V. Военные музыкальные инструменты и боевые значки

Очень мало сведений сохранилось о военной сигнальной системе готов, об использовании ими боевых музыкальных инструментов и значков. Античных авторов данная тема особо не интересовала, и они упоминают интересующий нас сюжет ad hoc. Естественно, названия, используемые источниками, лишь приблизительно сопоставляются с античными аналогами. Причем, с одной стороны, готы должны были продолжать германскую традицию военной музыки и музыкальных инструментов, а с другой – испытывать влияние римлян. Впрочем, из-за скудости источников отделить одно от другого очень сложно. На внешний же вид штандартов, конечно, оказало влияние и принятие христианства с его традиционной символикой.

Боевые аудиосигналы, подаваемые различными духовыми инструментами, использовали не только германцы, но и другие жители древней Европы. Этими сигналами подавали основные команды для ведения боевых действий. Начало боя ознаменовывалось специальными сигналами. Аммиан Марцеллин (XXXI, 7,10), рассказывая о битве при Салициях, упоминает сигнал, подаваемый lituus, – по римским представлениям, рожком с изгибом на конце раструба, которым в римской армии подавали сигналы коннице. Аммиан же говорит о подобном сигнале взяться за оружие, не только имея в виду конницу, но в большей мере пехоту. Марцеллин также употребляет данное слово, когда говорит о сигналах для сбора войска (Amm., XXIII, 5,15), выступлении (Amm., XXIV,1,1), о начале атаки на лагерь противника (Amm., XXVII, 2, 3), об отступлении (Amm., XIX,11,15), о впуске в город отступающих (Amm., XIX, 6,10). Причем аналогичные сигналы подавались в его описании и трубами. Согласно этому же автору трубы (tubae) подавали сигнал к наступлению, как в полевом сражении (Amm., XVI,12,7; XXIV,4,15; XXVII,10,12—13; XXXI, 8,10), так и при штурме (Amm., XVI,12, 27; XX,11,8; 21; XXI,12,12), а также при отступлении (Amm., XIX, 6, 9) и при сборе воинов перед трибуналом полководца (Amm., XXI,13, 9). Вероятно, Аммиан не рассматривал оба названия в качестве терминов, которые были жестко связаны с конкретным видом военного инструмента, аналогичного римскому. Автор затруднялся подыскать термин, который бы точно соответствовал готской изогнутой трубе. В письменных источниках мы встречаем боевые трубы уже у кимвров в конце II в. до н. э. (Plut. Marius, 27, 6). А в I в. римский поэт М. Анней Лукан замечает о подобных изогнутых назад бронзовых трубах германцев: «…свирепые батавы, которых возбуждают шипящие медным изгибом трубы» (Lucan., I, 431—432). Наряду с кривой трубой готы пользовались и обычной прямой, причем оба вида труб показаны в качеcтве германских трофеев еще на римских изображениях I—II вв..

Упоминание рогов и труб как военных музыкальных инструментов у готов мы найдем и у более поздних авторов. Сначала отметим, что сам Марцеллин однажды упоминает, что сигнал к возобновлению штурма подавался рожком, который он именует buccina (Amm., XXXI,15,13), то есть в классическом понимании – крутоизогнутый небольшой рожок, который употреблялся у римлян при смене караула. Клавдиан в целом именует визиготские военные инструменты рогами cornua (Claud., V (In Ruf., II), 58). Эннодий (Paneg., 12, 66), описывая бой остроготов с болгарами, замечает, что сигнал к атаке у готов подавался рожками litui. В другом пассаже панегирика воины Теодориха приготовились утром к бою по сигналу bucina (Ennod. Paneg., 8, 41), а затем их в бой позвали litui (Ennod. Paneg., 8, 41; 12, 66). Наконец, стоит обратить внимание на то, что в переводе Библии Ульфилы упоминаются рога put-haurn как музыкальные инструменты, что прямо указывает на знакомство с ними готов.

Согласно Гермию Созомену (IX,7) труба подавала готам сигнал к выступлению (ср.: Sidon. Carm., VII, 412—413). В «Песнь о Хлёде» (с. 388—389, §15) трубой подают знак тревоги. В первой половине VI в. в Италии трубы (tubae) были у остроготов самым обычным военным музыкальным инструментом (Cassiod. Var., X, 31, 2; Ennod. Paneg., 12, 60). В 549 г. остроготские трубачи, подойдя к стенам Рима, должны были возвестить врагу о начале штурма (Procop. Bel. Goth., III, 36, 9). Сигналы трубой подавались к штурму и позднее, во время подавления мятежа дукса Павла в 673 г. (Julian. Hist. Wamb., 13; 17).

В качестве некоего вида сигнала у готов Аммиан упоминает classicum – в римской армии сигнал различными инструментами для сбора войск у претория (Liv., VII, 36, 9; Amm., XXI, 5,1). Упоминая этот римский сигнал у готов, Аммиан рассказывает о начале их восстания, когда готы «подняли, по обычаю, значки и сурово звучали звонкие классики» (Amm., XXXI, 5, 8: vexillis de more sublatis auditisque triste sonantibus classicis; ср.: Ennod. Paneg., 8, 39). По-видимому, речь шла о сигнале «к бою» или «в поход», который играли различные музыкальные инструменты. Впрочем, в другом пассаже Аммиан говорит об этих же сигналах непосредственно в бою, во время очередной атаки батавов (Amm., XVI,12, 45; также см.: XXIV, 6,11), а также при остановке войска на бивуак (Amm., XXIV, 8, 7).

В целом, судя по источникам, в качестве боевых музыкальных инструментов готы использовали два вида труб, прямую и искривленную, а также рог. Поскольку сохранились лишь краткие упоминания, нельзя с уверенностью сказать о том, повлияла ли на использование какого-то из вышеупомянутых инструментов римская военная традиция. Все эти инструменты уже были известны древним германцам, а поскольку готы использовали их уже в первые годы своего поселения на территорию империи, то кажется более вероятным, что использование данных инструментов представляет все же неримскую традицию. Видимо, управление войсками с помощью музыкальных инструментов у готов в последней трети IV в. не было очень развито, имелись сигналы для основных команд, чтобы воины не путали в суматохе боя: к бою, по которому шли в атаку, возможно, также «к оружию». В ходе битвы сигналов было немного: к наступлению, к отступлению. Все это, видимо, говорит о слабой координации частей армии на поле боя и о несильной дисциплине.

Другим способом наблюдения за подразделениями на поле боя и управления ими являлись значки, которые показывали место, где находится определенный отряд в данный момент. Уже кимвры располагали многочисленными боевыми значками, 33 из которых захватили римляне после битвы при Верцеллах в 101 г. до н. э. (Plut. Marius, 27, 6; Eutrop., V, 2, 2). Также и Цезарь упоминает о наличии у германцев «боевых значков» (Caes. B. G., IV,15: signa militaria). У визиготского отряда, оборонявшего лагерь от римлян около Тулузы в 439 г., был знаменосец, хотя не было предводителя (Merob. Paneg., II,155: signifer). Речь, следовательно, идет о значке определенного подразделения. Эннодий также упоминает, что в конце V—VI вв. значки были у отдельных подразделений, показывающие их место в строю (Ennod. Paneg., 7, 32).

Вообще же функции штандартов развивались с течением времени. Аммиан (XXXI, 5, 8), рассказывая о визиготах, выходящих в поход, говорит, что они, «по обычаю», подняли значки (vexilla). Можно, конечно, это понять в прямом смысле, что значки взяли в руки и понесли их, но можно представить это и как определенный культовый акт поднятия знамени. Ведь еще у древних германцев для битвы из священных рощ извлекали «изображения и значки» (Tac. Germ., 7: effigiesque et signa). По-видимому, это связано с религиозным представлением германцев о том, что в бою вместе со сражающимися присутствует Бог, который пристально наблюдает за ними (Tac. Germ., 7). Видимо, у кимвров подобным священным атрибутом был медный (бронзовый) бык, на котором они клялись (Plut. Marius, 23, 7). У готов в III—IV вв., вероятно, еще сохранялась первоначальная культовая функция знамени, которая сохранилась с принятием христианства, претерпев, впрочем, идеологическую эволюцию. Теперь значок носил христианские символы и считался носителем божьей благодати и освящался в церкви у алтаря. Царский же значок визиготов и вообще нес в себе реликвию – кусочек Креста Господнего (Lib. ord., col. 151—152) – символ и источник победы. Причем сами значки в мирное время, видимо, хранились в преторианской церкви Петра и Павла, расположенной в предместьях Толедо, ведь во время торжественной церемонии отправления короля с армией в поход штандарты получали именно в этой церкви (Lib. ord., col. 152).

С конституализацией государственной власти у германцев появляется и личный значок короля. Так, у короля герулов Родульфа в 508 г. был свой «vexillum, который называют bandum» (Paul. Diac. Hist. Lang., I, 20). Известен личный знаменосец остроготского корoля Тотилы (Procop. Bel. Goth., III, 24, 23). Восставший дукс Павел не находит королевский значок среди осаждавших Ним (Julian. Hist. Wamb., 16), что говорит об уникальности последнего. При Гвадалете Родерик находился с гвардейцами «среди изобилия знамен и штандартов» – живописует Ахмед аль-Маккари (al-Makkarí, p. 273). Действительно, по мнению визиготов второй половины VII в., в походе «король не может продвигаться без значков (signis)» или «значков знамен (bandorum signa)» (Julian. Hist. Wamb., 16). Поскольку у короля был лишь один персональный штандарт – золотой крест, – то можно предположить, что остальные значки принадлежали гвардейским подразделениям, которые должны были сопровождать царя в его передвижениях. Причем значок носился не позади, а впереди короля (Lib. ord., col. 152). Причем сама форма королевского штандарта, вероятно, восходит к позднеримской традиции, согласно которой Константин после получения небесного знамения велел сделать новый значок – золотой крест, с которым он победил Максенция (Theophan., p. 14, ll. 5—6). Можно также предполагать, что у главнокомандующего также был свой значок (Kouthya, p. 430). Следовательно, у знамени существовала и вторая функция – указание места, где стоит военачальник.

Относительно внешнего вида значков гота можно в первую очередь судить по терминам, используемых авторами. Так, Аммиан Марцеллин (XXXI, 5, 8) называет значки визиготов vexilla, то есть речь идет о распространенном среди германцев виде знамени, имеющем горизонтальное полотнище, укрепленное у конца древка. Подобную же форму можно подозревать и у визиготских bandorum signa (Julian. Hist. Wamb., 16; ср.: Lib. ord., col. 152: bandi).

Кроме того, Сидоний упоминает драконов у остроготских войск Валамира в 459 г. (Sidon. Carm., II, 232—233). Данный вид штандарта был в наличии у германцев уже во времена Марка Аврелия, когда появляется на монетах и рельефах, представляющих трофеи (Dobiáš 1938: 169—173). Если придерживаться предположения о том, что данные трофеи представляют некое реально использовавшееся конкретными противниками империи оружие, то в этом случае эти штандарты надо рассматривать как появившиеся под влиянием сарматов – союзников маркоманнов. Самими же готами данный штандарт, скорее всего, был заимствован от их постоянных противников-союзников: сарматов или римлян.

Конечно, позднее на внешний вид штандартов оказало влияние принятие христианства, которое имело свою традиционную символику. В VII в. у лангобардов в Италии, судя по бронзовой обкладке щита из Лукки, существовал штандарт с крестом вверху, увенчанным изображением птицы. Похожая христианская символика на штандартах могла существовать и у готов. Нам известно, что в Толедском государстве королевским значком был «золотой крест, в котором заключено было древо от священного креста, который с королем всегда в походе передвигался» (Lib. ord., col. 152).

В целом можно полагать, что значки готов первоначально не имели тактического значения, они не были предназначены для облегчения маневрирования на поле боя отдельными отрядами. Возможно, их основной функцией в сражении была религиозная – символ Бога, присутствующего в битве и помогающего своим воинам. При постоянных войнах с империей германцы познакомились с римской военной организацией и стали использовать значки по римскому образцу для маневрирования, о чем говорит Тацит (An., II, 45), описывая войско Арминия. И, естественно, готы также должны были прийти к этой функции знамени, к которой по мере конституализации королевской власти прибавилась еще и функция обозначения места полководца в строю.