Глава 27
Сборище идиотов

В серебристую машину, мчавшуюся на юг, вернулась тишина.

Вскоре после того как они миновали несколько жилых домов, частично разрушенных или недостроенных, Беттингер спросил:

– Сколько еще до места?

– Десять минут.

– Ты знаешь, кого мы ищем?

– Я их знаю, – фыркнув, ответил Доминик.

– Ладно.

Детектив откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Несмотря на то что ему изложили лишь краткую версию событий, он верил в то, что главные рассказанные факты были истинными, особенно если учесть, что их можно проверить, позвонив инспектору. Тэкли, Доминик, Хуан, Перри и Лоуренс Уилсон, вероятно, получали долю от своего информатора – деньги, или наркотики, или услуги проституток, – но их договор с Себастьяном утвердил Зволински, и в результате в течение нескольких лет полиция смогла «закрывать» мерзавцев. У Беттингера сложилось впечатление, что громила с забинтованным лицом, сидящий за рулем машины, слегка замаран, но не прогнил до мозга костей.

– Если это не вы разгромили мою машину, – сказал Жюль, – то я приношу свои извинения за то, что назвал тебя и твоих друзей подонками.

– Как скажешь.

– Однако я знаю, что на самом деле это сделали вы, – продолжил Беттингер и зевнул. – Так что тебе все равно не удастся избежать возмездия. Только ты и я.

– Тогда позаботься, чтобы у тебя накопилось несколько отгулов на выздоровление.

– Ты тоже. – Детектив снова смачно зевнул. – Разбуди меня, когда приедем.

И тут нечто необъяснимое возникло на месте реальности.

Беттингер сидел рядом с Алиссой в самолете, в котором пассажиры курили сигареты с марихуаной. Кабина содрогнулась, и диковинная холодная тень пронеслась по сиденьям. Детектив испугался, выглянул в окно и увидел, что элерон, два двигателя и крыло охвачены огнем. Он не знал, стоит ли говорить жене, что происходит. Раздался грохот, и голос с неба возвестил:

– Пора.

Жюль открыл глаза и увидел ободранный серый фасад пятиэтажного здания, выросший перед ветровым стеклом серебристой машины. Доминик нажал на тормоза, и движущаяся картинка превратилась в фотографию.

Копы вышли из машины на холод, быстро перешли на другую сторону улицы и стали подниматься по ступенькам крыльца.

Капрал ударил ногой в дверь, словно перед ним была сломанная газонокосилка.

– Полиция! Открывайте!

– Открывайте! – повторил детектив, у которого слипались глаза.

Взглянув на дом напротив, он увидел в окнах любопытные лица, но ни одно из них не принадлежало друзьям его детства, родственникам или гигантским насекомым, поэтому Жюль решил, что это не сон.

Уильямс снова пнул дверь ногой и крикнул:

– Открывайте немедленно!

– Кто там? – спросил мужчина, стоявший по другую сторону деревянной двери.

– Полиция. Открывай дверь, Шизик, и я не хочу увидеть у тебя в руке долбаный пистолет.

– Доминик?

– Для тебя – детектив Уильямс. – Капрал принялся колотить кулаком по двери, и дерево треснуло.

– Подожди! Да подожди же! – взмолился мужчина внутри.

– Прямо сейчас!

– Я открываю, мужик…

Послышались шаги, а потом щелкнули два замка. Дверь открылась, и Беттингер увидел высокого белого парня со светлыми волосами, скрученными в дреды, с золотыми зубами и в черном джинсовом костюме.

– Что тебе…

Доминик оттолкнул стража в сторону и вошел в розовый вестибюль. Жюль не отставал от него.

– Подожди секунду! – умоляющим голосом заныл Шизик.

Дверь захлопнулась, и Уильямс взглянул на напарника.

– Забирай его.

Детектив достал пластиковые наручники.

– Повернись. – Он стянул руки парня за спиной и добавил: – Лицом к стене, на колени.

Шизик опустился на колени.

Капрал подошел к креслу, обитому тканью с «турецкими огурцами», на ручках которого стояло пять коробок с китайской едой; наклонившись, засунул руку под подушку сиденья, достал полуавтоматический пистолет и приставил дуло к кнопке интеркома.

Переговорное устройство затрещало, и женский голос спросил:

– Да?

– Детектив Уильямс.

– Доминик?

– Пусть спустятся Иззи, Лестер и Китти. Прямо сейчас.

Снова послышался треск переговорного устройства.

– Зачем они тебе? – В голосе женщины появилось беспокойство.

– Отправь их сюда немедленно, или мы с напарником поднимемся наверх и спустим их в окно в невидимом лифте.

– Я скажу им.

– У них две минуты. – Уильямс взял яичный рулет, проглотил его в два приема и, нахмурившись, посмотрел на Шизика. – Сколько лет этому дерьму?

– Он сегодняшний.

– Жуткая гадость.

Беттингер приоткрыл дверь, выглянул наружу и увидел пустую улицу.

– Чисто, – сообщил он.

Доминик положил три пары наручников на ручку кресла и окинул напарника взглядом.

– Присматривай за лысым белым типом, его зовут Лестер. Иззи и девушке хватит ума не устраивать безобразий.

– Понял.

Капрал снова нажал на кнопку интеркома.

– Осталось девяносто секунд. – Повернувшись к креслу, он окинул взглядом коробки с китайской едой, стоявшие на ручках, и ткнул в одну из них стволом пистолета. – Проклятье, что это за дерьмо?

– Острый ролл с тунцом, – ответил паренек. – Может, еще съедобный.

– Суши из китайского ресторана? – с отвращением заявил Доминик. – Вы, наверное, обкурились, когда их заказывали.

Парень пожал плечами.

На лестнице в дальнем конце вестибюля послышались шаги, и полицейские обменялись взглядами, говорившими: «Приготовься».

Беттингер снова приоткрыл дверь и выглянул наружу. На дальней стороне улицы с равнодушным видом болтался тощий белый мужчина в солнечных очках, рабочих сапогах и громадном плаще.

– Полиция проводит в районе расследование! – крикнул детектив, показывая ему значок. – Если вы останетесь на месте, то лучшее, что с вами случится, – это полный обыск. – У него за спиной послышались звуки шагов в мягкой и жесткой обуви, которые становились все громче по мере приближения к первому этажу. – Так что либо положите руки на голову, либо уходите.

Тощий мужчина сорвался с места и под парусом громадного плаща помчался прочь.

Жюль закрыл дверь, повернулся и поднял пистолет.

Как раз в этот момент с последней ступеньки спустились сурового вида женщина смешанных кровей в тяжелом пальто, лысый белый мужчина с дикими глазами и в зеленом спортивном костюме и черный довольно светлого оттенка, в голубом костюме, с диковинным волосяным покровом на лице и с укладкой на голове, состоявшей ровно из трехсот шестидесяти волн.

– Руки вверх и носом в стену! – рявкнул Доминик.

– Ты чего тут делаешь? – поинтересовался чернокожий модник Иззи.

– Заткнись.

Все трое подняли руки, и тут со стороны лестницы появилась светловолосая азиатка, которая держала в руках мобильный телефон.

– Я все записываю, – объявила она.

Беттингер подумал, что, возможно, полиции Виктори стоило вступить в профсоюз актеров.

Подозреваемые повернулись лицом к стене, и Уильямс схватил с кресла пластиковые наручники.

– Ты собираешься отвезти нас в продуктовый магазин? – спросил лысый белый мужчина по имени Лестер. – Тот, что рядом с домом Себастьяна? Покажешь нам, что там продают?

– Заткнись, черт подери. – Великан-полицейский заломил Лестеру руки за спину и сковал их наручниками.

– А ты разве не зачитаешь мои права? – поинтересовался тот.

– Не-а.

Лестер повернулся к азиатке, записывавшей происходящее на телефон.

– Детектив Виктори нарушает закон.

– Ничего подобного, – вмешался Беттингер, выглядывая наружу. – Тебе зачитают права перед допросом.

На улице никого не было, и он закрыл дверь.

– Это будет в участке, – сказал Доминик, надевая наручники на Иззи. – Когда вас разделят.

– В чем нас обвиняют? – спросила Китти, когда наручники стянули ее запястья.

– Какая тебе разница? – отозвался капрал.

– Ты должен сказать нам, – заявил Лестер. – По закону.

– Он смотрит слишком много фильмов, – сказал Жюль, взглянув на напарника.

– Черно-белых. – Доминик показал на светлые дреды, торчавшие в разные стороны. – Забирай его.

Беттингер помог лежавшему на полу парню подняться на ноги, а затем выглянул наружу и увидел несколько семей, вышедших из дома напротив.

– Каждый, кто окажется ближе, чем на двадцать пять метров от нас или от этой серебристой машины, будет обвинен в препятствовании правосудию! – крикнул он им и, когда предупреждение эхом вернулось к нему, кивнул напарнику.

Доминик нажал на кнопку интеркома.

– Иззи, Китти, Лестер и любитель белых отправляются в тюрьму. Заведение закрыто. Через час сюда приедет полиция и арестует тех, кто медленно соображает и все еще будет находиться в доме.

Держа в руке пистолет, Жюль вывел скованную наручниками четверку из здания. Его напарник шагал за арестованными, а замыкали шествие азиатка, работающая видеооператором, и глаза группы людей, стоявших на противоположной стороне улицы. Кое-кто из зрителей улыбался.

Преступников затолкали в машину Уильямса, и одна пожилая женщина крикнула:

– Засуньте их в печь для сжигания мусора!

– Негодяи! – добавил ее муж, потрясая кулаком, похожим на смятый бумажный пакет из магазина. – Рэкетиры!

За тридцать пять минут, потребовавшихся, чтобы добраться до участка, Беттингер то выпадал из реальности, то снова возвращался в нее. В участке они зачитали арестованным права, выдвинули обвинения в большом количестве самых разнообразных преступлений и поместили в две не связанные между собой камеры, предназначенные для тех, кого доставили сюда в состоянии сильного алкогольного опьянения, и в комнату для допросов.

Вскоре напарники вернулись в главный зал и увидели, как Перри и Хуан эскортируют пятерых латиноамериканцев, каким-то образом связанных с Себастьяном, у которых был очень несчастный вид.

– Кто-нибудь, откройте гребаные окна! – завопил Зволински из-за своего стола. – От них воняет, как от опоссумов.

Два стажера поспешно достали лестницу, чтобы выполнить приказ.

– Принеси кофе, – сказал Беттингеру Доминик. – Я собираюсь поговорить с Иззи.

– Я хочу находиться в той же комнате.

– Я не собираюсь препираться с тобой в его присутствии.

– Мы не будем препираться.

На забинтованном лице великана-полицейского появилось сомнение.

– Я говорю: «Уходи», и ты подчиняешься. Сейчас не время для правил.

– Я не стану тебе мешать. – Беттингер не собирался позволять своему напарнику с помощью силы вынудить арестованного отвечать на вопросы, но понимал, что между ними уже некоторое время существует противозаконная связь и что любая сделка, о которой пойдет речь, будет неофициальной. – Я знаю, что вас связывают определенные отношения.

– Вот и хорошо.

Дверь в приемную открылась, и Жюль увидел пятерых окровавленных громил, которые выглядели так, будто только что закончили играть в «вышибалы», где вместо резиновых снарядов использовали бетонные блоки. Замыкал шествие Тэкли, который пил кофе из своего противовоздушного снаряда. Проходя через главный зал, он опустил руку с кофе, посмотрел на Беттингера и кивнул.

Тот ответил на приветствие, понимая, что этот короткий обмен равносилен рукопожатию.