Погрузившись по шею в пенную ванну, Чарльз закрыл глаза и стал расслабляться. Он подумал было, что засыпает, но тексты, могилы королей и лики мертвецов кружились у него перед глазами, словно в бесконечном трейлере к плохому фильму. Выбравшись из ванны, он набросил приятный на ощупь халат, принадлежавший отелю, прошел в гостиную и уселся за письменный стол. Он читал и перечитывал текст на листке бумаги, пролистывал страницы коричневой папки, но в голову ничего не приходило. А затем он решил работать систематически и начать со стихотворения Агриппы д’Обинье. Снова перечитал его:

Здесь по веленью Бога покоится король.

Коротким кинжалом пронзила его прямо в лоб

Старуха и отправила его к праотцам

За то, что нагадил он ей прямо в квас.

Возможно, им предстояло найти могилу короля, которого забили до смерти. Или нет? Во французском оригинале стихотворения речь шла о коротком кривом ноже. Придется перепроверить всех королей, похороненных в соборе, и посмотреть, куда это его приведет. Включив ноутбук, он принялся искать полный список захоронений в соборе Святого Вита. В суровой схватке с Интернетом ему удалось добыть лишь часть такого списка. Профессор подумал, что хорошо бы оказаться дома, где в его распоряжении была библиотека деда, так часто выручавшая его. Но поскольку время текло очень быстро и Чарльз начинал терять терпение, он подумал, что помощь ему действительно не помешает. Он позвонил Кристе, однако у нее было занято. Тогда он связался с администратором, попросил доставить еще один ноутбук для Кристы и соединить его с ее номером. Через некоторое время Криста взяла трубку. Чарльзу было интересно, с кем это она беседовала, но потом он понял, что она могла общаться с семьей, если таковая у нее есть, или отчитываться по работе, и это не его дело. И он лишь спросил, не хочет ли она ему помочь.

Спустя несколько минут Криста явилась вместе с ноутбуком. Когда профессор объяснил своей помощнице, что искать, они тут же принялись за работу, он — за письменным столом, она — на горбатом диванчике в кирпичную полоску. Поинтересовавшись, не голодна ли она, Чарльз заказал итальянские кондитерские изделия и шампанское. Была середина дня, ну да какая разница; они заслужили право немного побаловать себя.

Вдвоем они сумели составить список, содержавший двадцать семь имен, и определить, кто где похоронен в соответствии с планом собора. Чарльз нашел гробницу Адальберта Пражского, Рудольфа Второго, Анны Баварской, Отакаров Первого и Второго, Матье Арасского, Барбары Цилли, Карла Четвертого, Елизаветы Померанской, Йиржи из Подебрад, Ладислава Постума, Сбигнева Третьего, Франтишека Томашека, Вратислава из Пернштейна и Юдиты Габсбург. Криста записала на листе бумаги с гербом отеля имена святого Вита, Бланки Валуа, святого Яна Непомука, Максимилиана Второго, Елизаветы Стюарт, королевы Богемии, Фердинанда Первого, Петра Парлержа, Рудольфа Первого, Фридриха Йозефа цу Шварценберга, Анны фон Швейниц, святого Вацлава и Вацлава Богемского.

Затем Чарльз сел рядом с Кристой. Кондитерские изделия оказались потрясающими, и, отдавая дань изящным канноли, сфольятеллам, пастичотти, бискотти и пиццелле, Чарльз начал объяснять. Он сказал, что для начала нужно вычеркнуть из списка женщин, затем святых, церковнослужителей и художников, а оставить только королей и императоров.

Объединив списки, Чарльз расположил имена в алфавитном порядке: Вацлав Богемский, Йиржи из Подебрад (король Богемии), Карл Четвертый (император), Ладислав Постум (король Венгрии и Богемии), Максимилиан Второй (император), оба Отакара (короли Богемии), оба Рудольфа (императоры) и наконец Сбигнев Второй (герцог Богемский, обладавший полномочиями короля). Список сократился до одиннадцати имен. Они обсудили другие критерии, которые могли бы им помочь. Криста напрягала извилины, но в голову не приходило ничего, что стоило бы воспринимать всерьез, поэтому Чарльз заявил, что смерть от руки старухи с коротким кривым ножом — это, с определенной точки зрения, довольно забавная смерть, а затем заметил, что прилагательное «забавный» вполне сопоставимо со словом «абсурдный», поэтому они снова разделили список и принялись выяснять, какой смертью умер каждый из правителей.

Карл Четвертый умер от подагры, Фердинанд и Йиржи — естественной смертью, равно как и Максимилиан, отказавшийся от исповеди на смертном одре. Ладислав умер от сердечного приступа в очень юном возрасте, равно как и Вацлав Четвертый. О смерти Отакара Первого или Сбигнева не было известно ничего. Отакар Второй умер на поле боя, Рудольф Второй — от какой-то болезни, Рудольф Первый — от дизентерии.

— Ни одной интересной смерти, — вздохнул Чарльз. — Только дизентерия Рудольфа Первого в какой-то степени связывает его с нашим стихотворением, но он не был убит.

Чарльз был разочарован, но чувствовал, что находится на правильном пути. Снова взяв в руки список, он вспомнил всех тех, кого они вычеркнули. Адальберта убили язычники, которым он пытался проповедовать христианство. Встав с дивана, Чарльз принялся расхаживать по комнате. Криста взяла с кофейного столика записку, решив перечитать стихотворение.

— А вы случайно не знаете, в каком контексте были написаны эти стихи? — спросила она. — Может быть, это нам как-то поможет.

Чарльз бросил на нее взгляд, в котором читалось восхищение. Криста отказалась от шампанского, но Чарльз наполнил свой бокал и сел за письменный стол.

— Агриппа д’Обинье долгое время был советником Генриха Наваррского, первого короля Франции из династии Бурбонов, отца Людовика Тринадцатого и деда Короля-Солнце, Людовика Четырнадцатого. Генрих был убит — возможно, вы помните это по романам Александра Дюма — человеком по имени Равальяк. Интересно, что предшественник Генриха Наваррского, Генрих Третий, со смертью которого пресеклась династия Валуа, сам был убит священником-доминиканцем по имени Жак Клеман. Этот католический фанатик решил, что король слишком много отдал гугенотам, и после убийства герцога Гиза, главы Католической лиги, сумел проникнуть во дворец. Заявив, что должен лично вручить королю важные письма, он добился того, чтобы его пустили к монарху, и пырнул его в живот…

— Коротким кинжалом?

— Нет, не коротким кинжалом, — рассмеялся Чарльз. — По крайней мере, я надеюсь, что все не так запутано. Король был убит большим кинжалом. Но довольно странная связь все же имеется. Несмотря на то что официальная историография отрицает этот факт по вполне понятным причинам, злые языки болтают, что доминиканец застал короля в тот самый миг, когда тот восседал на «троне».

— В этом и заключается связь? Или у французов какой-то сортирный юмор?

— С этой точки зрения в Средневековье все было значительно проще. Представления на ярмарках и даже самая обычная клоунада по большей части апеллировали к той части тела, которая находится ниже пояса. Эти отсылки можно обнаружить у великих писателей того периода, начиная с Данте и заканчивая Боккаччо, от Рабле и до Шекспира. Зловоние, мочеиспускание, дефекация и вся гамма пердежа — то, что мы встречаем в шутках и фарсах чаще всего. Данте использовал особое выражение, описывая ситуации подобного рода: он писал, что его герои «превращали свой зад в трубу».

Криста едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Чарльз покосился на нее, желая удостовериться, что это по-прежнему она, жизнерадостная и веселая в любой ситуации.

— История того периода — штука сложная, — продолжал он, — вдаваться в подробности нет смысла. Как бы там ни было, точно известно, что Генрих, хоть и принял потом католичество, рос гугенотом, то есть протестантом. Агриппа тоже был гугенотом и горячо поддерживал их дело, а католиков ненавидел до глубины души. Он так никогда и не простил им Варфоломеевскую ночь. Когда Генрих перешел в католичество, чтобы стать королем, Агриппа покинул его. Они были очень близкими друзьями, как это видно из анекдота в нашем стихотворении. Считается, что, путешествуя по стране, король зашел в один деревенский дом, где ему, простите за выражение, стало нехорошо и срочно понадобилось в туалет. Желудок его скрутило из-за не слишком здоровой пищи, поданной людьми, которым король — тогда еще только Наварры — оказал честь, переступив порог их дома. Поскольку выбора не было, он облегчился куда пришлось, то есть в корыто, где старуха замешивала тесто. После этого подвига оба — и король, и его приятель — ушли. А затем Агриппа стал дразнить Генриха, заявляя ему, что если бы старуха застала его на месте преступления, то отвесила бы ему пинка под зад или, хуже того, перерезала бы ему горло садовым ножом. Вот так родились эти стихи. Но я все еще не понимаю… — Чарльз умолк. А затем удовлетворенно поджал губы и продолжил: — Подождите. Прежде чем написать эти весьма игривые стихи, Агриппа сказал королю, что если бы тот кончил свои дни столь славным образом, то он сам возвел бы ему памятник в стиле святого Иннокентия. — Чарльз снова помолчал, как будто ему нужно было упорядочить идеи, пришедшие в голову. — Неизвестно, какого Иннокентия имел в виду Агриппа, поскольку на начало семнадцатого века насчитывалось уже около девяти святых с таким именем, но ясно, что этот святой был папой. Теперь, помня о религиозной принадлежности Генриха и Агриппы, а также о политических убеждениях поэта, я считаю, что Агриппа говорил об Иннокентии Девятом, заклятом враге гугенотов. Он был последним папой римским, которого похоронили в соборе Святого Петра, и думаю, что его могила — одна из безымянных могил, если не единственная. Церковь как-то особенно его не любила.

Криста не понимала, к чему клонит Чарльз.

— Возможно, вам покажется, что это притянуто за уши, — произнес он, — но кто бы ни придумал для меня эту загадку, он знал, что я смогу ее решить. Нам нужен святой, и именно святых мы отмели в первую очередь. Но смотрите: Ян Непомук умер странной смертью. В понимании Агриппы д’Обинье, противника церкви и человека эпохи Просвещения, смерть от руки старухи так же нелепа, как казнь за отказ раскрыть тайну исповеди, что произошло со святым Яном.

Криста подумала, что это действительно притянуто за уши, что Чарльз устал и пытается найти хоть какую-то связь, прийти хоть к каким-то выводам, чтобы казалось, будто он разгадал загадку. Поэтому она сказала:

— Ваш поэт говорит об убитом короле, и я думаю, что нам следует искать гробницу короля. Возможно, нам стоит еще поработать со списком.

Внезапно лицо Чарльза посветлело, и он расхохотался. Подойдя к Кристе, он шумно чмокнул ее в лоб.

— Святой Вацлав! — воскликнул он.

Криста подняла брови.

— Святой Вацлав был королем и святым. Среди похороненных в соборе он — единственный, кто отвечает всем требованиям. И более того, его убил либо собственный брат, либо один из вельмож. Его вполне могли зарезать маленьким кинжалом, такое раньше случалось. Брут вошел в совет со спрятанным под тогой кинжалом, поскольку духу на то, чтобы взять с собой меч, ему не хватило. Но вернемся к собору.

Взяв трубку телефона, Чарльз позвонил администратору и спросил, когда закрывается собор. Клерк попросил подождать минуту и вскоре перезвонил, пока Чарльз одевался. Администратор рассказал, что обычно собор закрывается в пять, но сегодня вечером там концерт органной музыки, и у него, по счастью, есть два билета, а у дверей ждет лимузин. Профессор обрадовался, как бывало всякий раз, когда персонал отеля предугадывал его желания, даже если он не выражал их вслух.