без исключения, – если он не откажется от иска, но ему было все равно. Мы всё прикрыли, а Себастьян продолжал натравливать на нас адвокатов. Через неделю после этого мы сказали, что начнем прикрывать заведения его компаньонов, если он не откажется от иска, однако ему и на это было плевать. Мерзавец просто хотел с нами покончить. – Доминик пощелкал суставами толстых пальцев. – Ублюдок замучил полицейского до смерти – нашего друга, – и мы не могли позволить ему отобрать наши значки и победить.
Беттингер видел лишь то, что находилось на расстоянии шестидесяти футов перед пикапом, и понимал, что избежать столкновения с любым препятствием на середине дороги будет очень трудно.
Уильямс посмотрел на Тэкли, а затем снова перевел взгляд на бушующую метель.
– Тогда мы похитили сестру Себастьяна и его подружку – и отвезли их в одно место на окраине. А потом навестили его и рассказали, что с ними случится, если он потащит нас в суд.
Жюль сжал кулаки.
– Вы сказали ему, что их изнасилуют?
– Да. И еще у нас были инструменты для абортов – до того как у Мелиссы случился выкидыш. Но мы не стали бы так с ними поступать, мы просто хотели напугать Себастьяна.
Беттингер был знаком с такой стратегией.
– Как с Кимми?
– С кем?
– С соседкой Мелиссы.
– Да, как с ней.
– И Мелисса потеряла ребенка – отцом, насколько я понял, был Себастьян, – пока находилась у вас?
– Случайно.
– Господи Иисусе! – воскликнул Беттингер.
Еще совсем недавно он бы застрелил или арестовал их. Теперь же так получилось, что они стали его союзниками.
– Мы ничего с ней не делали, – начал оправдываться Доминик. – Только привязали и напугали. Всего лишь словами.
– Иногда слов бывает достаточно. – Жюль старался не думать о том, как его собственные неудачно выбранные слова стоили ему работы в Аризоне и повлияли на его семью. – И вы не ждали возмездия после того, как он забрал иск?
– Себастьян был напуган. И знал, что произойдет, если он попытается ударить в ответ.
Детектив увидел подозрительный бугор на дороге, вывернул руль по часовой стрелке, и измученный автомобиль задрожал, сражаясь со стихиями.
– А то, что случилось, – добавил великан-полицейский, – и все, с чем мы пытаемся разобраться сейчас, это не «возмездие», а самое настоящее гребаное безумие.
– Не для Себастьяна.
Пикап накренился, и его занесло. Доминик и Тэкли пристегнули ремни, а Беттингер нажал на педаль газа. Вращающаяся резина нашла сцепление с дорогой, и машина дернулась вперед, вернувшись под контроль водителя.
– И все равно, это гребаное безумие – то, что он сотворил, – повторил Уильямс.
– Ты сделал его калекой, а пока он находился в госпитале, привыкая к жизни с подгузником, да еще в инвалидной коляске и с одним легким, вы убили его нерожденного ребенка и грозили изнасилованием тем, кого он любил. – Жюль бросил мрачный взгляд на своих пассажиров. – Существует ли разумная реакция на подобные вещи? Когда все, что вам дорого, уничтожено или оказывается под угрозой группы людей, которых штат наделил властью?
– Он должен был разобраться с нами.
– Чтобы весь участок продолжил ваше дело с того же места?
Доминик пожал плечами, поглаживая шрамы на левой щеке, оставшиеся после выстрела из дробовика.
– Ты намерен и дальше нас критиковать? – спросил Тэкли у Беттингера. – Может, расскажешь, что сделал бы такой умник, как ты? – Голос Эдварда оставался ровным, но в его зеленых глазах горел смертоносный огонь.
Жюль постарался обогнуть тень на дороге, которая могла оказаться дефектом роговицы.
– Какой смысл? – спросил он. – Мы все хотим одного и того же. Найти Себастьяна, узнать имена стрелков, убить Себастьяна.
– Верно.
– Но я хочу получить подтверждение, что именно он в ответе за убийства, перед тем как его прикончить.
– Ты получишь его признание.
– А что будет с женщинами?
– Они содействовали массовым убийствам. – Ответ Тэкли прозвучал холодно и решительно.
– Они сообщницы, – добавил Доминик.
Беттингер не стал оспаривать их слова, но засомневался, что он способен застрелить женщину, если это не будет самообороной.
Очевидно, его коллеги подобных сомнений не испытывали.
Снегопад продолжался, постепенно скрывая заброшенный бетонный мир, по мере того как пикап продолжал ехать на север.
Уильямс оторвал еще одну нитку от шва на щеке. Из раны пошла кровь – она заливала швы и коросту, пока не добралась до подбородка, где собралась в каплю, похожую на слезу.
Шины обо что-то ударились. Полицейских швырнуло вперед, ремни натянулись. Капли крови забрызгали стекло.
Ревущий мир свернулся в восточном направлении.
Металл заскрежетал о бетон. Машину занесло – теперь она двигалась боком, оставляя след в снегу. Детектив и его коллеги напряглись, ожидая удара.
Кирпичная стена врезалась в капот. Поврежденное ребро Беттингера треснуло, и он ударился лбом о рулевое колесо. Чья-то кровь снова забрызгала ветровое стекло.
Внезапно пикап застыл.
Вьюга ворвалась внутрь автомобиля сквозь треснувшее ветровое стекло, над капотом поднимался пар.
Откинувшись назад, детектив посмотрел на своих пассажиров – оба отстегивали ремни.
– Мы рядом со Свалками, – сказал Доминик, вылезая вслед за Тэкли наружу.
Жюль выключил двигатель, надел бронежилет и пуленепробиваемую маску, засунул в кобуру пистолет с глушителем, положил в карман собачий свисток, распахнул дверь и вышел в метель. И тут же град застучал по маске дьявола, скрывавшей его лицо.
