Отец повел меня по лабиринту полутемных коридоров, а затем мы полетели в турболифте наверх, на самый верхний уровень базы. Когда двери открылись, я увидел обсервационную палубу и заметил, что прозрачный купол над ней такого же размера, что и в «Куполе грома», и вид из него открывается такой же. Оглядевшись, я увидел камеры, закрепленные на бронированном каркасе. Они обеспечивали обзор во всех направлениях и подавали картинку на бетонный потолок «Купола грома», расположенного в глубине под каменной мантией Луны.

Не останавливаясь, чтобы полюбоваться видом, отец пересек обсервационную палубу и подошел к другому лифту. Его двери, в отличие от других, не открылись автоматически. Отец поднял крышку, закрывавшую пульт, и набрал код. Двери открылись, и мы зашли в кабину. Там была только одна кнопка со стрелкой, указывающей вниз; она засветилась, когда отец нажал на нее. Лифт стремительно ухнул вниз; на секунду мне показалось, что мои ноги вот-вот оторвутся от пола. Из лифта мы вышли в узкий служебный тоннель, полный переплетения проводов и металлических труб. Я едва поспевал за отцом. Тоннель был очень длинный, с сильным уклоном.

Когда мы наконец добрались до конца коридора, отец набрал еще один код, чтобы открыть круглый люк в потолке. Поднявшись по короткой металлической лестнице, мы попали в большую круглую комнату с прозрачным куполообразным потолком. За ним открывался потрясающий вид на бронированную сферу лунной базы, которая лежала справа, высоко над нами в кратере, словно в кубке, рядом с похожим на чашу кратером Дедал, в котором мы сейчас находились.

– Добро пожаловать в обсерваторию «Дедал», – сказал отец. – Извини за пыль и грязь – роботы-уборщики сюда, разумеется, не заходят. Начальство закрыло обсерваторию более двадцати лет назад, и доступ в нее запрещен.

Я посмотрел на голую лунную поверхность, протянувшуюся от одного черного горизонта до другого во всех направлениях, и внезапно ощутил, как здесь одиноко. Неудивительно, что отец и его друзья вели себя странно. Несколько лет, проведенные в такой невероятной изоляции, могут свести с ума кого угодно.

– Ты сказал «запрещен»?

– Да. Но я выяснил, как подать сюда ток и включить системы жизнеобеспечения, не привлекая внимания Земли. А все скрытые микрофоны и камеры я вырубил, так что это одно из немногих мест на базе, где ОАЗ не может следить за мной.

Отец наклонился к небольшому микрофону на панели управления системой безопасности и громко сказал:

– Открой двери отсека, ХЭЛ. – Он ухмыльнулся. – Видишь? Уединение – это прекрасно.

– Точно. Мы же не хотим, чтобы нас подслушал Человек с сигаретой, – буркнул я.

– Вот. – Он потянулся к выключателям, и комнату залил свет люминесцентных ламп. – Вот что я хотел тебе показать.

В противоположном конце комнаты царил полный хаос. Записки, графики, рисунки, распечатки были расклеены повсюду и сложены на всех доступных поверхностях. Это было похоже на «логово» следователя из какого-нибудь сериала – следователя, потратившего несколько десятков лет на поиски серийного убийцы, в существование которого никто не верит.

Я стал изучать записи и распечатки.

– Я знаю, как все это выглядит, – сказал отец, словно читая мои мысли. – Как гараж Рассела Кроу в «Играх разума», да?

– Лично мне это больше напоминает логово суперзлодея, – ответил я и начал наугад нажимать кнопки на панели. – Где тут кнопка самоуничтожения?

– Ты ее первую нажал, – сказал отец, указывая на красную кнопку без надписи.

На долю секунды я ему поверил, и этого хватило для того, чтобы мои глаза распахнулись от ужаса.

– Есть! – ухмыльнулся он. – Повелся, малыш.

– Ладно, я повелся. Ты сам все это сделал?

Он кивнул.

– Не говорил ни Сину, ни Грэму. Син не примет это всерьез, а Грэм… Грэм не склонен смотреть на вещи скептически, а мне хотелось подойти к делу с научной точки зрения. – Отец посмотрел мне в глаза. – Судя по твоим словам в столовой, ты это слушать не хочешь?

Я покачал головой.

– Я сам задавал себе те же вопросы, что и вы с Грэмом. Просто… просто я думал, что сейчас это уже не важно.

Он кивнул и сделал глубокий вдох.

– Ты знаешь, кто такой Финн Арбогаст.

Я кивнул.

– Он основал компанию «Кейос террейн», – ответил я, вспоминая о том, как встретился с ним в «Хрустальном дворце» – уже в другой жизни. – А что?

– Я был его главным военным консультантом, когда он и «Кейос террейн» работали над «Террой фирмой» и «Армадой», а также над первыми комплектами заданий. – Мне показалось, что в голосе отца зазвучала нотка гордости. – Я всегда мечтал зарабатывать на жизнь разработкой игр, так что ты понимаешь, что я чувствовал, когда у меня появился шанс поработать над играми, которые могут спасти нашу планету.

Мы с Арбогастом сотрудничали в течение нескольких месяцев – не лично, а в ходе видеоконференций, которые проходили несколько раз в неделю. Его задача состояла в том, чтобы создать симулятор, который научит людей сражаться с европами, и, следовательно, в его играх должны были быть точно отражены их корабли, оружие и тактика. Поэтому ОАЗ дал Арбогасту полный доступ к данным о европах – ко всему, что мы узнали о них после первого контакта.

Отец тяжело вздохнул.

– И часть засекреченных данных мне удалось увидеть.

– Как? – спросил я. – Ты же сидел здесь, а он был на Земле?

– Он связал свою компьютерную сеть с нашей, чтобы делиться новыми версиями «Терры фирмы» и «Армады», как только они были готовы к тестированию. Это позволило мне получить доступ к файлам с данными о европах. В этих файлах было много секретной информации о наших контактах с ними… И все, что я узнал, подтверждало теорию, над которой я работал почти десять лет.

Я кивнул, пытаясь скрыть страх, который вызывали во мне его слова.

– Выкладывай.

– Ну ладно. – Отец вздохнул. – После первого контакта инопланетяне стали перехватывать наши трансляции фильмов и телепередач. Они смонтировали из них короткий ролик и раз в год, перед противостоянием Юпитера, присылали нам. Эти ролики видела лишь горстка людей. – Он указал на экран. – А теперь я хочу показать их тебе.

На экране стали появляться ролики, созданные инопланетянами, – и каждый из них был посвящен какому-нибудь конфликту между людьми. Я увидел много хроники времен Второй мировой, перемежающейся с фотографиями и видео десятков крупных вооруженных конфликтов, которые произошли уже после ее окончания. Среди всего этого попадались и сцены из старых фильмов и телесериалов о войне, словно европы не могли отличить правду от вымысла. Или же смешивали их намеренно, с определенной целью.

Еще более странным было другое. Я заметил короткие куски из десятков научно-фантастических фильмов – и в каждом из них фигурировали враждебные захватчики-инопланетяне. Всего за несколько секунд я увидел кадры из «Звездного пути» и «Звездных войн», «Войны миров», «Дня, когда Земля остановилась», V и даже – боже милосердный – «Поля битвы: Земля». Никаких фильмов с дружелюбными пришельцами, ни одного кадра из «Инопланетянина», «Человека со звезды» и «Альфа».

– Сынок, посмотри на эти изображения и на то, как они подобраны, – сказал отец, пока на экране мелькал уродливый зверинец, собранный за всю историю научно-фантастических фильмов, – чужие, хищники, триффиды, трансформеры, да кто угодно. – По-моему, это такое послание, намеренно зашифрованное. Как будто они поставили перед нами зеркало, чтобы мы увидели себя со стороны.

Стремительный монтаж изображений внезапно сменился двух-трехсекундными роликами из таких блокбастеров, как «День независимости», «Армагеддон» и «Столкновение с бездной» – в основном сценами, в которых человечество объединяется для того, чтобы защититься от смертоносной кометы, астероида или от захватчиков-инопланетян.

– Похоже, европы изучали нас и нашу популярную культуру еще до того, как мы установили с ними контакт, – сказал отец, приглаживая волосы. – Думаю, они посмотрели все научно-фантастические фильмы и телепередачи и поняли, что вторжение на нашу планету – один из самых страшных наших кошмаров. Поэтому они решили его реализовать. Они подготовили вторжение инопланетян, которое мы постоянно изображали в книгах и фильмах, – с огромными кораблями, дуэлями истребителей в космосе, роботами-убийцами и всем прочим!

Отец взглянул на меня, ожидая ответа, но я на мгновение потерял дар речи. Я мог только смотреть на экран, на котором появлялись все новые изображения. Я заметил кадры из римейков «Нечто», «Дня, когда Земля остановилась», «Войны миров», а затем клип из более старого фильма – «Земля против летающих тарелок».

– Каждый такой ролик заканчивается серией из пяти сигналов.

Это было начало «Диких сигналов» Джона Уильямса из саундтрека к «Близким контактам третьей степени». Пять нот, которые клавишник играет, когда правительственные агенты начинают легендарную игру с инопланетянами в конце фильма.

Ла-ла-ла-БАМ-БАМ!

Звуки словно издавал старый кнопочный телефон. Они воспроизводились быстро, снова и снова. Затем отец выключил звук и повернулся, чтобы оценить мою реакцию. «Близкие контакты» мне никогда не нравились – вероятно, потому, что (внимание, спойлер!) в конце фильма главный герой, Рой Нири, так легко бросает семью. Для меня это было слишком личное.

Я смотрел на изображения. Я слушал звуки. Я ждал.

– Ладно, – сказал отец, подавшись вперед. – Во-первых, подумай о хронологии событий. О том, как прошел первый контакт. Европы срежиссировали весь этот конфликт – они заманили нас, манипулировали нами, чтобы развязать его. – Он прищурился. – Зачем еще им рисовать огромную свастику на поверхности Европы? Это была ловушка, и мы угодили в нее – совсем как адмирал Акбар!

В других обстоятельствах я бы, возможно, рассмеялся.

– Итак, – продолжал отец, – человечество обнаруживает угрожающее сообщение, оставленное негуманоидной разумной расой. Сообщение оставили там, где люди точно должны были его заметить, когда обрели возможность отправлять космические зонды к границе Солнечной системы. Это словно монолит, который закопали на Луне в «2001».

Я кивнул – не потому что был согласен, а просто демонстрируя, что понимаю, о чем идет речь. При этом я думал о том, проявляется ли у моего отца предвзятость подтверждения, предвзятость наблюдения или одна из других предвзятостей, которые я проходил по психологии в школе. Возможно, он видел причинно-следственные связи, которые на самом деле не существовали.

А может, и нет.

– Наверное, европы знали, что мы непременно отправим зонд, чтобы изучить эту свастику, – и как только мы это сделали, они объявили нам войну и сообщили, что намерены истребить нас как вид. По официальной версии, инопланетяне не дали нам объяснить наши действия или вступить в переговоры. Однако они не уничтожили нас немедленно, хотя, очевидно, были в состоянии это сделать. Вместо того чтобы напасть, они втянули нас в какую-то странную гонку вооружений и позволили нам постепенно сократить разрыв в уровне развития технологий. А в этом году они наконец решили начать вторжение. Почему? Их поведение имеет смысл только в том случае, если они нас испытывают.

– Мы говорим о пришельцах, – напомнил я ему. – Нельзя оценивать действия инопланетян с точки зрения человеческой логики. Возможно, их культура, их мотивы человеческий разум понять не может.

Отец покачал головой.

– Человек в состоянии понять, что кто-то пытается его надуть. Инопланетяне действуют не просто так – возможно, они хотят вызвать у нас какую-то реакцию, увидеть, как мы действуем в определенных обстоятельствах. Или узнать, как человечество в целом отреагирует на них.

– Это проверка?

Отец кивнул и резко сел, словно адвокат, который только что обратился к присяжным с заключительной речью. Он напряженно смотрел на меня, ожидая ответа.

– Зачем они нас тестируют? Хотят узнать, как сильно можно нас напугать? Сложно ли нас уничтожить или поработить?

– Не знаю, сынок. – Голос отца казался на удивление спокойным. – Возможно, они хотят увидеть, как мы поведем себя при встрече с другим разумным видом, в том числе враждебным. В научно-фантастических произведениях появляются инопланетяне, которые испытывают людей: «День, когда Земля остановилась», «Чужак в чужом краю», «Есть скафандр – готов путешествовать», куча серий «Звездного пути». Может, у европов миллион разных мотивов. В «Сумеречной зоне» 80-х годов была серия под названием «Талант к военному делу»…

Я поднял руку, прерывая его.

– Это не научная фантастика, генерал, – сказал я, чувствуя себя взрослым, который общается с наивным и упрямым подростком. – Это не серия «Сумеречной зоны», а реальный мир.

– Искусство подражает жизни. Может, данные инопланетяне – тоже. По-твоему, что-то из этого могло произойти в реальной жизни? Или события разворачиваются так, как в какой-нибудь книге или фильме?

Он взял большую белую доску, прислоненную к стоявшей неподалеку консоли, и развернул ее, чтобы я увидел два примитивных рисунка: слева – звезда смерти из «Звездных войн», а справа – додекаэдр «Разрушителя». Оба рисунка были окружены стрелками и надписями – похоже, для того, чтобы провести сравнение между ними.

– Возьмем, к примеру, «Разрушитель». Почему его так трудно уничтожить, когда с другими беспилотниками проблем нет? Почему не сделать остальные беспилотники такими живучими? Потому что это «босс» уровня, вот почему! – Отец показал на доску. – «Разрушитель» – их «звезда смерти», огромное, почти неуничтожимое «оружие судного дня», однако у него есть крошечное уязвимое место, благодаря которому мы можем его уничтожить. – Он посмотрел мне в глаза. – Щиты выключаются всего на несколько секунд – ровно на столько, чтобы можно было вовремя взорвать два реактора! Зачем создавать такую модель – если не с определенной целью?

– Я думал о том же самом, – кивнул я.

– Ни один инженер не станет создавать вооружение с подобным уязвимым местом. «Разрушитель» скорее придумали бы разработчики видеоигр – для того, чтобы создать серьезное испытание для игрока в конце уровня, «босса», для победы над которым необходимо идти на большие жертвы. И они отправили один – всего один! – «Разрушитель» к нашей базе, вместо того, чтобы «подцепить» его к Земле! Почему? Они хотели, чтобы мы разобрались, как он работает! А затем они позволили нам его уничтожить! Может, это часть их испытания? Может, они хотят знать, готовы ли люди к героическому самопожертвованию ради спасения товарищей? Хотят знать, действительно ли представители нашего вида ведут себя так, как мы изображаем себя в книгах, фильмах и играх? Действительно ли мы столь благородные и самоотверженные, какими себе кажемся?

– Но как инопланетяне узнают о героическом самопожертвовании Вэнса? – спросил я. – И вообще о том, что происходило в рядах ОАЗ во время этих боев?

Отец прикусил губу, затем показал мне свой квантком.

– Подумай: откуда взялась технология, благодаря которой действуют кванткомы?

Я покачал головой, не желая верить в это.

– Ее изобрели европы, а мы едва понимаем, как устройства работают, – продолжал отец. – Может, европы наблюдают за нами прямо сейчас. – Он потер виски и поморщился. – Утром противник атаковал именно ту базу, куда мы перевезли наших лучших рекрутов. Неужели совпадение?

Он умолк. Голова у меня шла кругом, и я сел в одно из кожаных кресел, привинченных к полу.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

Он нахмурился – похоже, этот вопрос его расстроил.

– Потому что ты мой сын. Может, я хочу узнать твое мнение?

– О чем, генерал?

– О том, как нам поступить. Следует ли нам закрыть глаза на отсутствие логики в действиях европов и позволить ОАЗ применить «оружие судного дня»? Должны ли мы устроить геноцид первого же разумного вида, с которым вступили в контакт?

– Они собираются нас уничтожить! – крикнул я. – У нас нет выбора, мы должны защищаться!

– Это так, сынок, но мне кажется, что нам дают выбор. Мы можем либо попытаться уничтожить их, тем самым гарантируя собственное уничтожение. Либо рискнуть, положиться на наши умозаключения и доводы морали – и остановить «Ледокол».

– Но тогда… Мы ведь тогда позволим уничтожить себя!

– Если бы они хотели уничтожить людей, то сделали бы это много лет назад, – сказал отец. – Они были способны сделать это в тот самый день, когда мы установили контакт. Надежда на победу в этой войне – иллюзия, и не более того.

Я не ответил. Он обнял меня за плечи.

– Никто не смог прочитать эти узоры в чайных листьях, как мы с тобой, Зак. У меня такое чувство, что мы неспроста оказались здесь. В наших руках будущее человечества. – Он улыбнулся. – Возможно, это судьба.

Я посмотрел ему в глаза. Отец говорил правду – или то, что считал правдой. Невозможно обмануть собеседника, если у него то же лицо, что и у тебя.

– Поэтому ты не участвовал в первом задании с «Ледоколом»? – спросил я. – Адмирал отправил тебя на скамью запасных? Решил, что ты можешь его саботировать?

Отец кивнул.

– Мы с ним давние друзья, и он хорошо меня знает.

– Ты рассказал о своей теории адмиралу Вэнсу? И он ее не принял?

– Арчи – хороший человек, – сказал отец. – Бесстрашный, благородный. Но с воображением у него так себе. И в стандартных темах научной фантастики он не разбирается… Возьмем, к примеру, его позывной – «Вайпер». Он позаимствовал его у персонажа Тома Скерритта из «Лучшего стрелка», своего любимого фильма. Я так и не смог заставить его посмотреть «Звездный путь», «Звездные войны», «Светлячка» и «Галактику». Он даже «Инопланетянина» отказался смотреть! Кому может не понравиться «Инопланетянин», я тебя спрашиваю?

– Да, ему определенно нельзя доверять, – буркнул я.

Отец нахмурился – мой сарказм не пришелся ему по душе.

– Я не об этом. Арчи по природе своей – воин. Он верит, что мы одолеем врага, несмотря на его превосходство в технологии – потому что эволюция лучше приспособила нас для войны… Зак, я, как и ты, геймер. Когда мне попадается головоломка, я невольно пытаюсь ее разгадать.

Он снова зашагал взад-вперед.

– Я хочу выяснить, кто такие на самом деле эти европы. Что там внизу, под слоем льда? Я хочу выяснить правду, добраться до конца игры. И, если получится, спасти нашу планету.

– Как?

– Не знаю. Но если выпадет такая возможность, я постараюсь. – Отец посмотрел себе под ноги. – Но сначала я хотел все объяснить тебе. Чтобы ты понял, почему я поступаю так, а не иначе. – Он пожал плечами. – Может, ты объяснишь это своей матери, если у меня не будет шанса…

Он умолк. Я был слишком напуган тем, что он может сказать, и поэтому вопросов задавать не стал.

Когда ему стало ясно, что я больше ничего не скажу, отец протянул руку к сканирующему устройству рядом с выходом. Дверь с шипением открылась.

– Ты сейчас многое узнал. Подумай спокойно.

Он шагнул вперед, словно собираясь обнять меня, но что-то в моем взгляде его остановило. Отец улыбнулся и отошел назад.

– Я пойду в «Купол грома», в последний раз проверю системы управления. Когда будешь готов, приходи туда, ладно?

Я кивнул. Он еще раз вымученно улыбнулся, а затем исчез за дверью.

Я сидел в темном центре управления обсерватории «Дедал» – в огромном электронном ухе, созданном людьми для общения с врагом, – и думал обо всем, что сейчас узнал.

А если отец прав – так же, как был прав много лет назад, когда разрабатывал в своем дневнике теорию насчет Оборонительного Альянса Земли? Та теория тоже поначалу казалась безумной.

Я в последний раз взглянул на звезды над головой, запоминая картинку, а затем поспешил к выходу. Времени оставалось мало, и я не хотел провести его в одиночестве.