Глава 26

Три дня до Елового ручья колесить было сплошным удовольствием, по сравнению с нашими «северными» мучениями. Мы постоянно кого-то встречали и раскланивались, сообщая новости, и вот, наконец, многострадальный обоз догромыхал до огромного валуна, на котором камнерезом были сделаны три стрелки с затейливыми указателями. Еловый ручей лежал прямо. Налево, махнув нам рукой, поскакал Далей, соскучившийся по жене. Направо свернул на груженой телеге Наум, затянув занудную песню. Все, южное посольство распалось, выполнив поручения, так и оставшиеся для нас с подругами, по большому счету, тайной за семью печатями. Но, судя по вчерашним суровым, но довольным лицам мужчин после совета, весьма важные.

Телегой правил Дин, Мирон дрых, обернувшись леопардом, лежа на животе, а мы с Хвесей лечили его подпаленную шкуру. Гладили его: она – с любовью, я – используя дар. Мирон даже ухом не повел, когда я уже в который раз нечаянно дернула его за хвост чуть сильнее. Эта краса и гордость особенно пострадала в огне. Поэтому всю дорогу в основном ею я и занималась. Спину можно спрятать, а лысый облезлый хвост у всех на виду крайне смущал леопарда. Вот мы и старались отрастить мех как можно скорее.

Очередная пара стражей, завидев нас, поскакала навстречу и радостно поприветствовала. Нам с Хвесей, как новеньким, достались любопытные взгляды, а Эльсе – едва заметные кривоватые улыбки. Им она тоже пересолила суп, как говаривал ата Вит?

На подъезде к Еловому у меня глаза разбегались. Я крутила головой и жадно рассматривала долину, с которой теперь теснее некуда связано мое будущее. Зеленые поля ровными квадратами уходят до самой горы, перемежаясь с садами. Уже привычные южные ароматы смешиваются с запахом цветущей арраи. Кажется, что Дин везде и во всем, им пахнет даже сам воздух, которым я не могу надышаться.

Добротные крепкие дома начались задолго до Елового – значит, здесь не опасаются нападения, что не может не радовать. Завидев нас, жители выходили за ворота, подходили к калиткам и махали нам, приветствуя, спрашивали, как прошла поездка. Дин доброжелательно кивал и отвечал, что лучше, чем надеялись. Они довольно улыбались и следом их вниманием завладевали мы с подругами. Отметив, что я сижу с Дином рядышком, народ еще больше загорался интересом.

Еловый – большое село, размерами с Волчий клык, только гораздо ярче. Хозяева домов будто состязались друг с другом, украшая жилье. Диковинные южные цветы потрясали буйством красок. Крыши, крытые черепицей, что удивительно для меня само по себе, ведь на Севере используют тес, пестрели едва не всеми оттенками радуги, заставляя гадать, что добавляли в глину для их изготовления. Невысокие заборчики вокруг огородов и садов некоторые умудрились в разноцветную полоску побелить. Резные наличники на окнах, балясины на верандах и лестницах – сплошь деревянное кружево.

Мы подъехали к хоромам недалеко от центральной площади, Дин с Шаем помогли спуститься нам с Эльсой и забрали нашу увеличившуюся после похода на ярмарку поклажу. Прошли через задний двор в сад, и я увидела необычные… качели, наверное. Огромная полукруглая плетеная корзина, подвешенная цепями к перекладине, напоминающая яйцо. Внутри «яйца», свесив ноги, вольготно устроились на подушках две женщины. Какие необычные качели! Я сразу размечталась, чтобы себе такие завести. Вот было бы здорово сидеть в них, покачиваясь, смотреть на закат или рассвет и… Да что угодно делать, хоть дремать.

– Мама! – радостно позвал Дин.

– Бабуля, тетя Даша, – что есть мочи крикнула Эльса.

– Здравствуйте, ама Лизавета, – уважительно обратился Мирон к первой оборотнице клана Еловый ручей, а затем, мне показалась даже чуть заискивающе, к другой: – Приветствую вас, уважаемая ама Дарья. Как ваше здоровьичко? Я вот с женой приехал, Хвесей зовут.

Высокая, статная, очень молодо выглядящая, светловолосая женщина крепко обнимала Эльсу, свою внучку. Похожи-то как! Я бы подумала, что они мать и дочь, если бы не знала о подругиных родителях. Ама Лизавета обнимала, целовала непутевую внучку и попутно ругала за побег и прочие проделки, но совсем не строго.

Старшая родственница, ама Дарья, седая, худая, с грустными карими глазами старушка улыбалась, молча разглядывая прибывших. Дин осторожно обнял ее и звонко чмокнул в сухую морщинистую щеку. За забором собирались поглазеть соседи, и опять больше всех внимания доставалось мне – северянке.

Эльса выбралась из объятий бабушки, краем глаза отметила любопытствующих клановцев и явно решила насладиться своим победным возвращением. Юркнув под руку к Шаю, с гордостью произнесла:

– Бабушка, тетушка, это мой жених Шай из Обжигающей лощины. – Оценив потрясенные лица родных и зазаборных, она, хихикнув, весьма довольно спросила: – Правда же я самого лучшего оборотня на всем Фарне себе отхватила?

Лизавета и Дарья с вытянутыми в удивлении лицами стояли недолго; как мне показалось, выдохнули они с каким-то неимоверным облегчением, словно не могли поверить в свою удачу. Значит Шая в эту семью не просто примут, а с распростертыми объятиями и, как говорится, живым не выпустят, чтобы, не дай Луна, не передумал. Обе бабушки кошками скользнули к будущему зятю и крепко обняли вместе с внучкой.

– Сынок, как же я счастлива тебя видеть снова, но уже по такому приятному поводу! – защебетала Лизавета.

– А уж как Матео обрадуется! Вот будет ему подарок. Такого достойного и серьезного мужчину в зятья еще попробуй заполучи… – подпевала ей Дарья.

– Я буду вам до самой смерти благодарен, если отдадите за меня вашу Эльсу. Я люблю ее и обещаю заботиться и хранить всю жизнь, – заверил невестиных родственниц Шай, поясно им поклонившись как старшим женщинам рода.

Эльса всхлипнула, счастливо, с восторгом глядя на любимого. А мы услышали громкий потрясенный вздох соседей. Хочется надеяться, что те разделили с ней радость, а не сражены новостью, что Шай влюблен в беглую своенравную девицу.

В этот момент в сад пришел огромный мужчина, такой же двухцветный, серо-коричневый тигр, похожий на Дина. Его отец! Можно сказать, сын – молодое продолжение отца, особенно, когда они коротко обнялись. Даже смотрели одинаково: внимательно, тепло, но словно разбирая еще не высказанное по полочкам и пытаясь предугадать, что будет дальше. С опаской разглядывая Матео, я бы не дала ему восемьдесят лет, слишком молодо выглядит и крепкий как скала.

Как и на Севере, согласно традициям, девица знакомит жениха сначала с женщинами своего рода, и если те одобрят, – с мужчинами. Но Матео, после сына, радостно обнял Шая, да так крепко, что у того кости хрустнули, и с ходу заявил:

– Как же я рад, что Эльса тебе досталась. Теперь я спокоен за нашу кровиночку, любимую деточку.

– Для меня честь – породниться с вами, ата Матео, – с почтением ответил Шай.

Дальше очередь дошла до меня. Дин встал рядом со мной, собираясь согласно той же традиции, представить суженную сперва мужчинам рода, а потом женщинам:

– Отец, позволь познакомить тебя с моей невестой Савери из далекого северного клана Волчий клык. Ее мать из Тихой заводи, что дальше на юге.

– Хорошая ли Савери хозяйка и выйдет ли из нее достойная жена? – спокойно спросил Матео

Я испуганно замерла: а ну как не придусь ко двору?

– Отменная хозяйка, это могут подтвердить многие достойные северяне. Она с малых лет вела дела целого клана как сестра главы, так что многому обучена и знает не понаслышке, – твердо, уверенно сказал Дин, и меня чуть отпустило. Затем, улыбнувшись, громко добавил: – Жена из нее выйдет самая лучшая, для меня – единственная и любимая. И другой не надо.

– Дедушка, Савери еще знахарка отличная, а как готовит вкусно, а мастерица какая, – преданно затараторила Эльса, но закончила не без ехидства: – Главное, нашего Дина любит, просто жуть, взглядом все время его облизывает, восхищается его руками, ногами, хвостом толстым, запахом и…

– Эльса, – прошипела я, краснея от стыда. – Я тебе хвост выдеру…

– Я погляжу, вы подруги закадычные, – усмехнулся Матео.

Бабушки тоже одобрительно улыбались.

– Жизнь заставит, не так раскорячишься, – ухмыльнулась Эльса, подпортив торжественный настрой.

Прибила бы! Тем временем за забором зашептались, почему-то раздраженно и испуганно: «Подруга Эльсы… подруга Эльсы…»

Ритуал выполнили. Амы Лизавета и Дарья подошли ко мне чуть настороженно, а потом крепко обняли, принимая в семейный женский круг и род:

– Добро пожаловать в Еловый ручей, Савери из Волчьего клыка.

Я облегченно всхлипнула и прижалась боком к Дину. Он поцеловал меня в нос, вытер слезы и подтолкнул к матери, шепнув, что котомки заберет.

Мирон, о чем-то перемолвившись с моими будущими родственницами, пообещал вернуть Дину коня попозже и поехал с Хвесей к себе домой. Мы с ней махнули друг другу руками и пообещали «до скорой встречи».

До самого вечера была суета: мы мылись в бане, готовили, накрывали на стол и рассказывали о поездке. Благо в трапезной собрались только самые близкие: мы с Дином, Шай с Эльсой, Матео с Лизой, тетушка Дарья в удобном мягком стуле, еще трое мужчин из первых лиц клана. Мирон прислал записку, что сегодня представляет жену своему роду. Смеху было много, особенно, когда мы, смущаясь, рассказывали про побег из дворца. Кое-кто даже лбом об стол приложился от хохота.

Потом разговор пошел о свадьбах. Первой обсудили нашу с Дином и решили, что наследник главы клана обязан жениться с размахом. По сему понадобятся не менее четырех недель на подготовку. Немного поспорили лишь о том, где я все это время жить буду. Дин непоколебимо заявил, что жить мы будем вместе и у него, а если кто-то против – значит, с утра сходит со мной в храм Луны и проведет обряд. Поставит мне брачную метку. Я бы сходила, но родственники и друзья Матео в один голос возмутились, что не дело лишать клан праздника.

Пока на нас в ожидании ответа глазели родственники и гости, мой тигр буравил меня желтыми глазами, словно сам себя уговаривал подождать, потом, положив широкую ладонь на плечо, притиснул к себе и, потершись о мое ухо носом, все-таки уступил. Ну и ладно, а то я устала от нескончаемого любопытства, весь день его кожей ощущала. Ама Дарья, к примеру, в бане проговорилась, что худенького стеснительного каракала они совсем не представляли рядом с суровым властным тигром.

Затем пришел черед Эльсы и Шая. Все посмотрели на них. Стальной волк спокойно, с улыбкой взглянул на будущих родственников. А вот Эльса занервничала. Только ама Лизавета открыла рот, чтобы наметить дату, будущий зять строго заявил:

– Месяц ждать не буду. Мой клан может подготовить свадьбу гораздо быстрее. Напиться на дармовщину у нас горазды хоть каждый день. Да и принято же у нас, что свадьбы играют в клане жениха?! Эльсу я заберу к себе сразу. Завтра и отправимся, чего кота за хвост тянуть?

– Но Эльса – внучка главы клана, мы обязаны отметить ее замужество с честью! – возмутилась супруга главы.

Эльса скуксилась и заканючила:

– А можно через три или четыре дня отметим у нас в клане, для своих? Второй раз мы с Шаем сыграем свадьбу у него в клане. Всем будет хорошо: и приличия соблюдем, и мы ждать не будем.

– И весь клан увидит, что мужа ты отхватила самого лучшего, чего ж не похвалиться-то, да? – ехидно заметил друг Матео и получил от него укоризненный взгляд.

– Меня здесь все равно никто не любит, – буркнула Эльса, поникнув. – Так зачем ждать месяц?

– Зато мы тебя любим, братец Эль, а нас вон сколько, тебе чего, мало что ли, жадина? – я шутливо толкнула ее в бок.

Подруга посмотрела на меня, подалась резко и обняла крепко:

– Твоя правда, Сава. Мы друг друга столько раз спасали, что…

– Ну-ну, спасительница, – хохотнул Дин, покачав головой.

Шай мягко привлек Эльсу к себе и зарылся носом в волосы на макушке, блаженно выдохнув:

– Она только моя спасительница и ничья больше.

Матео с Лизой и Дарьей смотрели на эту парочку влажными глазами, тая от радости. А потом опять обратили внимание на нас с Дином, который все норовил меня прижать к себе покрепче. Почувствовал, что на своей территории, где никто не мешает обниматься, и дал рукам волю.

Ама Лизавета выдохнула, прижав руки к груди:

– Сколько счастья к нам в дом привалило! Луна, защитница, благодарю тебя за милость!

Потом нас с Эльсой отправили спать. В ее покои, между прочим. Глава с супругой до свадьбы внучки решили держать нас подальше от женихов. Те возмущались, но без толку. Ама Лизавета сыну прямо сказала, что у него есть время подготовить дом для переезда невесты, «пыль вымести и паутину снять», а у нас с Эльсой – отдохнуть, заняться нарядами и навести красоту.

Следующие три дня мы добросовестно кроили и шили, получив в подарок от Лизы множество отрезов ткани и кружева. Матео пригласил в дом помощниц, но те явно недолюбливали Эльсу и предпочитали сидеть в сторонке и шить то, что мы накроили. Кроме того, заказали новую обувь у сапожника. И конечно же приводили себя в порядок после дорожных перипетий: подрезали волосы, смягчили обветренную кожу, отсыпались. Еще с Хвесей шептались, заставляя ее делиться опытом в соблазнении мужа.

Три дня пролетели весело и в приятных хлопотах. Только накануне свадьбы взгрустнулось: Дина я видела лишь мельком, за ужинами, а так хотелось побыть с ним. И пока Эльса с бабушкой ворковали, вспоминая матушку и дочь погибшую, я вышла в сад. Забралась в занимательную подвесную корзину и оттолкнулась ногами. Я медленно покачивалась, глядя на затухающий закат и слушая стрекот насекомых. Глубоко вдохнула, прикрыв глаза, – и тут же уловила знакомый запах: ветер дул от Голубой горы, а аррайи там видимо не видимо…

– Добрый вечер, любимая!

Распахнув глаза, я в восторге уставилась на своего любимого тигра, который, сложив руки на груди, с улыбкой смотрел на меня.

– Дин!..

– Я тоже соскучился и спать без тебя не могу, – кивнул он, поморщившись.

Присел передо мной на корточки и уткнулся лицом в мои колени.

– Как день прошел?

Я наклонилась, потерлась носом о его ухо, макушку и тихонечко пожаловалась:

– Клан у вас не улыбчивый. Все ходят смурные, разговаривают неохотно, а смотрят так, словно ожидают от нас подвоха. Странно как-то…

Дин обхватил мое лицо и нежно поцеловал.

– Ничего, пройдет со временем. Они тебя скоро узнают поближе и поймут, что ты у меня самая добрая и светлая.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой спросила я.

Дин потянул меня из корзины, но не удержался на пятках и мы завалились на траву. Мы смеялись, обнимались и целовались, жарко-жарко.

– Правда-правда, не сомневайся! – неожиданно услышали мы от мамы Дина. Оторвались друг от друга и я смущенно посмотрела на будущую свекровь, которая стояла неподалеку и одобрительно смотрела на нас. – Тебя полюбили сразу Эльса и Дин, а они совершенно разные, как небо и земля! Не говоря о сыне, ты что-то хорошее нашла в моей внучке, а это уже о многом говорит.

– Я… мы… простите… – я заворочалась, пытаясь выбраться из-под Дина и принять более приличный вид.

– Не за что прощать, доченька. Вы в своем праве и в своем доме целуетесь. Нечего здесь стыдиться. А я так вообще счастлива: Дину тридцать пять, по краю ходил, а любви все найти не мог, а тут – ты. Наша кошка-крошка! – передразнила она сына и рассмеялась вместе с ним.

Дин поднялся и помог встать мне. Заботливо отряхнул мое платье, обнял, поцеловал крепко и подтолкнул к матери:

– Иди, любимая. Сегодня опять ночь в одиночестве, еще и день завтра тяжелый. Вам готовиться. Отдохни хорошенько.

Свадьбу гуляли прямо на площади, поставив столы с угощением ближе к отчему дому Эльсы. Играли музыканты, танцевала молодежь, сидели более солидные амы и аты. За отдельным столом красовались молодожены. Эльса постоянно касалась шеи, где Шай поставил брачную метку, по сути укусил.

В храме Луны с амой Лизаветой и амой Дарьей даже всплакнули во время обряда, такой Эльса хрупкой и невинной выглядела в небесного цвета шелковом платье. Распущенные золотистые волосы блестящей волной лежали на плечах, на голове красовался венок из самых ярких цветов, какие только росли в саду. Любо дорого смотреть на прекрасную невесту. Шай вон до сих пор оторваться не может, не ест не пьет – держит свою ненаглядную за руку и облизывает взглядом.

И все же, что-то было не так. Не было пьяного куража, когда пили за молодую, зато старались за новобрачного – словно в последний путь провожали. Дин с Далеем, прикатившим с хорошенькой, милой супругой Зоей, и отцом только посмеивались, а мы с Хвесей дивились все сильнее.

Вчера целый день парили-варили-жарили едва не всей улицей. Решили приготовить и кабанчика. Эльса попросила украсить ее свадьбу этим блюдом, но не шкурой, а полноценным, с мясом. И я расстаралась: полночи не спала, следила за ним, пока томился.

И вот народ ест-пьет, нахваливает аму Лизавету, но как только Эльса похвалилась, что кабанчика ее подруга Савери готовила, и подобное блюдо князь Валиан с приближенными и гостями больно хвалили, как восторги притухли, а гости с подозрением жевали мясо.

– Они думают, что мы им туда отравы положили? – не выдержала я и тихонько спросила у Дина.

– Нет, просто был у нас один случай, когда Эльса так же что-то нахваливала, а потом весь Еловый после праздника от нужника не отходил, – шепотом поделился со мной Мирон.

– Ей было десять лет, пора бы уже забыть, – отмахнулась бабушка проказливой невесты.

– А в двенадцать, она усыпила пастухов, решив освободить отару овец, подготовленных на продажу. Выпустила на свободу. В итоге половину сожрали дикие волки, а вторая – душникам досталась… – припомнил один из важных друзей ата Матео.

– Ну а в тринадцать влюбилась в Тимоху. Помните, как она невесту у него «отбила»? Переночевала в доме «соперницы», а потом всей округе растрепала ее сны… неприличные, с участием сразу двух полюбовников. И такая слава за несчастной пошла нехорошая…

– Тоже мне несчастная, – язвительно передразнила Эльса.

– А помните… – начал было Мирон.

– Забыли! – рыкнул глава клана, заставив вздрогнуть всех, кто слышал.

Нарядная молодежь задорно отплясывала, не вникая в разговоры старших. Глядя на них, Эльса потянула Шая в круг. И я удивилась, насколько он отличный танцор. Только мы с Хвесей, Дином и Мироном решили присоединиться к ним, прямо в центре танцующих разгорелся скандал.

Невеста, уперев руки в боки, стояла напротив какой-то девицы в ярко- желтом платье. Они о чем-то друг другу злобно шипели. А вот Шай явно не знал, как себя вести дальше, ведь вмешиваться в женские споры мужику не полагается. Скоро его ловко оттерли от спорщиц другие девушки, правда тоже настроенные против Эльсы. Я, не раздумывая, уже зная горячую натуру подруги, поспешила к ней, дабы прекратить спор и утихомирить.

Жаль, не успела, новобрачная плюнула в лицо противнице, та ответила ей тем же – и понеслось…

– Я вижу ты увидела наконец свое место в жизни, а оно занято? Хочешь освободить? – разорялась Эльса, двинув, если не ошибаюсь, Лидию.

– Зато тебе все дозволено, только руки коротки! – кричала та в ответ.

– А ты вся в делах и заботах. Сначала Ирека увела у Настены. Надоел – выбросила. Потом Дирема у Ильмы. А сейчас, смотрю, глаз на моего Шая положила. Облезешь и криво обрастешь!

– Да от тебя муж сбежит сам, без моей помощи, кошка ушастая, – не унималась обидчица.

– Тебе больше делать нечего, как поскандалить на празднике. Одиночество заело? Никто больше не любит?

– Проклятая! – крикнула подружка Лидии, пытаясь за волосы оттащить от нее Эльсу.

– Потаскушка, – огрызнулась Эльса, вывернувшись и двинув той помощнице в глаз.

– А ну прекратите! – грозно крикнула я.

– Ага, вот и отмороженная подружка этой спятившей. Небось тоже проклятая, – прошипела третья девица.

Ну тут уже не выдержала я и залепила врушке оплеуху:

– А мы, северяне, своих никогда не бросаем в беде, не то что вы, южная свора дур.

В ответ мне засветили кулаком в глаз. Шумело в голове и сверкало перед глазами после этого знатно. Но стерпеть я уже не могла. Скоро посреди площади шипела, визжала и вопила толпа злобных кошек, разорванные платья и клочья меха медленно оседали на землю. Растаскивали нас старшие гостьи, во главе с взбешенной Лизаветой, которая отчитывала неблагодарных, не умеющих себя вести девиц, пока Дарья с грустной Хвесей обихаживали меня с новобрачной.

Дин с Матео говорили с мужчинами, а те виновато разводили руками, мол, что с глупых баб взять.

Поглядев в зеркало в доме родителей Дина, я чуть не расплакалась: под глазом расцветал знатнейший фингал, кровоподтек останется и утром. Вдобавок все лицо и шея расцарапаны. А когда рассмотрела Эльсу с двумя фингалами, то мы дружно икали от смеха.

– Ну точно мы парочка неразлучная!

– Скорее невезучая! – буркнула я

Пришел Шай, от злости глаза тараща, что голодный филин.

– Все, поехали домой, а то в Еловом все бабы дуры. Никакого понимания, что торжество идет, свадьба…

– Не все! – проворчала я, держа у глаза бутыль с холодной водой.

Явившийся следом за Шаем Дин, услышав мой ответ и разглядев нас с Эльсой, расхохотался.

– Заметно, – улыбнулся наконец Шай, покачав головой.

Пока я делала примочки и помогала Эльсе, молодожен чуть не поругался с ее родней. Матео отговаривал его ехать в горы на ночь глядя. Но тот упрямо гнул свое, де ночью для него, наоборот, не опасно. Душники охотятся днем, а обычное зверье к Шаю не полезет.

Но хитромудрый тигр Матео выделил молодоженам охрану и телегу для приданого, да так проволынил отъезд, что отправился отряд в Обжигающую лощину лишь к утру. Эльса с Шаем глаз не сомкнули, не говоря уже о брачной ночи, а меня, полусонную, Дин унес домой. К нам домой!