Впереди показались дома, сначала слева, потом справа. Улицу маленькой деревушки больше освещала луна, чем слабенькие лампочки, горевшие в фонарях. Дома стояли темные, на улице не было ни души. Криста снова проверила телефон: сигнал по-прежнему отсутствовал. За заборами, мимо которых они проходили, время от времени раздавался собачий лай. Вдруг вдалеке замаячил освещенный дом. Путники направились к нему. Пройдя несколько ярдов, они подошли к деревенскому магазину, где горел оставленный с вечера свет. Ни профессор, ни его спутница не знали толком, где находятся и как отсюда выбраться, они просто продолжали шагать посреди дороги: Криста — довольно быстро, Чарльз — волоча за собой чемодан. Все, чего им хотелось, — это как можно скорее убраться подальше от железной дороги.

Через некоторое время они снова увидели свет, который теперь лился из боковой улочки. Это было похоже на фары приближающегося автомобиля. Схватив Чарльза за руку, Криста потащила его к обочине дороги, но опоздала. Это был полицейский автомобиль. Увидев Кристу и Чарльза, полицейские замерли от удивления. Спустя несколько секунд сидевший справа полицейский сбросил с себя оцепенение, выбрался из машины с направленным на них пистолетом в руках и что-то спросил у них по-чешски.

Отчаянно жестикулируя, Криста пояснила, что они не говорят на этом языке, и с нажимом произнесла:

— Повторите по-английски, пожалуйста!

Полицейский, у которого едва не подкашивались ноги, не знал, что делать. Ему никогда прежде не доводилось вынимать пистолет из кобуры. Он и с полки-то его достал во второй раз за последние два года, да и то потому, что начальник накричал на всех в участке, объясняя, что они имеют дело с очень опасным преступником.

Водитель что-то передал по рации полицейскому в участке, который, по всей видимости, обеспечивал связь с городским начальством. Тот сообщил ему, что мобильный телефон у шефа разрядился, а рация в его машине не отвечает, поэтому им придется справляться самостоятельно. После этого водитель выбрался из автомобиля и принялся кричать на Чарльза и Кристу:

— Papiere! Papiere!

Криста опустила руку в задний карман, чтобы показать полицейскому свое удостоверение сотрудника Интерпола, однако при этом она переставила ногу так, что ее удобные штаны сильнее обтянули бедро, и полицейский отчетливо увидел очертания пистолета, лежавшего в кармане. Не задумываясь, он бросился на нее прыжком, достойным участника Суперкубка. Схватив женщину за ногу, он швырнул ее на землю. Его коллега пришел в себя и приставил пистолет к голове Чарльза, заставив его лечь лицом вниз. Криста не сопротивлялась. Водитель завел руки ей за спину и надел на нее наручники. Обыскав ее, он забрал кошелек с удостоверением и пистолет. Поскольку второй пары наручников у них не было, он направился обратно к машине, оставив Чарльза и Кристу лежать на земле, покопался в салоне и вернулся обратно с проволокой, которой связал Чарльзу руки за спиной. Тем временем его коллега размышлял, что делать, если придется стрелять. Если не считать занятий в тире, которые он посещал лет десять назад, пистолетом он никогда не пользовался. На самом деле, если бы он даже и захотел, то никогда не смог бы выстрелить в Чарльза, поскольку пистолет был не заряжен и не снят с предохранителя.

Пока их везли в участок, Чарльз попытался заговорить на немецком с тем копом, который требовал документы, но вскоре стало ясно, что познания офицера в области иностранных языков ограничиваются тем единственным словом, которое Чарльз уже слышал.

По прибытии в Прагу Беата оставила мотоцикл в подземном гараже принадлежавшей Институту виллы. Она позвала Вернера, осмотрела весь дом, пытаясь его найти, но нигде его не обнаружила; свет везде был выключен. Она извлекла из кармана телефон. Увидев пропущенные звонки, она попыталась в свою очередь позвонить Вернеру. Наверху зазвонил телефон. Поднявшись туда на цыпочках в надежде застать его врасплох, она увидела, что телефон лежит на ночном столике, а Вернера и след простыл. Беата предположила, что раз он оставил телефон, то далеко уйти не мог, поэтому вышла на террасу, чтобы насладиться восхитительным зрелищем, которое представляла собой отражающаяся во Влтаве луна. Движение воды, по всей видимости, вызванное рыбой, решившей выбраться на поверхность, чтобы выпустить часть воздуха, разрезало луну на части, словно гигантский фрукт, поданный духам воды.