Глава 28
Лестница смерти
«Сколько слез мы должны выплакать? Как громко мы должны рыдать? Сколько раз мы должны повторить слово “прощай”, чтобы мертвые нас услышали?»
«Книга Брин»
Из темноты раздался голос Мороза:
– Есть кто живой?
Послышался кашель, и Персефона признала Брин.
– От меня так просто не отделаться, – ответил Потоп. – Дождь?
– Чего? – спросил третий гном.
– Ничего.
– Мойя? Мойя! – позвала Персефона.
– Я здесь, – ответила девушка, с трудом переводя дух. – На этот раз я в него попала!
– Роан? Брин? Сури? – окликнула Персефона, и все ответили. Молчала лишь Арион, но Сури заверила: ей ничуть не хуже, чем раньше.
Персефона заметила приглушенный свет, пробивавшийся сквозь завал, и пошла искать камень. Вытащив его из-под обломков, она посветила вокруг. Камера уцелела, хотя на месте, где стоял Бэлгаргарат, темнело выжженное пятно. Оттуда во всех направлениях разлетелись осколки почерневшего камня. Остальное, включая людей, силой взрыва разметало по стенам.
Голову Персефоны ломило от боли. На затылке она нащупала большую шишку. Похоже, ударилась об пол или об стену.
– Сури, ты можешь разжечь костер? – спросила Персефона.
Сури помедлила, потом раздался тихий напев, хлопок, и появилось яркое пламя. В его свете стала видна вся пещера. Все, что прежде находилось посередине, отлетело к стенам на равном расстоянии от того места, где недавно стоял Бэлгаргарат. На лбу у Брин кровил уродливый порез, заливая глаза. Мойя, по-прежнему сжимавшая лук, ободрала щеку и сбила костяшки, будто дралась с кем-то на кулаках. Трое гномов и Роан отделались пустяковыми ссадинами. Находившиеся у дальней стены Арион и Сури не пострадали вовсе.
Дракон тоже никуда не делся. Он трижды закрутился вокруг себя и лег, обвившись хвостом и опустив голову между передними лапами. Глаза огромного змея не отрываясь смотрели на Сури.
– Ты убила Бэлгаргарата! – воскликнул Мороз, обращаясь к Мойе, не в силах поверить, как и два его собрата. – Это чудовище шесть тысяч лет не пускало нас в наши священные залы, в наш первый и самый древний дом! Воины, великие герои и короли сражались с ним волшебными мечами и погибли, не в силах сделать то, что удалось кучке ведьм с палками и веревкой!
Мойя подняла с пола учебную стрелу, лежавшую у стены Агавы среди прочих вещей.
– Ты уверен, что стоит обзываться, когда у меня в руках эта штука?
Мороз попятился и поднял руки.
– Хорошие ведьмы, очень хорошие! Просто замечательные. Ведьмы ведь не обязательно плохие, верно?
Мойя пристально посмотрела на гнома, сжала губы и кивнула.
– Ну ладно, живи.
Персефона опустилась на колени рядом с Сури и Арион.
– Как она?
Фрэя выглядела лучше. Уже не такая бледная, кровь из носа больше не шла – осталась лишь запекшаяся корка над верхней губой. Сури держала ее безволосую голову у себя на коленях и нежно поглаживала, как раньше гладила Минну.
– Я опоздала! – Сури судорожно вздохнула. – Я опоздала, и теперь они обе… – Она покачала головой, не в силах договорить.
Персефона взяла Сури за руку и крепко ее пожала.
– Ты спасла нас! Понимаешь? Если бы не ты, мы бы все погибли!
– Нас спасла она… – Сури посмотрела на дракона и прикрыла рот рукой.
– Да, – согласилась Персефона. – Конечно, но и ты тоже. Помни об этом! – Она посмотрела на девочку-мистика, которая никак не могла продышаться. – Знаешь, я помню, как белый волк бросился на другого волка, гораздо более крупного и злого, потому что тот хотел тебя обидеть. Сури, если бы ты смогла объяснить, что делаешь, Минна поняла бы. Она была очень умным волком!
Сури заплакала.
* * *
Они доели остатки еды и готовились покинуть пещеру, которая служила им убежищем… Сури понятия не имела, сколько прошло времени.
Арион оставалась без сознания, и возник вопрос, что с ней делать. Маленькие человечки предложили оставить ее в пещере и пойти за помощью. Брин предложила посидеть с фрэей. Ей хотелось подольше посидеть с табличками. Персефона всем отказала.
– Здесь никто не останется. Мы уйдем вместе!
Сури сидела в темноте и наблюдала за сборами. Персефона и Роан укладывали вещи в сумки. Брин пыталась захватить с собой побольше табличек, но камни были тяжелые, поэтому ей удалось взять мало. Мойя собрала стрелы и тренировалась в стрельбе, а двое маленьких человечков сооружали носилки для Арион из брекон-моры Персефоны. Дождь отыскал кирку и пошел расчищать путь к лестнице, которую гномы прозвали Лестницей смерти.
Сури сидела в одиночестве возле мертвого волка. Увидев, что она опустилась рядом с неподвижным телом, дракон покинул Агаву и ушел в покрытую лишайниками пещеру.
– Прости, – прошептала Сури.
С тех пор, как белый волчонок вошел в ее жизнь, она разговаривала с Минной каждый день. Они вели бесконечные беседы о звездах и о полете пчел, но теперь Сури растеряла все слова; слова просто не выходили из сжатого горла. Она провела пальцами по знакомой шерсти.
– Прости, – повторила девочка.
Сури коснулась лапы волка. Ее верный друг лежит рядом, и в темноте можно притвориться, что Минна спит, вот только лапа совсем вялая… Ее сестра, товарищ в бесчисленных приключениях, не спит. Минна умерла…
– Прости, – прошептала Сури, гладя Минну по лапе.
Она сидела рядом с мертвым волком, пока Персефона не велела всем покинуть пещеру.
Сури встала и подняла руки. Она медленно сомкнула ладони и потерла друг о друга, набирая скорость.
– Я люблю тебя, Минна. Я никогда тебя не забуду!
В тишине пещеры раздался громкий хлопок. Все обернулись и увидели, как пламя поглотило то, что некогда было самым мудрым волком на свете.
* * *
Лестница смерти, как следовало из названия, представляла собой бесконечный ряд крутых каменных блоков. Сури, привыкшая взбираться на водопады, вроде бы не должна была испытывать трудностей с подъемом, но она устала. Нет, не просто устала – она чувствовала себя так, словно лишилась чего-то очень важного. Остальным приходилось часто отдыхать. Как-то раз они даже заснули. Сури сидела у подножия пролета в темноте, обхватив себя руками – без Минны ей было непривычно холодно. Она положила голову на колени и закрыла глаза.
«Ты должна быть очень осторожна, – сказала Тура. Старуха скрючилась на полу их домика, отделяя спелые ягоды от зеленых. – Все-таки это волчонок».
«Она милая!» – заспорила Сури.
«Еще бы».
«Меня ты в лесу не бросила». – Сури попыталась стащить ягодку и получила по рукам.
«Ты – другое дело».
«Почему?»
«Наступит день, причем довольно скоро, когда она будет весить больше тебя, бегать быстрее и дальше, отрастит зубы и когти, способные разрывать плоть, и сможет охотиться сама. Тогда ты Минне станешь не нужна, ты будешь ей только мешать».
Сури посмотрела на комок белого меха с черным носом и закрученным хвостиком.
«Минна никогда меня не обидит».
«Она – дикий зверь. Она прислушивается к ветру и к воле Вогана. При определенных обстоятельствах она может сильно перемениться».
«При каких таких обстоятельствах?» – не поняла Сури.
Тура пожала плечами.
«Если от этого будет зависеть ее жизнь. В голодную зиму она забудет про дружбу и увидит в тебе лишь вкусного кролика».
Сури самодовольно усмехнулась. Она играла со щенком, тянувшим ее за поясную сумку своими зубками-иголочками до тех пор, пока девочка не потеряла равновесие и не свалилась.
«Минна никогда меня не обидит, даже в голодную зиму!»
«Откуда ты знаешь?»
«Потому что она любит меня так же, как я люблю ее!»
«Возможно. Только если бы я умирала с голоду… если бы нам с тобой грозила голодная смерть… Думаю, я смогла бы попробовать волчьего мяса».
«Это лишь доказывает, что Минна гораздо лучше тебя! Минна, ты слышишь? Ты мудрее, чем старая Тура. Наверное, ты самый мудрый волк на свете!»
Сури изловчилась и стащила ягодку. Не успела Тура ее остановить, как девочка сунула добычу в рот. Старуха нахмурилась.
Сури усмехнулась и пожевала, но ягодка попалась зеленая и горькая…
Девочка-мистик проснулась с затекшей шеей и ногой, и еще со щемящим чувством утраты. Блаженный сон распался на части, смутную радость развеяла жестокая действительность. Остальные поднялись, и Сури к ним присоединилась, превозмогая покалывание в ноге.
Вдруг она услышала знакомое дыхание зверя.
Сури мигом оглянулась. Светящиеся камни были впереди, и она увидела лишь темноту.
– Минна? – прошептала девочка.
В ответ тишина, даже дыхание стихло.
Ей хотелось верить. Вспомнились обрывки сна: по полу катается детеныш волка.
– Минна? – позвала она громче.
Тишина.
– Я по тебе скучаю, – сказала Сури, отвернулась и пошла догонять остальных.
Когда они добрались до вершины лестницы, все совершенно вымотались, а идти предстояло еще долго. В огромном зале подземного города Нэйт Сури прилегла рядом с остальными, с удовольствием опустившись разгоряченной спиной на холодный камень.
– Мы добрались только досюда?! – простонала Мойя.
Подняв голову, Сури заметила, что зал выглядит до странности знакомым. По периметру возвышались колонны, большой участок пола обвалился.
– Неужели это?.. – начала Персефона.
– Отсюда мы и свалились, – подтвердила Мойя. – Впереди та самая огромная лестница.
– А еды совсем-совсем не осталось? – спросила Брин.
– Лучше бы найти воду, – сказала Мойя. – Я вспотела, как крыса в пасти у кошки.
– Вода есть на уровне над нами, – сообщил Дождь.
– Тогда нужно подняться, как следует попить и передохнуть, – объявила Персефона.
– Ладно, – согласилась Мойя, с трудом вставая.
Невзирая на усталость, они двинулись к лестнице. Сури осталась сидеть, вглядываясь в темный провал.
– Ты в порядке? – окликнула ее Персефона.
– Нет.
– Ну да, глупо спрашивать. Извини! – Персефона села рядом и ободряюще улыбнулась. – Мой муж Рэглан погиб всего через несколько дней после смерти моего последнего сына. – Она покачала головой, вспоминая. – И я осталась совсем одна… Пустота. Утрата. Злость… Сильная злость, почти ненависть. Она меня переполняла. Я ненавидела весь свет, себя и даже Рэглана за то, что он погиб, будто он сделал это нарочно.
Персефона пыталась утешить Сури, но ничего не помогало. Ее потерю было не сравнить с потерей Сури. Минна не просто умерла. Ее убила лучшая подруга…
– Хочешь побыть одна? – спросила Персефона.
Сури кивнула. Не хотелось ни говорить, ни слушать. Молчание тоже не помогало. Ничего уже не могло ей помочь…
– Ладно. – Персефона встала и задумалась. – Вот, возьми, – сказала она, протягивая девочке светящийся камень. – Мы будем у фонтана на следующем уровне. Не задерживайся, не то я буду волноваться.
Девочка положила светящийся камень на пол, обняла колени и посмотрела вслед процессии, взбирающейся по ступеням. Вскоре шаги затихли, и Сури вновь осталась одна.
Она ждала.
«Воображение разыгралось. Вот и все».
До чего странно находиться в темноте одной! Сури изо всех сил прислушивалась, но тишину не нарушил ни скрип, ни шорох крысы, ни звук капающей воды. Она вздохнула и встала. И вдруг замерла.
Дыхание.
Близко, очень близко – прямо позади нее.
Минна?..
Сури начала поворачиваться, и тут ее рот зажала ледяная влажная рука.
* * *
Персефона стала узнавать дорогу и поняла, что они почти выбрались.
Самая трудная часть пути уже позади. Интересно, выбрали ли кинига? Кого – Рэйта? Ясное дело, не рохлю Липита и не трусишку Элварда. Возможно, Рэйт остался непреклонен или даже просто ушел – отправился вместе с Малькольмом на ту сторону реки Берн, чтобы начать новую жизнь. Возможно, вожди сдались. Вдруг они распустили совет в Тирре, подались по домам и оставили проблему нерешенной? А вдруг напали фрэи? Последнее пугало больше всего. Еще Персефона с удивлением обнаружила, что мысль об уходе Рэйта ее не радует. Теперь, по дороге назад, Персефону объял страх и тревога, она очень боялась опоздать. В темноте ей виделись лица: хмурая Падера, криво усмехающийся Гиффорд, улыбающийся как мальчишка Хэбет и даже насупленная Тресса. Что, если пока ее не было, фрэи всех убили?
– Где Сури? – спросила Брин.
Они окружили каменный фонтан величиной примерно с домик Брин. Его плоская чаша была частично утоплена в пол. В центре спиной к спине стояли статуи трех гномов, если только можно назвать гномами семифутовых великанов; у ног каждого находилось ведро, из которого лилась вода. Когда Персефона подошла, все уже напились вдоволь, а Мойя умылась и намочила шею.
– Внизу, – ответила Персефона. – Хочет побыть одна. Скоро она к нам присоединится.
– В чем проблема-то? – фыркнул Мороз. – Это ж просто зверь.
Персефона буквально взвилась.
– Не смей так говорить! Никогда! Ты меня понял? – Она сердито оглядела остальных гномов. – К вам это тоже относится!
– Жизнью рискуете, – кивнула Мойя. – Если Сури услышит, от вас мокрого места не останется.
– Дело не только в этом. Этот волк… Минна… она была для Сури всем! – Персефона пристально посмотрела на каждого. – Если бы они сидели там вдвоем, только Сури и Минна, обе остались бы живы. Сури пожертвовала Минной ради нас. И не вздумайте заставить ее об этом пожалеть! Иначе, помоги мне Мари, я вас… – Она продолжала смотреть, пока не получила кивок от каждого, не считая Арион, которая по-прежнему лежала без сознания на носилках, очень напоминавших висячие кресла Роан. Персефона сделала глубокий вдох, успокоилась и пожала плечами. – Мойя тоже права – не рискуйте зря.
– Сури часто забывает про время, – заметила Мойя. – Ее «ненадолго» может растянуться от минуты до месяца.
– Давайте подождем еще немного, – предложила Персефона.
Через несколько минут она окликнула:
– Сури?
Тишина.
Персефона поднялась и дошла до ступеней.
– Сури, надо торопиться.
Снова тишина. Живот скрутило от страха, и Персефона ринулась вниз. Подбежав ближе, она увидела то, что уже подсказало ей сердце. Светящийся камень лежал на месте, а Сури исчезла.
– Сури! – крикнула Персефона и услышала только эхо. – Сури, ты меня слышишь?..
Паника в голосе Персефоны привлекла остальных. Когда они подбежали, Мойя уже достала меч, Брин и Роан тоже.
– Сури! – закричала Персефона, вынимая из ножен клинок. – Сури, ты где?
Голос Персефоны вернулся эхом, а потом…
– Потеряли еще одну малютку? – раздалось из темноты на искаженном рхунском. Голос был холодный, скрипучий и ехидный. – Теперь она наша. Теперь она во тьме, и вам нас не найти! Ваш песик мертв, и вам нас не выследить!
Голос был прав. Персефона пыталась понять, откуда он идет, но мешало эхо – слова раздавались со всех сторон.
– Сури умеет колдовать! – шепотом напомнила Мойя. – Она ведь сможет себя защитить, правда?
Брин посмотрела на них с ужасом.
– Ей нужно издавать звуки! Петь. И еще ей нужно шевелить пальцами. Рэйо закрывает тебе рот и крепко-крепко держит за руки. От него не вырвешься.
Персефона дернулась и замерла. Она не знала, куда бежать. Каменный пол уходил в лес колонн, терявшихся в темноте со всех сторон.
– У нее милое личико, – поддразнил голос.
– Ох, великая Мари! – содрогнулась Брин.
– Сури! – закричала Персефона.
Кроме эха ей ответил лишь жуткий смешок.
– Отпусти ее! Отпусти девочку, или мы тебя убьем! Мы уже одолели Бэлгаргарата!
Еще один жуткий смешок.
– Вы как мухи, угодившие в мою паутину. Как детишки, которых скоро сожрут. Ну, что же вы стоите? Идите во тьму и ищите меня… – Голос замер.
Поднялся ветер, такой сильный, что Персефона едва устояла на ногах.
Снизу донесся глухой ритмичный шорох. Потом раздался оглушительный рев, посыпались камни. Персефона упала, выронив и светоч, и меч. Следом кто-то завизжал. Затем что-то захрустело, словно кто-то прошелся по тонким веточкам в холодный зимний день. Визг прекратился. Шорох кожистых крыльев стих.
Персефона собралась с духом, подняла с пола светящийся камень и, сжав его в руке, осветила залу.
На противоположном конце лежал дракон, обвив себя хвостом и склонив голову. Сури стояла возле головы дракона и чесала ему нос.
– Хорошая девочка, – приговаривала Сури. – Ты просто умница!
