Глава двадцать вторая. Звездная лихорадка
Дорога до дворца заняла не больше часа, но охрана, конечно, Фортема не пустила. Соблазн передушить всех собственными руками был, но пришлось сдержаться – стража-то действовала по инструкции. А вот он не удосужился проверить, что его сообщение о Болднере достигло адресата. Хотя как тут проверишь?
Он ненавидел надежду. Глупое, бесполезное и разрушающее чувство. Но ничего, кроме нее, не оставалось. Только надежда на то, что этому пилоту удалось улизнуть вместе с Паулиной и Таяной, придавала сил.
Потому что все остальное… он просчитался. Стал беспечным, допустил во дворец предателя и позволил ему взять такой контроль, что последствия еще долго будут аукаться всей империи. А может, и альянсу – если Таяна действительно обладает важной информацией и он не ошибся, притащив ее во дворец.
Чувства и эмоции были самым главным табу в его работе, но проклятая принцесса ворвалась в жизнь обитателей дворца и все перевернула. Он позволил себе увлечься, забыл про осторожность. И едва не потерял все.
Только бы они выбрались.
– Лорд Фортем! – крикнул ближайший страж. – Прошу вас остановиться.
Узнал, это хорошо. И какого ж фаргха не пустил во дворец?
– Полагаю, император в курсе моего приезда и ждет отчета, поэтому…
Он не успел договорить, увидев, как по белоснежной широкой лестнице торопливо спускаются трое, одетые в облегающие черные костюмы. Респираторы на их лицах всколыхнули внутри воспоминания, забытые и забитые.
– Что происходит?
– Пройдемте.
Он отступил на несколько шагов. Пока не получит объяснений, не сдвинется с места. Нутром чувствовал: что-то не так. А по эмоциям ничего толком понять не мог, ведь ни один из стражников не испытывал каких-то личных чувств. Они просто делали свою работу.
– Лорд Фортем, это приказ его величества. Вам надлежит пройти в карантинную зону для обследования. Император не примет вас без подтверждения о безопасности этой встречи.
Его голос звучал немного странно из-за микрофона в респираторе.
– Карантинная зона? Где-то была вспышка лихорадки?
– Это простая проверка, милорд. Пройдемте.
Преисполненный нехорошими предчувствиями, Фортем подчинился. На протяжении пути к карантину он не оставлял бесплодных попыток выяснить, добралась ли принцесса до дворца. Но неизменно получал ответ:
– Обо всем вам сообщат позже.
Карантинной зоной называли особый отсек медблока, огороженный мощным силовым полем. Только оно позволяло безопасно приближаться к инфицированным. Шквал тяжелых воспоминаний навалился сразу, едва он зашел за завесу. Аднар помнил, как за этой завесой медленно умирал Ладер.
К своему стыду, Фортем не запомнил последних слов друга. Его просто не было рядом, в попытках найти способ остановить лихорадку он упустил нечто очень важное.
Медицинский робот шустро подскочил и выставил кресло для забора крови. Тонкие иголки, особо прочные, с крошечным датчиком на конце, вошли в вену и шипы. По панели забегали цифры, графики и символы.
Он закрыл глаза лишь на секунду, но оказалось, что даже успел провалиться в тревожный короткий сон, потому что, когда снова открыл глаза, рядом суетился Хэжин. Не сумев справиться с эмоциями, Аднар схватил врача за руку:
– Где она? Вернулась? Что происходит?
Обычно прямой и откровенный, Хэжин вздохнул и… отвел глаза.
– Эй, приятель, что с принцессой? Она добралась до дворца? Мне надо поговорить с Люком. Болднер – предатель, и надо как можно быстрее…
Он осекся, потому что силовое поле вдруг мигнуло и исчезло, а к ним направлялся Люк. Хмурый и за эти дни резко повзрослевший.
– Аднар, я рад видеть тебя живым и здоровым. – Он с чувством пожал руку давнему другу отца. – Прости за этот прием. Выбора не было. О Болднере я знаю, мы проводим проверку всех служащих, назначен новый адмирал, но надеюсь, ты вернешься к работе и проконтролируешь все лично.
– Что с ней? Добралась?
Люк замялся.
– Да, Паулина здесь… она в относительном порядке. Сотрясение, ушибы, порезы, несколько ожогов. Но угрозы для жизни… то есть… Аднар, у нее лихорадка.
Мир, который совсем недавно был привычным и спокойным, перевернулся и пустился в пляс. Он до сих пор не мог даже подумать, что ощущает человек, из-под ног которого выбивают почву.
– Вы уверены?
Люк со вздохом кивнул:
– На руках появились отметины. Течение немного нетипичное, но сомнений нет.
Он сорвался с кресла. Фортему надо было ее увидеть. Успокоить, поговорить. Как, должно быть, ей сейчас страшно.
– Погоди! – Люк с трудом остановил его. – Сейчас нельзя. Они проводят дезинфекцию и лечат порезы. Мы проверяем всех, кто контактировал с ней.
– Как я мог это пропустить? Она же была постоянно рядом!
– Они могли сделать это специально? Чтобы заразить кого-то из нас?
– Надо спросить у Таяны. Где эта девка?
– Дгнарна? – Губы Люка тронула улыбка. – Отдыхает. Ее уже проверили, она здорова. Я пока поместил ее под охрану, на всякий случай, но выделил хорошую комнату. Кто она? Откуда? Я думал, дгнарнов больше нет.
– Длинная история. Но ключ к разгадке болезни у нее. Она должна много знать о заказчиках Хенсема.
– Не могу поверить, что Паулина умрет, – вдруг произнес Люк потерянным, упавшим голосом. – У нас было так мало времени. Я не готов снова хоронить родного человека из-за этой заразы.
А он? Готов он просто так отпустить ее? Готов попрощаться и через несколько дней прийти к белоснежному надгробию с ее фото?
Или послать все к фаргху, прорваться к ней и до последнего быть рядом? Держать ее за руку, не давать бояться, хотя бы в последние минуты быть с ней не таким грубым. В конце концов, он был рядом все это время, обнимал ее во сне, целовал и не заразился. Неужели не сможет продержаться еще немного?
– Не надо, Аднар, ты нам нужен. Я не справлюсь один. Я тоже люблю ее, но нужно защитить империю.
– Мне надо было сразу проверить.
– И что бы ты сделал? Лекарства нет.
– Что с Болднером?
– Мертв. Он устроил аварию флаера и пытался добить девушек. Не справился с обеими. Мы нашли его в убежище.
– В убежище? Они уходили через убежище?
– Да, и, похоже, это была идея нашей Паулины. Им невероятно везло, надо заметить.
Везло… вся жизнь юной мисс Виккерс была следствием огромного везения. Она выжила в отличие от подруги, получила титул принцессы, десятки раз ей улыбалась удача. От побега на прогулку до побега из плена. Паулина не заслуживала смерти от болезни, но именно ее и получила.
А он начинает привыкать к этому опустошающему чувству потери.
Вместе с Люком они направились к Таяне. Внутри еще теплилась надежда, что ее информация хоть как-то поможет Паулине. Пусть хотя бы отдалит страшный момент, даст ему время что-то придумать. В голове лихорадочно метались мысли. Погрузить ее в стазис? В искусственную кому?
Аднар не привык сдаваться. Если был хоть малейший шанс вытащить Паулину из лап смерти, он намеревался его использовать.
– У нас есть галактик-неделя до того, как она умрет. За эту неделю надо что-то придумать.
– Градвин работает с ее кровью. Но его возможности небезграничны, – с болью в голосе сказал Люк. – Боюсь, эта неделя – лишь отсрочка неизбежного.
Фортем стиснул зубы – признавать правоту императора не хотелось.
Он был так погружен в невеселые мысли, что не заметил вывернувшего из-за поворота парня. А когда заметил, было уже поздно: Тамир размахнулся и врезал кулаком прямо в челюсть Фортема.
– Ты сказал, что ее вытащишь! – рявкнул Ортес.
Он чудом контролировал себя, был в шаге от того, чтобы наброситься на Аднара.
– Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься!
– Тамир! – прикрикнул Люк. – Не забывайся.
Ярость Ортеса обратилась теперь на императора. Казалось, ему было плевать на корону и последствия своих поступков. Фортем отлично понимал его чувства. Да фаргх, он и сам чувствовал то же самое! И врезал бы себе покрепче, если уж быть до конца честным.
– С тем, что ты сделал моей семье, я смирился, но ее-то за что? Кто еще станет жертвой? Паулина умрет, а ты останешься на своем месте, останешься до тех пор, пока обе империи не постигнет судьба твоей сраной планеты!
– Тамир! – рявкнул Люк так, что чуть стекла не задрожали. – Прочь! Чтобы я тебя не видел!
– Да оставь, – хрипло усмехнулся Фортем. – Он прав.
– Я не хочу сейчас выяснять, кто прав, а кто нет. – Люк нахмурился. – Моя сестра умирает, у этой дгнарны есть информация, а еще где-то есть враг, который все это устроил. Он снова принес смерть прямо во дворец, и я уже хочу выяснить его личность. И уничтожить! Потом разберетесь со своими счетами и обвинениями. Тамир, ступай к себе. Не мешай Градвину. Не ходи к Паулине, она отдыхает после аварии. Мы с тобой поговорим позже.
Ортес прожигал Фортема взглядом. Такой ненависти на лице юноши он еще не видел. На миг показалось, будто это его собственное отражение. Сейчас он действительно себя ненавидел. И готов был убить любого, кто хоть немного причастен к болезни Паулины, хотя с себя стоило начинать.
Таяна почувствовала его ярость, когда они вошли, и села в постели, вжавшись в стену. Наконец-то дгнарна осознала, что игры закончились. И на кону не пара ночей с понравившимся мужчиной, а нечто очень серьезное.
– Как она? – дрожащим голосом спросила девушка.
– Ты знала? – спросил Фортем.
– Нет! Нет, я клянусь! Мне и в голову такое не могло прийти. Вы должны мне поверить! Я ведь была рядом с ней, стала бы я так спокойно себя вести, если бы знала, что она больна?
Люк разумно возразил:
– Стала бы, если бы знала о лихорадке то, что не знаем мы. Вы с Аднаром не заразились. Да и сигналов от тех, кто контактировал с Паулиной, пока не поступало. Мы полагаем, до определенного момента лихорадка не заразна.
Девушка на миг прикрыла глаза. Аднар усиленно сканировал ее эмоции, но ничего сверхъестественного не находил. Похоже, Таяна опасалась врать.
– Я действительно не знала о том, что они с ней сделали.
– Но ты ждала встречи со мной, утверждая, что у тебя есть информация о лихорадке. Я здесь, внимательно слушаю тебя. Говори все, что хотела, и если твоя информация подтвердится – ты получишь свою награду. Деньги, протекцию, образование. Все, что захочешь. Если нет, если попытаешься меня обмануть – умрешь. У меня нет времени на дипломатию, я хочу спасти сестру и своих подданных.
Она начала говорить, и Фортем вслушивался в каждое слово. Проклятая надежда, она медленно его убивала.
– Я не знаю, как передается лихорадка и как она действует. Но я знаю, откуда она взялась. Мы с Хенсемом были самым нижним звеном в цепочке. Нашей задачей было похитить принцессу и передать заказчику. Кто этот заказчик, я не знаю. Но знаю, кто стоит над ним. Как-то раз Хенсем надрался и разоткровенничался. Он боялся того, кто все это делает, он говорил с таким ужасом, что я до сих пор помню выражение его лица. Хенсем говорил, что нам нужно заработать достаточно денег, чтобы держаться подальше от Канопуса… который вскоре превратится в звездную пыль.
– Конкретнее, Таяна, – поторопил ее Люк. – Кто организовал этот заговор?
Дгнарна посмотрела в глаза императора и выпалила на одном дыхании:
– Примжины.
* * *
В одеяле было так тепло и хорошо, что вылезать наружу совсем не хотелось. Вот только серая скучная стена изрядно надоела, так что я сделала усилие и перевернулась на другой бок. Это оказалось не так-то просто: порезанная рука восстанавливалась под повязкой.
У энергетического поля, в полумраке едва заметного, я различила знакомую фигуру.
– Привет.
– Ты в порядке?.. Болднер сказал…
– Кишка тонка, – усмехнулся Фортем. – Болднер даже с тобой не смог справиться.
– Это все Таяна. – Я улыбнулась. – Она спасла меня и… в общем, неважно.
Я подошла ближе к щиту. Уже знала, что если неосторожно коснуться его, то прозрачная поверхность замерцает серебристыми ячейками. Ни коснуться. Ни почувствовать тепла. Стоять разделенными прочной защитой и смотреть.
Смотреть жадно, запоминать черты, запоминать встречу, чтобы миллион раз прокрутить ее в голове. Оставить себе память о чем-то очень важном.
Улыбнуться сквозь слезы. Понять вдруг, что самое страшное – не умереть самой, а оставить здесь их совсем одних, не знать, счастливы ли они. Не видеть их судьбу.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Для умирающей девушки даже отлично.
– Мы ищем способ тебе помочь.
– Знаю. Но вряд ли найдете. У меня выкачали с литр крови. Градвин гений, но ему не под силу лихорадка. Таяна сказала что-нибудь полезное?
– Да как сказать. Она утверждает, что на вершине этой пирамиды сумасшествия стоят примжины.
От удивления я открыла рот:
– Те самые? О которых вы… ты говорил на лекции? Первая раса, населявшая галактику? Но они же исчезли!
– Очевидно, что нет. Или не исчезли, или вернулись. Или Таяна лжет, но пока что все сходится. Но примжинам кто-то помогает, кто-то в высших слоях альянса. Надо выяснить кто – и расспросить.
Я вновь невольно бросила взгляд на усыпанные будто бриллиантовой крошкой руки. Напоминание о том, что разрушает изнутри.
– Чего тебе хочется? Ты ведь не в тюрьме. Что тебе принести?
– Приходи иногда. Рассказывай, что происходит во дворце. Годдера приведи, попрощаться. Я так и не успела привязаться к этому пушистому комочку.
У меня вырвался прерывистый вздох, и я отвернулась. Как и раньше, показывать слабость перед Фортемом не хотелось.
– Эй, – ласково позвал он, – не отворачивайся от меня. Вот теперь ты знаешь действительно все. Вокруг меня рушатся семьи и погибают миры.
– Что? – Я обернулась. – Нет! Ты спасал меня бесконечное число раз. Нельзя идти против судьбы. На этом месте должна быть не я. Сашка – принцесса. А я лишь чуть-чуть пожила ее жизнью. Узнала, что такое семья.
– Странная у нас семейка.
– Отличная.
Я не лгала: другой семьи не знала и не хотела.
– Тебе нужно работать.
– Я хочу к тебе прикоснуться.
– Я знаю. Но ты не бросишь Люка. И этот мир не бросишь. Они не должны победить, не должны уничтожить все это.
– Прекрати! – строго произнес мужчина. – Мы не прощаемся. Без моего разрешения ты никуда не денешься, поняла? Градвин что-нибудь придумает.
Я кивнула и положила ладонь прямо на защитный экран. Сотни сверкающих ячеек вспыхнули под моими пальцами, а когда Фортем проделал такой же трюк со своей стороны, я вздрогнула. Никаким образом нельзя было почувствовать это касание, но у меня получилось. Ладонью ощутила тепло, а телом – знакомую дрожь.
– Работай. Я буду в порядке.
Мы оба знали, что это ложь. День за днем болезнь будет убивать меня до тех пор, пока я не стану агрессивной, никого не узнающей и ничего не помнящей больной. Но ложь помогала дышать. Мне так точно, а ему… хотелось верить.
Я долго смотрела вслед уходящему Фортему. Тоскливо думала о том, как давно даже в мыслях не называла его рептилоидом, ксенофобом. Незаметно он действительно стал частью семьи. Не врагом, не вынужденным союзником, а человеком, которому я бы доверила жизнь.
Доверила… а теперь придется отдать.
Меня накрыло так внезапно, что разум помутился. Я опустилась на колени, содрогаясь от плача, захлебываясь и поскуливая, как раненый щенок. Изнутри разрывала такая боль, что не кричать было просто невозможно. Завыла сирена медицинского робота, и он проворно понесся ко мне с успокоительным наготове.
В сердцах я что было сил ударила в энергетический щит.
Руку обожгло болью, а затем меня ослепила яркая вспышка. Когда зрение восстановилось, я поняла, что экрана больше нет.
– Что…
Мне в шею вошла тонкая игла. Тут же накатила дикая слабость. Я зевнула и закрыла глаза. Против собственной воли, поддаваясь действию лекарства.
– Паулина… – в конце коридора показался Градвин.
– Нет! – пробормотала я. – Не ходи сюда, Градвин, нет, я разбила экран!
Последней моей мыслью, прежде чем я отключилась, было: а это вообще возможно?
Сон от успокоительного всегда глубокий и спокойный. Я каждый раз просыпалась и несколько минут тратила на то, чтобы восстановить в памяти события. Они наваливались кошмарной тяжестью. Сначала я вспоминала Сашу. Потом свое похищение, встречу с Таяной, смерть Хенсема. Потом в памяти всплывали смутные картины аварии флаера. Ее я помнила крайне плохо, хотя свежие шрамы под заживляющими повязками еще напоминали о возвращении на Канопус.
Ну и наконец, я подносила к глазам руки и видела неизменную картину: бриллиантовая, сверкающая даже в темноте, россыпь крошечных кристаллов прямо на коже. Еще чуть выше красовалась вторая повязка. В момент истерики я пыталась стереть отметины жесткой мочалкой и терла до крови.
– Доброе утро, ластиар, – поприветствовала меня система. – Все ваши показатели в норме.
– Я умираю. Какие, к черту, показатели?
– А я бы поспорил, – раздался голос Градвина.
Я вскочила и обернулась. Парень настолько увлекся поисками лечения, что перетащил к моему карантину свой стол. Мгновенно увешал все экранами, приборами и эмиртами, а сам выглядел так, словно его пару раз хорошенько дернуло током. Расческа явно нечасто встречалась с непослушными волосами.
– Меня снова усыпили?
Я жадно пила из бутылки свежую холодную воду. До сих пор, ко всеобщему удивлению, чувствовала голод. Сколько времени прошло? Должно быть, несколько дней. После аварии я отсыпалась целые сутки, а потом… все как в тумане. Встреча с Фортемом, странные сны.
Сейчас сознание немного прояснилось. Будто я окончательно проснулась.
– Ты что-то сказал, да? Я отвлеклась, прости.
– Ага, я как раз исследую твою кровь.
– И что там?
– Ну… интересно. Даже очень. У меня, к сожалению, нет свежих образцов крови покойного императора или его сына. Тогда у меня еще был недостаточный уровень допуска. Но на твоих образцах я вволю поэкспериментировал. И, кажется, не без помощи Таяны понял, как действует лихорадка.
– Ну, развлеки меня за завтраком, расскажи, – попросила я.
Казалось, дворцовая кухня специально старалась радовать меня перед концом, потому что таких вкусных и красивых блюд я не ела никогда.
– Это антинаучно. Противоречит здравому смыслу и всей нашей науке, но звездная лихорадка уничтожает энергию.
– Чего? – не поняла я.
– Ну… это как съемный аккумулятор для эмирта. Крохотный такой. Подсоединяешь его к сети, закачиваешь туда энергию и несешь к эмирту, чтобы залить в него. Одного такого хватает лет на десять. Звездная лихорадка – это аккумулятор. Она подзаряжается от тебя и… уносит энергию куда-то.
– Не знаю, насколько это антинаучно, но аппетит ты мне испортил. И когда энергия кончится, я умру?
– М-м-м… если бы ты была императором Ладером, я бы сказал – да. Болезнь буквально выкачивала из него эту энергию, уничтожала все внутри. Частицы лихорадки просто исчезали, а отследить их никто не догадался.
– Они могли бы привести нас к примжинам?
– Да, верно. Могли бы. Судя по всему, это довольно развитая раса. Их технологии непонятны нам, но я склонен считать, что звездная лихорадка – это именно технология, а не болезнь.
От волнения Градвин начал бегать туда-сюда. Я слушала теперь уже с интересом, не забывая о фруктовом муссе с печеньем.
– Выходит так, что примжины жили очень давно. Еще когда две самые сильные империи – Денеб и Канопус – даже не думали о звездных путешествиях. Примжины были негуманоидами, хотя их облик мы так и не восстановили. Но что важнее, они были очень слабые. Подверженные всем болезням своего мира, очень хрупкие и с удивительно коротким сроком жизни. Ну и поганым характером, что подводит нас к идее о том, что природа не ошибается. Такие сволочи не должны жить долго. Потом примжины открыли технологию лихорадки. И с ее помощью выкачивали энергию из жителей галактики и благодаря этому увеличили свою продолжительность жизни.
– Это все ты прочитал?
– Нет. – Градвин немного смутился. – Многое додумал. Но если принять, что я прав и лихорадка – не болезнь, а технология, то все сходится! Поразительно!
– Рада, что ты впечатлился инопланетными технологиями. Что дальше?
– Дальше я подумал: раз мне не удалось заполучить образец крови императора, я должен внимательно изучить твою! И сравнить ее с результатами прошлых исследователей. И знаешь что?
– Что?
– Данные не совпали. В твоей крови действительно сумасшедшая концентрация лихорадки, она подпитывается твоей энергией, но… не покидает твое тело.
При одной только мысли о частицах лихорадки внутри (я знала, что это лишь метафора, но ничего не могла с собой поделать) хотелось чесаться.
– Это плохо? Или наоборот?
– Пока не понял, – признался Градвин. – Но течение твоей болезни вообще нетипично. Император ослабевал, сильно худел, его лихорадило. Затем был период агрессии, и только потом – смерть. У тебя же периоды агрессии сменяются спокойствием, что вообще можно списать на стресс от пережитого. Ты не худеешь, все твои показатели в норме, а еще ты разбила экран. Такое не под силу слабой девушке.
Что-то такое я припоминала. Кажется, перед последней дозой успокоительного я действительно немного побуянила. Но как это связано с болезнью?
– На корабле, когда мы с Фортемом летели с Земли, мне делали операцию, и наркоз плохо взял меня. Я могла быть заражена уже тогда?
– Вполне. Я пока не знаю, почему болезнь так развивается, но… это внушает надежду.
– На что? – со вздохом спросила я.
Аппетит резко пропал, и я отодвинула тарелку. Придет сегодня Фортем? Или Люк? Люк, как сообщала система, бывал у меня в моменты, когда я спала, накачанная препаратами. Наверное, в этом не было ничего странного, ведь у императора сейчас куча дел, но все равно мне было обидно.
Да, я понимала, как тяжело ему снова переживать смерть члена семьи. И как страшно видеть эти кристаллики на руках сестры, которую он так берег. Но мне бы поддержка не помешала.
– Ну и зачем это примжинам?
– Власть. С такими технологиями им открыты все двери. Только скинь императора крупнейшей системы так, чтобы народ не взбунтовался, и галактика – в подарок.
От отчаяния и бессилия хотелось рычать.
– Что ж, может, они и споткнутся. Например, об тебя.
– Об меня?
– Ну да. Если я прав и лихорадка не выкачивает из тебя силы для своих создателей, то…
Когда наши взгляды встретились, я увидела в глазах Градвина целую гамму эмоций. И робкую радость, и неуверенность, и надежду. И даже гордость: он обожал свою работу.
– Ты не заразна. Ты носитель лихорадки, но не переносчик.