ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Ирвин, оруженосец его высочества
Ирвин плохо помнил тот день, когда его, худосочного, вечно насупленного мальчишку-пажа, привели к принцу. Тогда в его внешности не было ничего выдающегося, а манеры, несмотря на старания учителей, оставляли желать лучшего. Товарищи по корпусу пажей провожали Ирвина завистливыми взглядами, ведь все они знали, что именно должно произойти.
А Ирвин не верил.
Принц Дарнелл был старше, выше и крепче, а еще он был таким хорошеньким, таким приятным, так вкусно пах и красиво разговаривал, что Ирвину хотелось его ударить. Разумеется, он представлял, какая удача может ему подвернуться, если он подойдет принцу как оруженосец. В случае же неудачи надолго при дворе Ирвин не задержится — слишком дурной характер, слишком много недоброжелателей не только среди пажей или слуг, но и среди придворных, со многими из которых ершистый парень успел испортить отношения. Его не вышвырнули вон лишь благодаря стараниям матери, впрочем, и с ней у Ирвина с детства не ладилось.
— Ну почему ты такой? — укоряла она, стирая кровь с его лица.
После первого знакомства с принцем Ирвин подрался с парочкой слуг, и те как следует ему наподдали. Теперь-то принц точно не захочет такого оруженосца — с наливающимся синяком и разбитой губой. Мать не причитала и не плакала, но Ирвин чувствовал, что она расстроена. Не сердита, а именно расстроена. Все вокруг считали, что Ирвин упускает свой последний шанс на хорошую жизнь, а он просто хотел сам ею управлять и ни от кого не зависеть. Ночами, лежа без сна в комнате, полной противных храпящих мальчишек, он представлял, как сбежит из дворца. Будет зарабатывать на еду кулачными боями или участвовать в турнирах за деньги. Драться он умел, что на мечах, что на кулаках. Зачем ему какой-то принц? Он и сам себе способен помочь. Дайте только шанс.
Вид побитого и злого, как дракон, оруженосца принца Дарнелла не смутил. Он как раз изучал основы целительной магии, поэтому подошел к Ирвину и обхватил горячими ладонями лицо. Пальцы у принца были нежные, как у девушки, так что Ирвин чуть не отшатнулся. Но принц держал крепко. Слуги не рискнули вмешаться, а через пару минут боль прошла, и Дарнелл подвел Ирвина к зеркалу.
— Смотри. Так же гораздо лучше.
Рядом они смотрелись как породистый жеребец и нескладный пони. Дарнелл — высокий, широкоплечий, с волнами золотистых волос. И Ирвин — угловатый, рыжий, остроносый, с тонкими, плотно сжатыми губами. От обиды за себя, такого нелепого, хотелось расплакаться, как девчонке, но принц улыбнулся и сказал:
— Я желал бы поменяться с тобой местами. Тогда никто не стал бы носиться со мной так, будто я сундук с королевской казной.
— И что бы вы стали делать, ваше высочество?
— Я бы стал изучать науки. Ты слышал про астрологию? — Глаза принца загорелись азартом. — По звездам можно узнавать будущее и прошлое. Я бы мог стать астрологом или лекарем. Или… я не знаю. Кем угодно. А ты? Кем бы ты хотел стать?
Ирвин снова посмотрел на их отражение. Долго молчал, силясь найти верный ответ, такой, который был бы единственно правильным в данный момент. И сказал:
— Я хочу быть вашим оруженосцем.
В тот же день придворный маг провел обряд по слиянию душ. Назывался он жутковато, Ирвин волновался, но принц улыбался ему, и Ирвину впервые показалось, что он нашел место, где будет по-настоящему нужен и откуда его не прогонят. Никогда не прогонят.
Первое превращение произошло тогда же. Было больно, но не слишком, боль быстро прошла, чтобы больше никогда не возвращаться. Новый Ирвин, вернувшийся в человеческую форму, отличался от себя прежнего. Его душа — мятежная, резкая и свободолюбивая — стала видна окружающим. Тусклый рыжий мальчишка остался в прошлом…
— Нужно сообщить девушкам о новых условиях отбора, — распорядился Дарнелл. — Кстати, они еще не вернулись?
— Нет, ваше высочество, — ответила Клодия, опустив голову и пряча взгляд.
Ирвин фыркнул, выражая презрение к такой форме подобострастия по отношению к особе королевской крови, но принц его одернул:
— Поприветствуй мать как следует, Ирвин, не старайся показаться хуже, чем ты есть.
Он хлопнул оруженосца по спине и подтолкнул вперед. Клодия — а Ирвин так и не научился думать о ней как о матери — мягко улыбнулась.
— Привет, — процедил он, надеясь, что общение на этом и закончится.
Однако Дарнелл иногда бывал до ужаса занудным.
— Клодия, напоишь нас чаем? До ужина еще далеко, а мы проголодались. Правда же, Ирвин?
Клодия кивнула, соглашаясь, и Ирвин поплелся следом.
Старшая горничная отвела их в столовую для дворцовых слуг, где те принимали пищу отдельно от других, работающих за пределами дворца, например, в зверинце или в саду. Особо рассиживаться у прислуги времени не было, так что за столом оказалось пусто, и Клодия поставила чайник на пышущую жаром печь.
— Хотите, я подогрею? — предложил принц.
Клодия почти не владела магией, а Ирвин лишился возможности использовать ее в быту, став живым клинком, зато в боевой преуспел. Но Клодия отказалась от помощи, зная, что принцу больше нравится, когда чай заваривают настоящим кипятком, а не согретым магией. Вообще они уже не в первый раз собирались за одним столом, потому что Клодия когда-то родила Ирвина, правда, воспитанием его не занималась, и парень долгое время не знал, кто его мать. А для Дарнелла Клодия долгое время была кем-то вроде няни и помогала королеве во время беременности, когда та проводила время в одной из дальних резиденций.
На вопрос принца — обижается ли он на мать за молчание, Ирвин до сих пор не мог дать четкого ответа. Понимал, что незамужняя молоденькая горничная не выжила бы, узнай все о ее позоре. Еще бы, нагуляла ребенка, а от кого, не признается. Такое сплошь и рядом случается. Она и так сделала все, чтобы мальчик остался при дворце и добился лучшего, но…
— Отбор переносится в Солнечную бухту, — сказал принц. — Я бы хотел, чтобы ты сопровождала леди Полину и леди Гвендолин.
— Это из-за случившегося с принцессой Эстель? — спросила Клодия прямо.
— Принц не обязан перед тобой отчитываться, — встрял Ирвин. Долго молчать терпения у него не хватило.
— Ирвин! — рассердился Дарнелл.
— Пусть говорит, — сказала Клодия спокойно. — Я ничем не заслужила его любви или уважения.
— И я рад, что ты это понимаешь, — буркнул Ирвин, хотя ощутил странную неловкость. Наверное, и правда стоило помолчать. Он молча допил чай и налил еще, чтобы занять себя чем-то и не наломать дров больше, чем обычно.
Дарнелл внимательно следил за ними обоими, и это, как ни странно, не нервировало, а успокаивало.
— Так ты согласна сопровождать девушек? — спросил принц еще раз. — Мне было бы спокойнее, будь они под твоим присмотром.
— Почту за честь, ваше высочество, — кивнула Клодия. — Леди Полина уже подверглась нападению, но кто знает, оно может и повториться.
— Я думаю о том же, — поделился своими мыслями принц. — Если она продолжит лидировать, покушение может произойти снова. С вами поедет Марко. Он привязался к леди Полине и сможет почувствовать угрозу заранее.
Снова эта леди Полина. Ирвин излишне громко ударил донышком чашки по столу. Все разговоры только о ней. У Дарнелла, кажется, она вообще из головы не выходит, хотя есть кандидатки и получше. Впрочем, стоит признать, что за исключением выбывшей принцессы Земли Алого Пламени красавицами соревнование не блещет. Но уж эта Полина точно не красавица.
Пусть лучше Дарнелл женится на герцогине. Только слепой не заметит, как она на него смотрит, с самого детства — только на него одного.
— Ирвин, пойдем. — Дарнелл поднялся из-за стола. — Надо все подготовить к возвращению девушек и объявить о новых условиях отбора.
Многочисленные проблемы заняли время до ужина. Перед его началом Дарнелл лично выступил перед гостьями и объявил, что следующее испытание пройдет уже не во дворце, а в Солнечной бухте, приморской резиденции королевской семьи. Название в данном случае не обманывало — там всегда было тепло, светло и уютно. Ирвину нравилось бывать в резиденции, прежде принц частенько наведывался в Солнечную бухту, чтобы отдохнуть.
Оруженосец нашел взглядом Гвендолин, она сидела рядом с иномирянкой. Девушки оживленно перешептывались, как лучшие подружки. Это страшно бесило.
— Ты хочешь, чтобы победила иномирянка? — напрямую спросил Ирвин, когда они покинули столовую. Дарнелл шел впереди, и его уверенные твердые шаги рождали эхо, отражающееся от высоких каменных стен коридора. Ирвин остановился и вдруг ощутил себя ненужным. Давно забытое болезненное состояние, возвращающее его в детство, которое он пытался забыть.
— Ирвин? — Дарнелл обернулся, и косые лучи заходящего солнца, проникающие сквозь высокие узкие окна, заиграли на золотистых локонах. — О чем ты?
— Понятно о чем. — Ирвин пытался разозлиться, но чувствовал лишь опустошение.
Дарнелл резко развернулся и подошел к нему, чтобы заглянуть в глаза.
— В последнее время ты ведешь себя странно. Меня тоже нервирует этот глупый отбор, но я не могу уразуметь, чем он мешает тебе. До сих пор не понимаю. В чем дело? Просто скажи, разве я не смогу понять?
Глаза принца были честны, как мысли и побуждения. И Ирвин не мог вывалить на него свои эгоистические переживания, боялся запачкать.
Правда заключалась в том, что, когда Дарнелл женится, Ирвин станет ему не нужен. Не друг, не напарник — просто часть амуниции, необходимая по статусу. И все бы ничего, ведь ни одна из этих размалеванных дур не могла заинтересовать принца по-настоящему, пленить его сердце. Ни одна, кроме Полины.
И за это Ирвин готов был ненавидеть ее всей душой, если бы она у него была — вся.
Полина Покровская, иномирянка
Поездка в столицу и совместный обед с Гвен, за которым я рассказала подруге о своих впечатлениях, отвлекли от переживаний. Напрочь забыв о покушениях, я, слегка хулиганя, изображала то воинственную Данику, то униженную пьянчужку Лувению, а Гвен покатывалась со смеху, глядя на импровизированное представление. Для хорошего человека можно побыть и клоуном, особенно если он постоянно загоняет себя в рамки и редко позволяет такую роскошь, как искреннее веселье.
Нам не хотелось расставаться друг с другом, так что после десерта мы в сопровождении Марко и Сахарка отправились на прогулку в королевский парк. С лошадьми я пока на «вы», поэтому решила не садиться на пони верхом. Лучше мы сначала привыкнем друг к другу, а потом я стану всадницей. К тому же при обучении верховой езде не стоит отвлекаться, в том числе на болтовню, а передо мной стояла задача познакомить местных с нашей классической литературой. Зря я, что ли, грызла гранит науки?
— …и вот, когда перед ним встал выбор, жену спасти или козу, он выбрал козу! — с чувством выдала я слушателям.
— Какой кошмар, — ахнула Гвен. — Разумеется, в романах писатели позволяют себе много необычного и странного, но это же уму непостижимо! Трусливая душа! Как можно бросить женщину в беде и убежать с козой?
— Ну так коза была умнее этой Эсмеральды, — резонно рассудил Марко. Сахарок, которого он вел под уздцы, ткнулся в плечо мальчика, то ли прося ласки, то ли подгоняя.
— Устами младенца глаголет истина, — торжественно изрекла я.
Марко насупился. Заметила, что чем дольше он находился в моем обществе, тем раскованнее себя вел. Только в следующий раз все начиналось заново, мальчик опять робел и через слово вставлял «миледи».
— Я не младенец, мне скоро четырнадцать.
— Не обижайся, это выражение такое.
Гвен же до сих пор пребывала в своих мыслях.
— Все равно это неправильно.
— Да не расстраивайся, герой дурак и вообще ничего умного за всю книгу не сделал.
— А что случилось с горбуном? — азартно спросил Марко.
Вздохнув, я ответила с напускным трагизмом:
— Он умер от горя, обнимая хладный труп своей возлюбленной.
— Ужас, — прошептала герцогиня, нервно поправляя короткие перчаточки, прятавшие от любопытных глаз ее маникюр. — Так надеялась, что эта история закончится хорошо. В реальном мире и так столько грустного!
Я чуть не хмыкнула. Хоть не первый день здесь зависаю, а все равно язык не поворачивается назвать это сказочное королевство «реальным миром».
— Обещаю, я подумаю и расскажу что-нибудь более позитивное.
А это будет непросто. Любят же герои классиков страдать без хеппи-энда! Надеюсь, моим друзьям больше понравится история про мушкетеров и подвески королевы.
— Леди Полина, можно вас спросить?
— Спрашивай, раз уж первый вопрос и так задал.
Я не успела перенастроиться, поэтому Марко удалось меня не просто удивить, а ошарашить по полной программе:
— Когда вы станете принцессой, можно я буду вашим оруженосцем?
Перед моим внутренним взором возникли парни, со вспышкой превращающиеся в острые мечи, и от этого у меня по всему телу побежали мурашки. Стать хозяйкой Марко? Какая дикость!
— Э-э-э… — Я смотрела на по-собачьи преданного мальчика и не знала, что сказать, чтобы его не обидеть. — Я… Я не думала об этом. В моем мире нет подобных отношений, да и… Зачем мне оруженосец, я же девочка? Гвен, ты же вроде как герцогиня, а оруженосца у тебя нет, я права?
Гвендолин показалась мне немного растерянной.
— У всех членов королевской семьи есть оруженосцы. Например, у королевы на этой должности фрейлина Юнис. Для женщин это больше формальность, поэтому жены и дочери дворян не обязаны иметь волшебного защитника.
Ага, вот как. Не я, так Гвендолин должна стать принцессой Ландории и, следовательно, сделать кого-то своим оруженосцем.
— Наставники говорят, что у меня есть шансы. — Марко испугался, что его «продинамят». — У меня есть способности к магии… И я правда этого хочу.
— Почти все пажи мечтают стать оруженосцами, — зачем-то пояснила Гвен. — В ходе обучения выясняется, у кого какие способности и наклонности. Многие становятся рыцарями и политиками, самые одаренные в магии отправляются в магические школы. Звания оруженосца удостаиваются лишь единицы, самые способные и упорные. Полина, ты сама, наверное, уже поняла, что детские мечты порой не имеют ничего общего с реальностью.
Повиливающий хвост Марко вдруг замер.
— Я не передумаю, — твердо сказал паж.
Отговаривать его не стала потому, что мне чужд местный менталитет, но совсем не ответить было бы грубо.
— Не знаю, получится ли у меня вообще выиграть отбор… В любом случае я желаю тебе удачи. А у сестер принца Дарнелла еще нет своих оруженосцев?
— Пока нет, но я хочу к вам.
«Хочу к вам», и все, и хоть ты тресни. Ничего не имею против Марко, он лапочка, только я не настолько плохой человек, чтобы превращать ребенка в кусок стали.
— Надоели уже все эти испытания. — Я малодушно попыталась перескочить на другую тему. — Вот вечером надо опять куда-то уезжать и, судя по всему, не на один день, а я не желаю вас бросать. Мне будет одиноко.
Сама сказала и сама же себя расстроила. Только сейчас до меня дошли последствия переезда в другую королевскую резиденцию: из знакомых там будут только участницы отбора, многих из которых я, мягко говоря, недолюбливаю. Как будто в банку с пауками решили бросить.
— Мне тоже будет тебя не хватать, — погрустнела Гвен.
— Я могу настраивать портал, чтобы вы друг с другом виделись, — вызвался помочь Марко.
В его способностях я не сомневалась, он же как-то путешествовал между мирами, но одобрение выразить не успела. Ирвин, чтоб его!
Красноволосый оруженосец буквально выскочил из кустов, преградив нам дорогу. За руку он тащил задыхающегося от быстрого бега принца.
— Ага! Я же говорил! — Ирвин обличающе ткнул в меня пальцем. — Опять что-то замышляют! Герцогиня благородная, она будет либо молчать, либо выгораживать эту прохиндейку. Мелкий, выкладывай все без утайки. Видишь, кто перед тобой?
Принц Дарнелл дернул руку, пытаясь отцепиться от оруженосца.
— Перестань пугать дам.
— Вот они опять чего-нибудь отчебучат, сам будешь разгребать, без меня! — мстительно заявил Ирвин.
— Я ничего не понимаю. — Голос Гвен прозвучал наивно и трогательно.
— Я тоже. — Я недовольно скрестила руки на груди. — В чем проблема? Мы просто выгуливаем пони. Разве это запрещено?
— Для выгула пони не нужен портал, — отрубил Ирвин. — Что вы задумали?
Герцогиня зябко передернула плечами.
— Мы всего лишь хотим чаще видеться. Я привязалась к леди Полине, и ей будет тоскливо без друзей в Солнечной бухте.
Принц отодвинул в сторону не в меру активного оруженосца.
— Прошу прощения, что причинили вам неудобства своим бесцеремонным вторжением. Гвен, если вы не хотите расставаться, можешь поехать в Солнечную бухту, ведь ты практически член королевской семьи. — Он широко улыбнулся, не подозревая, что своими словами причиняет девушке боль. — Марко, ты тоже едешь, к каждой участнице будет приставлен паж, а вы с леди Полиной прекрасно ладите.
Я слышала, как Гвен судорожно вдохнула воздух. Еще бы, объект обожания считает ее младшей сестренкой, не иначе.
— О… Благодарю, мой принц. Я очень счастлива, что смогу быть рядом с подругой и поддерживать ее.
От шока Марко не произнес ни слова, только золотистый хвост выдавал своим движением безграничное счастье.
На лице принца появилась добрая улыбка.
— Отправляйся во дворец, Марко. Скажи слугам, чтобы собирали вещи герцогини.
— Слушаюсь!
— Да погоди, — рассмеялся принц Дарнелл, поймав мальчика за локоть. — Не беги, лучше садись на Сахарка, он уже измучился без пробежек. Миледи, вы же не против?
Я покачала головой.
— Да, я не против. А Марко не свалится?
Зеленые глаза пажа светились задором.
— Не волнуйтесь, леди Полина, я умею ездить без седла.
Он и правда ловко управлялся с повеселевшим пони. Я смотрела этой парочке вслед, пока Ирвин не сделал новый выпад.
— Мы все знаем!
— Все знать невозможно, — осадил его принц. — Прекрати уже ставить дам в неловкое положение, мне стыдно за тебя.
— А мне стыдно за твою мягкотелость!
Ах ты, вредина противная, уж я-то найду способ тебя заткнуть!
— Ваше высочество, мы только что говорили об оруженосцах. Видите ли, в моем мире нет такого явления, да и магии вообще, поэтому мне были очень интересны рассказы леди Гвендолин и Марко. Правда, что между вами и Ирвином существует некая связь?
— Конечно, — охотно включился в светскую беседу принц Дарнелл. — Именно на ней держится наше сотрудничество.
Я соединила ладошки как восторженная, но при этом очень скромная фанатка на концерте кумира.
— Невероятно! А вы можете показать, как это действует?
Принц не заподозрил подвоха.
— Как вам будет угодно, миледи. Ирвин!
Оруженосец выпучил глаза и вскрикнул: «Не…» — перед тем как алой молнией перемахнуть в руку хозяина и материализоваться в меч. Чувства при этом я испытала двойственные. С одной стороны, грело душу то, что оруженосец на время замолчал, с другой — ужасало то, что он полностью зависит от воли своего босса.
— Он красивый, правда? — Гвен неловко улыбнулась.
С этим не поспоришь. Клинок поражал серебряным, подобным лунному свету, блеском и тонкими, едва заметными узорами, как на эльфийском оружии в голливудских фильмах. Рукоять была инкрустирована гладкими красными камнями.
Красиво, но… Марко осознанно этого хочет?!
— Уверен, на балу вы видели, на что он способен, — не без гордости сказал принц. — Тихо, Ирвин, тихо. Я же хвалю тебя, а ты возмущаешься.
О, я бы на его месте возмущалась исключительно нецензурно.
— Только хозяин слышит зачарованного оруженосца, — объяснила мне герцогиня.
Принц переложил меч в левую руку.
— Не совсем так. Другой человек может услышать мысли оруженосца, если дотронется до меча, получив разрешение хозяина. И еще зачарованные защитники могут переговариваться между собой. Если верить Ирвину, иногда это даже забавно.
Я выдавила из себя вежливый смешок.
— Хотите подержать?
— Боюсь, я не услышу ничего хорошего в свой адрес. — Тут я уже хихикнула непринужденно.
— Простите, я сказал не подумав… Ирвин, хватит!
Ой, как он бедняге Дарнеллу мозг сейчас полощет!
— А он что, реально не может вернуться в прежнюю форму без приказа?
— Да. И если не возражаете, я это сделаю прямо сейчас… Ирвин! Если ты не замолчишь, либо леди придется закрыть уши руками, либо я сниму чары только дома.
Гвен слегка наморщила носик, словно собиралась заплакать. Без предупреждения взяла меня под руку.
— Мы… Мы не будем вам мешать. Мы уже собирались идти обратно.
Обратно? Это еще что за новости? Я же только начала получать удовольствие от прогулки.
Задвинув подальше свой эгоизм, я пригляделась к подруге. Возможно, ей всего лишь неприятно, что между принцем и оруженосцем намечается конфликт, или она испугалась разоблачения. А может, у нее особенный женский день, когда хочется сладкого, кошку и плакать.
Да нет же, у нее что-то с походкой.
— Ногу натерла? Больно, да?
На щеках герцогини вспыхнул румянец. Она слегка кивнула, но не проронила ни слова. Я запоздало сообразила, что не стоило опускаться до такой фамильярности перед любовью всей ее жизни, однако грош цена приличиям, если человек страдает.
— А я вашего пони отдал Марко. — Принц Дарнелл вполне искренне смутился. — Гвен, почему ты сразу не сказала? Я же тебе не чужой. Ладно, сними туфельку, я попробую снять боль.
Девушка так помотала головой, что нечаянно хлестнула меня завитым локоном по лицу.
— Ох нет, нет! Благодарю, я… я справлюсь сама.
Мне ничего не стоило победить ее упрямство и, посадив на траву и сняв гадкую туфлю, помочь принцу произвести целительные действия, и все же я пощадила чувства подруги. Для нее же разуться перед принцем то же самое, что станцевать для него стриптиз.
— Я провожу ее, — вызвалась охотно.
Красивое лицо принца отразило короткое раздумье.
— Простите, что вмешиваюсь, леди Полина, но мне нужно с вами поговорить по поводу вашей безопасности. Ирвин!
Перевоплотившийся Ирвин не успел ляпнуть ничего ядовитого, потому что тут же получил приказ:
— Проводи Гвендолин в ее покои.
Обиженный оруженосец не удостоил своего хозяина ответом и повернулся к Гвен:
— Позвольте, ваша светлость.
И легко взял ее на руки. От шока герцогиня не смогла вымолвить ничего связного. Дарнелл повернулся ко мне с обаятельной улыбкой, и выбора у меня не осталось. Я в ответ тоже изобразила вежливую улыбку и побрела за ним.
Перспектива остаться наедине с мечтой всех местных девиц меня откровенно пугала. Собственно, рыльце у меня было в пушку, так что следовало приготовиться к тому, что всплывет не самая выгодная для меня правда. Смешно, что раньше я только обрадовалась бы причине досрочного «освобождения», а сейчас как-то растерялась.
В любом случае самое страшное уже произошло — принц Дарнелл пригласил меня полюбоваться садом из беседки. Я и он. Вдвоем. Караул!
— Вы привыкли к нашему миру, миледи? — спросил принц вежливо после того, как я с шумом, мышиной возней и старческим кряхтеньем устроилась на скамеечке, подобрав, разложив, а где надо — подоткнув свою юбку.
— А? Ах да. — Я поняла, что увлеклась, оттягивая начало беседы. — Более или менее.
Сложила руки на коленях и украдкой перевела дух. Дарнелл стоял возле ажурных, почти кружевных перил, окружающих летнюю беседку кольцом. Фактически от сада нас отделяли только перила, ряд изящных тонких колонн и крыша. Приятный запах нагретой солнцем земли и зелени просачивался внутрь, а яркие послеобеденные лучи падали на мраморный пол веселыми солнечными зайчиками. Я попыталась представить, что это не Гвен, а я могла сейчас проводить время с Ирвином, и решила, что легко отделалась.
Но, кажется, поспешила с выводами.
— Не хотелось бы напугать вас или оскорбить, — неожиданно заговорил принц. — Это касается бала и испытания, которое проходило на нем тайно.
Я никак не показала своих чувств. Сердце в груди сделало такой невероятный кульбит, что чуть не выскочило через рот, когда я открыла его, чтобы хоть как-то отреагировать.
— Мм… — Ну вот, когда нервничаю, все слова забываю, а еще филолог. — И что там с ним, с балом?
— Мне известно о подмене, которую устроили вы с герцогиней Армельской при участии пажа-зверолюда.
Звучало как приговор. Может, это он и был?
— Вы намекаете, что мне нужно покинуть отбор? — решила я не тянуть резину. И откуда только дерзость взялась!
Дарнелл несколько секунд смотрел на меня широко распахнутыми от удивления глазами, потом отмер и улыбнулся.
— Ну что вы! Я всего лишь хотел отметить вашу смекалку и, конечно, то, что вам повезло с… товарищами.
С «подельниками», так он, наверное, хотел сказать, если принцы вообще знают такие слова.
— Но мы, как ни крути, нарушили правила. За это же полагается наказание?
Дарнелл прислонился спиной к колонне, и солнечный луч облизал его воистину королевский профиль. Красота…
— Должно. Но мы с Ирвином уничтожили записи хронописцев, подтвердившие факт подмены.
— Но…
— Считайте это благодарностью за то, что подружились с Гвендолин. Я думаю, ей одиноко во дворце после того, как все мы выросли.
— Вы дружили с детства? — спросила я, решив больше не заострять внимания на нашей с Гвен махинации. Простили, и на том спасибо.
— Я, Гвен и Ирвин. Гвендолин привезли во дворец после одного трагического случая…
— Я знаю об этом, — перебила его. — Она рассказывала. Ой, простите…
Дарнелл скрестил руки на груди и расслабленно оперся на ногу.
— Это вдвойне приятно, ведь она всегда была очень замкнутой девочкой. Мы с Ирвином к тому времени уже прошли через ритуал совмещения душ, так что от одиночества не страдали. Всегда знали, что мы есть друг у друга. А она поначалу ни с кем не хотела разговаривать, постоянно плакала и отказывалась есть.
Я могла себе представить Гвен маленькой заплаканной девчушкой. Герцогиня или нет, а потеря родителей всех ранит одинаково сильно.
— Хорошо, что вы ее поддержали, ваше высочество, — сказала я. — Думаю, она вам до сих пор благодарна.
Вообще-то это уже давно не благодарность, а влюбленность, но этого я принцу говорить, конечно, не стала.
— Но теперь приличия не позволяют нам резвиться, как прежде, — пошутил принц. — Боюсь, не все поймут, если мы ночью отправимся в конюшни, чтобы погладить нового скакуна.
Я улыбнулась. Повисла пауза, мы смотрели друг на друга, не зная, что говорить дальше. Я мяла юбку пальцами, а Дарнелл смешно двигал светлыми бровями, похоже, не замечая за собой дурной привычки. А он не такой уж идеальный, этот сказочный принц.
— Вы правда женитесь на любой девушке, которая пройдет все испытания? — вдруг выпалила я, хотя секунду назад вроде бы даже не думала ни о чем таком.
— Если эта девушка в итоге не передумает. Но такого на отборах пока не случалось.
— Ясно.
— Можно тогда и мне задать личный вопрос? — спросил Дарнелл. Я кивнула. — Вы не похожи на охотницу за знатным женихом, уж простите мне мою дерзость. Я слышал, что отец велел доставить иномирянку, готовую участвовать в отборе, но мне кажется, что это не вы.
Вот тут бы мне и пожаловаться на наглое и беспринципное похищение, но почему-то не захотелось наедине с принцем выглядеть ноющей и всем недовольной.
— Я не собиралась участвовать в отборе, — призналась ему. — И вообще понятия не имела о других мирах, магии и всем таком.
Дарнелл удивился. Его привлекательное лицо очень живо передавало все эмоции, которые он испытывал. И я почувствовала неловкость из-за того, что поставила его в такую ситуацию.
— Вы не давали согласия? Это ужасно. Если хотите, могу немедленно распорядиться, чтобы вас вернули домой.
— Правда можете? — Я вытянулась по струнке. — Прямо сейчас?
— Ну не прямо сейчас. Но к вечеру, думаю, это можно будет организовать.
От новости у меня закружилась голова. Я прикоснулась к виску, и Дарнелл мгновенно оказался на коленях подле меня.
— Леди Полина! Вы плохо себя чувствуете? Позвольте мне вам помочь.
Я открыла глаза и увидела его лицо так близко, что не оставалось места для приличий. Глаза у принца были невероятно голубые, ясные, как погожий весенний день, и такие красивые, что я начала мыслить, как героиня любовных романов.
Это меня немного отрезвило, и я отодвинулась, разрывая зрительный контакт.
— Немного… неожиданно.
— Только скажите, — напомнил принц.
— Можно мне немного подумать?
Если мои слова и показались ему странными, то он решил промолчать и не стал задавать вопросов. Перед глазами проплыла бархатная ткань его насыщенно синего жилета с серебряными пуговицами. Дарнелл поднялся во весь рост и протянул мне руку.
— Может, желаете прогуляться?
Я сама не заметила, как взялась за протянутую ладонь, теплую и сильную. Он отвел локоть, приглашая взять его под руку, и мы покинули беседку.
— Наверное, мне лучше вернуться к себе и полежать, — солгала я. — Что-то не то съела.
Ох, дура я… Не могла придумать оправдания поизящнее.
— Конечно, как пожелаете.
Мы медленно прогуливались по дорожке, пару раз я видела неподалеку любопытные физиономии соперниц, наверняка проклинающих меня на чем свет стоит. И — наслаждалась.
— Я не откажусь от своих слов, — сказал мне принц, проводив почти до самой двери. — Но буду надеяться, что вы тщательно взвесите все «за» и «против».
Он поклонился, ушел и перестал смущать меня своим присутствием, которое внезапно начало вызывать не те чувства, которые хотелось бы. Оставшись одна, я поняла, что фактически предала Гвендолин. Не просто погуляла под руку с ее любовью, а… Не знаю… В общем, мне это понравилось. И я могла сколько угодно убеждать себя, что останусь ради Гвен, чтобы осчастливить ее выигранным принцем, но на самом деле в какой-то момент, который успешно пропустила, я захотела выиграть сама. Для себя. А что делать потом с «призом» — время на размышления еще было. Я обязана найти выход, решение, которое устроит все три стороны. Мне не хотелось никого обижать, обманывать или сердить, и, если такой выход существует, я его отыщу.
Для начала — Солнечная бухта.
Новое место — это всегда интересно. Главное, пережить переезд. Обычно все эти сборы доводят меня до нервного тика, но теперь мне помогали слуги, вещей у меня, по сути, было немного, да и те почти все казенные. К тому же я оказалась избавлена от таких важных мелочей, как приготовление бутербродов и зарядка плеера с телефоном.
Во дворе царило нездоровое оживление. Все носились туда-сюда, стремясь сделать поездку для участниц отбора максимально комфортной. Горничные укладывали на сиденья карет подушки, лакеи грузили целые сундуки со шмотьем и прочими крайне необходимыми женскими штучками. Я все прокатывала в голове беседу с принцем. По-любому выходило, что у нас нет будущего. С моей стороны — обещание новой подруге и, прямо скажем, не местное происхождение. Со стороны Дарнелла — будущие королевские обязанности и правила, которые нужно соблюдать. Даже если я выиграю и решу остаться, нужна ли Ландории такая королева, а принцу — такая жена? Да я вообще до сегодняшнего дня всерьез о замужестве не думала, считала, что мне еще рано. Хотя мама бы со мной поспорила.
Я вертела головой в поисках Марко, но хвостатого пажа нигде не было видно. Странно, где же он? Вроде бы договорились, что поедет в карете с нами, а не с остальными мальчишками. Он такой обязательный и исполнительный, а тут почему-то изменил своим привычкам. В свете последних событий я бы не удивилась, если бы узнала, что маленького слугу устранил мой таинственный недоброжелатель. От страшных предположений сжималось сердце и перехватывало дыхание. В конце концов, наплевав на все, я подошла к пухлому мальчику лет тринадцати-четырнадцати в синей бархатной форме пажа. Он о чем-то деловито беседовал с высоким лакеем, судя по всему, передавая поручение.
— Привет, — начала я издалека, как только раздраженный лакей направился во дворец.
Паж медленно перевел на меня взгляд. Его мечтательные голубые глаза с поволокой флегматично вглядывались в мое лицо.
— Добрый вечер, леди Полина, — спокойно ответил он. — Я могу быть для вас чем-то полезен?
— Да, да. — Я неловко потерла руки, собираясь с мыслями. — Ты не знаешь, где Марко? Он должен ехать со мной и герцогиней, а его что-то нет.
Несколько секунд я соображала, понял ли паж, чего я от него хочу, и собралась повторить свой вопрос, но меня все-таки наградили ответом.
— Думаю, вам можно сказать. — Из-за природной медлительности тон у толстячка получился снисходительным. — Марко говорит, что вы очень добрая и порядочная леди, поэтому я осмелюсь доверить вам секрет своего друга. Клодия тоже искала Марко, но я его не выдал. Она женщина хорошая, только, когда дело касается работы, становится иногда суровой.
Вот Достоевский!
— Спасибо за доверие. Так где же он? Я уже места не нахожу от беспокойства.
Веки с длинными, как у девочки, ресницами медленно опустились и вновь поднялись.
— Марко получил письмо из дома. Оно его сильно расстроило, и, скорее всего, он просто не хочет, чтобы его сейчас видели. Не переживайте, миледи, рано или поздно он явится.
Хоть мне и стало легче от того, что мои опасения не оправдались, на душе все равно остался горький осадок.
— Что-то случилось? Может, ему или его семье нужна помощь?
— Если захочет, он сам вам все расскажет, — по-взрослому рассудил мальчик. — Вы только не нервничайте зря, Марко всегда расстраивается из-за писем. Я к этому привык, и он благодарен за то, что я больше не лезу к нему с утешениями. Не все можно запросто исправить.
От этих загадок меня скоро трясти начнет.
— Ладно, подожду его, — нехотя сдалась я. — Спасибо. Как тебя зовут?
Паж отвесил не очень-то низкий поклон.
— Мое имя Сэмюэль. Меня приставили к леди Виржинии.
— Не повезло тебе, — посочувствовала я.
Апатичный мальчик слегка улыбнулся:
— Я бы на вашем месте печалился о злосчастной судьбе Дерека, которому предстоит прислуживать леди Бетни. Она уже запустила в него щеткой для волос, потому что не доверяет мужчинам. Даже таким, как мы.
Пожелав «мужчине» удачи, я вернулась к нашей карете.
Марко объявился практически перед самым отъездом, минута в минуту, что-то пробормотал в качестве извинения, устроился в уголочке и уставился в окно, хотя экипаж еще не тронулся.
Мы с Гвен переглянулись. Подруга была в курсе моего разговора с Сэмюэлем, и ситуация ее тоже напрягала. Только в отличие от меня она чувствовала себя не в своей тарелке и не знала, как следует поступить. У человека проблемы с общением, а на занятия по психологии она вряд ли ходила. Что ж, придется все брать на себя.
— Марко, что случилось? — не стала я ходить вокруг да около.
Он посмотрел на меня сквозь челку.
— Ничего.
— Точно?
Оставив меня без ответа, мальчик поджал губы.
— Понятно. — Несмотря на то что карета уже куда-то катила, я перелезла на сиденье Марко. — Психотерапевт Покровская спешит на помощь.
Сняла с мальчика берет и убрала с покрасневших глаз волосы.
— Зайчик мой, ты плакал?
Вздохнув, он сделал над собой усилие и выпалил:
— Я упал.
Это явно заготовка не из той оперы. Ну ладно.
— Упал и… — подхватила я, как хитрый экзаменатор.
— И мне попал в глаза песок.
Вот упрямец, дала же шанс самому все рассказать.
— Пятерка за находчивость и двойка за вранье, — резюмировала я. — Марко, ты же мой друг?
Собачьи ушки трусливо прижались к голове.
— Друг? — недоверчиво переспросил мальчик. — Вы хотите со мной дружить? Даже после того, как я… как я плакал?
— Слезы — не всегда признак слабости, — вдруг негромко сказала Гвен. — Они — отражение твоей чистой души. Что-то тревожит тебя, наверное, несправедливость или отчаяние. А может, и горе.
Я обняла Марко, как делал мой брат Никита, когда я, маленькая, жаловалась ему на злую училку начальных классов.
— Что было в письме? Что тебя так огорчило?
Мальчик вздрогнул.
— Откуда?.. Кто вам сказал?
— Сэмюэль. Заметь, его до меня Клодия допрашивала, и он тебя ей не выдал.
— Сэм очень хороший. — В голосе Марко появилась уверенность. — Он не подлый, как некоторые, и многим помогает. А учитель по стихосложению говорит, что Сэм гений. Правда, у него здорово получается. Он пишет поэму про нынешний отбор и читал мне несколько отрывков…
— Стой-стой-стой. Про Сэма расскажешь потом, мы с удовольствием послушаем, тем более что он отличный парень. А сейчас нас интересуешь ты.
В истории Марко не было ничего удивительного или неправдоподобного, но и этого хватило, чтобы я ему всем сердцем посочувствовала. Когда в семье ничем не примечательного барона Кайдена родился мальчик с собачьими ушами и хвостом, барон в одночасье прославился как отец зверолюда. Какой конфуз! Какой позор! Откуда в благородном семействе взялся маленький звереныш? Если бы младенец не обладал некоторыми фамильными чертами, Кайден, не испугавшись нового скандала, развелся бы с супругой и зажил бы себе счастливо. Только этот трюк не провернешь, раз отпрыск твой, и бросать его бесчестно. Однако принять ребенка это не то же самое, что полюбить. Если уж начистоту, родители относились ко всем семи детям без особой нежности. Барон Кайден обращался с ними в точности как со своими собаками: мог приласкать, если находился в хорошем настроении, накричать или даже ударить, если настроение было так себе, а в основном не обращал на них внимания, хотя никогда не был сильно занят. Рано вышедшая замуж баронесса Тарина больше пеклась о своих нарядах, чем о малышах, и с упорством гончей добывала приглашения на светские рауты. Оно и понятно, ей хотелось блистать на балах, а не растить детей в старом, продуваемом всеми ветрами замке. Видимо, за легкомыслие мироздание наказывало ее беременностями, и тогда она могла месяцами сидеть дома — с большим животом не попляшешь. Потом, вручив очередного младенца няньке, баронесса затягивала корсет и ехала развлекаться. И все же Марко, четвертому ребенку, приходилось хуже всех. Отец ворчал, что проку от него не будет и никто в здравом уме не возьмет на службу зверолюда, а мать часто ныла, что из-за дурной репутации (связанной, естественно, с Марко) ей почти не присылают приглашения. Братья и сестры с подачи старшего поколения обзывали его уродом и неохотно с ним играли.
И вот однажды в древнем замке случилось небывалое событие — путешествовавший по стране наследник престола, принц Дарнелл, остановился на ночлег. Свита гостя была невелика и достаточно скромна, так что барон не воспринял его приезд как разорение и даже велел принести лучшего вина из подвала. Вел себя принц свободно и в то же время немного сдержанно, будто приехал погостить к дальним родственникам, которых вроде как любил, но почти не знал. Познакомившись со всеми присутствовавшими за столом членами семьи барона, он неожиданно осведомился о мальчике-зверолюде. Почему его нет? Что с ним? Неужели родные его стесняются? Чтобы показать себя с лучшей стороны, супруги скрепя сердце послали за Марко, и худенький одиннадцатилетний мальчик, который от смущения прижимал к голове золотистые ушки и теребил собственный хвост, вмиг очаровал принца. На следующее утро августейший гость предложил забрать мальчика в королевский дворец, заверил, что того ожидает карьера получше четвертого сына не шибко богатого барона, и немедленно получил согласие. Правда, родители попытались заодно пристроить остальных мальчиков, но принц проигнорировал корыстные просьбы, как стрекот кузнечиков в саду.
Во дворце у Марко началась совсем другая жизнь, новые люди, занятия, цели… Конечно, не все спокойно отнеслись к близкому соседству со зверолюдом, но доброжелателей оказалось больше. Да и сам принц Дарнелл не забыл о своем питомце. Всегда здоровался при встрече, называл по имени, а не «эй, ты» и интересовался его успехами. Отец же ни разу не прислал письма, даже не ответил на те несколько посланий, что написал ему сын. А баронесса Тарина, наоборот, заваливала Марко желтоватыми листами бумаги, сложенными в несколько раз и запечатанными воском. Однако письма были совсем не похожи на те, что получали другие пажи. Им присылали рассказы о жизни дома, последние, даже самые незначительные, новости, спрашивали о самочувствии, говорили о любви и поддержке. Зачастую к письмам прилагались подарочки вроде вышитых сестрами платков и леденцов. Мать Марко была более конкретна и вместо сюси-пуси писала о своих надеждах в скором времени добиться привилегий для себя и отца и не забывала попрекать сына тем, что принц выбрал его, а не «нормальных» детей. «Ты должен стать лучше всех», «тебя должны заметить», «ты наша опора», «ты должен найти женихов для сестер» и прочее, прочее. И еще ругалась, что неблагодарный сын редко пишет. А что писать в ответ, если ей неинтересно читать про его быт и переживания? Нравоучений матери было мало и, узнав о том, что раз в несколько месяцев пажи получают что-то вроде жалованья — на книги, одежду и прочие нужды, приказала все отдавать ей. Книги можно и в библиотеке взять, а ей нельзя ехать в старом платье на бал к маркизе Белинде.
— Вот!.. Нехорошая женщина! — Чтобы не оскорбить Марко, я оставила все нелестные сравнения при себе. — Поверить в это не могу! Гвен, ты тоже возмущена?
— Я в ужасе, — призналась подавленная герцогиня.
— Простите, я больше не буду рассказывать о себе…
— Нет, — твердо сказала я. — Если тебе есть что рассказать, то давай. Друзья на то и нужны, чтобы быть рядом не только в радости, но и в горе.
Мальчик прикрыл глаза.
— Она написала… она велела мне… Нет, не могу!
Он сгорбился, спрятал лицо в ладонях. Божечки, нам только нового моря слез не хватало!
— Марко, перестань, ты сейчас от нее далеко-далеко. Говори, не бойся, она не услышит.
Вот именно, «она». Не поворачивался у меня язык назвать такую стерву «мамой».
— Вместе с письмом мама прислала любовное зелье, чтобы я подлил его леди Малинде.
Я фыркнула, как лошадь, а Гвен неприлично громко воскликнула:
— Любовное зелье?! Ты шутишь?
— Ничего себе шуточка. — От услышанной несуразности я продолжала тупо ухмыляться. — Марко, в тебя можно влюбиться без зелья. А если серьезно, зачем это ей?
После короткой борьбы с самим собой паж ответил обреченно:
— Она хочет, чтобы дочка герцога влюбилась в моего кузена Олафа. Мамина сестра богата и обещала отблагодарить ее деньгами. Ваша светлость! — Мальчик вскочил и бухнулся на колени. — Я вам клянусь, я бы вам никогда ничего не подлил! И леди Малинде не подолью, пускай даже мама сдержит свое обещание и отречется от меня!
Следующую пару минут мы с Гвен с двух сторон обнимали новоявленный фонтан «Плачущий мальчик» и утешали в меру своих возможностей. По себе знаю, что чем больше окружающие проявляют сочувствие, тем сильнее ручеек слез превращается в водопад, но я не могла придумать ничего более адекватного. Ребенку не станет лучше, если сказать ему, что мама отреклась от него еще при рождении.
— Все, слезопроливательная терапия закончилась, теперь снова поговорим, — заявила я, едва мы усадили мальчишку между собой. — И как же она собиралась приворожить Малинду? Этот Олаф приедет в бухту или как?
— В эту часть плана меня не посвящали, — вздохнул Марко.
— Ну и ладно. — Я махнула рукой. — Все равно плану не суждено осуществиться. Зелье выкинешь, а если родственнички будут наезжать, мы все за тебя заступимся.
Неблагодарное дело, лезть в чужую семью, но я это так просто не оставлю. Поставив в уме галочку «дать под зад одной злой мамаше», я перевела разговор на другую тему и, чтобы жизнь стала веселей, достала из-под сиденья корзинку со снедью. Тарталетки с шоколадным сыром — это серьезный удар по плохому настроению.
Вообще, если опустить детали, у меня появилось ощущение, что мы едем в летний лагерь отдыха. В годы студенчества я частенько подрабатывала летом вожатой в лагере, так что подсознательно надеялась получить максимальное удовольствие от пребывания у моря. После целой ночи в карете, в которой и поспать-то толком не удалось, так и тянуло поскорее размяться.
Солнечная бухта — как мне рассказала Гвендолин, одно из многочисленных поместий королевской семьи. Раньше венценосное семейство часто проводило здесь время, но случился какой-то конфликт с морскими жителями (да-да, с теми самыми русалками), чуть ли не война, и на долгий срок Солнечная бухта была заброшена. Здесь жили только слуги, поддерживающие порядок. Но, видимо, трагедия Эстель перевесила, раз нас всех перевезли сюда из дворца.
Что-что, а свое название бухта оправдывала. Еще из экипажа я почувствовала соленый запах моря, а небо было таким ясным и голубым, что пятно солнца на нем казалось нереально огромным и ярким. Как тут не решить, что попала прямиком в рай?
— Солнечной бухтой в отсутствие королевской семьи управляют господин Карлин и его супруга Рикена, — предупредила Гвен, как только экипаж миновал ворота. Я с любопытством выглянула в окошко и увидела роскошный двухэтажный особняк из белого камня с выступающими полукруглыми крыльями и возвышающимися над крышей изящными башенками.
— Как красиво! — не удержалась я от восторженного возгласа.
Дорожка, посыпанная светлым мелким гравием и обрамленная низким цветочным кустарником, вела к широкому крыльцу с колоннами, подпирающими козырек.
На ступенях уже стояли пожилой мужчина с роскошными седыми усами и худая невысокая женщина в белом накрахмаленном фартуке. По всей видимости, те самые господин Карлин и госпожа Рикена.
— Миледи! Ваша светлость! — Карлин склонился в каком-то уж совсем изящном поклоне, который даже мне показался немного… старомодным, скажем так. Рикена сделала глубокий реверанс.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я. — Меня зовут Полина Покровская. — И добавила, заметив их замешательство: — Можно просто Полина.
— Мы рады приветствовать вас в Солнечной бухте. Вы сегодня прибыли первыми. — Управляющие разошлись в стороны, приглашая нас внутрь. — Прошу, будьте как дома.
Возможно, это даже лучше, чем летний лагерь. Я бодро взбежала по ступенькам и перешагнула порог. Как же мне все нравится! Дворец оказался впечатляющим, но немного неуютным, тут все было как фильмах про Скарлетт. Просторный светлый холл, кругом окна, сквозь которые проникал солнечный свет. Парадная лестница вела на второй этаж, а несколько дверей под помпезными арками так и манили прогуляться и поскорее осмотреть каждый уголок.
— Леди Жизель просила всех собраться в обеденном зале, как только участницы прибудут в полном составе.
Ну вот… Весь позитивный настрой сразу как ветром сдуло.
Я в сопровождении Гвен, ее горничной Мири и Клодии, путешествующих в отдельном экипаже, поднялась на второй этаж, где в левом крыле разместили конкурсанток. Мне досталась Зеленая комната, а Гвендолин — соседняя, называющаяся Синей. Клодия помогла переодеться, и, пока мы развешивали мои наряды, коих было не слишком много и, строго говоря, принадлежали они герцогине, из открытого окна периодически доносились шорох гравия, скрин рессор, конское ржание и человеческие голоса. Похоже, девушки прибывали. Я облачилась в светлое платье с поясом из серебряных шнуров, вышла из комнаты и столкнулась с Гвендолин.
— Леди Жизель уже спустилась в обеденную залу, — сообщала мне подруга. — Полина, все будет хорошо.
Не знаю, как она догадалась о сомнениях, которые зародились в моей душе, но я смогла выдавить в ответ лишь жалкое подобие улыбки.
За длинным дубовым столом собрались девять девушек и десятая — наша предводительница Жизель. Я быстро присела у самого края и кивнула, мол, можно начинать.
— Игры закончились, мои милые пташечки, — внезапно огорошила всех Жизель и скрестила руки на груди. — Теперь вы все на финишной прямой, на дороге, ведущей к сердцу принца Дарнелла. И правила станут жестче.
Верните нам милую, болтливую и легкомысленную Жизель! Эту новую я уже начинаю бояться.
— Вы, наверное, заметили, что в доме мало слуг, а заправляет хозяйством пожилая пара, которой много не нужно. Поэтому с этого момента заниматься вашим обслуживанием будете вы сами. Да-да, никто не ослышался. Разумеется, при каждой из вас одна служанка и один паж, они будут помогать вам, и только. Господин Карлин и госпожа Рикена тоже с удовольствием помогут вам… советом. Попытка подкупа, — последовал острый взгляд в сторону Малинды, — запугивания, — такой же достался Виржинии, — или давления на жалость, — Бетни поняла, что это уже про нее, — будут жестко пресекаться. Помните, милые мои, что принц совсем рядом и ему нужна не только идеальная королева, но и услужливая жена, так что к финальному витку отбора приступим сразу же после полудня.
Жизель замолчала и оглядела нас как отставной солдат — неумелых скаутов. М-да, это не пионерский лагерь, это дикий туризм какой-то.
— Всем все понятно?
— Нет, — протянула Малинда, насупившись. — Я вообще-то дочь герцога. Я что, готовить себе должна? Это же бред какой-то. Я! Герцогиня!
Стоило только одной открыть рот, как и других прорвало.
— Это уму непостижимо! — высоким, хорошо поставленным голосом воскликнула Йолонда. — Мы же леди!
— Мой папочка этого не потерпит! — пригрозила Виржиния, но ее голос потонул в общем недовольном гуле.
Я прикрыла уши ладонями и подумала: если на их место поставить Гвен, она тоже будет орать? Думаю, нет, она же действительно леди, не то что некоторые…
— Даника, пойдем-ка отсюда. — Дорита решительно поднялась и протянула руку сестре. — Мы еще не все вещи распаковали.
Жизель махнула рукой, и протесты мгновенно затихли.
— По вопросам, связанным с провиантом и прачечной, обращайтесь к госпоже Рикене, — напутствовала она. — Удачи вам всем, пташечки.
Она все-таки разрушила суровый образ и подмигнула, прежде чем уйти.
Я тоже решила улизнуть под шумок, взяв пример с непрошибаемых сестричек, но услышала тоненькие жалобные всхлипы.
— Ты чего плачешь? — спросила у Эрмы. С ней я лично ни разу не общалась, девушка была, скажем прямо, со странностями, да и не особо разговорчивая. После испытания с единорогом я вообще ее вроде бы не видела.
— У… у-у-у… — Она силилась что-то сказать, но только жалобно подвывала. Никто из девушек не обращал на это внимания, все занимались собой, так что я придвинула стул и присела рядом.
— Успокойся, — потрепала ее по плечу. — Я тебя слушаю. Что случилось?
Эрма шмыгнула покрасневшим носом.
— У… У меня горничной нет…
Я не была уверена, нормально это или нет, поэтому уточнила:
— А куда она делась?
— Ногу подвернула… перед отъездом. Я ее к лекарю отправила.
— Это правильно, вдруг перелом или еще что-то. — Я не сразу поняла, в чем проблема. — А! Точно. Тебе некому будет помогать.
Эрма без слов залилась слезами. Хорошенькое, почти детское личико покраснело и опухло. Мне стало так жаль бедняжку, что я просто не могла оставить все как есть. И повела ее к Гвендолин.
— У Эрмы нет горничной, — с порога заявила я. — Как ты смотришь на то, чтобы я попросила Клодию помогать ей, а мы с тобой остались бы с Мири?
Гвендолин посмотрела на меня, на Эрму, потом снова на меня. Нахмурила тонкие темные бровки.
— У меня есть идея получше, — наконец сказала она. — Мири, будешь прислуживать этой леди, как мне.
— Но, ваша све…
— Клодия обо мне позаботится.
Мири поклонилась, а Эрма вытаращила на нас огромные голубые глазищи.
— Спасибо! Вы такие добрые!
И слез как не бывало — стоит и улыбается, словно маленькое солнышко. Святая простота.
Я поймала недоуменный взгляд Гвен, будто спрашивавшей меня, какого рожна я помогаю конкурентке, и предложила:
— Может, погуляем?
Погода стояла чудесная, так что просто кощунственно было бы отдыхать от многочасовой поездки в доме. Исходя из предположения, что парк поместья еще успеет нам надоесть, я мягко настояла на том, чтобы мы начали исследовать окрестности. Гвен, кажется, сомневалась, но я напомнила ей, что Эрма среди нас самая безобидная. Видно, ревность даже герцогине затуманила мозги. Впрочем, Гвендолин попросту не умела долго предаваться негативу, поэтому, когда переполненная чувством благодарности Эрма увязалась с нами, не была против.
— Я люблю гулять. Я очень люблю гулять! — восторженно восклицала она, чуть ли не подпрыгивая на месте.
Что ж, любит так любит. Лучше с нами таскаться, чем сидеть в своей комнате, как зверек в норке, и бояться оттуда вылезти. О своих подозрениях я и думать забыла, к тому же разве такая чучундра могла бы спланировать и совершить злодеяние? Одно дело строить из себя дурочку и совсем другое — остаться в полупустом особняке без служанки и самостоятельно себя обслуживать.
Ну и, конечно, к нашей компании примкнули пажи. Марко и его коллега, высокий черноволосый Джулз, вызвались нас охранять. Мальчики молча шли чуть поодаль, всем своим видом демонстрируя, что они на работе и не намерены вмешиваться в женскую беседу. Такие серьезные, невозможно на них смотреть без улыбки.
К красоте королевского сада и леса я как бы привыкла, и все-таки местная природа вызвала в моей душе романтический отклик. Вроде те же деревья, цветы и трава, а воздух совершенно упоительный, ведь совсем рядом море.
— А что это за следы? — не беспокоясь о сохранности длинной юбки, Эрма присела на пыльной дороге. — Никогда таких не видела!
— Недавно тут проехала телега, запряженная осликом, — тоном заботливой няни произнесла Гвен.
— Никогда не видела ослов! Вот бы посмотреть хотя бы на одного!
— Да их полно вокруг, — хмыкнула я. — Только они притворяются людьми.
Эрма вскочила с выпученными глазами.
— Правда?! Разве могут животные превращаться в людей? Слышала, что бывает наоборот, но это удивительно! Леди Полина, вы такая умная, может, расскажете, что вы об этом знаете?
Сказать, что я обалдела от реакции на невинную шутку — ничего не сказать. И что самое странное, я почувствовала себя полной дурой, которая неумело налаживает контакт с легковерным инопланетянином.
— Это иносказание, — пустилась я в объяснения. — В моем мире и, может быть, у вас ослами называют глупых людей. Я просто имела в виду ослов в переносном смысле слова.
От этой чуши меня прямо-таки откинуло на пару позиций назад в схеме Дарвина. Теперь понимаю тех, кто утверждает, что общаться с дураками — это себя не уважать. Что с Эрмой не так? Ее в детстве головой об пол ударили? Или она переболела чем-то, что отразилось на мозге?
— Идемте дальше, — поторопила нас Гвен и одарила меня многозначительным взглядом. Что? Я опять ляпнула не то или она тоже фигеет от нашей попутчицы?
Не успели остыть впечатления от ослиных следов, как нам перешло дорогу стадо гогочущих гусей. Пастушка в узорчатом платье из тонкой ткани и в белом платке на голове поприветствовала нас поклоном, потом командным голосом велела подопечным «шевелить лапами и уступить дорогу леди».
Эрма спряталась за нашими спинами.
— Я боюсь гусей, мама говорит, что они больно кусаются.
— Ну чего ты такая трусиха, — пожурила я ее. — Разве невеста принца, а уж тем более будущая королева может бояться домашней птицы? — Я на прощанье помахала пастушке, и мы двинулись дальше.
— Какая же невеста? Принц меня не выбрал, — глубокомысленно ответила Эрма.
— Ну а вдруг станешь победительницей отбора! Единорог был к тебе благосклонен, а это хороший знак.
— Принц Дарнелл красивый и щедрый, только я замуж не хочу, мне и так хорошо. Но мама с папой очень обрадовались, когда узнали, что я поеду во дворец. Даже праздник в мою честь устроили, а Зельда испекла мой любимый пирог.
— Рано или поздно каждая женщина должна выйти замуж, — изрекла Гвен неколебимую истину. — А быть супругой принца очень почетно, и многие мечтают стать королевой.
— Не хочу быть королевой, это скучно. Приемы, политика, ни одной свободной минутки! И еще за короля надо волноваться, вдруг его отравят или он на войну уедет?
За следующие несколько минут я заметила, что с герцогиней произошли некоторые изменения. Если поначалу она была мила и вежлива, то теперь, после наивного признания Эрмы, значительно повеселела. Ее речь стала свободней и игривей, и она охотней обычного смеялась над моими шутками. Наверное, Гвен осчастливила новость, что не все конкурсантки спят и видят, как захомутать нашего принца. А он замечательный… Так, стоп. Я обещала уступить его Гвен и буду последней сволочью, если предам ее. Да что со мной такое! Зачем мне принц?! Разок подержал за ручку, и все, я влюбилась, как сопливая школьница? Да мне нельзя выходить замуж за принца, я же не готовилась к такому, и вообще — у меня другие планы! И в Ландории, конечно, замечательно, но навсегда я здесь не останусь, хочу в свою цивилизацию, где никто не считает меня пришлой барышней.
— Что тут написано? — Я присмотрелась к широкой деревянной стелле, расписанной яркими красками. По большому счету мне было все равно, какое послание на ней написано, просто хотелось на время забыть о Дарнелле. То есть о принце Дарнелле, на которого мне нельзя разевать рот!
— «Добро пожаловать в Раковинку», — прочитала Гвен. — Это поселение известно тем, что в народе его называют «деревней зверолюдов». Ученые до сих пор не выяснили, почему в этом месте часто рождаются зверолюды. Насколько мне известно, они составляют половину, если не большую часть населения. Сейчас мы это проверим.
— Мама говорит, что со зверолюдами нельзя иметь дело, — вставила свои пять копеек Эрма. — Я тоже так думала, пока не увидела во дворце Марко. Он забавный и вовсе не ведет себя как животное.
— Хотелось бы узнать о зверолюдах побольше, — воодушевилась я.
Целая деревня ушастых и хвостатых, это же здорово!
— В поместье хорошая библиотека. Можем на досуге посмотреть книги о зверолюдах, уверена, там есть такие. Я согласна побыть переводчиком, — предложила Гвендолин.
— Мама говорит, — завела свою любимую пластинку Эрма, — что леди не пристало ходить в библиотеку. Читать вредно, от этого портятся глаза, осанка, и в голове заводятся неподобающие мысли. Но я втихаря читаю сказки, мне очень картинки в книжке нравятся.
Да это не мама, это какой-то самодур в юбке. Тогда неудивительно, что дочка не развита и ей далеко до взрослой женщины.
Под мою импровизированную лекцию о пользе книг мы вошли в прелестную, будто сошедшую с туристической открытки деревню. Вместо ожидаемых глиняных хат с соломенными крышами я увидела разномастные домики высотой иногда до четырех этажей, с цветными стенами пастельных тонов, балкончиками и резными ставнями. Почти все окна украшали ящики с яркими цветами и буйно разросшимися растениями вроде плюща. Дорога была посыпана пестрой галькой.
Наше вторжение не осталось незамеченным. Местные жители поглядывали на нас с любопытством, здоровались, но близко не подходили. Я же пялилась на них во все глаза. Каждый третий, если не каждый второй, щеголял звериными ушами и хвостом, в основном кошачьими или собачьими. И при этом все чувствовали себя вполне комфортно.
Я обернулась и увидела, что Марко успел нацепить иллюзию, как при нашей первой встрече. Ну что за ребенок… Он быстро прибежал на зов и встал напротив меня, преданно заглядывая в глаза.
— И как это называется?
— О чем вы, миледи?
— Твои уши и хвост. Зачем прячешь? Здесь все свои.
Марко беспокойно огляделся. Его ноздри шевелились, как у моей Буси, когда мы с ней приходили в новое место.
— Я никогда не видел так много зверолюдов. А так близко вообще ни одного.
Я подмигнула мальчишке.
— Не робей и будь собой.
Не стесняясь, к нам подошел коренастый мужчина в коричневом жилете с большими пуговицами. Примечательными в его внешности были не только черные кудрявые волосы, но и бараньи рога. Ух ты, и такое бывает!
— Утречко доброе, прекрасные дамы и славные юноши. — Он широко улыбнулся, показав крупные зубы. — Меня зовут Гирам, я здешний голова. Леди, смею предположить, вы участницы отбора? У нас вся деревня гудит о том, что в Солнечной бухте ждут важных гостей.
— Здравствуйте. — Я невольно взяла инициативу в свои руки. — Я Полина, а это Эрма, мы участвуем в отборе. А наша подруга герцогиня Гвендолин приехала поболеть за участниц. Марко и Джулз нас сопровождают.
Сказать по правде, мне импонировало то, что Гирам вел себя добродушно и гостеприимно, но без подобострастных поклонов и лести. Более того, в Раковинке пока не видели ни одного испытания и хронописцев ждали как какого-то праздника.
— Вы просто прогуливаетесь или вам что-то нужно? Не стесняйтесь, мы к гостям хорошо относимся, все покажем и расскажем. — Он вдруг звучно хохотнул и так хлопнул Марко по спине, что тот согнулся пополам. — Парень, да что ты как к демонам под землю спустился! Мы не кусаемся, это все сказки.
— Марко. — Гвен слегка покачала головой.
И этого оказалось достаточно, чтобы паж скинул с себя ненавистную иллюзию.
Гирам довольно ухмыльнулся и с чувством ударил себя по ноге.
— Во как! Зверолюды служат во дворце! Меняются времена, меняются. Не хотите ли, гости дорогие, немного пройтись? Покажу наши, так сказать, достопримечательности. Мы хоть и маленькие, да удаленькие. Лавок навалом, почти как в городе! У нас знаете какие мастера и мастерицы? И посуду расписную делают, и кружевные платки с мелким жемчугом — красотища. А какой у нас мед! Вы обязаны попробовать!
Гвендолин смутилась:
— В следующий раз мы придем с деньгами, господин Гирам.
— Придете, — покладисто согласился он. — А сейчас пройдемте, пожалуйста, со мной. Приглядитесь пока, а за просмотр, как известно, денег не берут.
Нас провели по живописным улицам, показали, где находятся самые лучшие лавки, и познакомили с несколькими примечательными жителями. Двое из них были зверолюдами: рыжий торговец тканями мог похвалиться кроличьими ушами, а жена трактирщика имела круглые, как у пумы, уши и длинный хвост.
После прогулки мы с Гвен и мальчишками устроились на бортике фонтана и, довольные жизнью, ели медовые пряники, которые купил для нас Гирам. Мне достался в форме звездочки.
— Как видите, живем дружно, и хвостатые, и рогатые, и всякие. — Местный голова, не скрывая, гордился своей родней. — Мы всего лишь деревня. А в городах, в столице, народ, уж простите мне эту вольность, дремучий. Боятся нас, хотя доказано, что мы не опасней обычных людей.
— И все же любопытно, почему здесь, на таком маленьком клочке земли, зверолюдов много, а в других местах они редкость? — спросила я, проглотив остатки сладкого пряника.
— Ученые говорят, что у нас тут ано-маль-ная зона, — сообщил зверолюд. — До большего не додумались.
Во мне проснулся фольклорист. Как-никак занятия по устному народному творчеству я всегда посещала с интересом.
— Может, есть легенды, мифы или летописи какие-нибудь?
Мужчина развел руками:
— А нету. В том-то и загадка.
Действительно загадка из загадок.
Толком не вслушиваясь в разговор Гирама и Гвен о местной природе, я наблюдала за тем, как Эрма вовсю веселилась, играя во что-то с детьми. Малыши не испугались чужачки, а она резвилась, словно была их ровесницей. То они бегали друг за дружкой, то хлопали в ладоши, то выкрикивали стишки в духе «Кот поймает всех мышей, позови его скорей», и, как бы я ни старалась вникнуть в суть игры, у меня не получалось. Несмотря на кажущуюся простоту, в ней было много элементов и ходов. От столь важных размышлений меня отвлекла Гвен.
— Полина, ты не забыла про испытание? Надо возвращаться. Ох, как бы тебя не дисквалифицировали за опоздание!
А, точно! Жизель же угрожала нам испытанием, а я и думать про него забыла.
— Не волнуйтесь, голубушки. Я знаю, как вам помочь, — поспешил успокоить нас Гирам и вытянул шею, будто увидел вдалеке нечто занимательное. — Киган! Киган, мальчик мой, хвала богам, ты никуда не уехал!
На зов головы откликнулся высокий стройный парень с оленьими рогами. Он приблизился к нам без суеты, мазнул взглядом и сделал вид, будто не заметил.
— Что-то случилось, господин Гирам?
— Все в порядке, Киган. Я просто подумал, раз ты едешь в Песчанку, может, подбросишь леди и их охрану до Солнечной бухты? Это те самые участницы отбора, о которых вчера говорили. На испытание опаздывают.
Молодой зверолюд поправил прямую каштановую прядь, свесившуюся на немного вытянутое лицо. Уши у него, кстати, оказались человеческие.
— Отчего нет? Конечно, подвезу, раз такое дело. Прошу за мной.
Еле оторвав Эрму от облепивших ее детей, в том числе зверолюдиков, мы направились следом за неожиданным помощником. Вскоре вышли к нагруженной бидонами телеге. Марко и Джулз, заливаясь от восторга смехом, кинулись к двум гнедым тяжеловозам, и лошади тут же потянулись к ним за лаской. В конце концов, кое-как устроившись на соломе, мы отправились в путь.
— Какой-то он странный, — шепнула мне на ухо герцогиня, кивнув в сторону Кигана.
— Нормальный, — шикнула я в ответ.
Если парень не бьет поклоны, это еще не значит, что с ним что-то не так. Не во дворце же рос. А рога ему идут.
Перед обедом нас собрали на большой кухне. В центре стоял длинный стол, а на нем дожидались десять разделочных досок. Рядом маленькой стопкой лежали фартуки и косынки.
Думаю, я все верно поняла.
Жизель нарядилась как ведущая шоу про поваров — в белоснежный китель и широкую длинную юбку такого же цвета, на фоне которой едва угадывался жесткий накрахмаленный передник. Волосы, завитые крупными пшеничными локонами, покоились на груди, а макушку прикрывала кокетливо повязанная косынка. При виде нас эпатажная леди взмахнула половником как волшебной палочкой.
— Все готово к первому испытанию! — радостно воскликнула она и описала половником круг над головой. — Вы же не хотите, чтобы ваш принц умер от голода, кошечки мои? Нет? Тогда накормите его так, чтобы он не мог думать ни о чем, кроме ваших прелестных умелых ручек, хе-хе.
Она прыснула в кулачок, и мне захотелось картинно приложить ладонь к лицу. Шуточка вышла так себе.
— Птички мои, занимайте-ка скорее рабочие места и приготовьте принцу Дарнеллу такое блюдо, после которого его сердце навеки достанется вам!
На этой пафосной ноте она могла бы и закончить, но…
— А теперь правила.
Блюдо должно быть одно, но такое, чтобы удивить принца. Продукты можно взять лишь раз, в кладовой, и не самой, а через помощницу-горничную. То есть готовит конкурсантка, горничная не имеет права помогать в приготовлении пищи, но, скажем, может подготовить противень или разжечь огонь в печи. Время строго ограничено, нам отведен час.
Лучшее блюдо выберет сам принц, предварительно перепробовав все.
Бедняга…
Меня никто специально не учил готовить, но как-то так сложилось, что в студенческие годы приходилось частенько готовить для себя, когда мама была на работе. Это в общем-то не сложно, а уж яичницу поджарить — так и подавно плевое дело. Только вот станет ли принц есть яичницу? Это проблема.
— Вы серьезно предлагаете нам… готовить? — протяжно, как корова на лугу, протянула Йолонда. Вместе с Малиндой они смахивали на комедийную парочку гламурных кошечек. Стояли такие расфуфыренные, смотрели на выданные им фартучки с оборками, как на восьмое чудо света.
— Вам что-то непонятно? — обманчиво ласково уточнила Жизель. Она удачно вписалась в образ этакой строгой надзирательницы в пансионе для девочек, так мне, по крайней мере, представилось.
— Но это дело слуг! — решилась открыто возмутиться Малинда.
Я заранее пожалела несчастного неведомого мне Олафа, который собирался приворожить эту несносную леди. Он просто не знал, на что соглашался.
— Да-да, — поддакнула Йолонда. — Мы не собираемся уподобляться служанкам.
Сестрички дружно фыркнули и начали помогать друг другу завязывать фартуки, одновременно диктуя своим горничным, какие продукты принести из кладовой. Бетни разрешили для этих целей использовать пажа, и она что-то серьезно вполголоса ему внушала. Рядом с ней мялась Виржиния, будто не понимала, как вообще здесь оказалась.
— У вас есть идеи, миледи? — тихо спросила Клодия.
Действительно, есть ли у меня идеи?
Кроме наших светских львиц, пышущих возмущением, как советские утюги, все принялись за дело. Виветта отослала свою помощницу и деловито забирала волосы под белоснежный платок. Хорошая мысль — не кормить же принца волосами?
Чтобы привести в порядок скачущие мысли, я тоже принялась повязывать косынку, задавая себе вопрос — что такое особенное умею?
Бабуля говорила, что лучше борща для мужика еще ничего не придумали. Но с борщом я точно не справлюсь, уровень не тот. Варианты скакали в голове безумным хороводом. Я видела, что некоторые девушки уже получили продукты и начали стряпать. Как бараны стояли только мы с Малиндой и Йолондой.
— Даже иномирянка не марает руки, — негромко фыркнула одна из них, и на меня как ушат воды вылили. Так, Полина, немедленно соберись! Не будь как некоторые.
— Клодия, принесите мне, пожалуйста, два куриных яйца, побольше муки и подсолнечное масло. — Я замолчала, вспоминая рецепт, и спохватилась: — У вас делают подсолнечное масло?
— Разумеется, миледи, — важно кивнула Клодия. — Еще что-то?
Я выдала ей список побольше, на всякий случай, и немного расслабилась. Есть одно волшебное блюдо, которое нетрудно приготовить, когда идей нет, за продуктами идти лень, а гости уже толпятся на пороге. Я не знаю ни одного парня, которому бы оно не нравилось.
— Позвольте спросить? — Клодия стояла чуть поодаль в ожидании распоряжений. — Зачем вам столько разных продуктов, если вы печете пирог?
Я как раз просеяла еще немного муки, уж больно много в себя вбирало тесто. Строго говоря, с выпечкой я не очень ладила, но тут же главное не тесто, а то, что на нем.
Проще говоря, я замутила пиццу.
Готова поспорить, Дарнеллу такого не подавали никогда. Бодро нашинковала копченую куриную грудку, грибы, нарезала кубиками свежайший деревенский сыр, а оставшийся кусочек натерла на терке. То есть приспособление в виде металлической пластины с дырочками-зазубринками вполне сошло за терку. К счастью, традиция солить овощи тут тоже имелась, так что я разжилась солеными огурчиками.
О, чуть про помидоры не забыла. Все же знают, что первоначально в пиццу шло все, что для чего-то другого негоже, так что я не сильно переживала. На студенческих посиделках каких только начинок не попробовала, должно прокатить.
На меня начали глазеть. Я с максимально независимым и уверенным видом шлепала комок пластичного, маслянисто блестящего теста о стол и молилась, чтобы ничего не напутать. Принц на унитазе — не самое эстетичное зрелище.
Кстати, две наши выпендрежницы все-таки приступили к заданию, причем не вместе, как я думала, а повернувшись спиной друг к другу. Еще бы ладошкой свою стряпню прикрыли, а то ведь подглядят! А вообще времени оценивать чужую работу не было. Я попросила Клодию подготовить печь и противень. Не знаю, как она с этим справилась — у меня как раз все подошло к финальному этапу. И тут Виржиния заголосила.
Я так дернулась от неожиданности, что чуть палец себе не оттяпала. Ножи нам дали будь здоров какие острые, зазеваешься — и кранты пальцам. Все девочки бросили дела и бросились к пострадавшей. Виржиния каждой тыкала пальчиком в нос, демонстрируя капельку крови, выступившую из тонкого пореза на подушечке. И так она этим делом увлеклась, что задела солонку, и соль рассыпалась по столу. На ранку тоже попало, и тут и мне стало жалко кичливую графиню.
— Я вас засужу! — завопила она, и мне показалось, что кто-то завел на кухне бензопилу. — Вы знаете, чья я дочь?! Вы знаете? Знаете?!
— Это просто маленький порез. — Я зачем-то попыталась урезонить ее, и взгляд, полный концентрированной ненависти, чуть не прожег во мне дыру размером с Солнечную систему.
— Рот закрой, — прорычала она совсем уж по-хамски. А я ой как не люблю, когда мне рот затыкают.
— Папочке пожалуйся, — фыркнула и подбросила в руке тесто. Кажется, пора раскатывать и выкладывать на противень.
Зря я отвлеклась. Что-то ударило меня чуть выше виска, сухо треснуло, и с волос по лицу потекла отвратительная склизкая субстанция, тягучая, как…
Вот стерва! Она в меня яйцом кинула!
Я даже не поняла, в какой момент сорвалась. Просто схватила первое, что под руку попалось, и запулила в обидчицу. Да, я выше всего этого, но яйцо… Но волосы…
— Леди Полина!
— Леди Виржиния!
— Леди Полина!
Мука висела в воздухе белесым облаком. Кажется, это была моя мука… Виржиния забыла про свою «смертельную» рану и обеими руками швыряла в меня мелкие ягоды. Тонкая кожица лопалась, и мое белоснежное одеяние (казенное, к слову) украсили цветные пятнышки. Я чудом не надела на голову Виржинии свое тесто, спасибо Клодии, она вовремя спасла будущую пиццу, и та не стала головным убором одной мерзкой девицы.
Бардак был такой, что Ирвин, войдя на кухню, наверняка перепутал ее с дурдомом. Другие девушки, змеи завистливые, подбадривали Виржинию, но в меня как бес вселился. Наверное, слишком долго держала себя в руках. А у меня все-таки стресс, причем давно.
— Принц Дарнелл уже… прибыл.
Ирвин увернулся от летящего в него огурца и переглянулся с Жизель. Ведущая спряталась за посудным шкафом и оттуда с азартом следила за битвой.
Глаза оруженосца полыхали светлой-светлой зеленью. Кажется, Гвен упоминала, что у волшебных клинков цвет глаз может выдавать настроение. И зеленый вроде бы относился к цветам, говорящим о благодушии.
И именно в этот момент я поняла, что только что вычеркнула себя из списка конкурсанток. Оставалось надеяться, что уйду не одна, а вместе с Виржинией.
— И ожидает угощения в малой столовой, — закончил Ирвин сквозь смех, который едва сдерживал. Я представила, в каком виде мы перед ним предстали. У меня яйцо в волосах, ягоды на платье, мука в носу, да и вообще везде. Поводов потроллить меня у него на год вперед хватит.
Только вот не будет у меня ни этого года, ни этого дня. Выпрут за драку, как пить дать. А я даже пиццу в печь не поставила.
У меня губы задрожали, и если бы я вовремя не чихнула, точно заплакала бы от досады. Ярость поутихла, остались стыд и обида.
— Она на меня напала! — поспешила заявить Виржиния. — Доложите об этом куда следует.
И тут из-за шкафа вышла до тошноты чистая по сравнению с нами Жизель. Над ее ладонью парил хронописец.
— Эту запись мы все вместе посмотрим после того, как испытание завершится. Блюда наших воительниц будут участвовать в общем конкурсе, и оценка их принцем Дарнеллом станет приговором, останется участница в отборе или нет. Та, что получит меньшую оценку, отправится домой.
Я готова была поверить, что все это, начиная с брошенного яйца, было спланировано организаторами. Ей-богу, Жизель так гладко изложила свое решение, будто придумала все заранее. Впрочем, у нее было время, пока мы переводили друг на друга продукты.
И тут Жизель подмигнула Ирвину и забила последний гвоздь в крышку нашего гроба.
— И, кстати, осталось двадцать пять минут.
Со стороны других участниц в наш адрес понеслись проклятия. Еще бы, пока они любовались на нас с Виржинией, часики тикали.
Я молча вернулась к своему месту и принялась зло растягивать эластичное тесто по противню. Выложила начинку, уложила кружочки помидора и колечки красного перца, рассыпала тертый сыр. Слой теста получился тоненький, так что испечется быстро. С помощью Клодии отправила пиццу в печь и с облегчением вытерлась полотенцем.
Теперь оставалось только ждать.
В час икс Жизель собрала нас в столовой и выстроила, как перед расстрелом. Единственный член жюри, он же принц Дарнелл, он же заветный приз, встал из-за стола, чтобы поприветствовать девушек.
— Здравствуйте, леди. Рад видеть вас в Солнечной бухте. Мне, конечно, неловко от того, что придется сидеть, пока вы будете смиренно стоять и ждать моего решения, но что поделать. Традиции, этикет.
Он неловко хохотнул, как будто был готов убить себя за ненужные оправдания. Такой милый и невинный по сравнению с некоторыми претендентками на его сердце и кошелек… Я мысленно одернула себя. Нечего любоваться принцем, когда выглядишь как чучело огородное. Хоть и попыталась привести себя в порядок с помощью кухонного полотенца, все равно на моем платье остались ягодные пятна, а волосы на виске противно склеились от засохшего белка.
Тем временем Жизель торжественно поставила перед принцем тарелку с супом, который сварила Даника.
— Неплохо, — политкорректно высказался принц Дарнелл, явно морщась, и из вежливости проглотил еще ложку. Судя по крупным каплям жира, плавающим в супе, бульон вышел либо горьким, либо желеобразным.
