Глава 19
Казнены
Беттингер откинулся на спинку кресла, зевнул и посмотрел на настенные часы. Если он сейчас отправится спать, у него останется четыре часа до того момента, как зазвонит будильник и придется вставать на работу.
– Проклятье!
Детектив посмотрел на две папки, лежавшие на письменном столе справа, в стороне от остальных. Оба расследования давно были закрыты, но ему представлялось возможным, что убийца двух проституток виновен и в гибели Элейн Джеймс. Завтра Жюль съездит туда, где обнаружили тех женщин, – в брошенный многоквартирный дом и к сточной трубе в туннеле.
Из живота послышалось горестное урчание, сообщившее, что сначала нужно подкормить серое вещество, проделавшее такую солидную работу. Раздраженный требованиями своего тела, детектив скрепил резиновыми лентами папки и открыл картотечный шкаф.
Что-то загудело.
Беттингер посмотрел на дальний угол письменного стола, где лежал сотовый телефон. Он поставил будильник на два тридцать (до этого момента оставалось еще двадцать минут) и теперь почувствовал недоумение. Взяв телефон, Жюль увидел имя на дисплее: «Доминик Уильямс».
Детектив раскрыл телефон и приложил его к уху.
– Что случилось?
– Двое копов того.
– Мертвы?
– Казнены.
Беттингер окончательно проснулся, открыл блокнот и взял автоматический карандаш.
– Где?
– Угол Уорт и Леоноры.
– Уже еду.
Услышав короткие гудки, Жюль записал адрес, нацарапал короткую записку для Алиссы и оставил ее на прикроватной тумбочке, где жена найдет ее утром. Потом он девяносто секунд постоял под обжигающе горячим душем, быстро надел коричневый костюм и выехал на желтом автомобильчике из гаража, не до конца понимая, продолжается ли его второй рабочий день или уже начался третий.
Пустые дороги и высокая скорость позволили ему проехать по автостраде шестьдесят пять миль всего за три четверти часа. И все это время, пока машина мчалась сквозь ночь, рядом с ним мертвым пассажиром устроилось слово «казнены».
Беттингер съехал по спуску в туннель и напугал троллей, куривших нечто, имеющее впечатляющий диаметр. Когда он проезжал мимо, они помахали ему одутловатыми руками.
Еще через девять минут он добрался до Леоноры – улицы, которую уже знал, – и вскоре увидел пляску красного и синего. Беттингер остановился возле четырех мигающих патрульных машин и застегнул парку.
Выйдя из хетчбэка, он зашагал к неоновой ленте, за которой стояли инспектор Зволински и девять офицеров, в том числе две женщины. Доминика среди них не было.
– Беттингер. – Босс кивнул ему.
– Инспектор. – Детектив поднырнул под ленту и подошел к нему. – Что произошло?
– В полицию сообщили, что кто-то устроил здесь стрельбу. Джанетто и Стэнли отправились проверить. – Зволински показал на патрульную машину, которая выглядела так, словно провела тур по Ближнему Востоку, где кто-то устроил богохульства в религиозный праздник.
– Господи…
– Полагаю, те, кто несет ответственность за их смерть, еще и отрезали им члены.
«Интересно, когда я успел умереть и оказаться в аду?» – подумал Беттингер.
– Такие вещи прежде случались? – спросил он вслух.
– Даже здесь такого не бывало.
Детектив на несколько мгновений лишился дара речи.
– Проклятые подлые животные, – сказала коренастая женщина-офицер, вытирая слезы.
Рядом с ней стоял Лэнгфорд, красивый молодой стажер, которого часто принимали за актера, хотя сейчас он выглядел как человек, только что извергший изо рта много овощей.
– Я думал, ты живешь в Стоунсбурге, – сказал Зволински Жюлю.
– Так и есть, – ответил тот.
– У твоего хетчбэка имеются крылья?
– Съемные. – Беттингер указал на взорванную патрульную машину. – Все уже заснято?
– Парни еще не приехали.
– Могу я взглянуть?
– Только не трогай.
Детектив подошел к задней части взорванного автомобиля, фары которого непостижимым образом продолжали светиться. Выдохнув облако пара, сразу ставшее красно-синим, он обошел патрульную машину с пассажирской стороны и увидел распростертое тело Дейва Стэнли. Лицо молодого человека превратилось в потроха, бледная кожа, обнажившаяся после того, как с него сорвали брюки, сияла в свете фар. Под лобковыми волосами застыл алый лед.
Беттингер наклонился и внимательно осмотрел рану. Одна густая кровавая линия шла от места ампутации вниз, вдоль мошонки жертвы, из чего детектив понял, что офицер либо потерял сознание, либо уже был мертв в тот момент, когда ему отсекли фаллос. Жюль принялся писать в своем блокноте: «Стэнли. Рана от выстрела из дробовика в упор. Затем ампутация полового члена».
После этого он отвернулся и подошел к машине, где сидело нечто, прежде бывшее человеческим существом. Запах сгоревших волос и древесного угля наполнил ноздри детектива, когда тот остановился у распахнутой дверцы, заглянул внутрь и осмотрел посмертные раскопки, которые были произведены между ног мертвого капрала. Все тело погибшего полицейского и внутреннюю часть машины усеивали куски шрапнели.
«Джанетто, боевая граната. Посмертная ампутация полового члена», – записал Беттингер.
Тяжелые шаги за спиной детектива предупредили его о приближении инспектора.
– Я понимаю, почему преступники убивают полицейских, – сказал Зволински. – В некотором смысле даже странно, что подобные вещи происходят так редко. Но, проклятье, зачем они сделали это… – Толстый палец указал на пах мертвого офицера. – И ведь действовал не какой-то психопат-одиночка, что еще можно было бы как-то объяснить.
– Устрашение, – предположил Жюль.
Инспектор ненадолго задумался.
– Как то безумное психическое дерьмо, которое случается во время войны?
– Да, – кивнул детектив, и тут ему в голову пришла одна идея. – А вы видели их значки?
– Нет. – Зволински повернул голову, наполнил легкие воздухом и закричал: – Лэнгфорд, Питерс, Джонсон!
В течение десяти минут инспектор, детектив и три офицера обыскивали место преступления. Им так и не удалось найти значки убитых офицеров.
Зволински отпустил трех помощников и посмотрел на Беттингера.
– И что это значит? Кто-то казнил их и забрал члены и значки?
– Никак не пойму. Убийцы могли пожелать унести с собой трофеи – ну, нечто вроде рогов на стене – или хотели иметь доказательство, что они действительно это сделали.
– Для кого?
– Для нас.
Инспектор помрачнел.
– Зачем?
– Может быть, они пришлют нам все это по почте вместе с советами, как выполнять нашу работу.
Лицо Зволински превратилось в уродливую маску, которую видели его противники на ринге перед тем, как оказывались на полу. Он был так разозлен, что ничего не сказал и лишь молча зашагал к желтой ленте.
Беттингер сосредоточил внимание на окружающей местности, которую позволяли осмотреть фары взорванной машины. В дальнем конце улицы, возле черного седана, стояли четверо мужчин, окруженные красно-синим паром. Вскоре детектив опознал всех членов квартета: Доминик, Хуан, Маллой и маленький тип с пятнистой кожей, Тэкли. Они о чем-то тихо разговаривали.
Жюль направился к ним.
Когда он обходил взорванный автомобиль, его взгляд встретился со взглядом Уильямса, и темный провал под носом здоровяка-полицейского превратился в тонкую линию. Азиат с рябым лицом закурил сигарету, а мужчина с пятнистой кожей сделал глоток из серебристого термоса, похожего на зенитный снаряд. Рыжий вытянул руку в сторону детектива.
– С каких это пор ночь расхаживает вертикально?
– Я думаю, это темная материя, – сказал Хуан, затягиваясь сигаретой.
– А разве ученые не пытаются ее отыскать?
– Изо всех сил.
– Похоже, я выбрал неудачный день замочить мои чашки Петри.
– Всегда есть риск.
Беттингер остановился на некотором расстоянии от квартета.
– Кто-нибудь из вас знает, что все это значит?
Перри обвел рукой место преступления.
– Это?
– Да, это.
– Кто-то не любит полицейских.
Хуан выдохнул дым.
– Согласен.
– Быть может, нам следует поделиться нашими выводами с инспектором? – спросил рыжий у детектива из Аризоны.
– Полагаю, он уже знает, – ответил азиат.
– Тогда, может быть, рассказать прессе? – Маллой приподнял брови, похожие на бледных гусениц. – Они любят, когда им преподносят сенсации.
Хуан снова сделал затяжку.
– Еще и еще, им всегда мало.
Тэкли продолжал пить кофе из термоса, сделанного из нержавеющей стали, и Беттингер не мог понять, хмурится он или ухмыляется.
– Когда я работал в других местах, убийство полицейского не было поводом для шуток, – сказал Жюль, стараясь не показывать своего раздражения.
– А где ты работал? – спросил Перри. – Могу спорить, это было чудесное место, где все по-настоящему умные и знают ответы на все вопросы.
Хуан выдохнул дым.
– Новый Гениевилль?
– Скажи нам! – взмолился рыжий. – Где ты раскрывал тайны?
Беттингер слишком устал, чтобы поддерживать эту издевательскую многоречивость, и указал на взорванную патрульную машину.
– Значит, у вас нет никаких идей о том, кто мог это сделать?
– Тот, кто не любит полицейских. – Маллой покачал головой и посмотрел на коллегу-азиата. – Он уже забыл.
– Есть что-то конкретное? – не унимался полицейский из Аризоны.
– Тот, кто умеет обращаться с ручными гранатами.
Кончик сигареты Хуана засветился.
– От и до.
– У меня есть идея, – сказал Перри. – Разослать ориентировки на человека с чекой от гранаты в руке.
– Капрал Уильямс! – позвал Беттингер напарника, после чего повернулся и пошел прочь.
– Думаю, он раздражен, – заметил Маллой. – Хотя трудно определить по лицу.
– А ночью так просто невозможно, – добавил Хуан.
Великан-полицейский присоединился к своему напарнику, и они вместе подошли к месту преступления. Белый мужчина и черная женщина, одетые в парки и шерстяные шапки, стояли возле патрульной машины и разгружали фотоаппаратуру с ручной тележки.
– Ты их знаешь? – спросил Жюль.
– Это судмедэксперты, – ответил Уильямс.
– Как их зовут?
Доминик пожал плечами.
– Они женаты.
Некоторое время детектив наблюдал, как эксперты фотографируют взорванный автомобиль. Искусственный яркий свет озарил пустые глазницы существа, которое раньше было полицейским Джанетто, а потом черная женщина повернула прожектор, и во рту у трупа стали видны кусок металла и три зуба.
– Тебя это не заботит? – спросил Беттингер у напарника. – То, что полицейских казнят?
– Конечно, заботит. Я ведь тебе позвонил, помнишь?
– Готов поставить дюйм банкнот, что это Зволински велел тебе позвонить.
– Как скажешь.
Детектив оглянулся через плечо. В пятидесяти футах от них Хуан и Перри слушали что-то тихое, вылетавшее изо рта Тэкли.
– Твои приятели не особенно рвутся помочь, – заметил Жюль.
Доминик указал в сторону трупов.
– Ты знаешь, кем были эти парни?
– Я встречал Джанетто, но совсем его не знал.
– А Дейва Стэнли?
– Никогда не видел.
– Верно.
Гигант кивнул забинтованной головой и скрестил руки на груди. Казалось, для него разговор на данную тему подошел к концу.
– Двое полицейских убиты и изуродованы, – продолжал детектив. – Это угроза для всех нас, и сейчас не время придерживать информацию и играть в закрытый клуб.
– Ты живешь будто на веселой картинке, – заявил Уильямс. – Так что позволь показать тебе неприглядное фото.
– Жду с нетерпением.
– Ты полицейский по стандартам того края, откуда приехал, – Аризона, верно? Далекого, теплого и приятного, где люди целый день потягивают ледяной чай. А я из Виктори, я его детище. Я прослужил копом девятнадцать лет, а каждый год здесь равен десяти в любом другом месте. Я хорошо понимаю наш город и знал этих парней – Джанетто произносил речь на моей свадьбе. Но ты… ты коп из Аризоны, ты здесь в командировке. Ты проклятый турист. Ты думаешь, что все знаешь, но и понятия не имеешь, как тут все работает. Я пошел тебе навстречу с дерьмом по поводу Элейн Джеймс, но здесь совсем другое.
– И что же?
Доминик пожал плечами.
– Случившееся имеет какое-то отношение к тому парню, которого ты с Тэкли отправил в отделение интенсивной терапии? – Беттингер вспомнил его имя. – Себастьян Рамирес?
– Нет. – В глазах капрала сверкнул гнев. – Ты расследуешь, чем занимались мы с моим напарником?
– С твоим бывшим напарником. И – да, расследую.
Открытая ладонь ударила в грудь Жюля так сильно, что вокруг зашатались здания, и ему пришлось сделать шаг назад. Детектив устоял на ногах, сжал кулаки и наклонился вперед, занимая боевую стойку, что стало для него второй натурой после многих лет изучения боевых единоборств. Периферийным зрением он заметил, как к ним поворачивается дюжина голов, в том числе массивный череп инспектора Зволински.
Доминик бросил на противника оценивающий взгляд и сплюнул на бетон. Синий пар окутал его ноздри, когда он пошел прочь от места преступления, в сторону Хуана, Перри и Тэкли.
«Себастьян», – записал Беттингер в своем блокноте. Реакция Уильямса лишь подтвердила, что между изуродованным латиноамериканцем и казнями полицейских существует связь.
Подчеркнув это имя, детектив оценивающе посмотрел на квартет полицейских, которые стояли в тени возле черного седана. Все четверо повернулись к нему спиной.
